— Чудесно, — пробормотала я.

— Ему хватило ума прихватить ее мобильник, и я велела позвонить тебе домой, чтобы все выглядело так, будто именно с тобой последней Пэнси говорила перед смертью. Никто бы и не заподозрил неладное в ее звонке Герберту — они же родственники, к тому же Пэнси участвует в организации фестиваля.

«Пьяница». Той ночью мне звонил мэр, а не какой-то надравшийся Роско из бара на болоте.

— Коронер обычно называет только примерный диапазон смерти, — продолжала Ванесса. — Пятнадцать минут, плюс-минус, не разуверили бы присяжных, что ты болтала с Пэнси перед убийством. Я собиралась подкинуть тебе ее мобильник и звякнуть в офис шерифа с анонимной наводкой, но только недавно смогла раздобыть ключ. Потом пришлось ждать, когда ты уйдешь из дома на подольше, чтобы я успела все подготовить и разогнать твою свиту.

Толпа в центре.

Ида Белль сказала, что все организовала Ванесса. И тем самым вынудила старушек оставить меня одну.

Она нахмурилась:

— Не окажись Картер таким упрямым, требуя доказательств для твоего ареста, все бы давным-давно закончилось. Ты бы, наверное, угодила за решетку до конца дней, но была бы жива. Так что если кто и виноват, так это Картер, не выполнивший свою работу.

— Зачем убивать меня сейчас? — Моя речь стала совсем невнятной. Удивительно, что Ванесса что-то поняла.

— О, я тебя не убью… по крайней мере, убийство никто не заподозрит. Видишь? Я набросала исповедь, дескать, тебя гложет чувство вины за убийство Пэнси и отравление Селии. Я не упомянула, что старая летучая мышь скоро отправится вслед за дочуркой? Вдруг оказалось, что она знает куда больше, чем мы думали.

Ванесса секунду помолчала.

— Итак… Сейчас я вложу пистолет в твою року, поднесу к твоей голове и нажму на крючок. А затем оставлю мобильник Пэнси в одном из ящиков. Идеально.

Я попыталась сжать руку в кулак, но не смогла даже чуть согнуть пальцы. Ванесса права, ее план идеален. Никогда и никого мне не хотелось прикончить так, как эту тварь, и впервые в жизни у меня не было возможности.

Неужели это конец? Неужели мой век закончится за кухонным столом из-за интрижки какого-то ничтожества с собственной несовершеннолетней племянницей? Острая боль сожаления тисками сдавила сердце. Все, на что у меня никогда не хватало времени, пронеслось перед глазами.

«Соберись!»

Я вытряхнула из головы все лишнее и сосредоточилась на том, как одолеть представшее передо мной чудовище. Может, и потону, но без боя не сдамся. Наклонившись, Ванесса подняла мою руку вверх и отпустила. Я с удивлением почувствовала, что мышцы сокращаются, однако расслабилась и позволила руке свободно удариться о стол.

Не все потеряно. Сил хватит, если Ванесса и правда решит поиграть с моей рукой и оружием. На все про все будет не больше секунды и только одна пуля, но это единственный шанс, и я его не упущу.

— Что ж, довольно болтовни, — объявила Ванесса. — Пора заканчивать представление и возвращаться к любящему мужу. Теперь он должен мне по гроб жизни.

Она подошла ко мне справа, стиснула мою ладонь на рукоятке и подняла пистолет к моему виску.

— Приятно было познакомиться, — хохотнула и потянулась пальцем к спусковому крючку.

В тот же миг я нажала на кнопку выброса обоймы и, отклонившись, все силы направила на то, чтобы развернуть ствол. Ванесса вскрикнула и крепче сжала рукоятку, не оставляя попыток спустить крючок.

Все происходило будто в замедленной съемке, но у меня всегда так в подобных ситуациях. Палец Ванессы наконец добрался до цели, и я увидела, как побелели ее костяшки. Развернуть пистолет уже не получалось, так что я положила свой палец на ее и надавила, одновременно пригнувшись.

Пуля угодила в стену, а я вместе со стулом повалилась на пол. И тут же поползла вперед, надеясь добраться до выпавшей обоймы раньше Ванессы, однако силы подходили к концу. Я едва коснулась холодного пластика, когда она выхватила обойму из моей ладони и перезарядила пистолет.

Глядя в направленное мне в лицо дуло, я молилась, чтобы выстрел оказался точным и все закончилось быстро. Я насмотрелась на истекающих кровью — не лучший способ умереть.

Прогремел выстрел, и я все ждала темноты. Тело сотрясала мелкая дрожь, но я не знала, от наркотиков ли, или это из меня вытекает жизнь.

— В яблочко, — донесся откуда-то сверху голос Герти.

Повернув голову, я увидела расплывчатую Иду Белль с пистолетом в руках.

Герти опустилась на колени рядом со мной и задрала мне веки:

— Ее накачали. Ванесса сидит на валиуме. Вызывай вертолет. Нужно доставить ее в Новый Орлеан.

— Селия… — прошептала я. Адреналин сходил на нет, и я из последних сил пыталась не отключиться. — Ее отравили…

А дальше — пустота.

* * *

Я плыла. Парила.

Странное и прекрасное чувство невесомости. Белые клочки облаков поднимались в ярко-синее небо, вокруг плескался свет. Ко мне приближалась мерцающая фигура, но я не боялась.

«Мама».

Точна такая, какой я ее помнила: длинные светлые волосы блестят в солнечных лучах, бирюзовые глаза светятся счастьем и радостью.

Я так широко улыбнулась, что аж щеки заболели. Как же долго я ждала этой встречи… как много хотела ей сказать.

Мама остановилась и, протянув руку, погладила меня по щеке:

— Моя малышка. Люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, — выдохнула я, и еще тысячи слов рвались наружу.

Но она начала исчезать.

Тускнела и тускнела, пока наконец совсем не растворилась в темнеющем небе. А затем исчезло и все остальное, и я осталась одна посреди пустоты.

Я вскочила, хватая ртом воздух, и несколько секунд дико озиралась вокруг.

Я мертва?

Но кто-то держал меня за руки, и вскоре я увидела Герти, Иду Белль и Элли, с улыбками глядящих на меня сверху вниз.

— Она снова с нами. — Герти шмыгнула носом и вытерла глаза тыльной стороной ладони.

— Она крепкий орешек, — сказала Ида Белль, но я заметила мелькнувшее на ее лице облегчение.

Элли же стиснула меня в объятиях и разрыдалась:

— О боже! Я думала, ты умрешь. Даже когда врачи пообещали, что все будет хорошо — не поверила, пока ты не проснулась.

Я обняла ее в ответ, только теперь окончательно осознав, что и правда жива.

— Что произошло? — спросила, когда Элли отстранилась.

— Ванесса тебя накачала и пыталась убить, — объяснила Ида Белль.

— Это я помню.

Она кивнула:

— А ты чертовски яростно боролась, учитывая, что от такого количества валиума и лошадь бы отрубилась.

— Высокая сопротивляемость.

— Что ж, она пришлась очень кстати, — подхватила Герти. — Когда Элли рассказала о твоем сообщении, мы заподозрили неладное и решили вернуться. И благодаря твоей высокой сопротивляемости Иде Белль хватило времени, чтобы всадить пулю Ванессе между глаз.

Я улыбнулась, вспомнив Иду Белль, стоящую надо мной с все еще дымящимся пистолетом.

И вдруг вспомнила еще кое-что:

— Селия!

— Жива, — успокоила Герти. — Прежде чем отключиться, ты успела сказать, что ее отравили. Вас обеих доставили в Новый Орлеан на вертолете. Ей понадобится чуть больше времени на восстановление, чем тебе, но все будет хорошо.

Я откинулась на подушки:

— Слава богу… Мэра Фонтлероя схватили?

Герти глянула на Иду Белль и мотнула головой:

— Весть о Ванессе добралась до него раньше Картера. Мэр предпочел уйти из мира трусом…

— Значит, они оба мертвы?

— Да, но у Картера теперь достаточно доказательств, чтобы закрыть дело Пэнси. Еще он отпустил доктора Райана, напоследок посоветовав быть поразборчивее и не спать с кем попало, но новоорлеанские копы все равно хотят с ним побеседовать — насчет машины, которую доктор «одолжил».

Я покачала головой:

— Интересно, как он собирается объяснять все жене и секретарше.

— Какая разница? — влезла Элли. — Поделом ему за обман.

— Это точно, — поддержала Герти. — От мужчин одни несчастья.

Ида Белль покосилась на нее, затем перевела взгляд на меня и слабо улыбнулась:

— Кстати о мужчинах. Картер не уходил, пока твои показатели не стабилизировались.

— О, уверена, он и Селию тоже проверял.

— Возможно, но ночь он провел отнюдь не в палате Селии.

Решив, что Ида Белль просто дурачится, я посмотрела на Герти, но она тоже улыбнулась и кивнула:

— Он наотрез отказался уходить. Всех медсестер тут на уши поставил.

Я опустила взгляд, делая вид, будто всерьез увлечена пластиковым браслетом на запястье. Личная заинтересованность Картера вызывала смешанные эмоции. С одной стороны, я почувствовала себя особенной, а с другой — жутко испугалась, потому что я совсем не та, кем он меня считал и на кого положил глаз.

А вот Ида Белль и Герти прекрасно знали, кто я, и многим рисковали, чтобы очистить мое имя.

— Спасибо. Если б не вы, меня бы тут не было.

Герти всхлипнула, а Ида Белль неловко переступила с ноги на ногу.

— Это же мы тебя впутали, вот и спасли мы — все по-честному.

— Фестиваль. — С такой насыщенной жизнью я совсем позабыла, из-за чего собственно сцепилась с Пэнси. — Что они теперь будут делать?

Ида Белль пожала плечами:

— Город остался без мэра, так что никто в принципе не знает, что делать. Но я уверена, что смогу их кое в чем убедить.

Я усмехнулась.

Кто бы сомневался.

Глава 23

Из больницы меня выпустили через день, напоследок взяв обещание, что я не буду напрягаться и волноваться. В сравнении с прошлой неделей никакими волнениями и не пахло.

Стоило вернуться в Греховодье, как мой дом наполнился запеканками, кексами и нескончаемым потоком людей, выражавших свое искренне сочувствие по поводу всего произошедшего. Никто открыто не сказал, мол, прости, что считали тебя убийцей, но я видела вину на лицах и знала, что многие стыдятся своих ошибочных предположений.

Как всегда практичный Уолтер привез мне ящик рутбира и притащил на буксире Скутера, прижимавшего к груди несчастный пучок полевых цветов. Когда я сказала ему, что букет красивый, Уолтер задорно подмигнул.

Ида Белль и Герти проследили, чтоб никто надолго не задержался, дескать, мне нужно отдыхать. Я спорить не стала. Хоть и чувствовала себя заметно лучше, но еще далеко не нормально.

По словам Уолтера, Картер снял с Марка все подозрения — не то чтобы он когда-либо считал друга виновным. Марк и правда признался лишь потому, что боялся, будто Пэнси убила его жена. Готовность мужа сесть ради нее в тюрьму шокировала Джоани, и согласно местным сплетням, она была одновременно возмущена и польщена тем, что он вообще счел ее способной на убийство.

Я позвонила Харрисону еще из больницы и едва не довела его до инфаркта, рассказав о событиях последних дней. В основном его взволновало, что директор Морроу обо всем узнает и выдернет меня из города. Но я заверила, что негодяи мертвы, и все это останется лишь темным пятном на прошлом Греховодья. Харрисон угомонился и в очередной раз заставил меня пообещать сидеть тихо и не высовываться.

На следующее утро я почти превратилась в себя прежнюю, так что посетители, выпечка и соболезнования стали вызывать лишь раздражение и клаустрофобию. Селию уже тоже выписали, но ухаживающая за ней кузина — та самая Дороти, что опрокинула на меня поднос с чаем — велела всем обождать с визитами и позволить бедняжке оклематься. Учитывая ее возраст и физическую форму, я не сомневалась, что Селии сейчас гораздо хуже, чем мне.

К обеду поток местных схлынул, и я наконец убедила Герти и Иду Белль ненадолго отправиться по домам и дать мне немного пространства. А едва они ушли, села в джип и поехала к Селии. Я хотела поговорить с ней, пока и в ее доме не начался парад греховодников. Оставалось надеяться, что кузина-наседка меня впустит.

Я тихонько постучала на случай, если Селия спит. Несколько секунд спустя дверь распахнулась, и на меня уставилась Дороти. Когда она осознала, кто перед ней, с ее лица исчезло выражение недоумения, а глаза наполнились слезами. Она ринулась вперед и обняла меня так сильно, что аж снесла на пару шагов назад.

— Спасибо, спасибо тебе за Селию, — практически прорыдала Дороти. — Мне так жаль, что я тебя обвиняла. Прошу, прости меня за гнев и гордыню.