Сьюзен Стивенс - Снова в его постели

– Разве?

– Даже если и так, что в этом плохого? Я видел, как ты на меня смотришь. Либо ты обманываешь себя, либо у тебя проблема. Так что?

Поджав губы, она молчала.

Данте подождал, затем раздраженно бросил:

– Я сдаюсь. Одевайся.

Карина вернулась в раздевалку и оделась. Ей хотелось уйти и избежать вопросов Данте.

Однако он ждал ее за дверью, прислонившись к стене и засунув руки в карманы.

– До того, как этот проект заставил тебя выйти из тени, ты пряталась в отеле брата.

– Нет, – возразила она. – Я работала, чтобы иметь кусок хлеба.

– Живя не для себя, а для других, – продолжал Данте, словно не слыша ее. – Организовывала грандиозные мероприятия. Доставляла людям радость, одновременно создавая себе имя.

– Еще какие-нибудь соображения на этот счет, или я могу идти? – осведомилась Карина.

– Ты хорошо справляешься со своей работой, не буду это отрицать, – развивал свою мысль Данте. – Но то, что ты зарекомендовала себя хорошим профессионалом, стало привлекать к тебе внимание. Подозреваю, что этого тебе хотелось меньше всего. Особенно когда ты привлекла мое внимание.

– Я работала не для того, чтобы… – начала она.

– У тебя талант. Ты способна внести изюминку в любое мероприятие, однако все рухнуло, как колода карт, когда в твоей жизни снова возник я. Все эти годы ты делала все, чтобы не встречаться со мной, но как веревочке ни виться… Ты, кстати, не устала держать все в себе?

Карина хмыкнула:

– Мне нечего добавить.

– Лгунишка. – Он заглянул ей в глаза. – Ты никогда не умела лгать. Что же тебя изменило?

– Ты, – колко ответила она. Осторожность покинула ее, кровь забурлила. – Ты думаешь, что знаешь обо мне чуть ли не все. А известно ли тебе, что ты был моим первым мужчиной?

– Что? – выдохнул Данте, недоверие на его лице сменилось выражением ужаса.

Впрочем, Карина сразу же пожалела о своей несдержанности. Она не собиралась использовать это в качестве оружия против него, иначе сказала бы ему об этом той ночью.

– Это все, что ты от меня скрывала? – протянул он.

– Да.

Данте закрыл глаза, взъерошил волосы знакомым жестом, который вызвал у нее чувство вины. Он открыл глаза, и в них горел огонь обуревавших его эмоций.

– Но почему?

– Я решила, что ты посмеешься надо мной.

– Посмеюсь? Ты была такого низкого обо мне мнения? – недоверчиво спросил он.

– У нас были не те отношения, – защищалась Карина. – Мы же были друзьями. Я почти ничем не отличалась от мальчишки, можно сказать, была членом вашей банды, но, в отличие от вас, я никогда не похвалялась своими победами.

Данте невесело хохотнул:

– Я занимался с тобой любовью не потому, что ты была одной из нас.

– Мы оба были безрассудны в ту ночь. Совершенно неуправляемы. Думаю, ты ожидал, что я буду именно такой. И я не хотела, чтобы ты счел меня… неженкой.

– Ты никогда не была неженкой. К тому же нет ничего зазорного в том, чтобы быть девственницей. Каждый решает для себя сам, когда и с кем.

Карина покачала головой:

– Если судить по твоим словам, я, можно сказать, святая, хотя на самом деле я была глупой и наивной. И я хотела тебя. Я хотела волшебного завершения дня рождения. Мои мысли не шли дальше этого. Та ночь стала для меня особенной. Реализовались мои мечты и даже больше. Но потом ты выставил меня вон и этим убил. Как ты полагаешь, могу я тебе доверять?

– Я совершил ошибку, – признал Данте. – Ты была неотразима, и ты была такой же дикой, как я, как все мы. Какой же красивой ты была в ту ночь, – задумчиво протянул он.

– Если бы ты знал, что я девственница, это что-нибудь изменило бы?

– Честно? Нет. Просто я был бы нежнее. В тот вечер ты была как жаркое пламя, привлекающее к себе мужчин. Я должен был овладеть тобой. Я должен был всем показать, что ты моя.

– Чтобы затем выкинуть меня из постели и из своей жизни? – с горечью спросила Карина.

– Просто я пришел в себя, – постарался объяснить Данте. – Я пытался спасти тебя, потому что был совершенно не готов остепениться. У меня мелькало подозрение, что ты изображаешь женщину, какой на самом деле не являешься. Кстати, сейчас ты делаешь то же самое. Ты считаешь, что нет ничего, с чем ты не могла бы справиться сама. Ну и как, железная леди?

– Прошу тебя, Данте. У каждого из нас своя жизнь.

– Да, – согласился он. – Но ты носила моего ребенка и когда-то была моим другом. Ты сестра Люка. Выбирай любую причину, но даже каждой по отдельности достаточно, чтобы я беспокоился о тебе. Ты можешь прятать свою боль до конца жизни, но я хочу предупредить: опасайся, как бы она тебя не отравила.

– Пусть прошлое останется в прошлом! – выкрикнула Карина. – И я не нуждаюсь ни в чьей помощи, тем более в твоей. Это далось мне нелегко, но я выстояла, а в будущем стану еще сильнее. Те времена, когда я готова была, не задумываясь, нырнуть в омут с головой, остались позади. Я поставила перед собой цель и двигалась к ней с той же настойчивостью, с какой добивалась тебя в ту ночь. – Карина нетерпеливо смахнула слезы. – И если бы наш ребенок был жив, я сделала бы все, чтобы стать ему хорошей матерью.

– Я это знаю. Но мы говорим о прошлом, а как же настоящее, Карина? Позволь помочь тебе. Принять помощь – не значит проявить слабость. Ты не представляешь, как сильно я хочу все исправить.

– Ты не можешь.

– Проклятье! – не выдержал Данте. – Как мы собираемся работать вместе, если не можем элементарно общаться?

– Этот разговор не имеет отношения к работе, а ты не имеешь отношения к моей личной жизни.

– Черта с два не имею! – яростно возразил он. – Если тем, кто мне небезразличен, плохо, я не поворачиваюсь к ним спиной!

Она покачала головой:

– В моем случае тебе придется сделать исключение.

Карина с тоской взглянула на главный дом.

– Да, тебе лучше уйти, – согласился Данте. – И вообще, почему бы тебе не вернуться домой? Уверен, ты найдешь специалиста, который сможет организовать Кубок Гаучо.

Карина секунду боролась с желанием поступить именно так, но затем твердо сказала:

– Я никуда не уеду, пока не закончу работу.

Он покачал головой:

– Наверное, мне стоило высказаться яснее. Либо ты расскажешь мне все, либо я тебя больше не задерживаю.

– Даже так? Что ж, в моем распоряжении неделя. За это время я смогу выполнить большую часть работы. Остальное можно закончить и в Рио. Я расскажу все, что тебе нужно знать…

– Когда это случится? – перебил ее Данте. – Ты расскажешь лично или пришлешь электронное письмо? Почему я должен тебе верить? Ты ошарашиваешь меня известием, что в ту ночь была девственницей, что забеременела, потеряла ребенка, но не желаешь раскрыть всю правду. Я не узнаю прежнюю Карину.

Ее задели его слова.

– А ты мужчина, у которого нет сердца! Ты отталкиваешь всех, кроме незнакомцев, потому что они соблюдают установленную тобой дистанцию. Ты помогаешь людям, но не знаешь, как их зовут. Как ты можешь помочь мне, если не в состоянии помочь себе? У тебя есть свои незажившие раны, оставленные отцом. Ты избегаешь серьезных отношений. Ты как огня боишься любви, потому что не хочешь быть отвергнутым.

– Ошибаешься, – холодно произнес он. – Я ничего не боюсь.

– Докажи! – с вызовом бросила Карина.

Данте впился в ее губы. На секунду онемев от шока, Карина тем не менее сразу почувствовала его желание, которое равнялось ее собственному, и поцеловала его в ответ с такой же безоглядной страстью.

И в этот раз Данте не был ни нежен, ни терпелив. Его поцелуй говорил о том, что он дошел до грани. Да, у Карины были тайны, но Данте тоже нес свой груз горечи, боли и разочарования. И хотя в глазах многих Данте Баракка был счастливчиком, в глубине души он пытался понять, за что отец его возненавидел.

Карина знала это. Знала она и то, что Данте ни в чем не виноват. Разве можно винить его за то, что он защищал свою мать от кулаков буйного отца?

Данте пил с ее губ божественный нектар и думал о том, что на земле нет другой такой женщины, как Карина. Только с ней он чувствовал себя живым. Только она могла доводить его до белого каления. И только она заставляла его сердце биться так, что, казалось, оно бьется ради нее одной. Ей были известны его слабости, которые он не показывал миру. И только ей, знающей его с детских лет, он не должен был объяснять, почему стал таким. То, что они снова вместе, было таким же естественным, как возвращение домой.

Если у Карины и возникали сомнения, можно ли вернуть их былую близость, то сейчас… Она вздохнула от наслаждения, когда губы Данте переместились на ее шею, и негромко простонала, ощутив легкое покалывание его щетины. Стрелы чувственного восторга пронзили ее тело, усиливая желание, заставляя трепетать от предвкушения. Она снова почувствовала себя женщиной.

– Давай не будем спешить, – пробормотал Данте, когда Карина прижалась к нему.

Но ей не терпелось доказать, как сильно она желает его. Она жаждала слиться с ним и задрожала, как только его губы коснулись ее уха, щеки, губ…

– Тебе холодно? – спросил он.

Карина рассмеялась:

– Только не сейчас.

Данте улыбнулся, и улыбка впервые коснулась его глаз.

– Ты мне доверяешь?

Он продолжал покрывать лицо и шею женщины поцелуями, ведя ее к дому, а в перерывах между ними шептал такие непристойности, что Карину бросало в жар. Кровь ее вскипала, и она начинала верить в то, что они смогут продолжить с того места, на котором когда-то остановились.

Они дошли до подножия лестницы, глядя друг другу в глаза. Карина никогда не ощущала такую близость, такое родство душ ни с кем. Только с Данте. А он напоминал ей обо всех ее проделках, о беззаботной юности… Она смеялась и не заметила, как они оказались в его комнате.

– Не отталкивай меня сейчас, – попросил Данте.

Продолжая улыбаться, Карина окинула взглядом мужскую берлогу, и ей бросилась в глаза огромная кровать. Она застыла. Данте сжал ее руку.

– Что-то не так? – с тревогой спросил он.

– Нет, конечно нет, – автоматически ответила она, но невольно напряглась.

Данте поцеловал ее, и Карина расслабилась, сама не понимая, чем вызвано ее беспокойство.

– Я хочу заняться с тобой любовью. По-настоящему, – сказал он, ведя ее за собой.

Этого было достаточно, чтобы она пришла в себя. Если Данте узнает, он отвергнет ее.

– Прости… – вырвалось у нее.

Данте откинул голову назад и удивленно воззрился на Карину:

– За что ты просишь прощения?

Начать было не так-то просто. Честно говоря, непонятно, откуда начинать.

Вдруг Данте подхватил ее на руки и понес к кровати, а Карина не могла глаз отвести от лица мужчины, который когда-то заронил в ее сердце ростки любви. Ее тело, с присущими ему потребностями, отзывалось на близость Данте. Она не сомневалась, что в этот раз все будет хорошо.

Когда он опустил Карину на пол рядом с кроватью, она вытащила его рубашку из-под ремня джинсов. Данте стянул ее через голову, обнажив впечатляющий торс, который камеры любили почти так же, как она. Им нельзя было не восхищаться. Данте пожирал Карину глазами, в которых сверкало черное пламя. Ему не нужно было говорить, что он желает ее, – это было понятно без слов.

Но он еще не видел ее тело…

– Карина?

Почувствовав, что она словно отдалилась от него, Данте взял ее за плечи, возвращая в настоящее. Женщина улыбнулась ему, хотя до этого непроизвольно сглотнула, так как горло у нее пересохло. Она сможет, она докажет это ему и – себе.

– Если у тебя есть хоть какие-то сомнения…

– Нет, – твердо сказала Карина.

Она снова с Данте, и ничто не испортит ей этот момент. Быть вместе им предназначено судьбой.

Проведя пальцами по его широким плечам, она наклонилась и поцеловала его грудь. Жадно втянув в себя знакомый чистый мускусный запах, поцеловала снова. Карина хотела показать ему, как много это для нее значит. Сегодня все будет иначе, чем в тот, первый и пока единственный, раз. Запрокинув голову, Карина взглянула ему в глаза и увидела в них все, что надеялась увидеть. То, что Данте намеренно не спешил, заставляло ее желать его сильнее. Она не хотела ждать. Прижавшись к нему, Карина закрыла глаза, прогоняя остатки сомнений.

Она слегка напряглась, когда он снял с нее бюстгальтер, но затем напомнила себе, что темнота – ее союзник. Данте прикоснулся к ней, и женщину пронзило наслаждение. Он обхватил ее груди, и она застонала от удовольствия, забыв обо всем. Ласки Данте будили в Карине столько чувств, такое разнообразие эмоций, что от их избытка слезы защипали ей глаза. Они вместе, и это все, что имеет значение. Им никогда не вернуть утраченное, но они могут попытаться начать все сначала.

Положив Карину на кровать, Данте лег рядом с ней. Она принадлежала ему телом и душой. Он смотрел ей в глаза и улыбался. Его лицо, скрытое полумраком, было в нескольких дюймах от ее лица. Она чувствовала его тепло.