– Да, – тихо сказала я. – Здорово.

– Прости, Миранда. – Дейзи взяла себя в руки. – С моей стороны это было бестактно.

– Да ничего.

– Вообще-то я думала о своем.

– Я знаю. Ну что, он так ничего и не сказал?

Она покачала головой.

– Ни намека?

– Нет, – горько ответила она, – ни звука.

– В таком случае почему бы тебе не заговорить об этом первой?

Карие глаза Дейзи широко раскрылись от удивления, и она едва не выронила венчик.

– Потому что это так неромантично.

– А романтично, когда тебе не делают предложение?

– Я знаю, – сердито откликнулась подруга. – Знаю.

Она схватила мельницу для перца и яростно крутанула ее несколько раз.

– Так что же, вы вообще никогда не обсуждаете этот вопрос? – продолжала я допрашивать Дейзи, усаживаясь за стол.

Она покачала головой:

– Я не хочу дестабилизировать ситуацию.

– Понятно.

– А потом, как мне кажется, я боюсь не получить того ответа, на который рассчитываю, поэтому предпочитаю, чтобы все было тихо и мирно. Но он точно меня любит, – приободрилась она. – Я его спрашиваю: «Найджел, ты же меня любишь, правда?», и он всегда отвечает: «Да, Дейзи, конечно, люблю».

– Тогда, черт подери, не мешало бы ему доказать свою любовь. Вы ведь уже давно вместе.

– Гм… То же самое утверждает и моя мама. Кстати, Александр, кажется, не ходил вокруг да около?

– Нет, – вздохнула я, – не ходил. Все случилось довольно быстро.

А еще, как часто бывает в таких ситуациях, все произошло неожиданно. Впрочем, я уже говорила, что Александр – человек импульсивный. К тому моменту мы провели вместе девять месяцев и были очень счастливы. Я только что переехала к нему, и все шло прекрасно. Одним воскресным утром мы оба были в ванной – чистили зубы, улыбаясь друг другу в зеркало, как вдруг он замер со щеткой во рту и, все еще глядя на меня в зеркало, промычал:

– Ианда, ыеф а эя ауф?

– Что?

Александр достал щетку изо рта, отхлебнул воды из стакана и аккуратно сплюнул в раковину.

– Я сказал: «Миранда, не окажешь ли ты мне великую честь, став моей женой?» Я только что, сию минуту, решил, что хочу на тебе жениться.

Я смотрела на него в изумлении.

– Почему?

– Ну, потому что, просто стоя здесь бок о бок с тобой и вот так, синхронно с тобой, чистя зубы, я внезапно понял, как я счастлив. Вот, наверное, поэтому. Если не возражаешь, я, пожалуй, не буду становиться на колено – из-за моих неприятностей с мышцей, – добавил он прозаическим тоном. – Но ты-то согласна, Миранда? А?

Волна чувств захлестнула меня, когда я поняла, что он спрашивает всерьез.

– Выйдешь за меня? – повторил он, глядя на меня своими голубыми глазами цвета воды в бассейне.

– Ну… а ты уверен? – запинаясь, спросила я. – То есть…

– Я еще никогда и ни в чем не был так уверен, – тихо, но твердо произнес он.

– Тогда… да, – удивленно согласилась я. – Выйду.

А затем, из-за того что эмоции нахлынули на меня, я просто пискнула: «Спасибо» – и разрыдалась. Александр обнял меня.

– Нет. Спасибо тебе. Не плачь, Миранда. Незачем плакать. Я люблю тебя и всегда буду любить.

Я осушила слезы, мы поцеловались мятным поцелуем, и все.

Утверждая, что предложение застало меня врасплох, я вовсе не лукавлю: мысль о столь серьезном развитии нашего романа мне и в голову не приходила. Возможно, потому, что мои родители развелись так давно (и с тех пор знать друг друга не желали), у меня не было никаких иллюзий по поводу брака. Мне было вполне достаточно нежных отношений и сознания того, что мне посчастливилось обрести любовь. Но Дейзи другая – она заботится о соблюдении условностей, поэтому ей нужно венчание в церкви, свадебный торт и прочие атрибуты.

– Знаешь, довольно противно организовывать все эти свадьбы, в то время как Найдж даже не заикнется о нас, – огорченно призналась Дейзи, застыв с вилкой в руке. – Впрочем, в обозримом будущем он женится на мне, – рассудительно проговорила она (эту фразу я слышу постоянно), – так что вряд ли стоит настаивать на этом прямо сейчас.

Все дело в том, что Дейзи ужасно боится подталкивать Найджела к решительному шагу. Мне это известно, поскольку их связь длится уже пять с половиной лет, а наши с ней разговоры по этому поводу продолжаются уже года три.

– Мне не следует давить на него, – серьезно продолжила Дейзи. – Об этом пишут во всех книгах.

– В книгах пишут еще и о том, что следует быть чуточку более холодной. Не надо постоянно находиться рядом с ним – пусть поскучает. Напусти на себя загадочность. Попробуй переехать в другой город, а если потребуется – и в другую страну.

– О-о, это очень опасная игра.

– Почему?

– Потому что, – произнесла она якобы со знанием дела, – если я внезапно исчезну или стану холодна с ним, он может решить, что я не люблю его по-настоящему. А это было бы ужасно, не правда ли?

Я посмотрела на нее.

– Сомневаюсь. Возможно, если бы он почувствовал себя менее уверенным, это пошло бы ему на пользу.

– Нет, он, конечно же, сделает мне предложение в свое время, – возразила она с несколько наигранным спокойствием.

– Гм. Что ж, это твоя жизнь.

Меня удивляет, что Дейзи так боится спросить Найджела о том, собирается ли он на ней жениться, ведь в других ситуациях она проявляет безрассудную храбрость. К примеру, она все свои выходные проводит, прыгая с парашютом, летая на дельтаплане, занимаясь альпинизмом, а пару недель назад она впервые попробовала скай-дайвинг.

– Было бы катастрофой, если бы я приперла его к стенке, а он бы увильнул от ответа, – со знанием дела рассуждала Дейзи. – Что бы мне тогда, черт подери, оставалось делать? Я потратила на Найджела почти шесть лет жизни, и, говоря откровенно, мне бы хотелось получить что-то взамен. Вот поэтому я и опасаюсь своей неосторожностью разрушить все на этой заключительной – и очень деликатной – стадии отношений.

Я кивнула, хотя, как уже было сказано, много раз слышала этот аргумент.

– Я хочу детей, – мягко продолжала подруга, – а мне уже тридцать три. Таким образом, если мы с Найджелом расстанемся, – ее слегка передернуло, – мне потребуется два, а то и три года, чтобы дойти до этой стадии отношений с кем-то другим. А к тому моменту, – она запнулась, выливая яичную смесь на сковородку, – к тому моменту вполне может оказаться, что я уже не способна… к воспроизведению. Но я ни за что не стану хитростью пытаться женить на себе Найджела. Ловушки вызывают у мужчин отвращение. Я хочу, чтобы он захотел на мне жениться.

– А почему бы ему не хотеть на тебе жениться? – нетерпеливо поинтересовалась я.

– О, да просто он принадлежит к типу осторожных мужчин.

Что правда – то правда. Найджел крайне осторожен. Он совершает поступки с быстротой трехпалого ленивца. Эти животные передвигаются так медленно (чтобы перейти футбольное поле, им требуется не меньше суток), что на их шкуре успевает вырасти мох. В общем, по моим подозрениям, в вопросах любви Найджел именно таков. И эта медлительность нашла отражение в его хобби – выращивании карликовых деревьев. Однажды на конкурсе в Челси он даже получил медаль за один из своих карликовых японских кленов – он пестовал деревце в течение двадцати лет. Признаться, мне никогда не удавалось понять, что же у них с Дейзи общего, но, по-видимому, она в нем души не чает. А потом, у нее только крошечная квартирка в Тутинге, а у него – целый домище в Фулеме. Как-то раз, слишком много выпив, моя подруга сама призналась в том, что в отношениях с Найджелом ее во многом привлекает именно «надежность». И все же я никак не возьму в толк, почему женщина, по уикендам выпрыгивающая из вертолетов, так печется о «надежности». Хотя, с другой стороны, отец Дейзи трагически погиб, когда ей было девять, поэтому в личной жизни она всегда стремилась к «стабильности» и «безопасности».

А Найджел, конечно же, именно таков. Он адвокат в Сити – партнер в юридической компании «Блумфилдз». Солидный и компетентный, хотя и лишенный моцартианского блеска, он вкалывает как проклятый, и, как бы ему ни нравилась Дейзи, он едва ли видит причины для спешки. Ему тридцать девять, и он никогда не был женат, так с какой стати ему спешить теперь? Он ведь даже не предложил ей переехать к нему. Дейзи несколько раз намекала на это в шутливой форме, но, как она считает, Найджел вовсе не горит желанием. Думаю, он боится, что она внесет хаос в его размеренную жизнь: она довольно неряшлива, и от нее много шума, хотя все это выходит у нее очень мило. Нет, она вовсе не кричит и не грубит, настаивая на своем, – она просто хохотушка (у нее такой симпатичный, фыркающий смех) и болтушка. А Найджелу нравится проводить вечера дома – среди карликовых деревьев, за тихим, спокойным ужином или игрой в бридж. Не поймите меня превратно: Найджел мне нравится, он щедрый, и вообще он славный малый, но эгоист, поскольку навязывает Дейзи свои правила игры. Впрочем, главное, что он нравится ей.

– Думаю, у нас с Найджем все получится, – не очень убедительным тоном повторила подруга, пока я поедала омлет.

– Будем надеяться. Но, как мне кажется, Дейзи, тебе стоило бы слегка на него надавить.

«А если понадобится, – продолжила я про себя, – то и пристегнуть его к себе наручниками».

– Гм, – задумалась подруга. – Может, ты и права.

После ее ухода Герман уснул на своей продолговатой подушке, свернувшись, как жареный орешек кешью, а я снова обратилась к мыслям о работе. Из-за стресса и хаоса я была не в состоянии сосредоточиться на делах, но теперь заставила себя это сделать. Включив компьютер, я прочитала электронную почту. Одно письмо прислал мой папа – он живет в городке Палм-Спрингс в Калифорнии, где руководит гольф-клубом. Он просто хотел узнать, как у меня дела. Затем я заглянула на свой веб-сайт «Идеальные питомцы. com» и обнаружила там массу весьма необычных вопросов и воплей о помощи. «Мой пудель терроризирует почтальона, – жаловался один из посетителей сайта. – После его недавних попыток „защитить нас" (письма оказались заляпаны кровью) нам посоветовали впредь самим забирать письма из отдела доставки. Не могли бы вы нам помочь?» «Кажется, моя кошка – шизофреничка, – сообщала отправительница следующего письма. – Только что она сворачивалась клубком у меня на коленях, мурлыча и протягивая ко мне мордочку, чтобы я ее приласкала, а теперь она меня кусает. Почему?» «Как вы думаете, почему моя спаниелиха все время норовит задрать ногу?» – недоумевал автор третьего письма. Попадались и обычные жалобы на то, что собаки прыгают или охотятся за своим хвостом. В одном письме сообщалось о ручном кролике, кусавшем хозяев за ноги. Посетители сайта рассказывали о морской свинке с нетрадиционной ориентацией, о склонном к сомнамбулизму салюки и о хомячке, слопавшем свою партнершу. Пока я отвечала на все письма, советуя хозяевам животных, к какой литературе обратиться, пришло еще одно сообщение. Отправителем оказалась Кэролайн Малхолланд, знакомая Дейзи.

«Дорогая Миранда, недавно я встретила Вашу подругу Дейзи на одном мероприятии и в разговоре с ней упомянула о том, что мой молодой веймаранер доставляет мне массу проблем. Он обижает двух других, маленьких собак, и мы не знаем, как его остановить. Я подумала, что, может быть, Вы будете так любезны и позвоните мне, поскольку я бы хотела пригласить Вас к себе». В письме был указан номер телефона – судя по нему, Кэролайн живет за пределами Лондона. Я позвонила ей, и мы договорились, что на следующий день я приеду к ней в Сент-Олбанс.

Между тем мне предстояла встреча с первым посетителем – ирландским сеттером с депрессией. На следующее утро я привела в порядок кабинет для консультаций, а затем пошла в магазин за углом и, по ходу дела ответив на вежливые расспросы хиропрактика Рассела о том, хорошо ли мне на новом месте, купила печенья и цветов. Затем я отправила Германа на кухню (ему не следует путаться под ногами у клиентов), а ровно в 10.30 на пороге появились Фиона и Майлз Грин. Они оказались моими ровесниками, симпатичными, хорошо одетыми и, видимо, процветающими, судя по их модному адресу в Ноттинг-Хилл-Гейт. Я сварила им кофе, а потом села за стол, разглядывая собаку, имевшую несчастный вид. Супруги разместились на кушетке.

– Оба мы очень занятые люди, – начала Фиона, деликатно отламывая кусочек шоколадного оливера,[7] – но, сами понимаете, Шинед – наша радость и гордость…

Между тем собака лежала на коврике, закрыв морду лапами.

– …и мы почувствовали, что ей необходима психологическая поддержка.

– Она кажется подавленной, – заметила я, делая записи в блокноте. – Обычно ирландские сеттеры очень жизнерадостны. И когда же она начала вести себя таким неподобающим образом?

– Месяца три назад, – ответила миссис Грин.

– Нет, не так давно, – мягко поправил ее муж. – Я бы сказал, это началось недель шесть назад.