Рене Бернард - Соблазн в сапфирах

Часы на камине ударили один раз. Эш потянулся и отошел от стола. Голова болела, день был долгий. Он не стал звать слугу и разделся сам, предпочтя одиночество. Снял рубашку, положил ее на кушетку, взялся за пуговицы на бриджах.

Скрип двери привлек его внимание. Никто из слуг не посмел бы войти в спальню хозяина без приказа. Тело мгновенно напряглось, адреналин спровоцировал быструю инстинктивную реакцию.

Тихо ступая босыми ногами, Эш осторожно подобрался к двери и, прижавшись спиной к стене, застыл в ожидании. Дверь закрывала его от неожиданного гостя, давая ему преимущество. Эш стоял, сжав кулаки, на него снизошло холодное спокойствие, когда защелка снова скрипнула.

«Я безоружен, но, учитывая элемент неожиданности, смогу победить. Если…»

Дверь медленно отворилась, впуская злодея…

Мисс Кэролайн Таунзенд проскользнула в комнату, ее русые волосы водопадом роскошных кудрей спускались по спине почти до талии. На ней не было ничего, кроме простой ночной рубашки, отделанной кружевом по глубокому вырезу, открывавшему потрясающе гладкую кожу ключиц и плеч, пока она тихо ступала мимо него. Приглушенный свет придавал нежный медовый оттенок ее коже и отражался золотым блеском в ее волосах.

Но больше всего Эша поразил силуэт ее фигуры, прекрасно видный, стоило ей остановиться перед лампой, горевшей на столе. Материал рубашки не скрывал ни мягких изгибов талии и бедер, ни упругих ягодиц. Полные и высокие груди были свободны от корсета. А розовые соски так и жаждали мужского внимания, поцелуев и жадных ласк. Бедра были достаточно широкими, Эш оценил это и невольно улыбнулся, а ягодицы — невозможно привлекательными. Его руки жаждали исследовать каждую округлость, каждый изгиб и поскорее прижать их к себе.

Его мужское достоинство стало болезненно твердым под наполовину расстегнутыми бриджами. Знакомое томление побуждало Эша закончить эту неожиданную встречу как можно быстрее.

«Она провоцирует меня? Может быть, это часть ее плана?»

Эта мысль помогла ему взять себя в руки и не поддаться растущему вожделению. Зачем, ради всего святого, мисс Таунзенд вошла в его комнату?

— Мисс Таунзенд? — Эш шагнул вперед, не заботясь о том, чтобы накинуть сюртук. «К чему фальшивая скромность? Только для того, чтобы маленький «терьер» ощутил вкус собственного колдовства?» — Если вы восприняли мои слова буквально и пришли уложить меня в постель…

Кэролайн повернулась лицом к нему, и Эш сразу понял: что-то не так. Глаза, в которых всегда светился ум, теперь были затянуты странным мечтательным светом. Она улыбалась, как будто они были старыми и хорошими друзьями, и он не мог не почувствовать несомненную прелесть этой мягкой, женственной Кэролайн.

— Подумать только! Я никогда не мечтала стать хорошим моряком, море такое холодное…

— Да? — Эш растерянно улыбнулся и покачал головой.

Так вот оно что: его строгая шапероне, оказывается, лунатик!

— Вы много путешествовали, мисс?

— Я побывала в Англии и потом… может быть, я увижу еще много стран, о которых читала… — Кэролайн подняла руку, отбросила волосы со лба, невольно показывая все свои прелести. И при этом так прогнулась в спине, что Эш с трудом сдержал стон. — Я бы хотела увидеть все это…

— Мир такой разный, мисс Таунзенд.

Эш покачал головой, стараясь охладить пыл, бушующий в крови, и примириться с расслабленным и чувственным созданием, которое в течение двух дней не вызывало у него никаких других чувств, кроме раздражения.

Кэрол рассмеялась. Этот звук взволновал его так, как никогда прежде. Он был таким теплым и чистым, словно вода бежала по камушкам, естественный звук искренней радости, который очаровывал, вызывая ответную улыбку. Эш не мог вспомнить ни одну женщину, которая бы так смеялась. Но Кэрол стояла здесь, похожая на эльфа, с распущенными золотисто-русыми локонами, блестящими карими глазами, не сознававшая то смятение чувств, которое сотворила с ним.

Эш растерялся от этой неожиданной перемены, не зная, как отвести мисс Таунзенд назад в ее спальню, не разбудив ее. Одновременно его занимала мысль о том, как занятно было бы увидеть реакцию «терьера», когда мисс Таунзенд обнаружит, что стоит почти голая в шести шагах от его постели, — риск стоил реванша.

Однако Эш прекрасно понимал: один неосторожный шаг — и он пожалеет о тех последствиях… «Черт, если бы мой дед знал об этой особенности!»

— Мисс Таунзенд, — начал он снова. — Мы скоро причалим, может быть, вам стоит… вернуться в свою постель?

Кэрол покачала головой, мягко отклоняя его предложение:

— Вы вряд ли сможете покинуть корабль, сэр, пока он в море.

«Она говорит со мной таким тоном, каким разговаривают с деревенским дурачком».

— Да, разумеется. Но сейчас прилив, и взгляните, разве не порт виднеется вон там?

Эш указал на камин, питая надежду.

— О! — Кэрол проследила за его взглядом и шагнула вперед, странный блеск загорелся в ее глазах. — О, разве это не прекрасно?

Эш неуверенно кивнул, молясь про себя, чтобы юмор ситуации не лишил его самообладания.

— Мы скоро будем там, и вы сможете сойти.

Она хлопнула в ладоши, радуясь, как ребенок.

— Не могу дождаться! Только и думаю об этом! — Кэролайн подвинулась и дотронулась до него, ее нежные пальцы скользнули по его локтю. — Несколько недель назад ничего не было видно. Но сейчас все кажется возможным.

Эш отвел от нее глаза и снова сосредоточил внимание на камине.

— Правда? Я никогда не думал, что Лондон способен сотворить такую перемену.

Кэрол погладила его по плечу, как будто он вел ее по палубе.

— Вы никогда не сидели за чаем в нижней гостиной моей тетушки Эмилии, наслаждаясь уютом домашнего камина.

Эш улыбнулся:

— Ах, перспектива чаепития у пожилой дамы! Интересно, почему вы не сбежали?

— Я никогда не сбегаю…

Печальный тон привлек его внимание, и Эш взглянул на нее, невольно остановив взгляд на ложбинке груди в глубоком вырезе рубашки.

— Даже от тети Эмилии?

— Я собираюсь изменить течение своей жизни.

Дыхание застряло в его груди. Она полна надежд и до невозможности привлекательна.

— А куда вы направлялись прежде, мисс Таунзенд?

— В забытье.

«Это направление знакомо мне очень хорошо».

— Но сейчас вы здесь.

«Это все глупости, и я дурак, раз веду этот разговор и хотя бы на минуту допускаю, что «терьер» может вызывать симпатию. Она взрослая женщина, которая по какой-то причине решила встать у меня на пути и помочь моему деду заставить меня провести этот унизительный сезон».

— А не пора ли нам сойти на берег?

Кэрол положила голову ему на плечо и вздохнула:

— Да, пора…

Эша бросило в жар, дрожь пробежала по телу. Стараясь этого не замечать, он взял рубашку, лежавшую на диванчике за ее спиной, и попытался накинуть ее, намереваясь выйти в коридор и проводить Кэролайн в ее комнату. Разумеется, они могли столкнуться с кем-то из слуг, но Эш решил во что бы то ни стало отвести «терьера» в его спальню, чем быстрее, тем лучше, и закончить это странное свидание, прежде чем шапероне проснется и сон превратится в ночной кошмар.

— Ну вот, мисс Таунзенд.

Эш вел ее по коридору с осторожностью человека, идущего по сходням.

— Лондон такой темный, — призналась она, и в ее тоне послышались тоска и страх. — Я не думала, что он такой мрачный.

— Это туман, мисс Таунзенд. — Эш улыбнулся в полумраке коридора. — Одна из очаровательных примет большого города.

— О! — Ее рука расслабилась. — Это добавляет ему таинственности, не правда ли?

— Это женская точка зрения — одна из ваших очаровательных особенностей, мисс Таунзенд!

— Так это я очаровательная женщина? Или моя точка зрения? — спросила она так мягко, словно спрашивала о погоде.

Эш мягко рассмеялся, не в силах удержаться.

— В вас, я подозреваю, переплелось и то и другое.

Кэрол снова засмеялась, и ее очарование не уменьшилось от этой новой фамильярности. Эшу нравилась эта новая, легкая и счастливая, версия «терьера». Новая версия мисс Таунзенд обладала бесспорной привлекательностью женственности и подкупающими округлостями, которые изменили его мнение о деловитых и энергичных американских женщинах и особенно о его шапероне.

Однако эта мисс Таунзенд была для него запретным плодом, как ни одна другая женщина, и Эш до боли прикусил губу, чтобы напомнить себе об этом. Пока она витает в своих безмятежных видениях, он должен крепко стоять на ногах.

— Мы пришли. — Эш остановился около ее двери, щелкнула задвижка, и он заглянул внутрь, есть ли там свет. — Позвольте мне посмотреть, нельзя ли зажечь свечу и проводить вас? — осведомился он, ведя ее в комнату.

Кэрол склонила голову ему на плечо в молчаливом согласии. Невинно прижалась к нему, но ощущение ее груди, прижимавшейся к нему через тонкую ткань его рубашки, было поистине мучительным. Эш попытался вспомнить расположение мебели в комнате, но тщетно, ибо никогда не утруждал себя подобной задачей.

Инстинктивно пытаясь защитить ее лодыжки от ударов и избежать плохого конца их приключения, Эш решил сам обследовать комнату.

— Подождите здесь, мисс, я проверю, все ли так, как надо.

Он мягко пристроил ее руку на косяк двери, чтобы спокойно продолжить свои исследования.

— Вы так добры… — вздохнула Кэрол.

«Добр? Я дьявол в темноте».

Эш прошел вперед, туда, где, как он думал, стояла кровать, однако вместо этого больно ударился о ее чемодан. И, сдержав стон, направился в другом направлении, и на этот раз успешно. Нащупав постель, Эш провел рукой по матрасу и понял, что нашел то, что искал.

Света единственной свечи вполне хватало, чтобы осветить фигуру, застывшую в дверях. И, видя дивную картину, он забыл обо всех своих синяках.

Кровь забурлила, и Эш, улыбаясь, подумал, могли его дед предвидеть тот адский огонь, который навлек на голову своего внука. Святые клятвы и семейные обязанности — в сторону, его шапероне создавала неожиданную проблему.

— Я должна лечь в постель? — тихо спросила Кэрол, и тело Эша мгновенно отреагировало на эти слова, а его жезл стал болезненно твердым, и если бы он бросил на него взгляд, то увидел бы жемчужину влаги, сверкающую на кончике.

Эш закрыл глаза, прогоняя демонов, проснувшихся в его теле и разбудивших голодный огонь…

— Да, — ответил Эш, откидывая одеяло. — Вы можете лечь, мисс Таунзенд.

— Не хотели бы вы показать мне Лондон?

Кэролайн подошла к нему, ее вопрос содержал скрытую двусмысленность, хотя в ее взгляде не было ни намека на согласие. Однако ее ночная сорочка еще больше сползла с плеч, открывая округлый верх кремовой груди, что само по себе являлось приглашением.

«О, есть вещи, которые я бы с удовольствием показал вам, мисс Таунзенд!»

— Не сегодня.

Эш снова взялся за простыни, его руки чесались от желания потянуть за ленту на ее рубашке, чтобы она упала на пол. Он заставил себя отвернуться от пугающе узкой полоски атласа, рождающей столь мучительные картины в его воображении.

— Время позднее, а завтра… мы посмотрим, с чего начать ваше пребывание в Лондоне.

Кэролайн вздохнула и, подняв подол сорочки с невинностью ребенка, залезла на постель, нечаянно задев Эша ногой.

— Никогда прежде у меня не было подобного приключения!

Все, что он мог сделать, — это удержаться от того, чтобы схватить ее за лодыжку, оттащить на край постели и изнасиловать без всяких извинений. Вместо этого он хорошенько укрыл ее и отошел от кровати.

— Оставайтесь под одеялом.

— Как скажете.

Кэрол сладко улыбнулась, прижимаясь щекой к подушке, ее русые волосы золотистым ореолом окружали лицо. Она смотрела на него, не видя его, и Эш наконец решил, что отступление — единственное, что ему остается.

Эш взял свечу, надеясь снова не удариться в темноте. И почти дошел до двери, когда услышал ее тихий голос:

— Жду не дождусь, когда наступит завтра.

Эш закрыл за собой дверь и задул свечу.

«Господи, дай мне силы!»

Кэролайн положила последнюю из своих книг на маленький стол в углу комнаты, радуясь знакомым названиям. Каждый том имел какие-то свои особенности, поэтому она с завязанными глазами могла узнать, что это за книга. Первые утренние лучи окрашивали комнату в радостные тона, и Кэрол было приятно находиться среди знакомых вещей. Это делало комнату похожей на ее собственную.

— Вам еще что-нибудь нужно, мисс? Я ждала, что вы позвоните, но миссис Кларк посоветовала мне самой подняться к вам и спросить.