Рене Бернард - Соблазн в сапфирах

Кэролайн повернулась и взглянула на молоденькую горничную в крахмальной наколке. Как она понимала, это и была обещанная Дейзи.

— Это очень предусмотрительно с твоей стороны, Дейзи.

Глаза девушки расширились от удивления.

— О! Вы знаете, как меня зовут?

— Ну да, конечно! Миссис Кларк заверила, что ты лучшая из всех горничных, которые могли бы помогать мне, но я не ждала кого-то в столь ранний час.

— Она сказала, что вы очень милая, хотя и американка, и вообще…

Дейзи неловко присела в поклоне, затем направилась прямиком к постели, чтобы застелить ее.

Кэролайн покраснела, посчитав, что ее умение заправить постель не соответствовало принятым стандартам.

— Значит, вы знаете, — осторожно продолжала Дейзи, — я решила стать настоящей горничной леди. Я быстро учусь, и миссис Кларк пообещала не спускать с меня глаз и замечать любые оплошности. И это к лучшему! Теперь я просто… — Дейзи колебалась, глядя на столик у кровати. — А где подсвечник? Обычно я меняю использованную свечу на новую, но куда же подевался подсвечник? Вы поставили его в другое место?

— Нет, — сказала Кэрол, оглядывая комнату, дабы убедиться, что никуда не переносила свечу, когда разбирала вещи. — Я помню, что вчера он стоял здесь.

— Ладно. — Девушка покачала головой. И ее приподнятое настроение снова вернулось. — Отыщется.

Кэролайн тоже надеялась, что подсвечник найдется, не в состоянии представить нечто более неловкое, чем обвинение в воровстве домашнего имущества хозяина. Когда ей было шестнадцать, ее кузина Мэри Луиз переложила свои любимые сережки, и Кэрол никогда не могла забыть тот стыд и унизительные обвинения, которые последовали. Даже когда сережки нашлись через пару дней в одной из сумочек Мэри Луиз, извинений от тети Эмилии она так и не услышала.

Кэрол не была уверена, какова будет реакция Эша на воровство в его доме, и все же у нее не было никакого желания узнать это. Он может ухватиться за эту возможность и избавиться от обременительного присутствия нежелательной шапероне — объяснение, которое даже старый мистер Блэкуэлл не оставил бы без внимания.

— Подсвечник стоял здесь, на туалетном столике, когда я ложилась спать. Не могу представить…

— О, бросьте, мисс! — Дейзи похлопала ее по плечу, чтобы успокоить. — Наверное, пока вы были в туалетной комнате, одна из горничных заходила поменять свечу и забыла отнести его назад. Ничего страшного, забудьте об этом.

— Спасибо, Дейзи. Ты права, конечно.

— Теперь вы уже одеты, но должны обещать мне, что впредь будете звонить, если вам нужно переодеться. А я распоряжусь на кухне, чтобы вам прислали сюда поднос с завтраком. Разве это не то, что должна делать горничная леди? Следить, чтобы ее хозяйке было комфортно.

— Да, конечно, Дейзи, но я не голодна. И все равно спасибо, теперь я понимаю, что в надежных руках.

Дейзи сделала книксен и вышла, пока Кэролайн не начала расспрашивать о порядках в доме, о ее жизни или о том, всегда ли мистер Блэкуэлл завтракает один и где его можно найти. Но она предпочла остаться одна.

Выйдя из комнаты, Кэролайн оглядела коридор, чтобы решить, в каком направлении лучше пойти. Каждое казалось заманчивым — с темными арками сводов и картинами на стенах.

Кэрол повернула направо и сразу же погрузилась в тишину дома, обычную перед штормом. «Несмотря на мои клятвы вести себя лучше, я думаю, только идиот может ожидать чудесного изменения наших характеров за одну ночь».

Каждый дом, так или иначе, отражает характер своего хозяина, его вкус, его интересы или их отсутствие, даже его душу. Поэтому Кэрол было интересно узнать, что дом Эша расскажет о нем. Однако портреты прошлых веков, картины и предметы искусства, казалось, не отражали ничего — все это были незнакомые лица, которые мало что могли рассказать о личности теперешнего хозяина.

Кэрол не рискнула заглянуть ни в одну закрытую комнату, а вместо этого отправилась вниз, на первый этаж, в кабинет, где он «инструктировал» ее относительно правил поведения. По пути она заглянула в открытую дверь и остановилась: комната, утопавшая в мягком голубоватом свете, влекла к себе.

Это оказался музыкальный салон с пианино и арфой у окна. И Кэрол задумалась: кто же играет на этих инструментах? Возможно, Эш приглашает неразговорчивых, покладистых леди на закрытые концерты для его собственного развлечения?

Эта мысль пробудила в ней неожиданный прилив ревности. Нет, ее нисколько не задевает, что нимфы Лондона играют для мистера Блэкуэлла. Кэролайн подозревала: все это из-за недостатка ее собственных талантов, и именно это задело ее самолюбие.

Мистер Годвин нарушил ее одиночество.

— Мисс Таунзенд, вы играете?

— О, боюсь, что нет. — Кэролайн повернулась, надеясь, что не выглядит виновато из-за того, что сунула нос, куда не следует. — Музыка часто звучит в этом доме? Мистер Блэкуэлл играет?

— Его мать была музыкантшей и, надо сказать, весьма талантливой. Голос, как у соловья, всегда говорил мой дядя. Он служил здесь дворецким много лет назад и рассказывал потрясающие истории об этой семье. — Мистер Годвин покачал головой: — Но никто не играл здесь со дня ее смерти.

Кэролайн снова почувствовала себя виноватой, поэтому что так быстро вообразила худшее.

— Как жаль!

— Мистер Блэкуэлл просил меня уточнить, известно ли вам о дневном приеме, который он собирается посетить. Я велел Дейзи помочь вам приготовиться.

— Это звучит так, как будто я собираюсь на бой, — сказала она с улыбкой.

Мистер Годвин тоже улыбнулся:

— Я не стал бы ждать потерь, мисс Таунзенд, но должен заметить, что признаки войны зачастую имеют место на светских приемах.

— Китайский генерал Сан Тцу говорил, будто все войны основываются на лжи.

Теперь пришла очередь мистера Годвина рассмеяться.

— Видимо, он очень мудрый человек, если может посетить более чем один прием в день.

— Я не уверена, что достаточно сильна во лжи, чтобы одержать верх на поле битвы, но сделаю все, чтобы не опозорить моего хозяина. — Кэролайн медленно продвигалась к главному вопросу, который засел в ее голове. — А где сейчас мистер Блэкуэлл?

— Он завтракает в спортивном клубе, мисс. У него и мистера Резерфорда обычная встреча, но он скоро вернется, чтобы самому приготовиться к предстоящей битве — или, яснее сказать, приему у миссис Фицджералд.

— Я понимаю. — Кэрол глубоко вздохнула. — Тогда, может быть, вы проводите меня в библиотеку мистера Блэкуэлла? Если таковая имеется в этом доме?

— О, конечно, прошу вас сюда!

Кэрол шла за мистером Годвином, едва сдерживая эмоции. Дворецкий дал ей информацию о местонахождении своего хозяина, и она была благодарна ему за это. Ее первой мыслью было отругать несносного шалопая, сбежавшего назло ей после их ссоры, но, увы, возможности шапероне были ограничены.

Мистер Годвин остановился перед тяжелой резной дверью.

— Это здесь, мисс Таунзенд.

— Мистер Годвин, можно я спрошу… наверное, это покажется несколько странным, но…

Кэрол колебалась, не желая оскорбить дворецкого, но решила не отступать без борьбы.

— Я, разумеется, готов ответить на любой ваш вопрос, мисс Таунзенд, — дипломатично ответил он.

— Если бы я узнала пораньше, что мистер Эш намеревается уйти из дома, это бы… было очень кстати.

Мистер Годвин покачал головой:

— Боюсь, что должен разочаровать вас. — Он толкнул дверь и отошел в сторону, пропуская ее вперед. — Может быть, вам лучше обсудить этот вопрос с вашей горничной?

«Дейзи? Но почему Дейзи должна знать о приходах и уходах Эша?»

Прежде чем убедиться, что она поняла его, Годвин вежливо поклонился и исчез в коридоре.

Кэролайн прикусила губу, понимая, что ее возможности действительно ограничены. Расспросы Дейзи вряд ли приведут к успеху, но если не делать ничего, то это приведет к провалу миссии, которую возложил на нее старый мистер Блэкуэлл.

Эш вряд ли смирится с участью заключенного в собственном доме, но она должна найти способ заставить его выполнять взятые на себя обязательства. И все же просить персонал шпионить за ним… Кэрол совсем не нравились такие способы.

«Господи, дай мне силы!»

Эш ждал Кэролайн в нижней гостиной. Им предстоял первый выход в свет, и он не знал, что его ждет. Утром, после странного происшествия ночью, он сознательно избегал встречи с ней и, волнуясь, размышлял, помнит ли она что-нибудь об этом?

«Нет, конечно, она ни за что не признается. И надеюсь, ей не в чем признаваться. Было бы прекрасно, если бы все происходило помимо нее. Господи, какой странный поворот в этой и без того невероятной истории!»

Эш взглянул на часы на столе, размышляя, не зря ли он тратит время. Может быть, она собирается сослаться на головную боль или еще какое-нибудь недомогание, что позволит ему отказаться от мучительного процесса предстоящего приема? Вряд ли ему стоит рассчитывать на подобную милость, и скорей всего улизнуть не удастся.

— Простите, что задержалась, — сказала Кэролайн, появившись в дверях.

И Эш мгновенно сделал нейтральное лицо. Теперь не было никакого намека на чувственность, которая так нервировала его ночью. Кэролайн нарядилась в скромное темно-синее платье из тусклого хлопка, волосы зачесаны ото лба и собраны на затылке в тугой узел — невозможно было представить, что это та самая женщина, которая ночью лишила его сна. «Это платье, оно серое или синее? Черт, мы ведь отправляемся не на похороны! Или у этой женщины одно-единственное платье, которое нельзя квалифицировать иначе, как непривлекательное и тусклое?»

— Большинство женщин обожают проводить время перед зеркалом, забывая о времени. Для них самое важное убедиться, достаточен ли румянец на щеках… Вы, оказывается, пунктуальнее, чем я ожидал.

Эш заложил руки за спину, размышляя, не стоит ли ему отправить ее наверх и попросить переодеться? Однако здравый смысл заставил его отказаться от этой идеи. Кэрол презрительно фыркала в ответ на его предостережения, так что все к лучшему, пусть мисс Таунзенд испробует на себе жестокие укусы представителей светского общества. «Бедняжка! Она сама дает им пищу для этого!» Их ждет леди Фицджералд, не женщина, а настоящий дракон, и Эш готов поспорить на свою лучшую лошадь, что, едва взглянув на Кэролайн в этом уморительном наряде, ее примут за прислугу и попросят полить цветы.

— Вы, мистер Блэкуэлл, слишком недооцениваете женщин. — Кэрол натянула перчатки и потуже затянула пояс плаща. — И, на мой взгляд, это большая ошибка.

Ясно как день, что его шапероне ничего не помнила о ночном происшествии, пока готовилась к поездке в карете.

— Надеюсь, мои слуги сделали все, чтобы вы чувствовали себя уютно и провели спокойную ночь в чужом доме?

— О, даже больше, — отвечала она, — они просто с ног сбились, желая угодить мне.

«В отличие от их хозяина». Эш подал ей руку, чтобы проводить к карете. После, сегодняшнего выхода, несмотря на его отношение, отступление станет невозможным. Эш был человеком слова, хотя и никогда не находился в положении испытуемого. Для него это столь же невероятно, как для этой девушки предстоящая встреча с леди Фицджералд. Злая досада больно ужалила его. Эш смирился с желанием деда, но не собирался благодарить мисс Таунзенд за то, что она взялась за это дело.

«Настоящий джентльмен найдет способ сдержать данное слово и защитить леди. Но я слишком хитер, чтобы, желая избавиться от нее, не воспользоваться возможностью позволить кому-то другому стать виновником ее отъезда».

Эш задержался у дверцы кареты.

— Доброта не то качество, которым обладает леди Фицджералд. Если хотите, мы можем выбрать другое место для вашего первого выхода в свет.

Брови Кэрол вопросительно приподнялись, затем она гордо вскинула подбородок.

— Я предпочитаю, чтобы мы не опоздали, мистер Блэкуэлл.

Слишком щедро для благодарности.

Прием у леди Фицджералд обещал быть достаточно скромным. Всего тридцать гостей, не больше. Сама хозяйка воспользовалась возможностью показать свои новые живописные приобретения, но Кэролайн не увидела ничего нового в банальных пейзажах и странной картине, изображавшей греческий монастырь с фонтаном в центре. Кэрол даже не узнала скульптуру богини, на голову которой все время капала вода, и вообразила, будто это позорная судьба свергла ее с горы Олимп, превратив во влажный насест для голубей, что и было увековечено на холсте.

— Леди Фицджералд. — Эш подвел Кэролайн к худой пожилой даме, утопающей в ворохе кружев и лент элегантного платья. — Позвольте мне представить вам мою подопечную, мисс Кэролайн Таунзенд из Бостона. Она недавно прибыла в Англию, и вы первая, с кем я спешу познакомить ее, ибо никто не сравнится с вами в великодушии.