Белла Фрэнсис - Соблазнение по-итальянски

Она сделала глоток воды и услышала знакомое перешептывание за спиной, которое было саундтреком к ее детству. Кто-то произнес ее имя. Стейси заметила, как небольшая группка повернулась в ее сторону. Шепот, взгляды и снова шепот.

И что она могла сделать? Ничего. Стейси не могла позволить, чтобы какие-то сплетницы испортили ей настроение. Пусть себе болтают. Она никому не причинила никакого вреда. И пока они не будут вмешиваться в ее дела, она не будет вмешиваться в их собственные.

Занятие подошло к концу, Стейси скрутила свой коврик и с высоко поднятой головой направилась к выходу. Всем своим видом она давала понять, что они ничего не значат для нее. Ровным счетом ничего.

За спиной по-прежнему шептались:

– Неужели это она? Как она посмела явиться сюда?

– Интересно, Марко в курсе?

– Бог мой, может, она решила еще раз попытаться соблазнить его?

– Заткнись! Теперь Марко вообще не посмотрит в ее сторону.

Стейси услышала, как они рассмеялись.

Она гордо вышла из зала, хотя ее сердце заходилось от ярости. Сколько раз она переживала подобные вещи? Люди обсуждали ее так громко, будто она не могла услышать, что они говорят.

Проходя через фойе, она посмотрела налево, где в ресторане на мягких креслах сидели жирные коты и поедали свой завтрак. Справа находился вход в ее частный номер, где она провела ночь. Марко, наверное, с головой ушел в свою сделку с Чизхолмом и вряд ли обрадуется, когда она помешает ему со своими истериками.

Но им нужно серьезно поговорить.

Больше всего на свете ей хотелось убежать отсюда как можно дальше. Только она размечталась, что сможет найти что-нибудь доброе в Монтоке, как на нее тут же полилась грязь. Нет, она не станет терпеть подобные вещи.

Марко поймет. Или нет?

– Так-так-так. Если бы я не услышал эти новости, я бы не поверил своим глазам. Но вот она – Стейси Джексон. Вся такая взрослая.

От этого голоса у нее встали волосы дыбом, и она замерла, держась за дверную ручку.

– Ты не поздороваешься со мной?

Стейси медленно развернулась. Начинается.

– Привет, Престон.

Он стал больше, шире, волосы чуть поредели. Улыбка более открытая, а глаза такие же холодные, как и раньше. Он шарил этими глазами по ее телу, словно прикасался к нему своими жадными ручонками.

Стейси заняла оборонительную позицию, сложив руки на груди.

– Стейси, должен признать, что очень рад тебя видеть. Впрочем, как всегда. – Он присвистнул и снова окинул ее взглядом. – Не хочешь выпить со мной чашечку кофе?

– Спасибо, нет. Не буду задерживать тебя.

– О, ты совсем меня не задерживаешь. Я закончил все свои дела.

Стейси посмотрела на него, потом за его спину. Где же Марко?

– Да, меня здесь ничего не держит. Если только ты не согласишься присоединиться ко мне.

Стейси собиралась послать его ко всем чертям, как тут из-за угла вышел Марко.

Внешне он был очень спокоен, но она знала его слишком хорошо, чтобы понимать, что он на взводе.

– Стейси, все в порядке? – мрачно улыбнулся он. – Возвращайся в свой номер, мы поговорим с тобой позже.

– Марко, ты не сказал мне, что у тебя гостит Стейси. Это все меняет. Может быть, я чуточку задержусь. Что скажешь, Стейси? Не хочешь пообедать со мной? Или поужинать?

– Нет. Извините. – Она протиснулась между ними, задыхаясь от ярости. Да кем он себя возомнил? То же самодовольное лицо и надменный тон. Ни манер, ни тем более обаяния. Но он был одним из тех привилегированных, которые решили, что деньги дают им право судить других.

– Какая жалость, – бросил вдогонку ей Престон. – Мы могли бы вспомнить старые добрые времена.

– Тут нечего вспоминать, – продолжила свой путь Стейси.

– Тогда можно поговорить о будущем. Марко хочет выкупить у меня «Мидоуз». Ты могла бы убедить меня согласиться на эту сделку.

– Престон, я уже сделал тебе предложение, – вмешался Марко. – Чертовски выгодное.

Стейси услышала невозмутимый голос Марко и остановилась. Престон Чизхолм был настоящим куском дерьма, хуже помойной крысы. А Марко был другим. И он хорошо отнесся к ней. И он всего лишь хотел получить обратно то, что когда-то принадлежало ему. И единственным препятствием на его пути оказался этот неудачник.

Стейси развернулась.

– Может, я и соглашусь.

– Не лезь в мои дела, – помрачнел Марко.

– На условии, что мы будем сидеть за столиком для троих, – продолжила Стейси.

– Если только Марко сам выберет столик для нас, – рассмеялся собственной глупой шутке Престон. – Давай «У Бетси». В семь подойдет?

– Мы поужинаем здесь. В восемь, – снова вмешался Марко.

Он вежливо кивнул Престону и, схватив Стейси за локоть, повел ее прочь.

– Нам нужно поговорить.

– Какого черта ты суешь нос не в свое дело? – Марко развернул ее лицом к себе, когда они вошли в ее номер. – Стейси, моя сделка с Престоном тебя не касается. Он слизняк, и никакое количество ужинов с ним его не изменит.

– Я не понимаю, в чем ты тут видишь проблему?

– Ужин с Престоном тут ни при чем, все дело в тебе. Это моя сделка, и мне не нужна чья-либо помощь.

– Ты не доверяешь мне, не так ли? Ты думаешь, что я сделаю или сморожу какую-нибудь глупость.

– Да нет же, Стейси. Речь не идет о твоих умственных способностях. Просто…

– Марко, ты думаешь, раз я работала в казино, я не могу два слова связать?

– В том-то и дело, что ты связываешь их очень уж лихо. Ты не воспринимаешь людей такими, как они есть, ты сразу бросаешься в атаку. Тебе кажется, что все ополчились против тебя, поэтому ты во всем и во всех видишь подвох. Что касается Престона Чизхолма, я сам не перевариваю этого парня, но я не могу рисковать. Вдруг за ужином он посмотрит на тебя как-то не так или скажет что-нибудь не то, ты ведь с цепи сорвешься.

Во время разговора Марко то и дело мельком оглядывал Стейси с головы до ног. Разве мог он винить Чизхолма за то, что тот буквально пожирал ее тело в этих обтягивающих легинсах и крошечной маечке? Она выглядела просто сногсшибательно. Но Марко не мог рисковать тем, что ему не удастся заставить ее держать рот на замке.

Оказалось, что Чизхолм-младший еще хуже своего отца. Он набил свое брюхо завтраком, а потом откинулся в кресле и слушал, как Марко излагал суть своего предложения. Они оба знали, что Престон не нуждается в деньгах, чтобы что-то продавать. А еще понимали, что Марко готов заплатить намного больше реальной стоимости дома.

Может быть, он был слишком наивным, когда думал, что сможет достучаться до Престона если не деньгами, то искренностью. Марко был честен с ним, но все, чего он добился, было брошенное Чизхолмом: «Жаль, что твой старик пошел на такой риск и поставил на дом».

Потом этот слизняк поднялся, бросил свою салфетку на тарелку и вышел в коридор, где и столкнулся со Стейси.

Теперь он будет вести какую-то свою игру и тянуть с ответом. И если Марко хочет выйти победителем, ему придется научиться играть по его глупым правилам. Но втягивать в это дело Стейси? Боже упаси.

– Неужели ты не помнишь, что случилось в тот день, когда он заявился в кафе и на протяжении нескольких часов пожирал тебя взглядом, пока ты обслуживала столики. Он так достал меня, что я вышвырнул его на улицу! А ты взяла и набросилась на меня, а не на этого мерзавца. Как будто в случившемся была только моя вина. – Стейси поджала губы и нахмурилась, и Марко воспользовался ее молчанием, чтобы договорить. – Послушай, я видел, как он смотрел на тебя. Он еще больше без ума от тебя, чем раньше. И это не принимая в расчет двух огромных бокалов вина, которые он проглотит за ужином. Ты сядешь напротив, – Марко указал рукой на ее грудь, – вот так, и одному Богу известно, чем все закончится.

– Ах, вот оно что, – побагровела Стейси. – Значит, все дело в моей внешности, не так ли? Потаскуха навсегда останется потаскухой, да, Марко?

А что она, черт подери, ждала услышать? Марко не собирался никого судить, но Стейси вряд ли можно было причислить к лику святых. Одному Богу известно, чего ему стоило держать себя в руках, пока она разгуливала перед ним в этом своем платье. Она была тем, кем была, и он ничего не имел против. Ничего! Но не хотел снова оказаться охваченным этой безудержной страстью, пока не завершится его сделка с этим слизняком, Чизхолмом-младшим.

– Не говори глупостей, – стараясь говорить спокойно, ответил Марко. – Престон Чизхолм будет увиваться вокруг тебя, даже если ты наденешь мешок из-под картошки.

Стейси швырнула на пол свой коврик для йоги, и Марко показалось, что она начнет сейчас топтаться на нем.

– Что-то случилось? Твой арсенал опустел? Не осталось оружия, чтобы стрелять?

Он понимал, что зашел слишком далеко, но, черт подери, ему никак не хотелось разбираться с ее самолюбием в довершение к дающему задний ход Чизхолму.

Марко замолчал, прислушиваясь к голосам за дверью. Он не любил драм и предпочитал держать себя в руках. Он поклялся никогда не терять самообладания после того, как его вышвырнули из собственного дома и он накинулся на них с кулаками. Его едва уняли пятеро мужчин, и тут не было чем гордиться.

– Что будешь делать? Позвонишь ему и отменишь встречу?

Она вздохнула так глубоко, что ее грудь приподнялась.

– Ты согласна со мной? Это не в твоем стиле отвечать молчанием.

В какой-то момент Марко показалось, что она снова заплачет, потому что ее нижняя губа слегка задрожала. Но он ведь не обидел ее. Стейси была сделана из стали и не воспринимала критику. Никто и ничто не могло ее задеть.

– Ну же. Я жду. Может, ты разозлилась потому, что я вчера не захотел спать с тобой? В этом все дело? Наверное, такого с тобой никогда не случалось.

Стейси побледнела, и Марко впервые в жизни увидел ее до такой степени взбешенной. Она шагнула назад и размахнулась, чтобы ударить его, но он поймал ее руку и опустил вниз. А потом притянул Стейси к себе так близко, что мог разглядеть крошечные веснушки на ее лице.

– Ты самый настоящий ублюдок. И я бы ни за что не стала спать с тобой, даже если бы ты…

– Был единственным мужчиной на земле? Может, ты зря волнуешься по этому поводу, потому что я не собираюсь просить, чтобы меня удостоили именно этой чести.

Они стояли лицом к лицу, и Марко по-прежнему сжимал ее руку. Стейси тяжело дышала, поджав губы. А потом она закрыла глаза, словно испытывая отвращение от одного его вида.

И вдруг его злость испарилась.

– Стейси, прости. Я никогда не говорил с женщинами в подобном тоне. Не знаю, что на меня нашло.

Она отвернулась, но Марко развернул ее обратно. Стейси снова отвернулась. Тогда он ослабил хватку, и она полностью отвернулась от него.

– Прости. Я не думал, что говорю. Наверное, все из-за этой дурацкой сделки. Стейси… Ну же, солнце мое, ты ведь знаешь, как я к тебе отношусь…

Она отодвинулась еще дальше. Марко попытался притянуть ее к себе, но она увернулась. И когда Стейси наконец посмотрела на него, ему показалось, что она сейчас задохнется. Ее щеки были мокрыми от слез.

Марко пришел в ужас. Он никогда не доводил женщину до того, чтобы она плакала так, как сейчас Стейси. И никогда не высказывался сгоряча.

– Радость моя…

– Марко, убери руки, – прошипела Стейси.

– Нет.

Неужели она не понимает, что он справится с Чизхолмом без ее помощи? Зачем доводить его до такой крайности?

Марко притянул Стейси к себе и заглянул в ее застланные слезами глаза.

– Я ненавижу тебя, – сказала она, вонзая в него каждое слово, как кинжал.

– Ты уже говорила. – Он еще крепче прижал ее к себе. – А я скажу, что тебе придется занять очередь, потому что ты не одна такая.

– Я что-то не заметила очереди, проходя мимо твоего фан-клуба, – огрызнулась Стейси.

Марко рассмеялся в ответ:

– Джексон, ты самая умная и самая соблазнительная женщина из всех, кого я встречал.

Марко удерживал ее, борясь с желанием наброситься на ее губы. В следующий раз они точно окажутся в постели. И это случится очень скоро.

– Я сказала, убери руки!

Стейси вырвалась из его объятий, и он увидел, что ее лицо буквально побагровело от злости. Марко никогда в жизни не встречал настолько страстной женщины.

– Неужели ты в самом деле считаешь, что со мной можно вот так обращаться? Сначала оскорбить меня так, как не оскорблял никто и никогда, а потом сделать вид, что все нормально?

К его горлу подкатил ком. Стейси была права.

– Знаешь, я чуть не сбежала отсюда. Чуть не послала все к чертям собачьим. Я пошла на эту дурацкую йогу, и кого я там увидела? Твоих старых обожательниц? Они искренне верят, что сделали правильный выбор. Правильные прически и правильная одежда. Правильные дома и мужья. Черт подери, возможно, даже правильные дети. Я чуть не позволила им унизить меня снова.

Она опять заплакала, и опять по его же вине.