— Сеньорита Татьяна? — да Силва взял ее за руку и, притянув ее к своим губам, слегка коснулся ее, уколов своими тараканьими усами. — Пабло да Силва.

— Очень приятно, — еле слышно пролепетала Таня, чувствуя, как по спине начинает струиться пот.

— Не составите нам компанию?

— Да, мне было бы приятно…

— Пройдемте за наш столик, — мягко прервал ее да Силва и, взяв за руку, потянул за собой.

Татьяне принесли столовые приборы и меню. Тёрнер помог выбрать ей что она хочет и, передав заказ официанту, налил ей немного белого вина.

— Ну, как тебе здесь, дорогая? — Скотт нежно взял ее за руку, но Таня постаралась высвободиться, не привлекая внимания Пабло.

— Где ты взял эту девку? — спросил да Силва на испанском, — она красивая штучка, но похожа на затравленного зверька.

— Я тебе уже говорил, Пабло, она мне нравиться и мне не хотелось бы…

— Кто тебе платит? — да Силва отпил глоток из бокала. — Она? Так в чем проблемы. Не говори мне ни чего, но только сестры этой Саши нам здесь не хватало.

— Он говорит о Саше? — спросила Таня Скотта, ей не нравилось то, что она ни черта не понимает из их разговора.

— Да нет, все нормально, это слово похожее на имя твоей сестры. Пабло почти не говорит по-русски, он же не такой полиглот как я, хоть и мой босс.

— Я могу немного по-английски…

— Это хорошо, у вас еще будет шанс пообщаться, — прервал ее Тёрнер и добавил, — вот, кстати, твой заказ. Поешь и можешь отправляться в номер, я должен его уговорить, потому что пока для тебя все очень плохо.

— Дай нам на минутку карту, Таня? — промурлыкал Тёрнер, — ни чего не бойся, здесь уже тебе ни чего не угрожает. Теперь мы одна команда.

— Но… ты говорил… — начала, было, она, но Скотт больно сжал ее руку под столом и так же невозмутимо процедил сквозь зубы, — ты хочешь неприятностей, поговорим позже. Иначе моему другу это может не понравиться.

Татьяна, вынув карту, почувствовала, как немеют похолодевшие пальцы.

В горло ни чего не лезло, она была готова заплакать, так ей было невыносимо. Пабло долго смотрел на нее, затем, взяв вилку из ее руки, положил ее на салфетку и потянул ладонь девушки к себе.

— You beautiful and very sexy[1], — Сказал Пабло и, видя появившейся румянец на щеках, понял, что она не соврала насчет своего английского. — Может быть ей и повезет, но это теперь будет зависеть только от нее, — добавил да Силва по-испански, обращаясь на этот раз к Тёрнеру.

— If I was possible would like to leave[2] — Татьяна постаралась улыбнуться.

— Я неважно себя чувствую, Скотт, прости, но я хочу уйти, не буду мешать вашему разговору. Таня встала из-за стола и, повернувшись к да Силва, сказала, — At me the head after recent flight has ached. Excuse me mister da Silva, we shall meet later[3]..

Да Силва не ожидал от нее такого, и это тронуло его, заметив то, что Тёрнер догадывается об этом Пабло, поморщился:

— Ты о чем подумал, Скотт, я не на столько глуп, — засмеявшись, он погладил свою бородку. — Но в ней что-то есть. Лакомый кусочек, тысяча чертей! Но одно я знаю, точно, женщина всегда будет помехой в наших делах. Как бы это прискорбно не было, — добавил да Силва и улыбнулся, — для них.

— У нее была половина карты, по этому я не убрал ее сразу, а потом не было возможности решать лишние проблемы.

— Но как тебе удалось переманить ее на свою сторону, если она сестра этой Саши Тумановой?

— Есть кое-какие методы, тем более она без ума от Картера, — Скотт, покачав головой, положил себе несколько устриц, — она мне нравится, но ни чего дальше постели. Ты понимаешь?

— Конечно, такие женщины, сами того не зная, любят, когда их используют, большего они и не заслуживают, — поморщившись, да Силва принялся вскрывать специальными щипчиками раковину моллюска, — этот Картер успевает нравиться всем женщинам, и что они дуры в нем находят?

— Значит, что-то находят, — усмехнулся Тёрнер.

— Ладно, с ним мы еще успеем разобраться, а вот с твоей Таней я хочу познакомиться поближе. Теперь, давай обсудим наш план.

Тёрнер вынул из нагрудного кармана сверток и, улыбнувшись, протянул его да Силва.

— Там еще записная книжка Флеминга, я ее тщательно изучил и могу сказать, что козыри не только у Картера и у его команды. Нам на руку, что мы прибыли сюда раньше.

— А как насчет того, что с нами может случиться то же самое, что и с группой тех ученых, которых вел Флеминг? — Пабло с нескрываемым любопытством разглядывал карту, потом он соединил часть карты Тёрнера и часть, что дала Татьяна. — Нет, мой друг Скотт, нам нужно дождаться их в каком-нибудь ближайшем поселке, например вот здесь, — он ткнул пальцем в место на карте, под названием Фаюмский оазис, — и сделать все, чтобы Саша была с нами, Картер нам будет только мешать.

— До точки под названием Фаюмский оазис, Флеминг двигался на лошадях дней двенадцать, а может и того меньше, но это очень утомительное путешествие, тем более нас может застать песчаная буря, которые не редкость в пустыне. Здесь мы оставим моего человека, который сообщит о прибытии Картера и о его дальнейших действиях.

— Я предлагаю отправиться в Мемфис, здесь он называется Меннефер, это очень древний город, — заметил Скотт, вспоминая записи Флеминга, — там мы найдем Нуваса, наверняка его фирма процветает как прежде. Во всяком случае, там нам стоит начинать свои поиски. А что тебе известно об Омаре Капу, первом владельце этой карты? Ведь он был другом твоего отца. Может, он еще жив? — Пабло недоверчиво покосился по сторонам и, шикнув на Тёрнера, процедил сквозь зубы:

— Не произноси это имя так громко, — он вынул портсигар и, раскрыв его нервно вытащил тонкую перуанскую сигару. — Я бы опасался его ищеек, если он был бы мертв, этот человек так и не поверил до конца моему отцу, хотя тогда всему виной был тот американец, который украл у него карту в Сомали, а потом уехал в Советский Союз. Отцу помогал один араб, который позже предал его и сам погиб, темная это была история. Ну, а пока возвращайся к своей Татьяне, у вас осталось совсем немного времени, — как-то двусмысленно усмехнулся да Силва, — потом я поговорю с ней и решу, стоит ли ей доверять, потому что кроме тебя мне полагаться не на кого.

— Мне льстит, что ты надеешься на мою порядочность, — Тёрнер потрепал Пабло по плечу. — Посмотри на меня, я все такой же подонок, но мы с тобой, братья до конца, чтобы не случилось, я не предам тебя, потому что помню, что ты сделал для меня.

— Ладно, Скотти, достаточно сантиментов, — да Силва попросил счет. — Увидимся вечером, а пока, я узнаю насчет поезда в Мемфис.

Скотт достал бумажник, но Пабло жестом попросил убрать его деньги.

— Сегодня предоставь мне возможность быть более любезным, чем обычно, — улыбнулся да Силва.

— Я не узнаю тебя, Пабло, но даю тебе возможность поиграть.

Да Силва, склонив голову на бок, поджал губы в язвительной усмешке и добавил:

— Давно не виделись друг, может по этому я на секунду забыл какой я мерзавец.

Татьяна чувствовала себя ужасно, она не знала, что ей делать, как быть, как вести себя с Тёрнером. Если с ним ей удалось совладать в какой-то мере, то да Силва был не так прост, во-первых, его невозможно было очаровывать, потому что в каждом ее движении и действии он искал подвох. Казалось, он сам себе не доверяет, не то что бы какой-то незнакомке, за которой тянется шлейф интриг и козней. Она смотрела на себя в зеркало, в который раз разговаривая сама с собой, она не узнавала себя. Боже, что я натворила со своей жизнью, что меня теперь ждет? Этот да Силва уничтожит меня.

Ее мысли прервала открывшаяся дверь. Повернувшись, Таня увидела вошедшего Тёрнера. Он, легкомысленно улыбаясь, поставил на столик бутылку мартини и игриво ей, подмигивая, двинулся к ней.

— А почему мы скучаем? — Скотт небрежно начал расстегивать рубашку.

— А ты на моем месте, скучал или может, подскажешь, что мне делать? — Таня в упор посмотрела на Тёрнера.

— Ну, скажем, я мог бы тебе кое-что посоветовать, но… — он внимательно посмотрел на нее, усаживаясь рядом с ней, — но у тебя не получиться.

Татьяна удивленно приподняла брови, на что он рассмеялся:

— Пойми, Пабло слишком мало тебя знает и в какой-то степени боится, что ты можешь совершить какую-нибудь глупость, — Скотт обнял ее за талию и, повалив на кровать, продолжал, — как мог, я постарался его убедить. Хочешь, честно скажу тебе? — он убрал прядь волос с ее лица и коснулся губами щеки, — если бы на месте Пабло был кто-то другой, я бы не задумываясь, пристрелил его, зная, что он желает твоей смерти, но к твоему несчастью, другого Пабло нет, и не будет. Мы слишком много сделали друг для друга, если тебе ясно, что такое мужская дружба, ты поймешь меня.

— Конечно, если между вами не только бизнес, а нечто большее, — усмехнулась Таня, за что сразу получила звонкую пощечину.

— Что ты несешь, глупая женщина, — он резко поднялся с кровати и, отвернувшись, свел брови. — Как всегда ненавижу ошибаться в людях. Прости, но ты еще мало знаешь жизнь и людей, раз так быстро своих друзей можешь превращать в личных врагов.

— А ты, чем лучше ты? Что ты со мной делаешь? Я же не глупая, я все поняла.

— О чем это ты? — он не понимал к чему она клонит.

— А вот что! — Таня резко двинулась к комоду и, вытащив нижний ящик, вытряхнула от туда баночку с таблетками, которые он ей незаметно подмешивал в питье, — ты! ты!!! Я ненавижу тебя Скотт Тёрнер, теперь я все поняла, это ты со мной все проделал, чтобы я стала дрянью, предательницей, я погубила свою сестру!!!

Тёрнер, скомкав рубашку, бросил ее на кресло и, покинув комнату, вышел на балкон. Татьяна, закрыв лицо руками, кусала губы. Самое лучшее для нее в сложившейся ситуации, было подойти к Тёрнеру и своими ласками сделать все, чтобы переманить его на свою сторону, но этого она не могла сделать, этого ей хотелось меньше всего, в чем и состоялась ее роковая ошибка. Скотт понял, что пора расставить все точки над «и» и сделать выбор, он устал от ее холодности и насмешек. Если в России она еще была под его влиянием, здесь Тёрнер прекратил гипнотизировать ее и понял, что, слишком долго общаясь с ней, поселил в своей душе надежду на то, что Татьяна будет принадлежать ему. Теперь, видя ее поведение, он понял, как жестоко ошибся в своем выборе.

Сколько раз я себе говорил, что от доступных женщин не стоит ждать искренности, Тёрнер разочарованно посмотрел в ее сторону, теперь мне все ясно, теперь я знаю, что буду делать.

— Так ты вернешь мне карту, Скотт? — неожиданно твердо спросила его Татьяна, на что он удивленно засмеялся.

— А что, я похож на идиота?

— Но… — в ее глазах застыли слезы, — но, Скотт, ты же говорил… ты же… — она схватила его за плечи и закричала, — ты обманул меня, вы все использовали меня!!!

— Довольно, — спокойно прервал ее Тёрнер, — у тебя еще будет шанс исправиться, но сомневаюсь, что Пабло окажется дураком, большим, чем я.

Тёрнер невозмутимо смерил ее взглядом и отправился в душ. Когда он вышел, обмотанный полотенцем, Татьяна так и сидела в той же позе у столика, где стояла бутылка с мартини. Тёрнер, натянув на себя футболку и легкие шорты, направился к двери, бросив ей:

— Да кстати, мартини я взял для тебя, право напиться у тебя еще осталось.

Оставив ее одну, Тёрнер быстро спустился по ступенькам вниз и, выйдя из гостиницы, набрал номер да Силва.

Стояла настоящая африканская жара, и Скотт пожалел, что так быстро покинул прохладный номер. Если бы не эта стерва, в момент превратившаяся в фурию…

— Да, Пабло, у меня есть немного времени, по этому, я решил съездить сам. Нет, ты смотри, на улице жара. Понял, тебе не привыкать, а как же… ладно, сейчас я возьму машину и буду. Хорошо.

Скотт надел солнцезащитные очки и бейсболку, и понял, что белому человеку, немного легче пережить тропический зной только в специальной экипировке.

Раскидистые пальмы отбрасывали кружевные тени на раскаленном асфальте, а воздух был наполнен запахом каких-то тропических цветов. Если бы не эта бесконечная жара, то я мог бы подумать, что попал в рай, вздохнул Тёрнер. Оглядевшись, он направился в сторону парковщика, чтобы спросить, где тут можно арендовать автомобиль. Улыбчивый парень-араб начал рассказывать о достопримечательностях Каира и об экскурсиях, которые можно посетить.

Тёрнер ему быстро объяснил, что ему нужна машина, а не экскурсионное бюро. При этом он так грозно посмотрел на парковщика, что тот, продолжая улыбаться, выразил такой испуг, что его улыбка больше напоминала гримасу дикой обезьяны в момент наивысшего ужаса. Заметив, что он перестарался, Тёрнер улыбнулся и, извинившись, дал ему пару долларов. Он не хотел, чтобы обслуга начала перешептываться между собой об ужасном мистере из 113 номера.