Нуваса не тронули ее слова, он знал, что все это было хорошо спланированной игрой.

— Я не хочу принуждать тебя к чему-либо, — начал он, но Татьяна прервала его пылким поцелуем.

Мансур давно не испытывал такого, может по этому он и закрыл глаза на ее фальшивую страсть.

Теперь Татьяна осознала, чего будет стоить ей свобода, и что за все придется расплачиваться сполна.

* * * *

Надир уверенно вел машину. Уже светало, лучи солнца раскрасили горизонт в алый цвет, и на смену ночной прохладе пришел знойный ветер пустыни.

— Долго еще? — спросил Тёрнер проводника.

— Моя уже приехать, господин, совсем близка.

Пабло недовольно покосившись на проводника, шепнул Скотту:

— Может нам стоит избавиться от него? Не нравится мне он.

— А мне не нравится то, что за нами следует вон та машина, — кивнул в сторону заднего стекла Скотт.

Не долго думая, да Силва наклонился и начал расшнуровывать кроссовок. Тёрнер, нахмурившись, посмотрел в сторону Надира. С кем он? С нами за одно или с теми другими? Времени выяснять, не было.

Вытянув шнурок, Пабло быстро намотал его на указательные пальцы и, стремительно набросив его на шею Надира, крикнул Скотту, чтобы тот держал руль. Перескочив на переднее сидение, Тёрнер нанес удар в лицо проводнику и когда тот отключился, быстро открыл водительскую дверь и вытолкнул Надира на дорогу. Освободившись от проводника, они прибавили скорость, Тёрнер выдавил полный газ, и машина помчалась, набирая скорость. Впереди показались зеленые пальмы Фаюмского оазиса и, посмотрев назад, Пабло увидел, что машина, следовавшая за ними, скрылась из виду. Внезапно на подступах к Лишту, им дорогу преградила большая машина. Тёрнер, затормозив, постарался объехать ее, но слева их прижала непонятно откуда появившаяся «Хонда». Воткнув заднюю передачу, Скотт попытался вырваться из создавшегося капкана, но в него тут же врезался еще один автомобиль. Чертыхаясь, да Силва выхватил пистолет и начал палить из окна по машинами препятствующим их продвижению. Те ответили встречным огнем, но, казалось, не собирались убивать и стреляли по колесам и по верх голов, словно из озорства. Когда обоймы Пабло и Скотта опустели, и они потянулись за новыми, незнакомцы на машинах отъехали от них, полагая, что теперь с пробитыми колесами те никуда не денутся.

— Я не понимаю, что здесь происходит?! — руки Тёрнера дрожали от напряжения, — он не хотят нас убивать, но… что им нужно?

— Ты еще не понял? — усмехнулся да Силва, — им нужна карта, сукины дети, они все-таки достали нас!

— И что теперь?

— У меня последняя обойма, потом не знаю, будь, что будет, но, черт побери, как я мог так просчитаться.

— Надо постараться вырваться, — согласился Скотт, — но как, мы окружены и нам не дадут уйти.

Их прервал сигнал подъехавшего «Мерседеса». Солнце больно било в глаза, отражаясь от его полированного капота. На секунду Пабло остановился и, посмотрев в окно, увидел, как из открывающейся двери появился старик.

— Это он, — протянул да Силва.

— Этот сморчок хочет испортить нам все дело? А если мы сейчас его прихлопнем прямо здесь?

— А потом сами ляжем рядом от пуль его ребятишек, — усмехнулся Пабло. Его бесило, что он не владеет ситуацией, он привык, все просчитывать.

— Доброе утро, господа воры, — поприветствовал их старик, — у вас есть еще выбор. Сдавайтесь, пока мои люди не нашпиговали вас свинцом. Или вы хотите умереть нелепо? Поверьте, то за чем вы сюда приехали не стоит того, или все-таки хотите спасти свои собачьи шкуры?

Пабло и Скотт, переглянувшись, выбросили оружие, они понимали, что у них нет другого выбора. Когда они вышли из машины, к ним подбежали два араба и, заломив им руки за спину, защелкнули на них наручники. Уткнув лицом в капот автомобиля и, обыскав их, здоровяки втолкнули их в подъехавший автомобиль и захлопнули за ними дверь. Машина понеслась, набирая скорость.

— Куда нас везут? — спросил Пабло, — Может, стоило немного пострелять?

— Подожди, — прислушался Тёрнер, — мы едем в город, пока ни куда не сворачивая. Хорошо, что не возвращаемся в Каир, значит все скоро выясниться.

Через некоторое время, машина остановилась, и их выволокли наружу. Осматриваясь по сторонам, Тёрнер старался запомнить все входы и выходы, внимательно наблюдая за охраной.

— Не так-то просто будет отсюда выбраться, — шепнул он Пабло, — но с картой придется расстаться, к сожалению.

— Ты надеешься, они нас отпустят, если мы отдадим ее?

— Сомневаюсь, — процедил сквозь зубы Скотт.

— Вот и я о том же, — да Силва поморщился, наручники врезались в кожу запястий и причиняли боль, он посмотрел на Тёрнера, который держался и, сжав зубы, старался не показывать виду.

— Я вытащу нас отсюда, — пробормотал Скотт, и, усмехнувшись, добавил, — если только они нас не убьют сразу.

Когда они вошли в дом, охранники, толкнув Пабло и Скотта в спину, заставили их опуститься на колени.

Старик приказал всем выйти. В комнате остались только двое телохранителей, с лицами, не выражающими ни чего, кроме презрения к заложникам, они закрыли своими тушами дверной проем и молча наблюдали за происходящим.

— Ну, — старик погладил жиденькую бороденку и, усевшись на мягкий диван, продолжил. — Вам, наверное, может показаться странным мое большое желание пообщаться с вами.

— Ну почему, у всех свои слабости, — съязвил Скотт и тут же получил в челюсть от одного из телохранителей. Усмехнувшись, Тёрнер облизал пересохшие губы и сплюнул на дорогой ковер, — если вы хотите говорить с нами, то можно было бы хотя бы снять наручники.

— Ну, уж нет, — покачал головой старик, — я знаю ваши фокусы, поэтому перейдем к делу. Ты, — он мотнул головой в сторону да Силвы, — Пабло да Силва, сын шайтана, Антонио да Силвы?!

— Заткнись, старый мухомор, мой отец… — Пабло не договорил, как один из здоровенных охранников пихнул его в спину, и он повалился лицом вниз, под ноги сумасшедшего старика.

Тот крепко схватив его своей костлявой рукой за ворот рубашки, приподнял его и, склонившись над ним, прошипел:

— Еще одна такая выходка и вас вышвырнут в пустыню, где вас растерзают шакалы. А теперь вы оба будете отвечать на мои вопросы, от этого будет зависеть ваша жизнь.

Тёрнер, прищурившись, посмотрел по сторонам, понимая, что их положение не из легких.

— Я повторяю свой вопрос, — продолжил старик, — ты Пабло да Силва, сын Антонио да Силвы?

— Да, — ответил Пабло.

— Я так и знал, — улыбнулся старик, — мое имя тебе может ничего не говорить, но об Омаре Капу тебе наверняка рассказывал твой отец.

— Да.

— Я Латиф Капу, сын обманутого человека, которого нагло обокрал Антонио да Силва, прикинувшись его другом. Теперь, я хочу вернуть то, что всегда принадлежало моей семье.

— Что же это? — да Силва еле сдерживался.

— Ты знаешь, собачий сын, — Латиф склонился над ним, — так же ты знаешь, что не выйдешь отсюда живым. Не выйдет и твой друг, потому что гнев мой очень силен, — старик поднял перед собой руки, — о, Аллах свидетель, сколько лет я ждал этого.

— Я отдам тебе карту, — усмехнулся Пабло, — но ты никогда не сможешь прийти туда. Этот путь открыт только двум людям, которых мы ждем. Только они смогут открыть двери гробницы.

— Так я тебе и поверил, щенок! — рассмеялся Капу.

— Неужели, тебе сыну Омара Капу не захочется познать, что находится там? — насмешливо спросил да Силва.

Омар задумчиво прищурил маленькие глазки и, усмехнувшись, сказал:

— А это уже мое дело, как распорядиться тайной моих предков.

Он приказал увести их, а сам задумчиво стал разглядывать карту, которую видел впервые.

Они не пройдут, потому что у них нет ключа, усмехнулся Латиф. И не нужно врать о каких-то людях, которым откроется доступ к гробнице.

Латиф направился в маленькую комнату, находившуюся в самом дальнем конце его дома. Об этой месте не знал ни кто, это была его тайная комната. Посмотрев по сторонам, Латиф вошел в нее, повернув камень на подсвечнике и приведя этим в действие секретный механизм двери в стене. Войдя внутрь, старик направился к сейфу, в нем лежало еще кое-что, без чего нельзя было беспрепятственно пройти в гробницу. Он помнил, как отец предупреждал его о некоем духе, охраняющем вход в подземелье. Капу открыл сейф и вынул книгу, завернутую в холст. Она была очень древняя, ее купил еще дед Омара Капу у одного торговца в Иерусалиме, много десятилетий назад. Дед исполнял роль хранителя ключа семи тайн мироздания, ему и в голову не приходило отправиться туда на поиски сокровищницы Аменмеса. Он узнал от торговца, который продал ему книгу, что путь туда открыт не каждому, что придет человек и хранитель должен отдать ему книгу и карту. Барух Капу ждал этого человека всю свою жизнь, пытаясь прочесть таинственную книгу, но это не удавалось ему, только карта оказалась наиболее доступной. Омар Капу узнал обо всем от Баруха, своего отца, но сначала не предал сказанному большого значения. Когда же отец умер, Омар продолжил его дело и, как-то натолкнувшись на старинную книгу, захотел прочесть ее, но ни один переводчик не мог объяснить, что это был за язык, так она и лежала не разгаданной. Однажды к Омару пришел старик, такой древний, как сама книга, наверное. Он казался простым нищим, просящим подаяние у богатых ворот дома Омара. Сначала охрана Капу хотела прогнать его, но хозяин велел пригласить старика в дом накормить его и дать ему чистую одежду. Это был странствующий дервиш, он сообщил Омару, что близок день, когда придет человек, которому нужно будет отдать книгу.

— Я так и не смог прочесть ее, — сокрушался Омар, — ни кто не смог перевести ее.

— Так и должно быть, — улыбнулся старец, поглаживая длинную бороду, доходившую ему до пояса. — Когда придет время, ты все узнаешь…

— А если это время не придет? — нетерпеливо прервал его Омар, — мой отец ждал всю жизнь, и умер так и не узнав, что в этой книге.

— Терпение, мой друг, залог успеха. Я пришел потому, что меня попросили передать тебе, что явится человек, который захочет узнать о карте, но ты ничего не должен ему говорить, иначе, посланцы не смогут дойти до ворот семи тайн мирозданий. Тайна будет нарушена и всякий, кто захочет проникнуть в гробницу, погибнет.

— Но я не верю в сказки, — улыбнулся Капу.

— Ты можешь поступать, как знаешь, но я вижу, что ты добрый человек, по этому предостерегаю тебя, не доверяй секрет древних иноземцу, иначе, карта будет потеряна, а проход к познанию будет закрыт на долгие годы.

Омар замолчал, он не знал, что ему делать и кому верить. Всего неделю назад, он рассказал о карте и книге своему другу Антонио да Силва. Так что будет дальше?

Латиф листал книгу, переворачивая желтые страницы с неровными краями. Он то же не смог прочесть ее. Положив карту, обратно в книгу, Латиф увидел, как из нее полился свет, старик испугался и, захлопнув ее, бросил на стол. Потом любопытство пересилило, и он снова раскрыл древний фолиант. Карта лежала на месте, и больше странностей не было. Завернув книгу в холст, Латиф положил ее на место в сейф и, закрыв его, направился прочь. Он не знал уже чего ему ждать и вдруг вспомнились слова да Силвы младшего о каких-то двух людях, которые идут, чтобы найти гробницу. Но у них же нет карты, как они найдут то место? Латиф поднял руки над головой и, сотрясая ими, воззвал к всевышнему.

— Укажи мне путь, Аллах, что же делать с этими неверными?

* * * *

Вечер был тихим и прохладным. Друзья прогуливались по набережной, после сытного ужина.

— Скоро отправимся в Мемфис, — сообщил Картер, посмотрев на часы, — я взял на прокат машину, и часам к одиннадцати мы будем на месте.

— А что там? Ты хочешь найти дом Абу Нуваса? — спросил Тобиас.

— А кто это? — в ответ поинтересовалась Милли.

— Так звали хозяина Ллойда, у которого он был проводником. Я думаю, что кто-нибудь из его родственников продолжает его дело. Я навел справки и выяснил, что делом Абу Нуваса занимается его сын — Мансур Нувас, — пояснил Картер.

— Это хорошо, — подпрыгнула от радости Саша, — думаю, что лучше всего отправится туда.

— Боюсь, что да Силва с Тёрнером уже побывали у него, — вставил Майкл, — и неизвестно что они наболтали о нас этому Нувасу.

— Они могли ни чего и не говорить, — покачала головой Саша, — но с ними могла быть Таня.

— Ты думаешь, она еще с Тёрнером? — спросил Картер.

— Не знаю, в одном я пока уверена, что Татьяна жива, и нам нужно помочь ей.

Направившись к стоянке автомобилей, Генри подошел к джипу и, открыв его, сел за руль. Развернувшись, он подъехал к своим товарищам и, не глуша двигатель, сообщил, что уже пора.