Джейн Кренц - Сокровище

— Милорд, вы не понимаете.

— Нет, леди, это вы не понимаете. С меня довольно глупых игр, хотя вам они, кажется, доставляют удовольствие. Камень, или вы пожалеете о последствиях.

— Элис! — взвизгнул Ральф. — Сделай же что-нибудь!

— Да, — хмыкнул Хью. — Сделайте что-нибудь, леди Элис. Принесите кристалл.

Элис собралась с духом, ей предстояло сообщить Хью самое худшее.

— Боюсь, я не могу выполнить ваш приказ, милорд.

— Не можете или не хотите? — вкрадчиво спросил Хью.

Элис вздрогнула:

— Не могу. Видите ли, недавно меня постигла та же участь, что и вас.

— О чем, черт возьми, вы говорите?

— Несколько дней назад мой кристалл похитили у меня, милорд.

— Боже правый, — прошептал Хью. — Если вы испытываете мое терпение, желая узнать, каков я в гневе, вам это почти удалось, миледи. Однако предупреждаю вас, вы пожалеете об этом.

— Да нет же, милорд, — нетерпеливо махнула рукой Элис. — Я вас не обманываю. Камень исчез из моей мастерской на прошлой неделе.

Хью вопросительно посмотрел на Ральфа, тот яростно закивал головой. Затем Хью перевел глаза на Элис. Если бы взглядом и в самом деле можно было испепелить, то от нее бы сейчас осталась лишь горстка пепла.

— В таком случае, — ледяным тоном произнес он, — почему мне не сообщили об этом сразу?

Элис снова прокашлялась.

— Дядя Ральф считал, если уж камень мой, то и сообщить вам о его пропаже должна была я.

— А заодно и предъявить на него свои права? — Улыбка Хью напоминала блеск хорошо отточенного клинка.

— Да, милорд.

К чему отрицать очевидное? — Бьюсь об заклад, именно вы решили сначала попотчевать меня прекрасным обедом, а уж потом сообщить об исчезновении камня, — пробормотал Хью.

— Да, милорд. Моя мать всегда считала, что мужчины более великодушны после сытного обеда. А теперь я с удовольствием расскажу вам о том, как я собираюсь вернуть камень.

Хью, погруженный в только ему одному известные раздумья, казалось, не слышал ее.

— Я еще никогда не встречал такой женщины, как вы, леди Элис.

Его слова привели Элис в легкое замешательство, но и заставили вспыхнуть от удовольствия.

— Вы находите меня интересной, милорд? — осведомилась Элис. — В интеллектуальном плане? — отважилась добавить она.

— О да, миледи. Исключительно интересной.

Румянец на ее щеках запылал еще ярче. Никогда в жизни ни один мужчина не дарил ей подобного комплимента. Да что там, если честно, ее вообще никто и никогда еще не удостаивал комплиментами. При мысли об этом восхитительная, будоражащая волна восторга заставила ее сердце забиться сильнее. Это было так неожиданно и так приятно: Хью нашел ее интересной! Точно так же, как и она его. Но довольно, пора спуститься с небес на землю. Есть дела поважнее, и решать их нужно немедленно.

— Благодарю вас, милорд, — произнесла Элис со спокойствием, достойным всяческих похвал (так, по крайней мере, казалось ей самой). — Итак, едва узнав о вашем намерении нанести нам визит, я разработала план, каким образом нам вернуть камень.

Ральф непонимающе уставился на нее:

— Что ты несешь, Элис?

— Всему свое время, дядя. — Элис вновь одарила Хью лучезарной улыбкой. — Уверена, вам будет интересно услышать подробности, милорд.

— Немногие, очень немногие отваживались водить меня за нос, — изрек Хью.

Элис нахмурилась:

— Водить за нос, милорд? Но никто не пытается обманывать вас.

— Но те несчастные давно спят вечным сном…

— Сэр, прошу вас, вернемся к делу, — нетерпеливо продолжала Элис. — Поскольку мы оба заинтересованы в том, чтобы вернуть кристалл, разумнее объединить наши усилия…

— Были также — с сожалением вынужден признать это — и женщины, которым нравилось играть в опасные игры со мной… — Хью помолчал. — Не уверен, что вам будет приятно узнать, какая судьба их постигла.

— Милорд, мы отклоняемся от темы… Хью сжал пальцами кубок с вином:

— Но, вспоминая тех женщин, которые испытывали мое терпение своими глупыми играми, я вынужден признать, что вы на них ничуть не похожи.

— Ну разумеется нет. — Элис начинала сердиться. — Я не играю с вами, сэр. Напротив, я предлагаю вам заключить взаимовыгодную сделку. Объединив мой ум и ваши силу и рыцарское искусство, мы сумеем вернуть камень.

— Это будет весьма непросто, леди Элис, поскольку именно ума-то вам, судя по всему, и недостает. — Хью повертел кубок в руках. — Ну, если не ума, то здравого смысла уж точно.

Элис едва не потеряла дар речи.

— Милорд, вы нанесли мне страшное оскорбление!

— Ты погубишь нас всех, Элис, — в отчаянии простонал Ральф.

Хью не обратил на слова хозяина замка никакого внимания. Сейчас его занимала только Элис.

— Я не оскорбляю вас, леди, я говорю правду. Ваш разум, должно быть, помутился, если вы решили дурачить меня подобным образом. Умная женщина давно бы поняла, что ступила на тонкий лед.

— С меня довольно, милорд, я не желаю слушать вас.

— Точно так же, как и я.

— Вы проявите, наконец, благоразумие и выслушаете мой план или нет?

— Где зеленый кристалл?

Терпение Элис лопнуло.

— Да говорю же вам: кристалл украден! — вскричала она. — И я догадываюсь, кто его украл, и помогу вам разыскать вора. Но прежде я хотела бы заключить с вами сделку!..

— Сделку? Со мной? — Глаза Хью сверкнули гневом. — Вы, конечно, шутите, леди.

— Нисколько! Я говорю совершенно серьезно.

— Сомневаюсь, что вас устроят мои условия, какую бы сделку вы ни задумали.

Элис удивленно вскинула брови:

— Почему же нет? Что уж такого невероятного вы можете потребовать от меня?

— Вашу душу! — ответил Хью.

— Вы напоминаете мне алхимика, уставившегося в свой плавильный тигель, милорд. — Дунстан относился снисходительно к давней привычке Хью вымещать дурное настроение на первом же попавшемся ему на глаза предмете. Сейчас это была древняя крепостная стена, окружавшая замок Лингвуд. — Дурной признак. По опыту знаю: ваш суровый вид не сулит ничего хорошего моим старым костям.

— Твои старые кости вытерпят и кое-что посерьезнее, нежели один или два косых взгляда. — Хью, облокотившись на камни крепостной стены, смотрел на раскинувшиеся перед ним залитые утренним солнцем дали.

Хью встал с постели полчаса назад, после долгой бессонной ночи. Он прекрасно понимал причину охватившего его беспокойства. Беспокойство было предвестником бурь, готовых разразиться в его душе. Так случалось каждый раз, когда в его жизни ожидались крутые перемены.

Впервые Хью ощутил подобное чувство, когда ему было восемь лет. В тот день его потребовал к себе умирающий дед. Старый сэр Томас сообщил Хью, что теперь внуку предстоит жить под покровительством Эразма Торнвудского.

— Сэр Эразм — наш сеньор. — Бледное, словно прозрачное, изможденное лицо Томаса казалось бы мертвой маской, если бы не горящий взгляд проницательных глаз. — Он согласился взять тебя в свой замок и позаботиться о том, чтобы ты получил достойное рыцаря воспитание. Ты понимаешь меня?

— Да, дедушка. — Хью, подавленный и испуганный, стоял рядом с его кроватью. Он с благоговейным страхом взирал на своего деда, не в силах поверить, что этот дряхлый умирающий старик и есть тот самый грозный, неистовый рыцарь, который когда-то взял его на воспитание после смерти родителей.

— Эразм еще молод, но весьма влиятелен. К тому же он искусный, опытный воин. Два года назад Эразм отправился в Крестовый поход. Теперь, вернувшись, он обрел славу и богатство. — Томас прервал свою речь, сильнейший приступ кашля заставил его замолчать. — Он научит тебя всему, что может тебе понадобиться, чтобы отомстить Ривенхоллам… Ты понял меня, мой мальчик?

— Да, дедушка.

— Будь прилежным. Впитывай все, чему тебя станет учить Эразм. Когда вырастешь, узнаешь, что нужно делать и как. И никогда не забывай о доблестном прошлом твоего рода.

— Я буду помнить, дедушка.

— Что бы ни случилось, ты должен исполнить свой долг в память о матери. Ты остаешься один, мальчик. Последний в роду, хотя и появился на свет незаконнорожденным.

— Я помню.

— Ты не должен знать покоя, пока не отомстишь презренному дому, в чьих стенах взрос тот змей, тот коварный негодяй, соблазнивший мою невинную доверчивую Маргарет.

Юному Хью нелегко было понять, зачем нужно мстить отцу, каким бы дьявольским коварством тот ни отличался. В конце концов, отец уже мертв, умерла и мать. Значит, справедливость восторжествовала.

Но восьмилетний Хью не мог ослушаться и потому отбросил прочь все свои сомнения. На карту поставлена честь, а что может быть важнее его чести и чести деда? Этого объяснения было вполне достаточно. Сколько он себя помнил, ему всегда твердили, что честь превыше всего. Впрочем, что есть у незаконнорожденного, кроме чести, о чем ему не уставал напоминать сэр Томас.

— Я не буду знать покоя, дедушка, пока не отомщу, — пообещал Хью с пылкостью восьмилетнего мальчика.

— Верю тебе. Не забывай: честь и мщение — вот теперь твоя судьба.

Дед умер, не подарив ни слова любви, ни последнего благословения своему единственному внуку. Сэр Томас никогда не проявлял к нему нежных чувств. Он так и не смог оправиться от страшного потрясения — смерти любимой дочери, которую соблазнили и бросили. Перенести эту трагедию оказалось выше его сил. В сердце старика с тех пор было место только для ненависти.

И не то чтобы сэр Томас не заботился о внуке. Нет. Однако Хью прекрасно понимал, дед делал это лишь потому, что он его последняя надежда, только он мог свершить месть, о которой бредил старик.

Сэр Томас умер с именем дочери на устах: «Маргарет. Моя прекрасная Маргарет. Твой незаконнорожденный сын отомстит за тебя».

Но к счастью для Хью, незаконнорожденного сына Маргарет, Эразм Торнвудский дал ему то, чего никогда не смог бы дать сэр Томас. Умный, тонкий, удивительно добрый и не развращенный победами в Крестовом походе — таким был Эразм в свои двадцать лет. Он заменил мальчику отца, снискав его уважение и восхищенное поклонение.

С годами детская восторженность переросла в преданность благородному сеньору — абсолютную, безоговорочную. Редкое и очень ценное в жестокое время качество.

Дунстан плотнее завернулся в серый шерстяной плащ, краем глаза наблюдая за Хью. А Хью догадывался, о чем думает его верный помощник. Дунстан не одобрял его затею. Гоняться за кристаллом — напрасная трата сил и времени, считал он.

Хью пытался втолковать ему, что камень ценен не сам по себе, а как символ власти. Он поможет ему стать настоящим правителем Скарклиффа. Однако Дунстан упорно стоял на своем: только добрые мечи да сплоченный отряд отважных воинов способны утвердить власть Хью в Скарклиффе.

Дунстан был на пятнадцать лет старше Хью. Это был закаленный в битвах воин. Грубое обветренное лицо его словно отражало то суровое время. Он участвовал в Крестовом походе вместе с Эразмом, но, в отличие от своего лорда, вернулся из Святой Земли не снискав ни славы, ни богатства. Такие опытные воины, как Дунстан, были в цене, но вместе с тем Эразм понимал, что именно сверхъестественная способность Хью разрабатывать военные хитрости — стратегемы — помогла ему стать влиятельным человеком, и он воздал должное Хью, наградив его за преданность поместьем Скарклифф, некогда принадлежавшим семье матери Хью, а Дунстана послал сопровождать Хью в его новые владения.

— Не обижайтесь, милорд, — ухмыльнулся Дунстан, обнажив редкие зубы, — но вы как взглянете, так будто мороз по коже. Вы даже в меня вселяете ужас временами. По-моему, таким образом вы только подтверждаете легенду о себе как о суровом и беспощадном рыцаре.

— Ты заблуждаешься, — отвечал со слабой улыбкой Хью. — Судя по поведению леди Элис, моя легенда никого не пугает.

— Что правда, то правда. — Дунстан нахмурился. — Эта уж точно не тряслась от страха и не думала прятаться под лавку, как можно было бы ожидать. А что, если леди плохо видит?

— Сомневаюсь. Просто она горела желанием заключить со мной сделку и не заметила, что моему терпению вот-вот придет конец.

— Голову даю на отсечение, эта леди не спасует и перед самим дьяволом, — мрачно заметил Дунстан.

— Весьма необычная женщина.

— По опыту знаю: огненно-рыжие — они все такие, сущие бестии. Помню, как-то в Лондоне повстречалась мне в таверне одна рыженькая. Опоила элем до бесчувствия, уволокла в постель, а утром — ни рыженькой, ни кошелька.

— Я постараюсь запомнить твой урок и не спущу глаз с кошелька.

— Посмотрел бы я, как бы у вас это получилось.

Хью лишь молча улыбнулся. Оба знали: увидеть сразу все его деньги или даже подсчитать — задача не из легких. У Хью был талант торговца. Лишь немногих из его знакомых рыцарей занимали подобные прозаичные Дела. Обычно они сорили деньгами, но при этом полностью зависели от традиционных источников дохода — выкупов и турниров. Правда, попадались и счастливчики, владевшие землями, — те выколачивали деньги из своих запущенных и обедневших поместий. Хью же предпочитал более надежные пути укрепления своего богатства.