Аврил Тремейн - Солнечная девушка

– Солнышко, я все вижу.

– Ты о чем? – Она моргнула с самым невинным видом.

– Ты нарочно предлагаешь всякие ужасы. Надеешься, когда дойдешь до того, чего тебе действительно хочется, я обрадуюсь и сразу соглашусь.

– Это неправда. Ну, не совсем. Я уже говорила, чего хочу на самом деле. Натали Кларк.

– Нет.

– Почему?

– Потому.

– И все же?

– Калеб не хочет.

– Это единственная причина? Я могу договориться с Калебом.

– Это единственная причина, о которой тебе надо знать.

– Это из-за того, что ты с ней встречался? Знаешь, я дружу со всеми моими бывшими.

– А я нет.

– Почему?

– Не дружу, и все.

– Почему?

– Просто они не для этого.

– Как это?

– Как люди. Как личности. Я не дружу с такими людьми.

– Ты не умеешь выбирать.

Лео съел еще ложку панакотты. Ничего не ответил.

– На самом деле тебе никто не нужен. Ты такой же, как я. – Она приложила руку к сердцу. – Тут нет места.

– У меня есть место. Много места. Но я хочу… – Он смущенно замолчал.

– Ты хочешь?

– Кого-то особенного.

– Особенного?

– Особенного, ради которого можно броситься с обрыва, с кем прыгнуть в пропасть. Довольна!

– При чем здесь мое удовольствие?

– Я хочу все или ничего. – Лео вдруг рассмеялся.

– А Натали не хотела?

– Ее интересовала только видимость. Видимость без глубины.

– О-о.

– Да, о-о.

– Я вовсе не считаю, что хотеть глубины – это плохо.

– Конечно, считаешь. Ты не права с этими своими «нет места», «секс без любви».

– Но я все равно не понимаю, почему Натали не может выступить на приеме. Тебе даже не придется с ней говорить. Переговоры проведу я. – Лео фыркнул. – Что ты фыркаешь?

– Забудь об этом.

– И не подумаю.

– Слушай, я не хочу об этом говорить.

– А я хочу!

– О господи! Натали меня домогается, о’кей? Она не станет разговаривать с тобой. Ей нужен я. Я, и только я. Понимаешь?

Солнышко откинулась на спинку стула и уставилась на него:

– Нет! Но почему?

– Откуда мне знать, черт возьми? Знаю только: она каждую неделю приходит поесть в мой ресторан. И сводит с ума сотрудников расспросами обо мне. Присылает мне всякую всячину. Оставь эту идею, Солнышко. Я знаю другую певицу. Ее зовут Кейт. Могу дать послушать ее диски.

– Она твоя бывшая?

– Нет. Просто хорошая певица.

– Хорошо. – Солнышко со вздохом отступила. – М-м-м. В следующий раз ты научишь меня готовить паэлью. Люблю паэлью.

– Есть одна проблема. Я больше никогда не войду с тобой на кухню.

– О, значит…

– Вспомни о бедных помидорах.

– А что не так с помидорами?

– Они выглядели как брызги крови на месте преступления.

Солнышко прикусила губу, чтобы не расхохотаться.

– А как прошутто? Я порвала его, как ты мне показывал.

– Мочало.

– А как я выложила панакотту?

– Я тебя умоляю!

– Хорошо еще, что у меня нет кофе, а то бы мы точно отравились.

– Когда я увидел, что в этой имитации кухни нет кофе-машины, я сразу об этом подумал.

Сделав большие глаза, Солнышко отодвинула стул от стола.

– Ладно. Тогда я сделаю чай. С этим в состоянии справиться любой хорошо воспитанный хиппи. На кофейном столике твоего одобрения ждут пригласительные открытки. Посмотри их, пока я здесь приберу. Это я тоже умею.

Краем глаза она проследила за тем, как Лео подошел к дивану, сел и взял со стола приглашение.

Он улыбнулся, нежно проведя большим пальцем по открытке, будто гладил драгоценность. Улыбка вышла немного кривоватой. И это вдруг ранило ее в самое сердце!

Что, мышь летучая, горячо?

Она заставила себя отвести взгляд и занялась чаем.

– Так! Все нормально?

Он повернулся к ней и снова улыбнулся. Какое счастье!

– Выглядит классно. И каллиграфия тоже.

– Думаю, теперь мы должны обсудить меню.

– Учитывая расположение ресторана, я склоняюсь к морепродуктам.

– Странно! Я подумала о том же.

– Для начала канапе. Местные устрицы, севиче из моллюсков, креветки и икра.

– О-о.

– Моцарелла из молока буйволов, крутоны с томатом, овощные тарталетки и котлетки из ягнятины с фетой.

– М-м-м.

– Шампанское, пиво и газированная вода. С напитками усложнять не стоит. Остальное можно подавать по заказу.

– Это хорошо, потому что мать Джона будет требовать солодовый виски. И никак ее не переубедить.

– Ладно, это лучше, чем кокаиновая дорожка.

– Дорожка?

– Натали, – коротко пояснил он. – Еще одна причина, по которой она не будет выступать. Просто чтобы все было абсолютно ясно.

– Это. – Она всплеснула рукой.

– Проехали. Идем дальше. На первое подадим слегка отбитые и хорошо прожаренные кальмары с тремя разными соусами, лайм с кориандром, майонез с копченым перцем чили и сладкий сливовый соус.

– О, Лео, ты можешь научить меня это готовить.

– Нет. Основным блюдом будет лобстер, которого мы подадим с лимонным соусом и разными салатами. Я бы не посмел тебе их описывать.

– Лобстер! О! Знаешь, Лео, я видела про них столько интересного в Интернете.

– Да?

– Они практически бессмертны! Живут, пока их не съедят.

– Не может быть.

– Это значит, что стать лобстером в следующей жизни не так уж плохо. Разве что… Ну, в общем, я не уверена, что при поимке их умерщвляют гуманным способом. Я имею в виду, если повезет, ты будешь жить вечно, а если нет, тебя живьем бросят в кастрюлю с кипятком, потому что садист-повар не удосужится умертвить тебя перед этим.

Лео страдальчески вздохнул.

– Ладно, тогда пусть будет белый морской окунь с каперсовым маслом, завернутый в панчетту со свежей спаржей.

– Звучит божественно. И гораздо гуманнее.

– Я не садист и не мучитель лобстеров.

– Ну, конечно нет. У него начался тик.

– К тому же они вовсе не бессмертны.

– Ну, кто знает? Все может быть. Может, они живут по сто сорок лет. А это практически вечность.

Он посмотрел на нее сквозь прищуренные глаза:

– Как тебе удалось дожить до двадцати пяти, чтобы тебя не прибили?

– Ты смотришь слишком много детективов.

– Теперь десерт. Я предлагаю инжир.

– Инжир, о-о?

– Что значит – о-о? Этот несчастный фрукт – орудие вегетарианской казни? Он же будет засахаренным.

– По правде сказать, ты почти угадал. Но если по делу, мне кажется, у них неприятный запах.

Он пустил в ход свой магнетический взгляд.

– Осы.

– Осы?

– Они залезают в инжир, чтобы отложить яйца, а потом умирают там. Бр-р-р-р. И это жестоко, потому что по дороге бедная оса теряет крылья и усики. Жесть! Да ладно, согласись, это неприятно. И печально. – Лео закрыл глаза. Уголок рта дергался. Тик, тик, тик. Прошло несколько секунд. Потом еще. Он открыл глаза и посмотрел на нее. – Тогда будет глясе, которое я подавал тебе в «Ку Брассери». И поскольку это свадьба, конфетти по-персидски.

– Идеально! – Солнышко просияла.

– Для тех, кто не любит морепродукты, на первое будет тортеллини с рикоттой и масляным соусом из шалфея. А в качестве основного блюда – цыпленок с мятой или тажин с турецким горохом для беглых коммунаров вроде тебя.

– О, мне даже турецкий горох нравится. Из всех овощей он больше всего похож на мясо, тебе не кажется?

– Нет.

– А что насчет свадебного торта?

– Четыре варианта. Традиционный фруктовый торт, карамельный с солью, который можно сделать с шоколадом или кокосом.

– О! О! А нельзя ли сначала сделать что-нибудь на пробу? Мне бы очень хотелось попробовать.

– Ради всего святого, почему бы просто не спросить у наших парней, чего они хотят?

– Какой интерес?

– Я поговорю с Антоном, это мой кондитер.

– У меня потрясающая идея украшения торта в стиле ар-деко. В последнее время он мой любимый. Подожди, покажу фото.

Вскочив с дивана, Солнышко бросилась в кабинет, схватила фото и прибежала назад.

– Что скажешь?

Но Лео смотрел мимо нее в кабинет. Она забыла закрыть дверь. И теперь он видит обои в зеленую полоску и мебель в старинном стиле, выкрашенную в яркие синие, желтые и красные цвета. На стенах – изображения разноцветных туфель различных эпох. А еще урну с прахом Лунности. Урна стояла прямо на линии его взгляда. О нет! Солнышко поспешила закрыть дверь.

– Так! Торт.

– Я поговорю с Антоном.

Солнышко почувствовала, что должна отвлечь его. Со страхом, но не без тайного удовольствия подошла к Лео и обняла его. На мгновение он застыл, потом его руки обхватили ее. Солнышко услышала, как он медленно втянул воздух.

Он дотронулся до нее! Добровольно! И даже больше, чем просто дотронулся. Он впитывал ее в себя!

Руки Лео скользнули вверх, коснулись ее затылка, пальцы погрузились в волосы. Хорошо. Но хотелось большего. Значительного большего.

Солнышко высвободилась из его объятий и посмотрела на него:

– Не знаю, как ты на это посмотришь, Лео, но я хочу секса с тобой.

Он, не в силах вымолвить ни слова, только моргал.

Прошла минута.

Солнышко ждала, что он скажет.

Он правильно расслышал? Это фигура речи или она действительно сказала, что хочет с ним секса?

И не знает, как он это воспримет?

– Что ты сказала?

– Хочу заняться с тобой сексом. Тебя это шокирует? Пугает? Ужасает? У тебя не слишком заинтересованный вид.

– Гари, Бен, Марко, – перечислил он.

– Что Гари, Бен и Марко?

– Сколько тебе нужно любовников?

– Ладно, расскажу. Я не сплю ни с одним из них. Я сейчас вообще ни с кем не сплю. Я надеялась, что получится что-то с Гари, но нет. Бен? С ним было пару раз. Но это давняя история. Чего стоит его пристрастие к исполнению слащавых любовных песенок в спальне.

– Бен поет слащавые любовные песни? Что творится с людьми?

– Марко? Ну, с ним даже в аду от холода помрешь. Можешь ничего не говорить. Если тебя не интересует, просто забудь. У нас всего семь недель, нет времени тянуть резину.

– Как, черт побери, я могу двигаться дальше?

– Я сказала, что хочу переспать с тобой, а не выйти замуж. И не больше четырех раз. Это мой лимит. А ты, случайно, не дал обет безбрачия?

– Нет, конечно. Я не девственник.

– Не понимаю, почему ты говоришь «конечно» таким тоном. Вокруг нас гораздо больше девственников, чем ты думаешь. Я читала в Интернете.

– А что значит – не больше четырех раз?

– Стоит переспать больше четырех раз, и все усложняется. Понимаешь, эмоционально. Если не хочешь заводить отношений, лучше установить лимит. А я не хочу заводить отношений. Что ты так смотришь?

– Как я смотрю?

– Будто я ненормальная.

– Потому что так и есть. Ты ненормальная.

– Я просто разумная, Лео. Мужчины постоянно это делают. Снимают девушку в каком-нибудь баре, быстренько тащат ее в постель, а потом говорят свое вечное «я тебе позвоню», хотя вовсе не собираются поддерживать отношения. Почему мне нельзя так поступить? Хотя никогда не говорю «я тебе позвоню». Да и зачем звонить, если они интересны тебе только в определенном смысле и ты вовсе не хочешь поддерживать с ними отношения. Я права? А секс – это что-то случайное. Ну, просто секс. – Она замолчала. И слава богу. Потому что у Лео голова шла кругом. – Я что хочу сказать, лучше заранее знать, чего ты хочешь: просто секса, просто дружбы или сначала секса, а потом дружбы. Все возможно! Только не надо высокопарного «я тебя люблю», когда речь идет об обыкновенном оргазме.

– А что, если ты действительно влюбишься?

– Никогда. Я никогда не влюблялась. И никогда не влюблюсь. Я же тебе говорила, что не хочу слишком сильно к кому-нибудь привязываться.

– Значит, по-твоему, Джонатану и Калебу не стоит жениться, а надо ограничиться просто сексом?

– Нет, я рада за них. – Лицо Солнышка смягчилось. – Я понимаю, многие люди любят друг друга. Взять хотя бы моих родителей. Просто это не для меня.

– Откуда тебе знать, если ты никогда не любила?

– Разве мы это не обсудили?

– Не достаточно подробно, Солнышко.

– Хорошо. Дело в том, что у меня все чересчур. Я чувствую все слишком сильно.

– Но не достаточно полно.

Она беспокойно прикусила нижнюю губу.

– Я так и не пришла в себя по-настоящему после смерти сестры. – В ее глазах стояли слезы, и она яростно моргала, пытаясь удержать их. – Я не могу это описать. Это такая мука. Мука.

– Это другая любовь.

– Да, другая. Но ее глубина… Думаю, мне безопасней плескаться у берега, не заплывая глубоко.

– Но у тебя же есть сильные привязанности, Джон, твои родители.

– Да, я люблю Джона и родителей. Но с этим ничего не поделаешь, они здесь. – Она легонько постучала по груди. – Но я хочу ограничить возможную опасность в будущем. А эта история с любовью самая опасная. Потому что я знаю, как буду любить. Убью ради него, умру за него.