– Прямо как я хочу.

– Как ты говоришь, что хочешь. С обрыва в пропасть. Но, оказавшись в пропасти, ты будешь мучиться от страха потерять того, кого любишь, или просто потерять любовь. А я не могу, не хочу этого. Потому что не знаю, как больно бывает потом. Давай не будем. Вернемся к сексу.

– Хорошо. Значит, после смерти сестры ты ограничиваешь всех любовников четырьмя свиданиями? И никто из них не захотел большего?

– Они знают, что это невозможно. И, несмотря на это, мы остаемся добрыми друзьями. Ладно, со всеми, кроме одного.

– А с ним что-то не так?

– Ему просто не понравилось, что женщина диктует свои условия. У нас не получилось даже первоначальной, как бы это сказать… договоренности. Я так понимаю, вы с ним из одного лагеря.

Лео понятия не имел, что думает по этому поводу. Но ему не нравилось, что Солнышко определяет, из какого он лагеря. Спасибо, увольте!

– Нет, я не из того лагеря.

– Так, Лео! Хочешь сказать, что готов подумать? Я имею в виду о сексе.

– Нет, я не хотел этого сказать.

– Тогда, может, проведем маленький эксперимент?

– Что за эксперимент?

– Я тебя поцелую, а ты оценишь, как тебе это. Лео открыл рот, чтобы сказать «нет». Солнышко не дала ему этого сделать. Широко расставив ноги, придвинулась к нему вплотную и сделала волнообразное движение телом, отчего ему показалось, что он сейчас кончит. Проклятие. Потом она оперлась руками о спинку дивана по обе стороны от его головы. Нарциссы. Красный шелк. Жар. Солнышко опустила голову и слегка прикусила его нижнюю губу.

– Нет, это не поцелуй, это уведомление о намерениях. Как обещала. – Она улыбнулась. – Так! Готов?

Все возражения мгновенно вылетели из головы. Лео обхватил ее и притянул к себе, желая, чтобы она почувствовала его стремительно нарастающее возбуждение, и, хотя не был уверен в том, что ее безумие не заразно, приник к губам девушки жадным поцелуем.

Ее губы были восхитительны. Его горячий язык торопливо обследовал ее нёбо, наслаждаясь тонким вкусом лимонного чая. Сердце бешено колотилось в груди. Он почувствовал, как руки девушки вцепились в его рубашку, и она с тихим стоном еще теснее прижалась к нему. Казалось, он сейчас сойдет с ума от желания. А потом ее руки скользнули между ними, расстегнули пуговицу джинсов и, дернув молнию, выпустили его мужское естество на свободу.

Лео затаил дыхание и оторвался от ее губ, чтобы глотнуть воздуха и попытаться воззвать к здравому смыслу. Ничего не вышло. Он знал только одно: ему необходимо снова поцеловать ее. Солнышко повернулась и упала на диван, увлекая его за собой.

Взявшись за красный шелк, он потянул его. Вверх, вверх. Пока пальцы не коснулись ее кожи, нежной, как атлас. Нет, не атлас, теплее, как бархат. Его руки скользили все выше и выше. Лео не хотел и не мог ждать. Он должен был почувствовать ее как можно скорее. Не отрывая губ от ее рта, он погрузил в ее лоно пальцы, лаская, доводя до почти непереносимого, но такого сладкого томления. Солнышко выгнулась ему навстречу.

– Да, Лео, да, – не сказала, а выдохнула она.

И он вошел в нее, утонул, каждым толчком молчаливо призывая, требуя ответить ему. Почувствовал, как ее тело напряглось, губы выкрикнули его имя, и с последним толчком понесся вслед за ней в сметающем все на своем пути освобождении.

А потом они лежали без сил, запутавшись в собственной одежде. Прошло довольно много времени, прежде чем Солнышко неуверенно засмеялась.

– Ничего себе поцелуй.

Лео не хотелось смеяться. Ему хотелось снова нырнуть в нее и, вопреки всему, вытрясти из нее все правила к чертям собачьим. Сломить решимость держать его в тех рамках, которые она придумала. Делать так, как ей хотелось. Он неловко отодвинулся. Солнышко села, поправив нетвердой рукой волосы и одернув тунику. Она показалась ему похожей на сытую кошку. Это бесило.

Лео машинально привел в порядок одежду. С ужасом понял, что даже не видел ее во время этой безумной сексуальной схватки. Неужели он настолько порочен, что просто воспользовался ее телом для собственного удовлетворения? Впрочем, ему и не требовалось ее видеть, он и без того слишком хорошо знал, что она сводит его с ума. Настолько, что он не мог думать ни о чем, кроме того, чтобы быть с ней.

– Ты жалеешь?

– Да. Нет. Не знаю.

– Богатый выбор. Исчерпывающий. – Она чуть слышно рассмеялась.

Лео порывисто встал и, не зная, куда девать руки, сунул их в карманы.

– Лео, не уходи. Нам надо поговорить. – Он покачал головой. Солнышко поднялась и взяла его за руку. – Если ты сейчас уйдешь, так и будешь злиться, потому что все произошло слишком быстро. Мы оба этого не ожидали. Но нам нельзя злиться друг на друга, у нас еще слишком много дел. Ну же, сядь со мной. Давай придем в себя, прежде чем ты уйдешь.

Как он мог прийти в себя после того, что произошло?

Каким образом поцелуй в одно мгновение обернулся потрясающим сексом и полной потерей контроля над собой? Раньше с ним никогда такого не случалось. Без презерватива. Он даже не вспомнил об этом! Лео был потрясен. Неприятно потрясен.

Но, боже мой, она до сих пор держала его за руку, а он, сам того не замечая, поглаживал ее ладонь. Он никогда этого не делал. Лео выпустил ее руку и отступил.

– Ты опасна, Солнышко.

– Да ладно. – Она смотрела на него с удивлением. – Я не черная вдова и не самка богомола.

– Что за?.. Хорошо. Про черную вдову я понимаю. Но чем плоха самка богомола?

– О, это действительно интересно! У богомола секс бывает только один раз, поскольку самка откусывает ему голову. Представляешь! У тебя, по крайней мере, голова на месте.

Лео почувствовал, что его губы изгибаются. Нет, он не станет смеяться. Ситуация совсем не смешная. Она его бесит. Приводит в ярость.

– На этой оптимистичной ноте я и пойду.

– Но мы должны поговорить.

– Не сейчас. Встретимся, не знаю, завтра. В «Отбивной на гриле». В пять. Это недалеко отсюда. Завтра утром я пришлю кого-нибудь за своими кухонными принадлежностями.

– Хорошо. Лео, подумай о том, что случилось. Мне бы хотелось повторить. У нас в запасе еще три возможности, почему бы не воспользоваться. Надо просто распределить их так, чтобы не отвлекаться от дел.

Он снова изумленно уставился на нее:

– Я совершенно не намерен тебя отвлекать.


Так!

Класс!

Нырнув в пенную ванну с любимым ароматом нарциссов, Солнышко задумалась над тем, что произошло. История вырисовывалась явно не в духе слащавых любовных песенок. Скорее, тяжелый рок. Со звоном кимвалов. Она улыбнулась, потянулась и чуть не заурчала от удовольствия. Знала: ей понадобится не меньше часа, чтобы прийти в себя после такого секса. Ее обычный ритуал требовал поминутно вспомнить, как все было, кто что шептал, кто что куда положил.

Однако к четырем утра ей так и не удалось сложить разрозненные обрывки, вспомнить, что они говорили, как целовались, ласкали друг друга. Она просто знала, что это было. И было как-то особенно хорошо, правильно.

Как странно. Фактически не произошло ничего особенного. Они даже не разделись. Лео не дотрагивался до ее груди, что она всегда считала одним из самых приятных моментов. Он даже не смотрел на ее прелести!

Похоже, все это не имело значения, потому что его грубоватое нетерпение оказалось более возбуждающим, чем целый час предварительных ласк. Они оказались не нужны. Как и прочие изыски. Она даже не вспомнила о презервативах. Вообще ничего не соображала. Так горячо и неистово хотела его.

Теперь она невольно подумала о том, как хорош будет следующий раз. А он непременно будет. Она об этом позаботится.


«Кому: Джонатану Джонсу

От кого: Солнышка Смарт

Тема: Новости

Меню великолепно, согласен? Лео просто гений кулинарии.

Осталось решить со свадебным тортом. Я скажу тебе, какие есть варианты, тебе надо выбрать только один, потому что с моей излюбленной пробной дегустацией ничего не выйдет.

Вчера Лео приготовил мне самый восхитительный обед. Он совсем не похож на тех парней, с которыми я обычно встречаюсь, более зрелый, надежный. Немного консервативен, и мне это нравится.

Он отращивает волосы.

Санни».


«Кому: Солнышку Смарт

От кого: Джонатана Джонса

Тема: Не спи с Лео Куотермейном

НЕ ВЗДУМАЙ!!! Это будет совершенно ужасно.

Джон».

«Кому: Джонатану Джонсу От кого: Солнышка Смарт

Тема: «Не спи с Лео Куотермейном»… О-опс! Ты опоздал!

Но как ты узнал? И почему это ужасно?

Санни».


«Кому: Солнышку Смарт

От кого: Джонатана Джонса

Тема: Не спи с Лео Куотермейном

О, ЧЕРТ ПОБЕРИ, САННИ!!! Как я узнал? Да потому, что каждое второе слово, которое ты мне пишешь, «Лео»!

Он не из тех, с кем можно развлечься, а потом остаться друзьями. Тебе известно, что его родители были наркоманами? Тебе известно, что именно он вытащил Калеба из этого ада в нормальную жизнь?

Он жесткий парень, а не изнеженный банкир, душевный бальзамировщик или слащавый парикмахер. С таким человеком нельзя играть.

Давай поговорим. В 10 вечера по вашему времени. С видео. И не спорь.

Джон».


Солнышко приехала в «Отбивную на гриле» на пятнадцать минут раньше. Она могла бы пройти через пивную, занимавшую часть заведения, однако, заметив запасной выход, решила воспользоваться им. Дверь оказалась запертой. Она решила не стучать. На пороге томилась назойливая поклонница, да и в состоянии, в котором она находилась после вчерашнего не стоило проявлять излишний энтузиазм.

К счастью, через дорогу она заметила кафе, где могла его подождать и подумать.

Потому что письмо Джона потрясло ее.

То, что произошло у нее с Лео, было обычным сексуальным приключением. Ей казалось, не о чем волноваться. Неужели его родители наркоманы? Конечно, она этого не знала! Откуда, если никто не говорил? Но в любом случае какое это имеет значение? Разве что Лео тоже наркоман, что маловероятно, учитывая, как он относится к привычке своей бывшей подружки баловаться кокаином.

Неужели Джон думал, что мысль об ужасном детстве Лео и Калеба оттолкнет ее от него? Ведь оно не оттолкнуло Джона от Калеба? Калеб – потрясающий парень, веселый и милый, совсем не походит на своего брата, насколько она могла судить по общению с ним в Интернете. Лео тоже потрясающий, хотя явно не обладает столь легким характером, как у брата. Однако именно Лео вытащил из помойки их обоих. И теперь она восхищалась им больше. И еще он больше ей нравился. Да, в этом-то и проблема. На самом деле Солнышко не хотела восхищаться им больше. Это могло завести не туда, куда надо, а ей хотелось оставить все, как есть. Пусть этот горячий мужчина побывает в ее постели еще три раза. И все. Об этом она намеревалась очень твердо заявить Джону сегодня вечером.

Так! Хватит думать о тяжелом детстве Лео Куотермейна. Пора вернуться к свадебному обеду. Нельзя сказать, чтобы письмо Джона вызывало особое беспокойство, но она любила Джона. И хотела сделать его свадьбу самой замечательной.

Сидя за чашечкой кофе, которого даже не хотела, Солнышко пробежалась по списку. Несмотря на все достоинства «Юга», возникала еще одна проблема: где разместить на ночь тех, кто не захочет возвращаться в Сидней. Причем два варианта, дешевый и роскошный. После того как она подберет оба, надо будет выслать информацию о них вместе с приглашениями. Солнышко не сомневалась, что Лео не захочет мотаться с ней по отелям, поэтому придется объехать побережье самой, а потом скинуть ему информацию.

Хорошо. Следующим неотложным делом значилось выяснить, во что будет одет Лео.

Потому что это задерживало дизайн его туфель. И выбор ее собственного наряда.

Ей до смерти хотелось надеть новое платье в стиле 30-х годов из платинового шармеза. Оно элегантно и просто облегало все ее изгибы и небольшим водоворотом спадало вниз. У него был даже божественный маленький шлейф. К нему очень подойдут ее любимые бронзовые атласные туфли с открытым носком и прозрачными пряжками в стиле ретро.

Пожалуй, надо сесть на диету. Но ей не добиться истинного блеска, если Лео не подыграет. Пока Солнышко не заметила в нем склонности наряжаться. Джинсы, футболки и свитера. Туфли хорошие, но каждодневные и сильно поношенные.

Солнышко услышала рев мотора, через секунду к ресторану подкатил мотоцикл. Взмах ногой, и он слез, снимая с головы шлем. Ее сердце подпрыгнуло к самому горлу, желудок сжался в комок. Нет. Так не пойдет.

Она не могла думать об одежде, туфлях и отелях, пока он ездит на этом проклятом байке. Надо поговорить с ним. Еще раз. И еще, и еще. Пока он от него не избавится.

Солнышко выпрямила спину и сжала зубы. Она не намерена следующие семь недель трястись от страха, что он разобьется! Сунув папку с материалами в портфель, она бросила на стол деньги и вышла из кафе.