Я обвила руками его шею, и хотя я высокого роста, он всё равно был выше, поэтому я приподнялась на цыпочках и прижалась губами к его губам.

 Сначала мягко, слегка колеблясь.

 Я целовалась только с одним парнем, и это было всем, что я понимала в поцелуях. Поэтому я была немного напугана, чтобы попробовать что-нибудь сумасшедшее. Думаю, Кейд мог взять инициативу на себя.

 Его тело напряглось от удивления, но как только он понял, что я целовала его, он расслабился, и его губы зашевелились напротив моих.

 Это походило на танец.

 Но наших губ.

 Танец, известный лишь нам двоим.

 Он наклонил мою голову назад и углубил поцелуй. Я не смогла остановить стон, который вырвался между нашими губами. Он зарычал в ответ, слегка прикусив зубами мою нижнюю губу. Затем провёл по ней языком.

 Поцелуи никогда не разрушали душу.

 Но всего один поцелуй с Кейдом разорвал меня на части и соединил воедино.

 Клянусь, от того жара, что исходил от нас, снег вокруг, должно быть, растаял.

 Страсть, с которой он целовал меня, опьяняла.

 Это был поцелуй мужчины, делающего ставку на требование. Он хотел показать мне, что я принадлежу ему. Но если копнуть достаточно глубоко, в тайники разума, я знала, что он сделал ставку на это еще в самый первый раз, когда мы только встретились.

 Я не искала любви.

 Или дружбы.

 Или чего-то ещё.

 Есть вещи, о которых ты думаешь, что они не нужны тебе, но может оказаться, что это именно то, что ты искала, хоть и не знала об этом.

 Кейд Монтгомери врезался в мою жизнь, в буквальном смысле, и теперь я хотела никогда его не отпускать.

 Он моё спасение.

 Мои руки переместились на его грудь, и я сжала в кулак ткань его свитера.

 Я хотела быть ближе к нему — утонуть в нём так, чтобы его свет и добро убрали все мрачные тени окружившие мою душу.

 Я знала, что это не так, но на мгновение я захотела притвориться, что достойна его — что я здоровая и целая, а не эта сломанная и расколотая девушка, которой стала.

Мне хотелось стать целой хоть на мгновение.

И я такой стала.


Глава 20.

Кейд отстранился, оставив лёгкий поцелуй на кончике моего носа.

— Чувствую, будто всю жизнь ждал, чтобы сделать это, — выдохнул он.

— Не совсем всю жизнь, — пошутила я, — но достаточно близко.

 Он криво усмехнулся и сплёл наши руки вместе, направляясь обратно к своему джипу.

— Хочешь пойти на футбольное поле?

Я махнула рукой на падающий снег.

— Разве не холодно для этого? — не говоря уже о его тренере, который снова мог нас разогнать.

 Он усмехнулся и опустил голову, уткнувшись носом мне в шею.

— Не волнуйся, Солнышко. Я согрею тебя.

 Моё тело завибрировало от его слов. Оу, я не сомневалась, что он может, и мои щеки запылали от одной мысли об этом.

— Звучит хорошо, — согласилась я, когда он открыл для меня пассажирскую дверь джипа.

 Скользнув на водительское сиденье, Кейд снова взял меня за руку. Я не могла не пялиться на наши переплетённые пальцы, и никто из нас не хотел их отпускать.

 За какое-то время, между нами всё изменилось, сначала медленно, а потом вдруг сразу. И не думаю, что можно было вернуться обратно.

— О чём ты думаешь? — спросил Кейд, выводя большим пальцем успокаивающие круги на моей руке.

 Я пожала плечами, ёрзая на сиденье. Сделала вид, что моё беспокойство возникло из-за необходимости пристегнуть ремень безопасности.

— Давай, Рей, скажи мне, — умолял он, поглядывая на меня.

— Это неловко, — пробормотала я.

 Свечение от фар на мгновение осветило его лицо, прежде чем снова погрузить его в темноту.

— Ты действительно думаешь, что я буду над тобой смеяться? — он бросил пристальный взгляд в мою сторону. — Теперь ты должна знать меня лучше. Я не буду смеяться. Обещаю.

 Я знала, что он не оставит это в покое.

— Просто подумала, что нет способа вернуться из этого. Не для меня, во всяком случае. У тебя по-другому, — призналась я, прикусывая нижнюю губу, прежде чем ещё какая-либо правда начала бы вырываться вырываться наружу.

 Он ничего не сказал. Не улыбнулся. И даже не подал какого-либо знака на то, что думал, и это меня напугало. Я подумала, что, возможно, сказала что-то неправильно или призналась в слишком многом. Единственное, что удержало меня от окончательного потрясения, это то, что он по-прежнему сжимал мою руку в своей.

 Один удар сердца...

 Два...

 Три...

 Я ждала. Рассчитывая, что минута не прошла.

— Полностью согласен, — наконец ответил он. Я выдохнула, даже не осознавая, что задерживала дыхание — звук моего выдоха эхом разнёсся по машине. — Я никогда не чувствовал ничего подобного прежде, — ухмыляясь, добавил он. — Вот почему я был настолько безжалостен в преследовании тебя.

 Расслабившись, я пошутила:

— В самом деле? А я думала, что это потому, что ты дерзкий качок, который не может принять «нет» в качестве ответа.

 Его улыбка смягчилась.

— Рей, ты должна знать, что я не такой.

 Он определенно был не таким. Кейд Монтгомери не был похож ни на кого из тех, кого я когда-либо встречала.

 Он припарковался возле стадиона, и мы направились через раздевалку на поле.

Вместо того чтобы повести меня на само поле, Кейд удивил меня, повернувшись и бегом поднявшись по ступенькам на трибуны.

 Когда он повернулся и увидел меня, всё ещё стоящую внизу, он сказал:

— Давай. Я никогда не наслаждался видом отсюда. Давай посидим здесь немного, — он уже спускался на один из пролётов.

— Конечно, — согласилась я, спеша вверх по ступенькам вслед за ним.

 Сверху стадион был открыт, поэтому снег по-прежнему кружил вокруг нас, только теперь куда чаще. Всё поле было похоже на белый лист. Может быть, это была хорошая идея, что мы не пошли туда. Наши следы остались бы, и его тренер, несомненно, догадался бы, что это были мы.

 Кейд сел и вытянул ноги перед собой. Подняв руку, он махнул мне, показывая, чтобы я расположилась перед ним. Как раз это приглашение было мне нужно.

 Его тепло окутало меня, когда я прижалась к нему.

 После потери Бретта и моих друзей я думала, что никогда не разделю такую близость с другим человеком. И никогда в своей жизни я не была более рада тому, что оказалась не права.

 Кейд огляделся и негромко хмыкнул себе под нос.

— Знаешь, довольно забавно, но когда это место пустое, то отчасти оно напоминает мне скелет. Просто оболочка того, чем это может быть.

 Я огляделась и пожала плечами.

— Да, вижу.

— Ты думаешь, что я сумасшедший, — усмехнулся он, погружая пальцы в мои волосы.

— Нет, не сумасшедший, — я прижалась ближе, борясь с желанием замурлыкать, как котёнок, от его прикосновений, — просто страстный.

— Страстный, — размышлял он. — Не думаю, что когда-либо делал что-то, после чего меня назвали бы страстным.

— Серьезно? — поинтересовалась у него, сползая вниз и вытягивая ноги на скамейки так, чтобы я могла лежать. Я положила голову на его бедро, и он продолжил поглаживать мои волосы.

— Да, — кивнул он, бросив взгляд на поле. Улыбнувшись, глядя на меня сверху вниз, он добавил: — Думаю, мне нравится, когда меня называют страстным, — он протянул руку и проследил форму моих губ. — А еще, мне очень понравилось тебя целовать.

 Мои щёки вспыхнули, несмотря на холод.

— Мне тоже понравилось целовать тебя, — моё сердце затрепетало, и я снова почувствовала себя маленькой девочкой, которая впервые влюбилась, и всё было по-прежнему милым и невинным, без всяких сложностей. Откашлявшись, я спросила:

— Сколько у тебя было девушек?

 Кейд стиснул челюсть, и его глаза потемнели.

— Извини, — пробормотала торопливо, — я не должна была спрашивать об этом.

— Нет, все хорошо, — он вздохнул, и от его дыхания появилось густое облако. — Просто я не ожидал от тебя такого вопроса, — он отвернулся, казалось, собираясь с мыслями.

— Ты знаешь, что у меня был только Бретт, и я просто... мне стало любопытно, — протараторила я, чувствуя необходимость объясниться.

 Он улыбнулся мне.

— Не расстраивайся, Солнышко. Просто дай мне минуту, — он посмотрел в сторону поля и сделал глубокий вдох. — В средней школе была девушка. Мы начали встречаться, когда были второкурсниками, до тех пор, пока не пришло время уезжать в колледж. Именно тогда все развалилось... — он умолк. — Она не обрадовалась, когда я сказал ей, что не планирую выходить на профессиональный уровень. Она утверждала, что я испортил нашу жизнь. Бросил всё, хотя мог далеко пойти. Она не понимала, что я не такой человек. Я играю ради любви к игре, а не славы.

 Я села, положив голову ему на плечо, и взяла его руки. Легонько сжала их для поддержки.

— Она говорила много чего, что было трудно проглотить, и я пытался заставить её понять, почему так поступаю. Но выяснилось, что она была со мной только из-за будущего, которое я мог ей обеспечить. Она не любила меня. Она любила саму мысль обо мне, — он вздохнул, сжимая переносицу. — Долгое время после этого мне было больно. Она была моей первой любовью, — он улыбнулся мне, — и я был влюблённым дураком. Я еще долго надеялся, что она передумает. А потом услышал от кого-то, что она переключилась на парня, который должен был унаследовать миллионы своего отца. И это подтвердило, что для неё всё было из-за денег. После этого я встречался то здесь, то там, — он пожал плечами, — но большинство девушек были такими же, как она. И они не могли удержать мой интерес. И буду абсолютно честен с тобой, я тр@хал нескольких из них, — промямлил он, и я различила стыд, отразившийся на его лице. — Я ненавидел себя за то, что использовал этих девушек для эгоистичных потребностей. Мой отец может быть и мудак, но мои родители не воспитывали меня так, чтобы я вёл себя подобным образом. Так я начал вести себя сам, — он начал играть с моими пальцами. — Я ненавидел резкий рывок и то, кем я стал, поэтому я изменился.

 Я подняла голову, чтобы посмотреть на него.

— Ты изменился? В самом деле? В это трудно поверить, потому что со мной ты ведёшь себя очень дерзко, — пошутила я.

 Он усмехнулся и почесал свою щетинистую челюсть.

— Не путай мою уверенность с дерзостью. Между ними большая разница. Огромная.

 Я прищурилась.

— Это подозрительно похоже на эвфемизм.

— Солнышко, — подмигнул он, — я не буду скромничать.

 Я задрожала, и он придвинулся ко мне, оборачивая вокруг меня руки и притягивая ближе к телу. Я вдохнула запах, который был присущ только Кейду, и позволила ему утешить себя.

— Я до сих пор не знаю, что ты видишь во мне, — прошептала я, и слова унесло ветром.

 Он опустил голову и нежно поцеловал меня в лоб.

— С того момента, как увидел тебя, я понял, что ты другая. Я должен был узнать тебя, — он сделал паузу, будто обдумывал свои следующие слова. — Могу сказать, что тебе было грустно, и я хотел знать почему, и честно говоря, я хотел заставить тебя улыбнуться, — наматывая прядь моих волос на свой палец, он сказал:

— Но я действительно хочу, чтобы ты сама увидела, насколько ты удивительна, тогда ты не задавала бы мне этот вопрос. Ты бы знала.

 Я закрыла глаза, тихо выдохнув.

 Я удивительная?

 Я не была удивительной. Даже до аварии.

 Я была скучной Рейчел Уайлдер. Моя жизнь была обычной. Я была обычной.

— Ты когда-нибудь думала о них? — неожиданно спросил он, меняя тему.

— О ком? — спросила я, хотя была уверена, что уже знаю ответ.

— О своих друзьях. О своём парне, — он откашлялся и слегка придвинулся, как будто боялся, что этот вопрос может меня расстроить.

 Я посмотрела на него.

— Я стараюсь этого не делать, но думаю о них всё время. Как я могу не думать? — залепетала я. — А иногда, клянусь, я чувствую их вокруг себя, — я боялась, что начну плакать. Говорить о них было почти невыносимо. — Я чувствую себя так ужасно из-за того, что случилось. Мне жаль, что я не могу забыть все из-за какой-нибудь чудодейственной потери памяти, но я знаю, что этого никогда не произойдёт. Переезд из дома было лучшим, что случалось со мной, потому что когда я была там, то определённо не могла избежать их присутствия. Их семьи поспособствовали этому.

 Я не стала говорить Кейду, но родители Бретта были худшими из всех. Поскольку они жили рядом с моими родителями, мама Бретта сделала своим целью прийти и сообщить мне, что она думает, что я убийца. Возможно, именно тогда я тоже начала верить в это. Когда слушаешь кого-то, особенно взрослых, говорящих о тебе такие ужасные вещи, это может сломать тебя.

 Он пропустил свои пальцы через волосы и немного помолчал.

— Ты же знаешь, что это не твоя вина, верно?