Констанс О'Бэньон - Соловьиная ночь

Миссис Фитцвильямс тоже была растрогана.

— Она прелестное дитя. В Равенуорте нам всем будет ее ужасно не хватать. Но его светлость решил, что будет лучше, если вы возьмете девочку к себе, мисс.

Во взгляде Кэссиди появилась враждебность.

— Я не отдам ее этому человеку. Ему ее никогда не видать! — горячо воскликнула она.

Леди Мэри переглянулась с экономкой и кивнула, чтобы та вышла.

Кэссиди продолжала разглядывать ребенка. Тетушка Мэри была права: малышка нуждалась в ней. А когда девочка подрастет, только Кэссиди сможет рассказать ей, какой была ее мать и как она любила ее.

Вдруг девочка улыбнулась, и сердце Кэссиди радостно забилось.

— Правда, она прелестная, тетя Мэри! — проговорила девушка, нежно прижав малышку к себе.

— Конечно! — согласилась тетушка и, присев рядом на кровать, погладила ребенка по щеке. — Но ведь у нее до сих пор нет имени! — спохватилась она.

— В самом деле, — задумчиво сказала Кэссиди. — Как бы нам ее назвать?

— Мне кажется, что Абигейл знала бы, как назвать ее, — уверенно произнесла тетя Мэри.

Кэссиди провела ладонью по шелковистым кудрявым волосикам.

— Наверное, Абигейл дала бы ей имя нашей мамы… — Она немного приподняла девочку на руках. — Тебя будут звать Арриан, малышка!

Тетушка одобрительно покачала головой.

— Прекрасное имя. Моя сестра была бы без ума от своей внучки!

Внезапно взгляд Кэссиди помрачнел.

— Но ведь ее полное имя будет — Арриан Винтер! — прошептала девушка.

Леди Мэри встала и направилась к двери.

— Не думай об этом! — посоветовала она. — Твоя любовь — вот что нужно малышке!

— Бедненькая крошка так одинока в этом мире, тетушка! — вздохнула Кэссиди.

— У нее есть ты, Кэссиди. Я оставлю вас одних, чтобы вы могли лучше познакомиться.

Девушка была в таком восторге от ребенка, что даже не заметила, как тетушка вышла. Всю свою любовь к Абигейл Кэссиди обратила теперь на ее дочь.

Она внимательно осмотрела ребенка с головы до пят и пришла к заключению, что девочка здоровенькая и красивая.

— Ну, маленькая Арриан, — сказала Кэссиди, — кажется, за тобой действительно хорошо ухаживали! — Она покачала малышку на руках. — Я буду так любить тебя, что ты никогда не будешь чувствовать себя сиротой. Обещаю тебе!

Немного позже тетушка Мэри и кормилица вошли в комнату и увидели, что Кэссиди спит и малышка мирно посапывает в ее объятиях.

Увидев, что племянница улыбается во сне, тетушка даже прослезилась. Ребенок должен был помочь Кэссиди исцелиться от перенесенных кошмаров.

За ужином леди Мэри долго беседовала с мужем.

— Девочка с Кэссиди, и теперь та быстро поправится, — сказала она.

— Дорогая моя, — откликнулся практичный Джордж, — ты полагаешь, что Генри разрешит ей оставить ребенка при себе?

— Ах, Джордж, — воскликнула леди Мэри, — он не осмелится разлучать Кэссиди с ребенком Абигейл!

— Еще как осмелится,

— Я поставлю племянника на место. Нужно сделать так, чтобы Кэссиди могла оставить девочку себе. Ты толыю представь себе, Джордж, в какой кошмар превратится жизнь Кэссиди, если она вернется к брату в деревню. Я даже думать об этом не желаю! Разве ты не заметил, что Генри имеет странное обыкновение досаждать Кэссиди? Не понимаю, отчего это происходит, но я очень переживаю за нее.

— Я тоже это заметил, Мэри, но не знаю, что мы тут можем изменить…

— Мы должны заставить Генри согласиться на то, чтобы Кэссиди осталась с нами. Я его знаю. У него садистские наклонности. И он найдет способ, чтобы использовать ребенка для того, чтобы мучить Кэссиди.

— Не забывай, дорогая, что Генри — ее законный опекун, — вздохнул Джордж.

Кэссиди не хотела расставаться с Арриан даже на ночь, и кроватку девочки перенесли к ней в спальню. Кормилица находилась поблизости на тот случай, если понадобится ее помощь. Очень часто, проходя мимо комнаты племянницы, тетушка Мэри слышала звонкий смех и удовлетворенно улыбалась: дело пошло на поправку.

Кэссиди значительно окрепла и частенько выходила в сад, погреться на солнышке и полюбоваться цветами. Колыбельку Арриан выносили на террасу, и малышка безмятежно спала на свежем воздухе.

Как-то раз, увлекшись игрой с девочкой, Кэссиди не сразу заметила, как вошла служанка.

— Простите, мисс Марагон, но леди Мэри нет дома, а герцог Равенуорт просит позволения увидется с вами. Желаете ли вы, чтобы я провела его к вам или попросила прийти, когда вернется хозяйка?

Кэссиди испуганно взглянула на колыбельку. А вдруг герцог явился, чтобы забрать ребенка?

Девушку охватила тревога. Сначала она хотела избежать встречи с герцогом, но потом решила, что будет лучше, если примет его. Так или иначе, когда-нибудь ей придется столкнуться с ним лицом к лицу, и будет лучше, если это произойдет в доме тетушки Мэри.

— Проводите его ко мне, — сказала Кэссиди. Она прикрыла колени пледом и призвала на помощь всю свою решительность.

Рейли немного замешкался в дверях. В лучах солнца волосы девушки сияли, словно чистое золото. Она казалась такой маленькой и хрупкой в громадном кресле. Нежное личико было бледным, на него еще не вернулся румянец, а зеленые глаза казались огромными. Он подошел и посмотрел на колыбельку, где спала дочка его сводного брата.

— Ребенок здоров, я надеюсь? — проговорил он. У него был такой решительный вид, что у Кэссиди в горле застрял ком. Она лишь кивнула головой. Девушка отчаянно пыталась унять нервную дрожь и сцепила пальцы на коленях, надеясь, что герцог не заметил ее состояния. Если бы она не была так ослаблена болезнью, то нашла бы в себе силы достойно встретить гостя. По-видимому, Кэссиди допустила ошибку, оставшись с ним наедине.

— Мисс Марагон, — сказал Рейли, — я очень рад, что ваше состояние улучшилось.

Кэссиди удивило, что у него хватило наглости рассуждать о ее здоровье. Она забыла свои страхи, и ее глаза гневно сверкнули.

— Полагаю, вы не считаете меня настолько наивной и доверчивой, что я, забыв обо всем, что было, обрадуюсь нашей встрече? — холодно осведомилась она. — К чему это фальшивое участие и забота о моем здоровье?

Понимая причину ее гнева, Рейли придвинул к себе кресло.

— Вы не возражаете, если я присяду?

— Как вам угодно, — нелюбезно откликнулась она, надеясь, что он не задержится.

Опустившись в кресло, Рейли секунду внимательно разглядывал Кэссиди.

— Я признаю, что у вас есть все основания испытывать ко мне неприязнь, мисс Марагон, но сегодня я пришел для того, чтобы как-то загладить свою вину…

— Разве вы можете вычеркнуть из моей жизни то время, которое я провела в Ньюгейте? Или в ваших силах избавить меня от ночных кошмаров, которые с тех пор мне досаждают? Единственное, что вы можете сделать, это оставить меня в покое.

Было видно, что ее слова уязвили Рейли.

— Я понимаю ваше состояние, — сказал он.

— Если это действительно так, вы должны немедленно уйти. Я сделала ошибку, согласившись вас принять.

Рейли видел, что она его боится, хотя ожидал, что снова увидит перед собой ту бесстрашную девушку, которая однажды пришла к нему в Равенуорт. Можно было лишь догадываться, какой ад ей пришлось пережить в тюрьме.

— Я прошу лишь о том, чтобы вы меня выслушали, мисс Марагон, — мягко сказал Рейли. — Потом, если пожелаете, я уйду. Мне бы хотелось обсудить с вами несколько вопросов…

— Может быть, мне позвать дворецкого? Ведь я попросила, чтобы вы ушли! — воскликнула Кэссиди.

Рейли вздохнул и твердо повторил:

— Только после того, как вы меня выслушаете. Кэссиди посмотрела на него с нескрываемым раздражением.

— Тетушка рассказала мне о том, что это ваш брат виновен в смерти моей сестры. Но для меня вы и ваш брат — одно и то же, — проговорила она и, недоуменно покачав головой, добавила: — Я не понимаю только, для чего понадобилось меня похищать и заключать в эту ужасную тюрьму?

— Вы, пожалуй, не поверите мне, но я не замешан в вашем похищении, — сказал Рейли. — Трудно выразить, как я сожалею обо всем случившемся!

Она подумала, что он прекрасный актер. В его взгляде читалось искреннее сочувствие. Однако именно его сочувствие больше всего оскорбляло Кэссиди.

Она, конечно, помнила о том, что не кто иной, как герцог, нежно поднял ее на руки и вынес из тюрьмы. Он отвез ее в свой дом, где его экономка самоотверженно заботилась о ней. В ее воспаленном воображении воспоминания о прошлом смешались, и она уже не могла отличить фантазий от реальности.

— А как вы объясните то, что мои похитители упоминали вас? — спросила Кэссиди.

Его лицо омрачилось.

— Если бы захотели меня выслушать, я бы мог вам это объяснить.

Кэссиди закрыла лицо руками.

— Я иногда перестаю понимать, что происходит, — проговорила она. — Мои ночные кошмары так похожи на реальность…

— В тот день, когда вы оставили мне ребенка, — сказал Рейли, — мы оба, сами того не ведая, сделались жертвами недоразумения. Я подумал, что вы — мать ребенка, а вы — что я его отец.

— Теперь я это понимаю, — безразличным голосом проговорила она.

— Верите вы мне или нет, — продолжал Рейли, — но я хочу помочь вам, мисс Марагон. Для меня нет ничего важнее вашего благополучия.

Кэссиди заметила, что герцог красив, а его взгляд буквально завораживает. Скорее всего он привык к тому, что женщины повинуются ему с полуслова… Но что ему нужно от нее?

— Злодеи может иметь приятную наружность, но он все равно остается злодеем, — сказала она после долгой паузы.

Внезапно его глаза весело заблестели.

— Так вы находите мою наружность приятной?

— Под красивой внешностью может скрываться черная душа! — выпалила Кэссиди.

— А что, если бы я предложил вам попробовать исправить мои недостатки, мисс Марагон? — улыбнулся он.

— Я бы предложила вам обратиться к кому-нибудь другому. К тому, кому не безразличны ваши недостатки. Что касается меня, то мне нет дела до вашей души. Рейли заметил, что его вопрос задел ее за живое.

— Однако я все же рискну сделать вам это предложение, — сказал он. — Тем более что я собирался просить вашей руки.

Кэссиди обомлела.

— Что вы сказали?! — воскликнула она., ей показалась, что она ослышалась.

Рейли встал. Он был так высок, что ей пришлось слегка запрокинуть голову, чтобы взглянуть ему прямо в глаза.

— Я прекрасно сознаю, что мне не следовало бы так спешить и что я могу показаться вам смешным, — начал он, — но у меня нет времени на церемонии и ухаживания. Я очень занят делами своего загородного имения… — он чувствовал, что поступает опрометчиво, но уже не мог остановиться и продолжал говорить: — И я хочу сделать вам предложение, мисс Марагон, выйти за меня замуж…

— Я что, похожа на сумасшедшую? — удивилась Кэссиди. — Да как вы только осмелились предложить мне подобное?! — возмутилась она.

Удивленное выражение на лице Рейли уступило место смущению.

— Мне казалось, что это скорее комплимент, чем оскорбление, — пробормотал он.

— Наверное, вы думали, что, женившись на мне, заставите меня молчать и свет не узнает о преступлениях вашего брата?

Герцог присел в кресло около нее.

— Я и сам считаю его негодяем.

Кэссиди отвернулась, пытаясь побороть рыдания, которые готовы были вырваться из ее груди.

— Вы говорили, что уйдете, если я вас об этом попрошу, — с трудом проговорила она. — Так вот я вас прошу — уйдите! Я больше никогда не хочу вас видеть!

Рейли переполняла жалость к этой девушке. Она казалась ему такой маленькой и беззащитной. Он чувствовал себя глубоко виноватым в том, что с ней произошло, — ведь именно его семья заставила ее так страдать. Ему хотелось защищать ее, заботиться о ней.

Он хотел взять ее за руку, но решил, что этот жест может напугать ее.

— Я прошу дать мне еще минуту, чтобы я мог еще кое-что объяснить!

Кэссиди окинула его ледяным взглядом.

— Нам не о чем больше говорить, — заявила она, — и ваше предложение неприемлемо. Как только вы могли подумать, что я соглашусь выйти замуж за человека, брат которого самым подлым образом соблазнил мою сестру и бросил ее в тот момент, когда она больше всего в нем нуждалась?

Рейли мужественно выдержал взгляд Кэссиди и немного помедлил, обдумывая ее слова. Разве можно допустить, что Хью женился на Абигейл Марагон и об этом не знали ни Лавиния, ни он, Рейли? И леди Мэри, и, по-видимому, мисс Марагон считали именно так.

— Что говорила вам сестра? — спросил Рейли.

— Умирая, сестра просила меня отвезти ребенка герцогу Равенуорту, своему мужу. Поскольку вы герцог, я и приняла вас за ее супруга в тот злополучный день.

Рейли охватила ярость. Так, значит, Хью снова принялся за свои старые мерзости — он соблазняет девушек, прикрываясь титулом, который ему не принадлежит!

— Поверьте хотя бы тому, — горячо произнес он, — что честь моей семьи для меня священна. Единственное, чего я желаю, это вернуть ваше уважение к фамилии Винтер!