— Вы хотели заинтриговать, и вам это удалось, — признал Рейли.

— В тот самый день, когда у нее появился этот платок, нам сообщили, что ее родители погибли в кораблекрушении, — вздохнула леди Мэри.

— Умоляю вас, расскажите поподробнее! Тетушка улыбнулась, заметив, что целиком завладела вниманием Рейли.

— Неужели вы забыли ту девочку, которую какой-то трубочист грозился толкнуть в пруд неподалеку от моего дома?

Рейли наморщил лоб, припоминая, и в следующий момент в его памяти всплыл давно забытый эпизод.

— Да-да, — пробормотал он, — я вспомнил! Тот парень испачкал платье девушки, и я достал платок, чтобы стереть грязные пятна… — потрясенный, он покачал головой. — Я иногда думал, что потом случилось с этой прелестной юной девушкой. У нее были такие выразительные зеленые глаза… Господи, конечно, это была Кэссиди!

— Вы и представить себе не могли, что в тот день Кэссиди будет вытирать этим платком слезы, оплакивая своих погибших родителей, — сказала леди Мэри. — К тому же потом она каждый день молилась, чтобы красавец офицер уцелел на войне.

Рейли так растрогался, что у него перехватило дыхание.

— Да… я, конечно, не знал этого… Леди Мэри удовлетворенно улыбнулась.

— И кто мог подумать, что жизнь так повернет? — добавила она.

Рейли осторожно взял платок.

— Вы думаете, она вспомнит, что я был тем офицером? Ведь я тогда показался ей настоящим рыцарем!

— Ну, этого я вам сказать не могу. Почему бы вам не вернуться домой и не спросить у нее самому?

— Я слышу в вашем голосе упрек, леди Мэри, — сказал Рейли.

— Не упрек, — поправила она. — Беспокойство.

— Вы считаете меня черствым?

— Вовсе нет. Надеюсь, вы не дадите для этого повода. Вам известно, что Кэссиди снова мучают ночные кошмары?

Рейли вздрогнул. Он прекрасно помнил, как страдала от них Кэссиди.

— Нет. Доктор ничего не говорил мне об этом…

— Кэссиди рассказала только мне. Да и то лишь потому, что опасается, что это может повредить ребенку. Вы не были дома вот уже два месяца, Рейли. Не кажется ли вам, что пора вернуться?

В его глазах отразилось отчаяние.

— Я себе не смогу простить, что уехал! — воскликнул он.

— Не знаю, что там между вами произошло, Рейли, но вы должны вернуться домой. Вы нужны Кэссиди.

— Пожалуй, вы правы. Но сначала мне нужно закончить в Лондоне несколько дел. Вы, наверное, будете рады услышать, что я нанял человека, чтобы последить за Джеком и Гордоном. Он собрал достаточно улик против них, чтобы мы могли не разглашать их злодейства против Кэссиди. Они и без того натворили много других подлостей, чтобы суд надолго отправил их за решетку.

— Вы очень мудрый человек, Рейли, — сказала леди Мэри. — Не хотела бы я оказаться в числе ваших врагов. Я знала, что вы найдете способ наказать эту преступную парочку, но не предполагала, что это произойдет так быстро.

— Больше Кэссиди нечего их бояться, — заверил Рейли, возвращая леди Мэри платок, который та тут же спрятала в шкатулку.

— Интересно, догадается ли она когда-нибудь, что вы и тот рыцарь в парке — одно и то же лицо?

— Увы, я уже совсем не тот рыцарь…

— Но и той девочки, которой была тогда Кэссиди, тоже не существует, — заметила тетушка Мэри. — Но теперь Кэссиди носит под сердцем вашего ребенка, и ей снова нужен защитник.

Рейли взглянул в ее добрые, любящие глаза.

— Не бойтесь, — сказал он, — вашей племяннице не придется рожать ребенка в одиночестве. Я не такой, как мой брат. Я обязательно приеду, когда приблизится время родов.


Доктор Уортингтон запретил Кэссиди верховую езду, и она была вынуждена отказаться от ежедневных конных прогулок. Соскучившись, она приказала заложить экипаж, чтобы объехать окрестности имения.

Элизабет усадила Кэссиди в экипаж и заботливо укутала ее ноги теплым пледом.

— Нужно одеваться потеплее, ваша светлость, — сказала ирландка. — Как бы не случилось выкидыша.

Когда они выехали, был легкий морозец, и луг блестел от инея.

— Мне никогда не нравилась зима, Элизабет, — призналась Кзссиди. — Но мне кажется, когда выпадет снег, в этой долине будет очень красиво.

— В Ирландии снег выпадает рано и долго не сходит. Иногда я тоскую по родине, но никогда не скучаю по зиме.

— Как-нибудь тебе нужно съездить домой, — сказала Кэссиди.

— Только не сейчас, ваша светлость. Мне кажется, я потом не смогу вернуться. К тому же я не хочу вообще покидать вас…

— Спасибо тебе за верность, Элизабет, но мне хочется, чтобы ты навестила семью.

Экипаж подъехал к деревне. Сегодня, как и всегда, люди на улице радостно приветствовали Кэссиди.

— Здесь есть магазинчик, где в витрине выставлены китайские украшения, Элизабет! — воскликнула она. — Я хочу туда зайти.

Элизабет распорядилась, чтобы кучер остановился, и помогла Кэссиди сойти на землю.

Когда хозяйка магазинчика увидела, что пожаловала сама герцогиня, то бросилась к двери с радостным возгласом:

— Милости просим, ваша светлость! Меня зовут Салли Мэй. Чем могу служить?

Кэссиди улыбнулась и осмотрелась вокруг. Магазин оказался куда больше, чем можно было предположить, глядя на него снаружи. Здесь было очень чисто, и многочисленные диковинные товары были аккуратно расставлены на полках вдоль стен.

— У вас чудесный магазин, миссис Мэй! — похвалила Кэссиди.

— Очень приятно, что вы такого мнения, ваша светлость, — откликнулась хозяйка. — Не желаете ли чашечку чая? Сегодня такой холодный день! Я только что заварила прекрасный чай!

Хозяйка просительно взглянула на Кэссиди, и та взяла тонкую китайскую чашку, расписанную в китайском национальном духе.

— Не сейчас, миссис Мэй, — сказала Кэссиди. — Может, в следующий раз… А откуда у вас в деревне появились мастера такой китайской росписи? — поинтересовалась она.

— Это искусство укоренилось у нас с незапамятных времен, ваша светлость. Секреты мастерства переходят от отцов к детям. Никто не помнит, с чего это пошло, но говорят, что сама королева однажды ела с наших тарелок!

— Ваша посуда просто прелесть!

— К сожалению, не все это понимают, ваша светлость, — вздохнула хозяйка. — Мы едва сводим концы с концами.

— Но ведь ваша деревня недалеко от главного лондонского тракта. Вы могли бы сбывать товар проезжим купцам.

— В деревне Равенуорт, ваша честь, сейчас трудные времена. Семья моей сестры была вынуждена отправиться в Лондон, потому что здесь не могла заработать на пропитание. Отсюда уезжает вся молодежь… Нет слов, восстановление замка дало работу многим семьям, и мы очень благодарны его светлости.

— Я собиралась осмотреть окрестности, — сказала Кэссиди. — На обратном пути я заеду к вам, и мы выпьем чаю.

Миссис Мэй просияла.

— Я успею приготовить для вашей светлости чудесные пирожки! — воскликнула она.

Она обошла все лавки в деревне, в каждой из них любовалась тонким, изящно расписанным фарфором и везде выслушивала грустную историю о постоянном сокращении производства посуды.

Она недоумевала, почему Рейли до сих пор ничего не предпринял, чтобы здешний промысел начал процветать. Она заметила, что лица ребятишек худы, а в глазах их родителей сквозит отчаяние. Наверное, Рейли был слишком увлечен восстановлением замка, чтобы обращать внимание на то, что происходит в деревне.

Мысли Кэссиди перескакивали с одного на другое. Единственное, в чем она была убеждена, что людям, живущим по соседству от Равенуортского замка, можно помочь.

Когда она вернулась к магазинчику миссис Мэй, хозяйка уже встречала ее у двери.

— Я накрыла стол в гостиной, ваша светлость. Там вам будет уютнее. Я налью вам чаю и не буду мешать.

— Нет, пожалуйста, останьтесь, — попросила Кэссиди. — Мне нужно с вами кое о чем поговорить.

Миссис Мэй провела гостей в дом. Гостиная оказалась маленькой, но безукоризненно чистой. Здесь пахло лимонной цедрой. Стол был застелен чистой белой скатертью, и на нем гостей ждали чай и обещанные пирожки.

Взгляд Кэссиди упал на противоположную стену, которую украшал великолепной работы гобелен.

— Он очень похож на гобелены в нашем замке, — заметила Кэссиди. — Но только он, по-видимому, изготовлен недавно?

— Точно так, ваша светлость. Моя бабушка делает эти гобелены, и ей помогают мои дочери.

— А не взялась бы она привести в порядок наши гобелены? — поинтересовалась Кэссиди. — Вот только они такие ветхие и старые…

— Конечно, ваша светлость! У моей бабушки просто золотые руки! — воскликнула хозяйка, наливая чай. — Ей уже восемьдесят три года, она почти слепая, но работы у нее получаются сказочной красоты!

— Приходите ко мне завтра, миссис Мэй. У меня есть кое-какие идеи, как наладить здешнюю жизнь.


Леди Мэри открыла коробку, которую доставили из Равенуорта. Сверху лежало письмо от Кэссиди, и тетушка торопливо принялась читать:

«Дорогая тетушка Мэри,

В этой посылке ты найдешь двадцать образцов превосходного фарфора. Не сомневаюсь, ты согласишься со мной, что они просто уникальны. Это тебе подарок от жителей Равенуорта. Я прошу тебя показать эти вещи своим знакомым и рассказать, где их делают. Здешние жители нуждаются в том, чтобы об их мастерстве стало известно как можно больше, и, надеюсь, ты сможешь в этом помочь. Мне бы очень хотелось, чтобы изделия из моей деревни вошли в моду, но еще больше мне бы хотелось, чтобы дела у людей пошли в гору. Я знаю, ты обязательно поможешь!»


Леди Мэри улыбнулась и протянула письмо дяде Джорджу.

— Прочитай, что пишет наша Кэссиди. И после этого Рейли еще может надеяться, что его ждет с ней спокойная жизнь!

Джордж рассмеялся.

— У меня есть несколько предложений по поводу того, как заманить знатоков фарфора в Равенуорт, — сказал он, ознакомившись с посланием Кэссиди. — Иногда мне кажется, что если бы я родился купцом, то весьма преуспел в торговле!

— Как бы там ни было, я думаю, у тебя найдется несколько фунтов, чтобы вложить их в это многообещающее предприятие, — заметила леди Мэри, ловя мужа на слове.

Она достала из ящика фарфоровое блюдце.

— А что, это и правда прелестно! — воскликнула она. — Это будет украшением моего стола.

Она снова улыбнулась, и в ее глазах появился озорной блеск.

— Пожалуй, я приглашу на чай леди Талмадж. У нее прекрасный вкус, и если ей это понравится, то скоро весь Лондон бросится покупать эти сервизы.

Джордж на мгновение посерьезнел.

— А знаешь, дорогая, — сказал он, — Кэссиди чрезвычайно на тебя похожа! Вы всегда полны энергии и всегда в работе. Уверен, у моей племянницы все будет получаться. Так же, как и у тебя!

— У меня все получается, потому что рядом со мной ты, Джордж. А вот есть ли такой человек рядом с Кэссиди — это еще вопрос! — вздохнула тетушка.

Глава 30

Несмотря на то, что еще больше похолодало и дождь часто мешался со снегом, Кэссиди регулярно выезжала в деревню, где ей всегда были очень рады. Теперь ее знали все в округе. Детишки гурьбой спешили за ней, оспаривая друг перед другом право пройтись рядом с герцогиней.

Она обнаружила на окраине Равенуорта пустующий амбар и с помощью местных жителей переоборудовала его под мастерскую. Теперь те мужчины в деревне, которые не были заняты на ремонте замка, не покладая рук трудились под руководством миссис Мэй.

В мастерской установили двенадцать гончарных кругов, а также сложили три печи для обжига изделий. Здесь же поставили несколько рабочих столов, за которыми устроилась сама миссис Мэй с дочерьми и другими одаренными мастерами, — все они занялись росписью фарфоровой посуды из Равенуорта.

Войдя в мастерскую, Кэссиди замерла на пороге, любуясь кипучей деятельностью, которая развернулась вокруг нее.

— Разве это не чудо, Элизабет! — удовлетворенно проговорила она камеристке.

Увидев, что пришла герцогиня, миссис Мэй поспешно отложила работу и подошла к Кэссиди.

— Прошу прощения, ваша светлость, у меня все руки в краске, — сказала миссис Мэй, обводя помещение гордым взглядом. — Мы уже почти закончили работу над шестью заказами, которые вы сделали нам на прошлой неделе.

Кэссиди передала миссис Мэй несколько писем.

— В таком случае, — весело сказала она, — вы сможете приступить к работе над дюжиной новых заказов. Я получила их только сегодня. Ваше имя становится известным в Лондоне. Если дела пойдут так и дальше, мы откроем большой магазин!

— Все это благодаря вам, ваша светлость!

— Чепуха. Все это благодаря вашему таланту и упорству ваших мастеров. Я лишь помогаю продавать вашу изумительную посуду!

Кэссиди заметила, что вокруг них собираются другие рабочие. Все они улыбались.

— Ваша светлость, — сказала миссис Мэй, — насколько это в наших силах, мы докажем вам, что умеем быть благодарными!

Все вокруг одобрительно закивали.