Бренда Джойс - Соперник

Де Вер опустился рядом с ней на колени.

– Ненавижу эти кринолины, – пробормотал он, пытаясь найти среди многочисленных юбок ноги Оливии.

Его губы без устали ласкали ее рот, шею, потом скользнули к открытой груди. Неведомое доселе наслаждение охватило Оливию, и, когда его дерзкая рука добралась наконец до цели и двинулась по внутренней стороне бедра, она не смогла сдержать возгласа испуга и блаженства одновременно. Его пальцы остановились в дюйме от ее самого сокровенного местечка.

– Неужели ты хочешь лишить нас обоих величайшего блаженства? – требовательно спросил он, накрывая ладонью пушистый холмик.

У Оливии перехватило дыхание, она не могла вымолвить ни слова. Еще ни один мужчина не ласкал ее так дерзко, так возбуждающе приятно, и ей хотелось, чтобы эти ласки продолжались вечно, хотя она была прекрасно осведомлена о последствиях. Не в силах говорить, она едва слышно застонала.

– Ну же, скажи, чего ты сейчас хочешь, – прошептал он, целуя ее шею, ключицы и мягкие полушария грудей у выреза декольте. – Ты уже влажная, – произнес он, умело лаская пальцами каждую складку ее плоти, – и мы оба знаем почему…

– Прошу тебя, – хрипло воскликнула Оливия, обретя наконец дар речи, – прошу тебя, Гаррик…

Его пальцы переместились на самую чувствительную точку, и Оливия задрожала всем телом, уже не владея собой. С каждой секундой возбуждение все нарастало, требуя логического завершения, но оно все не наступало. Наконец настал момент, когда Оливия решила, что сейчас просто умрет от невыносимо сладкой муки. Прерывисто дыша, она открыла глаза и увидела над собой ночное звездное небо.

– Ты хочешь меня? Скажи, Оливия! – попросил он.

– Да… Да! Хочу…

– И я хочу тебя… Так сильно, что не могу больше ждать…

Но Оливия уже не слышала его страстного шепота. Настойчивые ласки его умелых пальцев рождали в ней все нараставшую волну блаженства, которая наконец обрушилась на нее со всей силой неизведанного ранее экстаза. Из груди Оливии вырвался громкий торжествующий вопль, который был тут же заглушен жадным поцелуем мужских губ.

Медленно возвращаясь к реальности, Оливия открыла затуманившиеся глаза и снова увидела над собой сказочно красивое звездное небо.

Никогда в жизни Оливия не испытывала такого блаженного покоя, как теперь, лежа в объятиях де Вера. Он крепко обнимал ее, уткнувшись лицом в плечо и страстно прижавшись к ней всем своим мускулистым, невероятно напряженным телом. Оливия чувствовала, как сильно билось его сердце, понимала, как страстно он жаждал наслаждения…

Внезапно в ней снова заговорил рассудок. Произошло то, чего не должно было произойти ни в коем случае! И о чем она только думала?! Де Вер соблазнил ее, и она охотно поддалась! Великий Боже! Бежать, скорее бежать от него! Бежать от этого пруда, от этой укромной скамьи, пока их не увидели вместе! Если Арлен узнает об этом, ее жизнь превратится в сплошной кошмар!

В голове Оливии мелькали видения, одно ужаснее другого, но она все еще была не в силах оторваться от мужчины, который только что доставил ей неизъяснимое наслаждение. Ее руки ласково перебирали его густые темные волосы, и она внезапно поймала себя на том, что чувствует к нему не только физическое влечение, но и что-то гораздо более глубокое и потому чрезвычайно опасное. Нет! Между ними не может, не должно быть ничего иного, кроме мимолетной близости!

Внезапно де Вер резко отстранился и хрипло спросил:

– Когда мы увидимся снова?

Поднявшись со скамьи, Оливия не сразу нашлась с ответом, потому что мысли ее были заняты Арленом, его сестрой, Сьюзен, самим де Вером, ее собственной дочерью, которая была для нее дороже всего на свете…

– Мы не должны видеться, – коротко проговорила она наконец.

Де Вер крепко сжал ее руку и глухо пробормотал:

– Не надо со мной играть, Оливия. Мы с тобой взрослые люди. Я знаю, ты не любишь своего мужа. Так неужели после того, что с нами только что случилось, у тебя хватит духу отказать мне и себе в продолжении?

– Это полное безумие! – покачала головой Оливия. – Это ужасная ошибка!

– Черт побери! – вырвалось у него. – Спешу сообщить вам, леди Эшберн, что недолго пробуду в Лондоне. Вскоре мне предстоит возвращаться на Барбадос. Так давайте же воспользуемся тем немногим, что дарует нам судьба!

Значит, он скоро уедет? Она заметно огорчилась, узнав об этом.

– Судьба? – рассеянно повторила она. – Но вы обручены с моей подругой, и я…

Она остановилась на полуслове, не зная что сказать. Первый раз в жизни она встретила мужчину, близость с которым подарила ей величайшее блаженство, мужчину, к которому она испытывала не только сильнейшее физическое влечение, но и какое-то гораздо более глубокое чувство, названия которому она еще не знала. Да, у Арлена были любовницы, равно как и подавляющее, если не абсолютное, большинство светских замужних дам имели любовников. Все так, но у них не было слепой дочери, нуждавшейся в постоянной опеке и защите!

– Что ты хотела сказать, Оливия? Какой предлог ты успела выдумать, чтобы разорвать наши отношения? Или тебе просто нравится дразнить мужчин?

В голосе виконта прозвучал ледяной сарказм.

– Неправда! – воскликнула она.

– В таком случае завтра же возвращайся в Эшбернэм! Я буду ждать тебя там, – смягчившись, улыбнулся он.

Оливия попала в ловушку. Она не могла отказать де Веру, но и выполнить его просьбу, которая прозвучала как приказ, тоже не могла.

Не дождавшись ответа, виконт нетерпеливо продолжил:

– Твой муж не любит и презирает тебя. У него несколько любовниц. Ты похоронила себя в деревне, а ты молода, красива, темпераментна… Так что же тебя останавливает? Я приеду к тебе в Эшбернэм!

Глаза Оливии наполнились слезами.

– Нет, не могу, – тихо проговорила она.

– Ты хочешь сохранить верность мужу? – удивленно спросил он. – Но почему?

– Это сложно объяснить, – прошептала Оливия. Ей очень хотелось рассказать ему о слепой дочери, о маленькой Анне, но она никак не могла решиться.

– Сложно? – язвительно переспросил он. – Что же сложного в том, что мужчина и женщина хотят быть вместе? Это так же просто, как сама жизнь! Оливия, неужели ты так наивна?

Она предпочла не отвечать. Несмотря на то что у нее была восьмилетняя дочь, она была почти так же наивна и неопытна, как до замужества.

– Я должна вернуться в дом, – сказала она с чувством собственного достоинства, – пока нас не увидели вдвоем здесь, у пруда.

Он схватил ее за руку, не давая уйти.

– В следующий раз, когда мы окажемся в одной комнате, не вводите меня в заблуждение своими красноречивыми взглядами! – гневно заявил он.

– О чем вы, милорд? Я отказываюсь вас понимать! – возмутилась Оливия. – Отпустите меня!

Виконт подчинился с явной неохотой.

– Единственное, что я могу вам предложить, – с невозмутимым спокойствием, которого на самом деле не чувствовала, произнесла Оливия, – это сочувствие и дружеские отношения, не более. Не знаю, о каких красноречивых взглядах вы сейчас говорили, но это вам только показалось, уверяю вас. – Она чуть не поперхнулась от собственной чудовищной лжи.

Лицо виконта сначала приобрело выражение крайнего недоверия, потом гнева и, наконец, отвращения.

– Я не нуждаюсь в вашей жалости, леди Эшберн, и уж тем более в дружбе с вами, – сухо произнес он и тут же добавил с дьявольской ухмылкой: – Еще несколько минут назад вы, дражайшая леди, предлагали мне куда больше, чем дружбу…

Вспомнив сладостные мгновения взаимной страсти, она моментально покраснела.

– Как бы там ни было, мне пора, – решительно заявила она и поспешно направилась к дому, кипя от возмущения из-за его грубых намеков.

И чуть не столкнулась нос к носу с графом Стэнхоупом.

Гаррик встрепенулся, заметив отца.

– Ах, простите, милорд, – смущенно пробормотала чуть не налетевшая на графа Оливия.

Подхватив широкие юбки, она стремительно направилась к дому, но граф Стэнхоуп успел заметить ее необычайную бледность, помятую прическу и некоторый беспорядок в одежде.

Гаррик тоже заметил блеснувшие в ее глазах слезы и искренне пожалел о своей излишней горячности. Он долго смотрел ей вслед, пока ее грациозная фигурка не скрылась за широкими дверями гостиной. Прошло еще несколько секунд, прежде чем он повернулся наконец к отцу.

Меньше всего ему сейчас хотелось в очередной раз ссориться с графом Стэнхоупом.

– Только не говорите мне, что это чистая случайность, – недовольно буркнул Гаррик, отлично понимая истинную причину неожиданного появления отца.

Граф молча протянул ему свою табакерку с нюхательным табаком. При этом выражение его лица не сулило ничего хорошего.

– Благодарю, я не нюхаю табак, – сухо отказался Гаррик.

– Ну конечно, я не просто так покинул гостей, – подтвердил его догадку граф, поднося к носу щепотку табака. – Ты волен делать все, что захочешь, Гаррик, но всему свое время и место. Свидание с леди Эшберн на празднестве в честь твоей помолвки совершенно неуместно, – гневно произнес граф.

– Вряд ли это можно назвать свиданием, – возразил Гаррик. – Отец, мне не нравится, когда со мной разговаривают словно с ребенком!

– Так не веди себя как ребенок! – отрезал граф. – Соблазнять вышеупомянутую леди под самым носом у сэра Джона?! Что может быть возмутительнее? Только не говори, что я не прав! Не принимай меня за выжившего из ума старика!

– Возмутительнее? – усмехнулся Гаррик. – Кого это возмутило? Во всяком случае, не меня.

Игнорируя оскорбительное замечание сына, граф продолжал:

– Я видел вас обоих. Совершенно очевидно, что она не хочет иметь с тобой никаких дел. К счастью, леди Эшберн в отличие от большинства женщин обладает здравым рассудком. Я своими ушами слышал, как она отказывалась встречаться с тобой. Зачем так настаивать? Оставь ее в покое. В этом городе найдется немало женщин, готовых по первому зову броситься тебе на шею. Хочешь, я сам подберу тебе темпераментную красотку?

Граф заговорщически улыбнулся сыну, но тот был вне себя от бешенства.

Во-первых, он был взбешен отказом Оливии, а во-вторых, что бесило его еще больше, свидетелем этого отказа стал его отец!

– Не стоит беспокоиться. Вы и понятия не имеете, какую именно женщину мне надо, – процедил он наконец сквозь зубы.

– Ты мужчина в полном смысле этого слова, и я прекрасно понимаю, что именно ты хочешь от женщины, – саркастически улыбнулся граф. – Кстати, если уж я видел тебя вместе с леди Эшбернэм, то и другие гости тоже могли заметить вас вдвоем. Уверен, ко времени окончания вечеринки сэр Джон будет полностью осведомлен о твоем заигрывании с леди Оливией. Неужели ты сам не понимаешь? К чему такое безрассудство? Или ты снова хочешь мне досадить?

– Отец, я с самого начала был категорически против этой помолвки, но вы шантажировали меня и принудили к ней! Будь моя воля, я давно бы уже плыл на Барбадос.

– Я никогда тебя не шантажировал! – произнес граф таким тоном, что казалось, он и сам верит в правдивость своих слов.

Гаррик решил не продолжать бессмысленный спор, пусть отец думает что хочет.

Граф Стэнхоуп довольно улыбнулся, приняв молчание сына за согласие. Оба медленно направились к дому.

– Гаррик, когда выполнишь свой долг, ты сможешь снова вернуться на свой остров, если тебе этого так хочется, – примирительным тоном сказал граф. – А свою беременную жену оставишь на мое попечение.

– Нет, – решительно возразил Гаррик, усилием воли заставляя себя понизить голос, потому что на них с графом уже оборачивались любопытные, – я не могу вам обещать, что уеду на Барбадос без своей жены. Я сделаю так, как сочту необходимым!

С этими словами Гаррик развернулся и скрылся в толпе гостей.

Войдя в дом, Оливия все еще дрожала от волнения. В висках стучало, она была в полной растерянности. Гаррик де Вер действительно оказался непростым человеком. Он был слишком настойчив, прямолинеен и даже жесток!

Перед столовой она замедлила шаг. Гости вовсю нахваливали разнообразные закуски, но Оливия не чувствовала голода, потому что была слишком потрясена случившимся. Нет, она никогда не станет его любовницей, несмотря на сильное и безотчетное к нему влечение. Заливаясь горячим румянцем, Оливия стала усиленно обмахиваться веером. Должно быть, он принял ее за легкодоступную женщину. У нее бешено заколотилось сердце при воспоминании о том, как откровенно она выражала свою страсть и блаженство. Веер в ее руках замелькал чаще. Нет, ей не следует даже думать об этом! Ее сочувствие к виконту оказалось слишком опасным для нее самой. Если он не хочет довольствоваться дружбой, надо забыть о нем! Внутренний голос твердил ей, что любые отношения с де Вером приведут к страшной катастрофе, а Оливия не имела оснований не доверять своей интуиции.