− Да, все нормально Рэйч. Сейчас попытаюсь почитать немного, а завтра поеду снова в больницу. Еще нужно работу найти. Ты сможешь завтра приехать ко мне?

− Да, конечно приеду, газеты захватить?

− Думаю да, я тоже что-то прикуплю завтра. – Меня посещает мысль, что нужно прикупить парочку журналов, где есть вакансии, газет и порыться в интернете на сайтах трудовых ресурсов. Будем вдвоем с Рэйч что-то искать, авось что-то и попадется.

− Хорошо, тогда до завтра.

− Пока, − кладу трубку и тянусь к самой верхней книжечке из стопки на моей прикроватной тумбе. Так, что у нас тут? Вашингтон Ирвинг «Сонная лощина». Классика, что сказать.

Меня  хватает ровно на два часа и я, захлопнув книгу, разворачиваюсь, с шумным выдохом откидываясь на подушки. Рецензию я точно сейчас не напишу, голова совсем не работает. В ней просто каша полнейшая.

Встав  с кровати и взяв в комоде чистое белье, принимаю душ и ложусь в постель. В моих мыслях снова мама. Я снова думаю о ней и накатившие слезы скатываются на подушку, а горло болезненно сдавливает, как от удушья. Я открываю рот, рывками заглатывая воздух и прогоняя непрошенные слезы тревоги. Мама, мамочка. Ну почему? Почему ты не следила за собой? Почему ты это допустила?

Тихо выплакавшись в подушку, обессилевшая я и засыпаю.

Утром собираюсь в больницу и параллельно отправляю Кэвина в школу. Только бы ничего не забыть. Беру все свои и мамины документы, завожу наш старенький Форд и через двадцать минут пути я уже в больнице. Подхожу на ресепшен возле отделения интенсивной терапии, где как и в прошлый раз, ждут в приемной люди, бегают медсестры и ходят с медкартами врачи.

− Доброе утро! Мне нужен доктор Нейлз. Я Кирстен Флорес, дочь пациентки Мелани Флорес.

− Подождите, пожалуйста, его в комнате, - сухо замечает темноволосая медсестра, глядя на меня из-под оправы очков. Конечно, кто я для нее? Это привычная работа, всех отправлять в выжидательную комнату.

И снова я иду в эту самую комнату. Захожу и присаживаюсь на тот самый диван, что и вчера, не зная, к чему быть готовой. Предчувствие молчит, оно как-будто затаилось и просто ждёт приговор доктора. Через пятнадцать минут входит доктор.

- Здравствуйте, Кирстен. Вашей маме нужна замена клапана и это стоит тридцать тысяч долларов и еще примерно тысяч двадцать пять на ее реабилитацию.

Сколько? Внутри сердце с гулким стуком тяжело ухает вниз. Господи, это же огромная сумма! Где нам найти столько денег? Я очень сомневаюсь, что мама успела столько отложить. И даже с ее страховкой такой суммы не будет.

− Ясно, спасибо. − Забираю чек, выхожу из комнатки с чувством отчаяния от безысходности − где же мне сейчас найти пятьдесят тысяч? Хоть иди и ограбь этот чертов банк!

Выхожу из больницы, сажусь в свой Форд и еду к бабушке. Заезжаю на подъездную дорожку небольшого одноэтажного домика. Она выходит на крыльцо.

Бабушкин дом серого цвета с маленьким крыльцом на шесть ступеней и перилами с наконечниками в виде круглых шариков. Возле двери пара цветочных кадок, фонарик  и маленький коврик. На первый взгляд, совсем непритязательно, но, сколько любви и заботы вложено в этот дом! Его построил мой дедушка и в нем выросла моя мама.

− Привет бабуль, − выглядываю, немного высунувшись из окна, − готова?

− Привет детка, да, поехали, − она сходит с крыльца, и я помогаю ей сесть в машину.

По дороге в банк совсем не хочется болтать, и мы молчим, ограничившись всего парой слов о Кэвине и сумме маме на операцию. Блеклые здания, измотанные люди - всё, что я вижу сквозь лобовое стекло. Улица  ее оживленность не кажется такой привлекательной и жизнеутверждающей, как обычно. Всё выцветшее и посеревшее.

Припарковав машину на стоянке банка, мы заходим в здание и проходим к одному из обслуживающих столиков. Девушка подзывает к нам администратора. Пока мы ждем, я осматриваю зал, в котором мы стоим. Вокруг столы с операторами и консультантами, люди снуют от одного столика к другому с бумагами. Суета и шуршание бумаги слышны отовсюду.

К нам подходит седоволосый мужчина лет сорока, в изысканном и недешевом костюме. Сначала они с бабулей немного разговаривают, и потом она снимает всю сумму со счета. Абсолютно все наши семейные сбережения.

На счету у бабушки оказалось немного-немало двадцать четыре тысячи и девять тысяч у мамы на страховом счете. Да! Это совсем немало! Это намного лучше, чем я ожидала! Дикая волна облегчения проходит по спине, и бурная радость заполняет поднимающимся и расползающимся по телу теплом. Я не в силах сдержать улыбку. Я уже счастлива, мы вытащим маму. Ей все-таки сделают операцию.

Закинув несколько чеков в сумку, отвожу бабушку домой и снова еду в больницу. Только уже настроение совсем другое. Я на душевном подъеме, веду себя как заводная, и кажется, готова свернуть горы. Забегаю в тот же приемный покой и снова прошу позвать доктора. В отражении стеклянной перегородки на ресепшене замечаю, что мои глаза широко распахнуты и светятся. Надежда внутри крепнет, что всё будет хорошо, и я жду доктора. Минут через 10 после вызова появляется доктор.

− У меня есть ровно тридцать тысяч доктор, пока больше ничего, но… но я достану деньги.

− Хорошо, давайте сейчас все оформим через кассу и можно будет завтра утром вашей маме сделать операцию.

Быстро проглядываю и заполняю документы. Отдаю в кассу чеки. Сейчас каждый час на счету и всё нужно делать очень быстро. Но вроде это пока всё, что я могу для мамы сделать. Остальной необходимой сумы у меня просто нет. Выйдя из больницы и садясь в свою машину, смотрю вперед, положив руки на руль. Что же делать? Где я могу заработать такие баснословные деньги?

Завожу мотор и еду домой, по пути остановившись у газетного киоска  и купив пару газет. К моему приезду домой Кэвин уже дома, обувь его и Рэйчел вижу возле гардероба.

− Кэвин, я дома, - кричу с порога, - маме сделают операцию.

Он выбегает из своей спальни, и я вижу его на лестнице. Горящие от тревоги серые глаза, взлохмаченные темно-русые волосы, руки сжаты в кулаки. Мой брат сильно напуган, но мимика его лица меняется. В его глазах я вижу то, что видела в своих у ресепшена больницы – надежду.

− Денег хватило?

− Да, но пока только на операцию, еще нужно достать где-то на ее восстановление. И я пока не знаю, где взять такую сумму, - устало сбрасываю свои ботинки.

− Она уже пришла? - слышу голос Рэйчел из своей спальни, а затем вижу ее выходящей из неё, позади Кэвина.

− Привет Рэйч, - вешаю в гардеробной свое темно-серое кашемировое полупальто и поднимаюсь к ним на второй этаж, - нужны деньги, и большие.

− Я тут купила газет, но пока тебя ждала ничего интересного в объявлениях не нашла. Есть, конечно, парочка вариантов, пока еще не поздно можем позвонить.

− Да, мне нужно найти что-то обязательно. Кэвин, ты обедал? – громко спрашиваю, оборачиваясь в сторону двери.

− Нет еще, не охота, Кирс, − он морщится с отвращением, как-будто я предложила какую-то дрянь.

− Нет,  дружок, так дело не пойдет. Марш на кухню. А ты, Рэйч?

− Я тоже что-то могу перекусить. Что у  вас есть?

− Идем в кухню, сейчас что-нибудь сообразим, - кивком головы указываю на кухню.

Как бы ни хотелось надо поесть. И за братом мне нужно следить, что я потом скажу маме?

На скорую руку жарим бекон с яичницей и наш ланч готов. Быстро съев, почти проглотив все со своей тарелки, я снова иду в комнату просматривать объявления. Всё какое-то бредовое, неясное. Иногда вакансия описана размыто и нечетко, и не понимаешь, на что соглашаешься.

Сделав несколько звонков и узнав про оплату, мы сидим с Рэйчел, раздумывая, куда мне пойти. Везде предлагают денег немного. Даже при отработке почти сутки мне не хватит оплатить мамину реабилитацию и прокормить нас с братом.

− Слушай, − беру я газету возле нее, − можно попробовать в двух местах одновременно работать. Я могу отрабатывать смену в закусочной. Ну, и может, поискать работу на дому.

− Кирстен, да ты с ног будешь валиться, да и деньги это не те, тебе же сумма приличная нужна. Еще неизвестно, когда ваша мама сможет снова работать.

Да, подруга права. Я и сама это прекрасно понимаю, но и другие варианты отсутствуют.

− Рэйч, я не знаю, что делать, - сидя на кровати, падаю, уткнувшись носом в подушку, и шумно втягиваю воздух. − Разве у меня есть выбор?

Рэйчел смотрит на меня с минуту, и по ее сдвинутым бровям я вижу, что напряженно что-то соображает. Ее бровь поднимается вверх, один уголок губ поднимается в хитрой ухмылке и она достает из кармана джинсов мобильный. Вот это выражение я совсем не люблю, даже немного боюсь. Она что-то надумала и сейчас выдаст одну и своих бесшабашных мыслей.

− А знаешь, есть идея. У Келза сегодня смена в «Ночной стреле», ты же у нас танцевать умеешь.

− О нет! − в ужасе мои глаза расширяются, я резко поднимаюсь и мотаю головой, - Нет, нет и ещё раз нет! Рэйчел, я не смогу.

− Кирс, − взяв меня за руку Рэйчел смотрит мне в глаза, − сейчас речь идет о твоей маме, мы скажем, что раздеваться ты не будешь, а только танцевать. Ну что тебе стоит покрутить своей задницей перед толстыми кошельками? – она смотрит почти невинным взглядом, а у меня в голове возникает картинка со мной, танцующей стриптиз. Лицо начинает гореть, меня заливает краской, и я закрываю лицо руками от стыда. Но Рэйч не унимается, - подумай, сколько сможешь заработать, это не в забегаловке смену отмахать. Тебе с твоей внешностью они будут деньги пачками отдавать, сама подумай.

Я стыжусь этого. Нет во мне такой дерзости и раскрепощенности. Но тут с подругой не поспоришь. Она дело говорит, ведь там действительно можно заработать прилично, по крайней мере, больше, чем за смену официантки.

− Ладно, звони Келзу. Только стриптиз я не танцую, скажи, что только пилон и все, − я смотрю строгим убийственным взглядом  на Рэйч. На стриптиз я точно не пойду. Ее идея действительно безумна. С такой обезбашенностью не мне, а ей нужно танцевать.

− Хорошо, - она набирает номер.

− Келз, привет. Слушай, мы тут с Кирс сидим, ей работа очень нужна. Может попросишь Блэйз посмотреть на Кирстен? Да, положили, - Рэйчел бросает на меня быстрый взгляд,- операцию сделают, но денег нужно на лечение, и немало, им не хватит того что есть. Так что, поможешь? Только Кирс имеет дело только с пилоном, никакого стриптиза и без раздевания. Я ей обещала, - она улыбается, - иначе она меня прибьет. Хорошо, ага, пока, - она кладет мобильный на кровать.

− Ну что?

− Он спросит администратора. Но Блэйз классная, она должна помочь. – Подруга улыбается и довольно кивает головой. - А что у тебя есть для такого выхода?

− Ну, я даже не знаю… − раздумывая, поднимаюсь и иду в гардеробную, нервным взглядом окидывая полки и вешалки. А собственно, что у меня такого есть? В студии я обычно занимаюсь в топе и слегка потертых шортах, но это ведь для себя, а здесь меня будут оценивать. Звучит как-то гадко, но это ведь правда, я ведь собираюсь в каком-то смысле продать свое тело, чтобы за ним наблюдали. Я одергиваю себя, неважно для кого и чем это кажется, мне нужны деньги и если это хороший способ заработать нужную сумму, то я на это пойду. – У меня есть комбидресс, топ, шорты.

− Нет, это явно не пойдет, для такого плана работы нужны принципиально другие вещи. Какой-то кожаный корсет, лосины или штаны. Ты же должна быть сексуальна до охренения, чтоб у мужиков от тебя крышу рвало и деньги сыпались!

− Отличное определение моего рабочего вида, Рэйчел, − смеюсь с ее высказывания, впервые со вчерашнего дня, − но у меня нет таких вещей.

С ее мобильного, лежащего на кровати, раздается звонок.

− Это Келз, − она поднимает глаза с мобильного на меня.

− Да, Келз, ага, поняла, будем, - она завершает вызов.

− Собирайся Кирс, Блэйз посмотрит на тебя. Берем то, что у тебя есть. Поехали, − Рэйчел встает с кровати, я надеваю комбидресс, джинсы, носки, бросаю в сумку шорты и мы выходим из спальни.

− Кэвин, я скоро вернусь. Поеду на… − пытаюсь подобрать нужное слово, − собеседование.

Рэйчел смеется, закрывая лицо руками. У нее истерика от моего ответа брату.

− Да уж, собеседование. Ну ты сказанула, − она вытирает выступившие на глазах слезы от смеха.

− Рэйч, - шикаю на нее, − я не хочу пока это афишировать, особенно, чтобы мама и бабушка знали.

− Все. Поняла, - она поднимает руки в примирительном жесте, - поехали, нас ждут.

Спускаемся с лестницы, надеваю пальто и ботинки. На улице уже совсем не тепло и осенний пронизывающий ветер с гулким свистом гуляет по закоулкам.

Одевшись, выходим с Рэйчел к Форду и, усевшись, я завожу мотор. Через пятнадцать минут мы уже у входа в клуб «Ночная стрела». На входе висит вывеска, само здание небольшое, но двухэтажное. Окна плотно заделаны и являются витринами. Оно неброское и внимание привлекает само название. Оно подписано как Gentlemen’s club и рядом маленькая фигурка девушки с пилоном.