– Вы-то откуда знаете?!! – разгорячилась Эля. – Он… он… он теперь сидит где-нибудь пивко потягивает, а я вот здесь, на его месте! Что вы его защищаете?! Вы мне свои фрукты принесли? Мне букет подарили? Так вот и переживайте за меня, а не за того паразита! Сидит сейчас где-то… Да что вы так глаза-то выпучили?

– Да потому что нигде он не сидит! – вскипел уже и странный посетитель. – Я потому что с той аварии себе места найти не могу!!! Так и чувствую себя подлецом, кстати, про подлеца я уже говорил… Потому что силой вас на свое место усадил! Ну что вы на меня так смотрите?! Да!!! Это я и был! Тот паразит! Тот противный тип!.. Ну не противный, конечно, нормальный такой тип, только воспитанный…

Эля наконец поняла! Она так взвилась, что даже забыла про все переломы.

– А-а-ах! Так это были вы-ы-ы-ы?!!! Угробили меня, значит, ребра переломали, а теперь… Да что там меня! Вы всю мою семейную жизнь угробили! Да знаете ли вы, кому я везла эту рыбу?!! Я ее своему… своему жениху везла, да! Чтобы нафаршировать! И тогда бы он точно от меня никуда не делся! А теперь – кому я нужна такая вся инвалидная?!! А он мне тут – цветочки! Бананчики! Да заберите вы свой сухой паек, эту помощь гуманитарную!!!

Эля с силой швырнула в гостя букетом и быстро, как только могла, поковыляла к себе в палату.

Она даже сама не понимала, что ее так разобидело. Нет, в глубине души какой-то вредный червячок точил: «Что? Понадеялась, что придет новый кавалер, а это просто благодарный, уцелевший пассажир? Хи-хи, а вот так оно бывает». А может, ее обозлило, что этот мужик… как его? Да неважно… Что он выглядел таким цветущим, холеным и ухоженным? А она сейчас вот здесь с желтой физиономией… И даже… чего уж там, и даже какой-то Кирилл! Вот ведь как зовут того таксиста! Даже он не решился ее навестить, а ведь Динка его просила, уж Эля-то подругу знает…

– Стоп! Куда летим? – вдруг преградила ей дорогу чья-то фланелевая грудь.

Эля подняла глаза – перед ней стоял Донатов с перебинтованной шеей, широко скалился и колесом выпячивал грудь во фланелевой рубашке.

– Тебя что – клонировали, что ли? – буркнула Эля. – Куда ни выйдешь – везде ты!

– Чего в столовую не ходишь? – не отвечая, спросил Донатов. – Я сегодня специально тебя ждал.

– Ой, – шутливо ухватилась за сердце Эля. – Не иначе любовь задавила, а? Ах ты, бедная овечка-а-а! Что же бьется так сердечко-а-а! Это любовь!

– Да нет… Но… – не ожидал такой прыти Донатов. – А чего ты вся такая колючая? У тебя халат такой классный… Как у моей мамы, и пахнет от тебя…

– Как от мамы – молоком? – перекривилась Эля. – Слушай, я на эти больничные романы не ведусь, понял? Пусти, дай пройти…

И она двинулась к своей палате.

– Ну почему молоком-то? – запоздало обиделся ей в спину Донатов. – От тебя духами пахнет…


Наденька торчала возле окна.

– Ну что? Приходил твой-то? – сразу накинулась она на Элю.

– Никто ко мне не приходил, – буркнула Эля. – Это медсестра обозналась.

Однако Наденьку не так-то легко было обмануть.

– И ничего она не обозналась, просто я же говорила – не дождался он, – расстроилась соседка. – И в самом деле – кто тебя, такую дурочку, ждать будет? Ей вниз бежать надо, а она уселась синяки замазывать! Только сразу предупреждаю – ты на моего Женьку Донатова… Кстати, пока тебя не было, он ко мне приходил! Шампунь принес, представляешь?! Оказывается, вчера, когда я от бессилия с костылей свалилась, я этот самый шампунь уронила…

– Правильно, не свое, не жалко… – буркнула себе под нос Эля, а Наденька токовала дальше.

– И вот он, как истинный джентльмен… И еще, знаешь, покосился так на меня… Ну, Эля! – Наденька капризно дернула здоровой ногой, а потом весьма интенсивно принялась вращать выпученными глазами. – Смотри, говорю, как покосился – вот так! Глазами повел и говорит: «А что это вы, Надежда Петровна, обедать на наш этаж не ходите? У нас обеды всегда вкуснее, чем у вас, потому что у нас этаж мужской, нам мяса больше дают!» И пригласил! А я просто вынуждена была пригласить его после ужина…

– Господи! Неужели к нам на дискотеку? – не удержалась Эля.

Наденька смерила ее высокомерным взглядом и величаво фыркнула:

– Придет же такое в голову! Как я тебе танцевать-то буду?! У меня ж нога сло-ман-ная-я-я-я! – по слогам проговорила Наденька и вдруг оторопела. – А чего – у нас в отделении танцы есть, да? А мне ничего и не сказали! Я его пригласила к нам после ужина на тур игры в дурака. Он обещал привести для тебя своего соседа, ну, чтобы ты тут снежной бабой не торчала…

Эля только тяжко вздохнула и решила совершенно точно – после ужина она до посинения будет сидеть в холле возле телевизора, но ни на какие туры дураков не пойдет однозначно. Ну и на танцы тоже, естественно, – какому дураку взбредет в голову устраивать скачки в больнице, да еще в хирургическом отделении?

Вечером звонила мама, она должна была на днях вернуться из командировки и про случай с дочерью даже не догадывалась. Пришлось рассказать все, как есть. Потом снова прибегали девчонки и взахлеб рассказывали, что Гриша с Романом прелесть до чего потешные, а вот Кирилл, ужас до чего негодяй, потому что после того, как узнал про аварию, которая с Элей стряслась – отчего-то быстро испарился и больше не появлялся. И вообще, у него, оказывается, имеется жена и двое детей!

– Эля! Но ты не расстраивайся! – с пылом успокаивала подругу Динка. – Мы к твоей выписке обязательно еще на такси проедемся и тебе кого-нибудь захомутаем! Главное, мы теперь знаем, где мужики обитают, – в таксопарке их целые стада, прямо вот так и бродят неприкаянные!

Эльвире еле-еле удалось унять деятельную подругу. Зато после их ухода настроение у больной резко изменилось – чего уж она, совсем, что-ли, ни на что не годна, если подруги ей так старательно пытаются хоть кого-нибудь сосватать?! И этот тоже – Донатов! Даже он решил, что Эльке обязательно нужен утешитель – с другом он придет! Да она, если захочет!.. Да ей же любого увести, как нечего делать! Ха! Они ее еще не знают!

– Надежда! – решительно поднялась Эля. – Где мой шампунь?

Наденька дернула бровками и полезла в свою тумбочку:

– На месте стоит, куда ему деться…

Эля прямо в раковине вымыла голову – не потащится же она в душевую вся бинтами замотанная! Расчесала мокрые волосы и принялась их сушить перед окном.

– Ты решила сбежать? – понизила голос Наденька. – Я давно наблюдаю – тебе уже пора на выписку. Мне, конечно, жалко, но…

– Нет, Надежда! Я собираюсь в столовую! – торжественно объявила Эля и снова уставилась в зеркало.

И уже в зеркало она увидела, как Наденька, кряхтя и пыхтя, тоже продвигается к раковине – уступать соседке в чистоте волос она не собиралась.

На ужин Эля чуть не опоздала – позвонила клиентка и так причитала по поводу аварии, будто Эля лежит не в больнице, а уже в погребальной урне.

– Вы не печальтесь, – пыталась успокоить ее Эля. – Мое отсутствие не сильно отразится на Мишенькином произношении. Тем более что шипящие мы ему уже поставили…

Между тем, заметив, что соседка увлечена беседой, Наденька начала потихоньку продвигаться к двери – до второго (мужского) этажа надо было добраться хотя бы до окончания ужина.

К тому моменту, когда Эля наговорилась, в коридоре шустрой Наденьки уже не оказалось. Ничего не оставалось делать, как идти в столовую одной.

Эля уже имела несчастье ужинать в этой больничной столовой – до сих пор в горле сохранился противный вкус склизкой овсянки. Конечно, хотелось мяса, однако даже за все шашлыки на свете она сейчас не отправилась на второй этаж. Еще чего!

Она прошла в свою столовую, взяла тарелку с рыбой – винегрета ей не хватило, последнюю миску увели из-под самого носа, и заняла свободный столик. Рыбу Эля любила. Правда, дома она всегда жарила рыбу до хрустящей корочки, а здешнюю наверняка парили, потому что никакой корочки не наблюдалось. Ну да ничего, Эля все равно ее съест, даже пареную. Она подцепила вилкой солидный кусок, сунула в рот и чуть не поперхнулась – рыба была просто несъедобная. То ли ее готовили по какому-то особенному больничному рецепту – с добавлением хлорки, то ли в наших реках уже и вовсе экология стала невыносимая, но рыба источала стойкий хлорный аромат. Есть ее просто не было никакой возможности, но и плеваться за столом Эле тоже не хотелось. Вон дамочка напротив – с таким интересом ей в рот уставилась…

– Ну наконец-то! – раздался за спиной Эли знакомый голос, и радостный Донатов плюхнулся на свободное место рядом. – А я специально сегодня к вам на этаж поднялся, – сообщил он, не ворочая шеей. – Я так и знал, что ты сегодня здесь будешь ужинать. Слушай! А ты чего – эту вот рыбу ешь? А у нас ее мужики никогда не берут – вонючая, гадость…

Эля сидела с полным ртом и глаза ее медленно наливались слезами – рыба во рту ужас до чего мешала, есть больше не хотелось, зато ужасно хотелось поинтересоваться у этого Донатова – какого черта он сюда приперся, если его там, на втором этаже, поджидает Наденька с костылем?

– А ты чего молчишь? – тем временем участливо склонился к ней Женька Донатов. – Тебе плохо?

Эля мотнула головой и выскочила из-за стола.

Она неслась прямиком в туалет. Именно там она сможет наконец избавиться от противной вонючей рыбины и со спокойной совестью отправиться в палату.

– Пойдем к дежурному врачу, – сурово продиктовал неугомонный больной Женька Донатов, едва она показалась в дверях туалета. – Надо провериться, отчего это у тебя такое самочувствие.

– Да все у меня нормально, – поморщилась Эля. В ее планы не входили романтические свидания возле туалетов.

– Нет, – упирался кавалер. – У тебя цвет лица какой-то нехороший, желтизной отдает… Ты, конечно, не волнуйся, но я сильно подозреваю у тебя гепатит.

Элю будто кипятком окатили – мало того что вся в бинтах, так еще и гепатит!

– Ты, Женя… Ты знаешь… Ты вот на меня панику не наводи! – судорожно заговорила Эля. – У меня с лицом все нормально, это оно после аварии желтое. Мы в автобусе ехали, а в нас на всей скорости тракторист врезался, и мы на скорости ехали, вот он прямо в меня и угодил…

– Так он тебя бил, что ли, тракторист-то, монтировкой? – нахмурился Женька.

– Ну куда меня бить-то еще! Не бил он никакой монтировкой!

– А чем тогда? У тебя лицо-то… прямо как после гепатита. Это он тебя кулаком приложил, тракторист-то?

– Да не кулаком! Это он меня трактором! – не выдержала Эля и поспешила к себе в палату.

– С ума сойти… – пролепетал ей в след Донатов, на секунду задумался и куда-то рванул.

Наденька заявилась в палату злая и голодная.

– А ты чего со мной на ужин не ходила? – спросила она Элю, подозрительно щуря глаза.

– Так разве за тобой угонишься… – фыркнула та. – Я только вышла, а тебя уже и след простыл. Я не стала догонять…

– Ну и правильно… – соседка расстроенно уселась на кровать, пристроив рядом костыли. – И ничего у них там в столовой нет удивительного. И никакого мяса тоже нет, его мужики сразу разобрали, мне один винегрет остался. Только зря по лестницам таскалась…

Наденька немного помолчала, потом добавила:

– И Донатов не пришел…

– Так он у нас ужинал, – сдуру ляпнула Эля.

С соседкой стало твориться что-то невероятное. Глаза ее мгновенно превратились в узкие гневные щелочки, губы вытянулись в одну ниточку, а грудь стала подниматься высоко и шумно.

– Поня-я-ятно… – протянула она. – Это ты специально от меня отвязалась, чтобы моего Женьку охомутать, да? Специально, чтобы я тебе конкуренцию не составила, да? Признавайся давай – ты с ним за одним столом сидела?!

Как уже надоели Эле все эти бабские обиды!

Она ласково улыбнулась и заворковала:

– Наденька, он и в самом деле сел рядом со мной. Но исключительно затем, чтобы поинтересоваться – куда это ты провалилась со всеми своими костылями? Так прямо хотел тебя увидеть, но он ведь по старинке воспитан – все желал девушку сам завоевать, а эта девушка поковыляла сама к нему на ужин. Он был сильно огорчен и безутешен.

Наденька растерянно моргала накрашенными глазками и готовилась зареветь от обиды: вот ведь оно, счастье, было – в соседней столовой, а она… Оставалась только одна надежда – сегодня Донатов должен был явиться вечером играть в карты.

Но тот упрямо не появлялся, зато к дамам пришла медсестра делать уколы на ночь.

– Вколите сначала Эльвире, – быстренько проговорила Надя – она до ужаса боялась шприцов. – Я и вообще могу уже без вакцинации обходиться.

Молчаливая медсестра равнодушно вколола лекарство Эле, а потом так же равнодушно, будто машина, приблизилась к Наденьке.

– Ой, не надо меня колоть, а? Я вот потом после ваших уколов на этот бок вообще лечь не могу…

– Да я не в бок поставлю… – отозвалась медичка.

– Вот туда и не надо! – испуганно завопила больная. – Ну что вы лезете! Прямо какая бесстыжесть! Ну… А-а-а-а!!!