— Ты скучаешь по друзьям?

— Иногда. Мы пытаемся не терять связи. Пишем, звоним и так далее. А ты? Тебе никогда не хочется собрать вещи и переехать отсюда?

— Нет. Я вполне счастлив. И потом, тут живет моя мать. Не хочу оставлять ее одну.

Дениза кивнула.

— Не знаю, переехала бы я сюда, если бы мама не умерла. Вряд ли.

Тейлор вдруг вспомнил о своем отце.

— Ты многое пережила, — сказал он.

— Иногда мне кажется, что слишком многое.

— И все-таки ты держишься.

— У меня нет выбора. Я нужна Кайлу.

Их разговор прервал шорох в кустах, за которым последовало нечто вроде кошачьего визга. Из зарослей на лужайку выскочили два енота. Они оказались в пятне света, падавшего из окна, и Дениза встала, чтобы лучше разглядеть животных. Тейлор прислонился к перилам рядом с ней, всматриваясь в темноту. Еноты остановились, заметили двух человек на крыльце и скрылись из виду.

— Они выходят почти каждый вечер. Наверное, ищут еду.

— Или роются в мусорных баках.

Дениза понимающе кивнула.

— Когда я только переехала сюда, то думала, что помойку разоряют собаки. А потом однажды ночью застукала эту парочку. Сначала я не поняла, что это за звери.

— Ты раньше никогда не видела енотов?

— Видела, конечно. Но не ночью, не в мусорном баке и уж точно не у себя на крыльце. В моей квартире в Атланте, как ты понимаешь, не бегали дикие животные. Разве что пауки.

— Ты точь-в-точь городская мышь из сказки, которая села не в ту машину и оказалась в деревне.

— Поверь, иногда я именно так себя и чувствую.

Тейлор вновь был поражен тем, как красива Дениза — особенно теперь, когда ее волосы развевал легкий ветерок.

— И каково было расти и жить в Атланте?

— Наверное, в этом плане я немного похожа на тебя.

— То есть? — с любопытством поинтересовался он.

Дениза поймала его взгляд.

— Мы с тобой оба — единственные дети в семье, и нас вырастили овдовевшие матери — уроженки Идентона.

Тейлор ощутил неожиданный укол. Дениза продолжала:

— Сам знаешь, каково это. Чувствуешь себя немного не таким, как другие, потому что у остальных детей — двое родителей, пусть даже в разводе. Ты растешь, зная, что тебе недостает чего-то важного в жизни — того, что есть у других, — хотя ты и не понимаешь в точности, чего именно. Помню, подруги жаловались, что отцы не позволяют им гулять допоздна или не одобряют их приятелей, а я злилась, потому что они, на мой взгляд, не ценили то, что имели. Ты меня понимаешь?

Тейлор кивнул, с внезапной ясностью осознав, что у них действительно много общего.

— Но, не считая этого, я жила как все. Я училась в католической школе, ходила по магазинам с друзьями, танцевала на вечеринках и каждый раз, когда у меня вскакивал прыщ, думала, что теперь я обезображена навсегда.

— Ты считаешь, это и есть нормальная жизнь?

— Для девочки — да.

— Ну, я никогда ни о чем подобном не задумывался.

Дениза искоса взглянула на него.

— Твоя мать не похожа на мою.

— Да, но Джуди слегка размякла с возрастом. Когда я был моложе, она была строже.

— Она сказала, ты вечно попадал в неприятности.

— Зато ты, видимо, была идеальным ребенком.

— Я пыталась, — ответила Дениза.

— И как?

— По-моему, мне в отличие от тебя удалось-таки внушить своей матери эту мысль.

Тейлор хихикнул.

— Приятно слышать. Единственное, чего я не выношу, — так это совершенства.

— Особенно у других, да?

— В точку.

Последовало недолгое молчание. Потом Тейлор снова заговорил.

— Можно, я кое о чем спрошу? — осторожно поинтересовался он.

— Зависит от вопроса, — ответила Дениза, стараясь не нервничать.

Тейлор отвел взгляд, делая вид, что высматривает на лужайке енотов.

— А где отец Кайла?

Дениза знала, что он поинтересуется.

— Он нездешний. Мы были почти не знакомы. Кайл родился... случайно.

— Он знает, что у него ребенок?

— Я позвонила ему, когда забеременела. Но он прямо сказал, что не желает иметь с нами ничего общего.

— Он когда-нибудь видел Кайла?

— Нет.

Тейлор нахмурился:

— Как можно не заботиться о собственном ребенке? Дениза пожала плечами:

— Не знаю.

— Ты жалеешь, что вы не вместе?

— Конечно, не жалею, — немедленно ответила Дениза. — То есть мне бы хотелось, чтобы у Кайла был папа, — но только не такой, как тот тип. И потом, чтобы у мальчика мог появиться отец... настоящий отец... он должен быть моим мужем.

Тейлор понимающе кивнул.

— Теперь, мистер Макэйден, ваша очередь, — сменила тему Дениза. — Я все о себе рассказала, а ты не спешишь с откровенностями. Итак, рассказывай.

— Ты и так почти все знаешь.

— Ты еще ничего мне не сказал.

— Я сказал, что работаю строителем.

— А я официантка.

— Еще ты знаешь, что я пожарный-волонтер.

— Я в курсе с момента нашей первой встречи. Этого недостаточно.

— Но в общем, больше мне действительно нечего сказать, — изображая шутливое разочарование, возразил Тейлор. — Что конкретно ты хочешь знать?

— Я могу задать любой вопрос?

— Да.

— Тогда... — Дениза ненадолго замолкла, а затем взглянула Тейлору в глаза. — Расскажи о своем отце, — мягко попросила она.

Просьба Денизы испугала его. Он не ожидал этого и слегка напрягся: отвечать не хотелось. Почему бы просто не поболтать?

Тейлор заговорил не сразу.

Вечер был полон звуков: лягушки и насекомые, шуршание листьев. Луна стояла чуть выше деревьев, и в ее молочном свете изредка пролетала летучая мышь. Денизе пришлось придвинуться, чтобы расслышать.

— Мой отец умер, когда мне было девять, — прошептал Тейлор.

Дениза внимательно наблюдала за ним. Тейлор говорил медленно, словно собираясь с мыслями, и она видела, что он рассказывает неохотно.

— Он был не только моим отцом, но и лучшим другом... — Тейлор помедлил. — Знаю, это звучит странно: я был маленьким мальчиком, а он взрослым мужчиной, и все-таки мы дружили. Никто не смог бы нас разлучить. В пять часов вечера я уже торчал на крыльце и ждал, когда на дорожке покажется его машина. Он работал на лесопилке. Я мчался навстречу, как только отец выходил из машины, и повисал у него на шее. Он был сильный — даже когда я подрос, он не запрещал мне виснуть на нем. Я крепко обнимал его и делал глубокий вдох — даже зимой от отца сильно пахло потом и опилками. Он называл меня «малыш».

Дениза понимающе кивнула.

— Мама всегда ждала в доме, а отец, стоя во дворе, расспрашивал, чем я занимался днем и как дела в школе. Я рассказывал быстро-быстро, чтобы сказать как можно больше, прежде чем он войдет в дом. Я знал, отец возвращался усталым и ему хотелось поскорее увидеть маму, но он никогда не отталкивал меня — выслушивал до конца и лишь после этого опускал наземь, брал за руку и мы вместе шли в дом.

Тейлор вздохнул, изо всех сил стараясь думать о приятном.

— И каждые выходные мы ездили на рыбалку. Даже не помню, сколько мне было лет, когда отец впервые взял меня с собой, — кажется, я был младше Кайла. Мы часами сидели в лодке. Иногда он что-нибудь рассказывал — у отца в запасе были тысячи историй — и отвечал на все мои вопросы. Отец даже школу не закончил, но здорово умел объяснять все на свете. А если чего-нибудь не знал, то так и говорил. Он был не из тех, кто всегда хочет быть прав.

Тейлор погрузился в прошлое.

— Я никогда не видел его сердитым, не слышал, чтобы он на кого-нибудь повысил голос. Если я плохо себя вел, достаточно было сказать: «Хватит, сын». И я переставал капризничать, потому что понимал, что он мною недоволен. Наверное, я просто боялся разочаровать папу.

Закончив, Тейлор медленно выдохнул.

— Судя по всему, твой отец был замечательным человеком, — сказала Дениза, поняв, что разбередила рану.

— Да.

Было ясно, что тема закрыта, хотя Дениза подозревала, что сказано далеко не все. Они долго стояли молча, слушая сверчков.

— Сколько тебе было лет, когда умер твой отец? — наконец спросил Тейлор.

— Четыре года.

— Ты его хорошо помнишь?

— Не очень. Не так хорошо, как ты. Помню отдельные картинки — например, как он читал мне сказки или как щекотал усами, целуя на ночь. Я радовалась, когда папа был рядом. До сих пор я каждый день жалею о том, что нельзя вернуть прошлое и исправить то, что случилось.

Услышав это, Тейлор испуганно обернулся к ней — Дениза попала в самую точку. Она всего в нескольких словах сумела сформулировать то, что он тщетно пытался объяснить Валери и Лори. Пускай они слушали с сочувствием, но ничего не понимали. Не могли. Ни одной из них не доводилось просыпаться с жутким ощущением того, что она забыла отцовский голос. Ни одна не хранила уцелевшую фотографию — единственное напоминание об отце — как зеницу ока. Ни одна не испытывала желания обнять маленькое гранитное надгробие в тени старой ивы.

Он понял, что нашел родственную душу, и во второй раз за этот вечер взял Денизу за руку.

Они молча держались за руки, слегка сплетя пальцы, и боялись, что слова разрушат чары. В небе лениво плыли серебристые, освещенные луной облака. Дениза, стоя рядом с Тейлором, видела, как играют тени на его лице, и чувствовала себя растерянной. На подбородке у Тейлора был маленький шрам, которого она раньше не замечала, и еще один — на левой руке, возле указательного пальца, похожий на давно заживший след от ожога. Если Тейлор заметил ее взгляд, то не подал и виду. Он просто смотрел на двор.

Стало немного прохладнее. Дениза отхлебнула чаю, прислушиваясь к гудению насекомых вокруг фонаря на крыльце. В темноте крикнула сова, на деревьях пели цикады. Вечер заканчивался, она это чувствовала. Он уже почти закончился.

Тейлор допил чай, побренчал кубиками льда в стакане и поставил его на перила.

— Я, пожалуй, пойду. Завтра мне рано вставать.

— Разумеется.

Но он все-таки еще стоял на месте целую минуту, ничего не говоря. Тейлор вспоминал, как выглядела Дениза, когда рассказывала ему о своих страхах. Упрямая и энергичная. Джуди тоже о нем беспокоилась, но разве ее тревоги похожи на те, что каждый день переживает Дениза?

Конечно, нет.

Он понял, что страхи лишь укрепили материнские чувства. Наблюдая столь бескорыстную любовь, такую чистую перед лицом трудностей, нетрудно было найти в Денизе своеобразную красоту. Кто бы устоял? Но в ней было и кое-что еще, не так ли? Нечто более серьезное — душевное родство, которое до сих пор Тейлору не удавалось найти ни в ком.

«До сих пор я каждый день жалею о том, что нельзя вернуть прошлое и исправить то, что случилось».

Откуда она знает?

Темные волосы, которые в сумерках казались еще чернее, словно окутывали Денизу покровом тайны.

Наконец Тейлор отошел от перил.

— Ты хорошая мать, Дениза. — Ему так не хотелось выпускать ее тонкую руку. — Пусть даже тебе трудно, пусть ты ожидала другого... но я верю, что ничего в жизни не случается просто так. Кайлу нужна именно такая мама.

Дениза кивнула.

Половица крыльца скрипнула, когда Тейлор стал спускаться. Дениза шла рядом и смотрела на него.

Он готов был поцеловать ее. В мягком желтом свете фонаря на крыльце ее глаза сияли скрытой силой. Но даже теперь Тейлор не мог угадать, хочет ли она этого, — и в последнюю секунду отказался от своего намерения. Вечер и так выдался на редкость удачный, и он не хотел портить впечатление.

Тейлор слегка отступил, словно не желая давить на Денизу.

— Сегодня я отлично провел время, — тихо признался он.

— Я тоже, — отозвалась Дениза.

Он наконец выпустил ее руку, чувствуя странную тоску. Тейлор хотел сказать Денизе, что в ней есть нечто невероятно редкое — то, что он всегда искал в женщинах, но никак не мог найти. Он многое хотел сказать, но почему-то не мог. Тейлор слабо улыбнулся, спустился с крыльца и зашагал в лунном свете к своей машине.

Стоя у двери, Дениза в последний раз помахала, когда Тейлор выехал со двора. Она услышала, как он остановился на повороте, пропуская какую-то машину, а потом покатил в сторону города.

Когда он уехал, Дениза вошла в спальню и села на кровать. На столике стояла маленькая лампа, фотография двухлетнего Кайла и полупустой стакан с водой, который она забыла утром отнести на кухню. Вздохнув, Дениза открыла шкаф. В прошлом там, возможно, хранили журналы и книги, а теперь в нем не было ничего, кроме маленького флакончика духов, подаренного матерью за несколько месяцев до смерти. Подарок на день рождения — он был обернут в золотистую фольгу и перевязан ленточкой. Дениза истратила половину в первые же несколько недель, но после смерти матери больше не пользовалась ими — хранила духи как воспоминание. Теперь они напоминали ей о том, как давно она в последний раз покупала себе духи.