Лючия подумала, не рассказать ли дону Карлосу про бал победы и триумфальный въезд Боливара в город, но решила повременить. Зачем лишний раз причинять боль еще не оправившемуся после ранения человеку и говорить ему, что он окружен только врагами, которые непременно возьмутся за него при первой же возможности? Похоже, что мудрая Жозефина придерживалась того же мнения и ничего не рассказывала дону Карлосу о том, что происходит в городе. Несмотря на явное улучшение, их пациент нуждался в полном покое, и дурная весть могла ухудшить состояние больного.

— Мне очень бы хотелось продолжить наш разговор, но, к сожалению, я должна покинуть вас. Вам нужно успокоиться и постараться заснуть — чем меньше сейчас вы будете разговаривать, тем лучше.

— Я буду очень стараться, — улыбнулся дон Карлос.

— Вот и правильно. И если вы будете выполнять эти рекомендации, то скоро станете на ноги. Поверьте мне, это правда. Вы очень сильный человек. Жозефина говорит, что очень удивлена силой духа, которая помогла вам не только выжить, но прийти в себя за столь короткий срок. У вас не только сильный дух, но и сильное тело. — Лючия покраснела. Еще никогда она не выражала своего восхищения кем-нибудь так явно. Однако ей хотелось лишний раз поддержать больного, ведь если поощрить его мужество, то это пойдет ему на пользу. Но говорить мужчине о теле…

— Могу ли я сказать вам, какое огромное чувство благодарности испытываю за все, что вы для меня сделали? Или подождем, когда мне станет лучше?

— Подождем, когда вам станет лучше. Может быть, тогда вы поймете, что это лишнее.

— Не говорите так. Я в неоплатном долгу перед вами.

Лицо Лючии залилось румянцем, она вскочила и направилась к дверям, на пороге оглянулась:

— Adios![1] — Она улыбнулась дону Карлосу и вышла.

По дороге назад она встретила Жозефину.

— Послушай, — взволнованно обратилась Лючия к служанке, — не вздумай рассказывать сеньору о прошедшем празднике. Ты ведь достаточно умна, чтобы понять, как это может повредить его здоровью.

— Вы читаете мои мысли, сеньорита. Если сеньор узнает, что генерал здесь… — Она остановилась, и Лючия закончила за нее:

— Ты совершенно права. Надеюсь, ты разговаривала с Педро об этом?

— Педро и так молчалив. Он оживляется только тогда, когда речь заходит о картофеле. О картофельном поле, которое никем не охраняется.

Лючия рассмеялась, но через секунду снова стала серьезной.

— Скоро сеньор окончательно поправится, и ему понадобится одежда. Думаю, ему подойдет одежда Педро. Именно в ней ему придется уйти от нас в город.

Жозефина улыбнулась, что случалось крайне редко, и отправилась к Кэтрин, которой она зачем-то понадобилась.

Кстати, Кэтрин напрасно считала, что потерпела на балу поражение: все по-прежнему говорили о ее небывалой красоте.

Некоторые офицеры, к которым Кэтрин отнеслась на балу благосклонно и даже немного потанцевала с каждым из них, посчитали своим долгом нанести визит Каннингхэмам. Первым гостем был Чарльз Соуверби. Прямо с порога он сообщил, что Боливар весь день занимался государственными делами, не дав себе отдохнуть.

— Он издал новый приказ, — пояснил Чарльз Соуверби, усаживаясь с бокалом вина в гостиной сэра Джона, которую теперь называли не иначе как салон.

Лючии было ясно, что визит полковника вызван желанием еще раз увидеть Кэтрин, это легко можно было прочесть в его восторженных глазах, когда он смотрел на старшую сестру.

— Да? — переспросила Кэтрин без особого интереса. Ее интересовал сам Чарльз, а отнюдь не приказ. — И каково его содержание?

— В нем Боливар назначает нового губернатора, судью и вводит ряд новых законов, — ответил Соуверби. — Кроме того, он собирается реорганизовать финансовую структуру государства. Впрочем, в этом нет ничего нового: во всех странах, которые были освобождены от испанского засилья, генерал поступал точно так же. Поверьте мне, скоро начнется переименование улиц.

— Я думаю, полковник, у Боливара найдутся более важные дела, — вмешался в разговор Дэниэл О'Лери, появившийся вскоре после Соуверби.

— А какого рода эти дела? — поинтересовалась Лючия, которая до сих пор молчала.

— Деньги, мисс, только деньги, — ответил О'Лери. — Я только что из президентского дворца, где генерал требовал от отцов города, чтобы они немедленно сдали в казну все столовое серебро и другую дорогую утварь.

— Неужели генерал действительно это сделает? — Лючия удивленно подняла брови.

— Ему нужны средства. Я очень сожалею, что мы не можем отодрать золото со стен китских храмов — такого богатства я не встречал нигде, даже в Мехико.

— Но я считала генерала Боливара очень богатым человеком. — В голосе Кэтрин послышались нотки раздражения и разочарования одновременно.

— Был, — улыбнулся Чарльз Соуверби, — но все свои деньги, а их было около пяти миллионов, он потратил на эту войну. — И, заметив удивленный взгляд Кэтрин, добавил: — Наши солдаты всегда вовремя получали жалованье, не задумываясь, откуда берутся эти деньги. Форма и экипировка, ружья и мушкеты, лошади и мулы — все это было куплено на личные деньги генерала.

— Я ничего не знала об этом, — медленно, словно раздумывая, ответила Кэтрин.

— Вам и не нужно про это думать, — промурлыкал Соуверби. — Вашу прекрасную головку незачем утруждать нашими земными заботами.

— Да, всегда найдется кто-то, кто сделает это за вас. — Капитан О'Лери явно иронизировал, но никто на это никак не отреагировал.

— Уверена, что генерал сумеет найти необходимые средства, — улыбнулась Лючия.

— О да! — согласился капитан. — Если Боливар не воюет, он работает, и работает так, что три секретаря едва успевают записывать его распоряжения и падают от усталости, сменяя друг друга.

— Но это же невозможно! Откуда у него столько энергии?

— Она была у него всегда, генерал и сейчас считает, что никто не сможет управлять страной, кроме него самого.

— Готова поверить, что это так, — ответила Лючия.

— Боливар назначил фельдмаршала Сукре военным комендантом провинции, но, помяните мои слова, он все будет контролировать сам.

Пока офицеры разговаривали, салон продолжал заполняться гостями, и Лючия, извинившись, вышла на кухню отдать кое-какие распоряжения и посмотреть на Франциску, из-под умелых рук которой одно за другим выходили все новые и новые блюда.

Заметив, что она окружена вниманием мужчин, Кэтрин ощутила себя на подъеме, и глаза ее радостно заискрились. Лючия же решила, что ей не обязательно возвращаться назад, так как все восхищенные взгляды будут предназначены только ее старшей сестре.

Единственное, чего она сейчас желала, — это встретиться с человеком, вернувшимся с того света. Но и этого она не могла сделать, поскольку покой был лучшим лекарством для больного.

Глава 4

Итак, дону Карлосу стало лучше, но слабость все еще давала о себе знать.

Лючия знала, что долгие разговоры не принесут ему пользы, и развлекала раненого тем, что читала ему вслух книги в часы послеобеденной сиесты. К счастью, в домашней библиотеке было много книг, среди которых попадались те, которые, по мнению Лючии, могли заинтересовать дона Карлоса. Вскоре она обнаружила, что он проявляет интерес к искусству.

Однажды она захватила с собой книгу, привезенную из Англии, с иллюстрациями картин флорентийских мастеров.

— Я могу переводить вам, если хотите, — сказала Лючия, протягивая ему книгу.

— Спасибо, я умею читать по-английски.

Лючия удивленно взглянула на дона Карлоса:

— Почему же вы не сказали мне этого раньше?

— Не видел надобности, — ответил де Оланета на чистом английском, — тем более меня вполне удовлетворял ваш прекрасный испанский язык.

— Ваш английский тоже великолепен. Где вы так научились?

Он чуть запнулся, но быстро ответил:

— В свое время я бывал в Англии, да и в Шотландии тоже приходилось.

— А вам понравилась Шотландия? — Казалось, что его ответ был очень важен для Лючии.

— По-моему, это прекрасная страна.

— Замечательная страна! Я не знаю мест лучше. Горы и леса, ручьи и озера — это как бы часть меня самой, ведь я — шотландка по происхождению.

Дон Карлос улыбнулся:

— Но все же горы в Шотландии значительно ниже, чем здесь.

— Возможно. И я беспокоюсь о тех солдатах, которые мерзнут сейчас на горных высотах Анд.

— Вы рассуждаете как республиканец.

— Я имела в виду испанцев, по городу ходят слухи о формировании в горах испанской армии.

Дон Карлос насторожился, и Лючия тут же замолчала, сообразив, что проговорилась. Разговор продолжался на английском языке, которым дон Карлос владел в совершенстве. Очевидно, де Оланета получил очень хорошее образование; и хотя Лючия была прилежной ученицей, но о таком великолепном знании иностранного языка она могла только мечтать.

Очень скоро, сидя в павильоне возле дона Карлоса за чтением книг, Лючия стала ощущать себя в каком-то ирреальном, но очень уютном мире, который разительно отличался от того, что был за его пределами. Это был островок спокойствия и умиротворения посреди бурных событий, происходящих в Кито.

Серия веселых празднеств, которые проводились в честь Боливара чуть ли не каждый день, породила невероятные сплетни вокруг имени «освободителя». Каждый горожанин точно знал, что, когда заканчиваются деловые консультации, разбор писем, приходящих со всех концов Южной Америки, прием рапортов и отчетов, когда подходят к концу приемы, Боливар отправляется к Мануэлле. Но это было уже тогда, когда весь город затихал и воздух становился холодным от близкого соседства ледников, лежащих в горах. С генералом оставался лишь его телохранитель Хозе Паласио, человек с огненно-рыжими волосами, не расстающийся со своим подопечным с мальчишеского возраста.

Вдвоем они шли к дому Мануэллы.

Самые большие знатоки чужих тайн, а таковым себя считал каждый горожанин, утверждали, что Боливар ежедневно посылает Мануэлле записку, в которой всегда было ровно шесть слов: «Приди ко мне! Приди! Приди сейчас!» Как эти люди могли узнать, что написано в ней, оставалось для Лючии загадкой, но, по правде говоря, она не верила и половине тех слухов, которые упорно ползли по городу.

Тем не менее находилось немало очевидцев, которые заявляли, что собственными глазами видели Саенз, направляющуюся к президентскому дворцу, который находился в одном из самых темных и грязных районов города. Впрочем, сами апартаменты дворца освещались фонарями-«молниями» и охранялись ночью двумя собаками, размеры которых не поддавались никакому описанию.

Хорошее воспитание Лючии не позволяло ей выслушивать подробные рассказы все тех же знатоков о том, что же происходило в самом дворце. Она с трудом представляла себе Мануэллу и Боливара занимающимися любовью в огромном кабинете президента, откуда тот управлял страной. Для Лючии сближение двух людей представлялось прежде всего как какое-то пышное церемониальное действо, которое приносит счастье и радость, и цинизм, сопровождающий все сплетни, глубоко оскорблял ее чувства.

После всех этих разговоров Боливар уже не был для нее великим генералом, освободителем, человеком в лавровом венке, украшенном бриллиантами; нет, теперь это был мужчина, сжимающий в объятиях Мануэллу Саенз, мужчина, чье сердце безраздельно принадлежало этой женщине. Судя по всему, о Мануэлле можно было сказать то же самое. Лючия была уверена, что, уединяясь с Боливаром, эта женщина забывала все грязные сплетни и наговоры, преследующие ее на протяжении всей жизни. Монастырь, из которого она сбежала, любовник, который бросил ее, муж, ничем не интересующийся, кроме прибыли, — все эти жизненные неудачи были забыты ею, когда появился Симон Боливар.

Лючия не рассказывала дону Карлосу об их любви. Ей почему-то казалось, что де Оланета вряд ли поймет такие отношения между Боливаром и Саенз. Даже сейчас, узнав дона Карлоса, она все равно частенько заходила в кабинет вице-губернатора и смотрела на его портрет. Она по-прежнему не могла до конца его понять. Видимо, художник сумел передать какую-то тайную внутреннюю закрытость, которая очень привлекала Лючию.


Прошло еще несколько дней, и генерал Боливар покинул город.

Все думали, что Саенз отправится вместе с ним, однако Мануэлла сразу же после отъезда Боливара занялась снабжением всем необходимым отрядов республиканцев. У нее уже был опыт в этом деле, поскольку, помогая патриотам в Лиме, она не только распространяла листовки республиканцев, но и занималась вопросами обеспечения подполья. Шутили, что ее энергии хватило бы, чтобы собрать деньги на строительство целого корабля.