— Да ладно, я же вижу, и даже чувствую, что ты меня хочешь.

— Я не могу, — искреннее, безнадежное, глядя в глаза. — Мне нельзя.

Вот оно. Жертва спеклась.

Улыбаюсь победно.

— Клёмин, да?

Дрогнул, резко отвел взгляд в сторону, запнулся, поперхнулся слюной.

Главное, теперь только не упустить рыбку с крючка. Уверенное движение мое вперед, загоняя жертву в западню. Попятился, убегая от напора — но уткнулся спиной в стену. Прижалась, откровенно прижалась к нему… нежный, до стона, отчаянного писка сгорающей верности, поцелуй в шею. Задрожал под моим напором. Невольно, робко обнял, удерживая за талию. Нагло опускаю его руки своими вниз и, нырнув под юбку, задерживаю на уровне ягодиц.

— Молю, не надо, — шепчет. — Пожалуйста, Ангелин…

— Где он?

— Кто? — вскрикнул невольно от моего прикосновения в запретном месте.

— Где Клёмин?

— Не знаю о ком ты… — и снова стон.

— Кто ж он такой, что… вы так стелитесь, трепещите перед ним?

И снова застонал, обреченно зажмурившись.

— Ангелин…

— Ну же, родной мой, — похотливо провела языком по его щеке и замерла у губ, резко оторвалась. И снова взгляд в глаза. — Не сопротивляйся.

Надрывное дыхание, и не выдерживает уже — жадно, голодно сжимает меня за ягодицы, пробираясь под белье, к запретному месту.

— Ангелин, — и снова попытка отвоевать свое право… на жизнь. — Некоторые… вопросы лучше не задавать, если не желаешь, чтоб потом полетели… головы.

Еще один пылкий, отчаянный его стон.

— Лина, молю, не надо. Он нас двоих убьет…

Выстрел.

Живо обхватила его голову руками, утопила в ладонях.

Глаза в глаза. Губы на расстоянии дыхания.

— Где я могу его найти? Где, Колмыкин? Пора заканчивать эту игру, неправда ли?

Томное, урывчатое дыхание. Предсмертная агония… — и крепость пала:

— Клуб «Черри», часто с парнями там зависают.

— И тебя, наверняка, водили, — улыбаюсь.

Ухватила его за подбородок. Пристальный, победный взгляд на своего бравого следователя. Взгляд скатился к губам — короткие мгновения сомнений, его отчаянного сердцебиения — и силой, страстью впиваюсь поцелуем в губы. Но едва дернулся в попытке ответить, ворваться языком мне в рот, как тут же выпускаю его из хватки. Резко отстраняюсь.

Невольно облизался. Зажатый, помятый, сейчас он напоминал меня… в начале этого дерзкого пути…

Облизалась и я. Выдох. Шаг в сторону. Поправить одежду.

Прощальный взгляд ему в лицо.

— Прости. Ты — хороший человек, исполнительный, старательный…. однако повстречал таких уродов, как мы с Клёминым.

Прости…

Разворот, да убраться из кабинета прочь.

…

Послышался нервный стук и бранные ругательства за дверью. Обмерла я на мгновение, осознавая, что натворила, и что заварила; самодовольно ухмыльнулась. Уверенные, смелые шаги вперед.

* * *

Теперь остается самое интересное — Клёмин.

Вдох-выдох. Уже четвертый день наблюдаю за этим «Черри». Пококетничать, пофлиртовать с охранником… и разузнать важную для себя информацию. Каждую субботу этот гад со своими друзьями устраивает пьянку, закрывшись в вип комнате… Горячие разговоры, бурное веселье… и безотказные, сладострастные девушки, готовые исполнить любое…. каким бы оно не было, желание.

На высоком каблуке туфли, черные чулки с похотливыми повязками и бантами, откровенные черные кружева, оставляющие так мало для домысла и недоступности, и так много для вожделения и открытых вызовов. Короткое, облегающее платье из атласа и яркий, полный страсти и влечения, макияж.

Улыбнуться самой себе в зеркале. В последний раз поправить помаду, прическу. Приподнять грудь в бюстгальтере — и на выдох.

Сегодня я — твоя смерть.

* * *

А вот и знакомые лица. Охранник даже сперва меня не признал.

Закачал головой.

— Господи, Ангелина… я сейчас же увольняюсь и иду с тобой.

Откровенно прилип взглядом к декольте.

— Ну, что ты, Дим? А кто меня тогда пропустит внутрь?

Удивленно вздернул бровями.

— А что ты там вообще забыла? Неужто работать? — облизался.

Ухмыльнулась.

— Время покажет, а пока только так… на разведку.

Улыбается. Наконец-то взгляд в глаза, но лишь на миг.

— Ты же там затмишь наших девок. Смотри, как бы не поколотили.

Хохочу.

— Да брось ты, — резвый, уверенный шаг ближе — и ласково касаюсь рукой его щеки. Провела вдоль скулы. Тотчас уставился мне в глаза, а затем… покорно взор сплыл к губам.

Шепчу.

— Я буду рада тебя видеть, однако… сейчас меня там ждут. Пустишь?

Руки сами дрогнули, безвольно исполняя желание своей госпожи.

Улыбаюсь. Эротично закусила губу. Взмах ресниц — и разворот. Медленные, грациозные движения, шаги…. скрываясь в проходе…

* * *

Но еще один немаловажный и сложный момент заявленного плана — администратор клуба.

Пристальный взгляд на грудь. Всё, как всегда, нынче, в принципе. Ничего удивительного.

— Я вам заплачу, а вы мне… подыграете. Идет?

Ухмыляется.

— А может, — вдруг взор в глаза. — А, может, пойдете к нам напостоянку? И уже мы будем платить вам? Хорошие, приятные… гонорары.

— Ну, что же вы…, - касаюсь его плеча. Взгляд его и мой скатился к губам друг друга. — Я — эксклюзивный вариант. Зачем… распыляться на всех? Ведь можно… радовать глаз лишь достойных…

Тяжело сглотнул слюну, чувствуя мой многозначительный тон.

Но затем еще миг, и, словно придя в себя, дернулся рукой к барной стойке, забрал мои деньги и внезапно засунул их (обратно мне) в декольте. Еще миг и, как бы невзначай, скользнув ладонью по груди и сжав ее на мгновение, тотчас отстранился, выпуская из хватки и близости. Бросил взгляд куда-то в сторону. Живо поднялся, спрыгнул со стула и ступил пару шагов вбок. Протянул руку в сторону, приглашая меня проследовать за собой. Подчиняюсь.

Замерли у входа в приватную комнату.

Взгляды друг другу в лицо.

— Лучше бы деньги взяли, а то сегодня… — коснулся внезапно пальцем моих губ, пресекая речь — поддаюсь.

— Жди здесь.

Ныряет внутрь за штору.

Слышится какой-то разговор, смех. Голос Клёмина, узнала я его среди сумбура незнакомых и самого администратора.

Выныривает рука, протянутая явно ко мне. Тяжелое за и против, сминая старые принципы в кулаке, живо расстегиваю платье, бросаю его вместе с сумкой куда-то в угол. Еще один выдох — и принимаю приглашение, хватаюсь за нее — и тот тащит меня за собой внутрь.

— О-о-о! — голодно взревели мужчины, словно стая похотливых кобелей, завидев новую плоть.

И вот наши взгляды встретились… с Клёминым.

Вова, Вова… я тебя нашла. Резко отворачиваюсь, не давая в полную мощь осознать его присутствие, заполнить меня изнутри ненужными эмоциями.

Уверенно забираюсь на подиум. Ухватиться за шест и медленно, плавно, околдовывая, начинаю плыть по кругу, вторить не так давно заученным движениям, бесстыдно будоража похотливую фантазию зрителей. Замерли все, казалось, не дыша. Музыка отчетливо отбивала во мне ритм надорванного сердца. А вот пригодились и упорные занятия ненавистной мне гимнастикой. Дерзкий шпагат на полу, и, эротично выгнувшись вперед, поддалась движению, нежно скользя грудью по поверхности, еще миг — и, ловко перевернувшись набок, быстро встаю. Живо к стойке — и, умело перебирая руками, тотчас цепляюсь ногами за трубу, и урывками, пылкой волною, забираюсь на самый верх, откровенно прижимаясь временами то грудью, то животом к своему неприступному кавалеру. И вновь прогнуться, но уже опустив голову вниз, развивая волосы в воздухе. И, силой зажав между бедер шест, начинаю плавно спускаться к земле, пока вовсе не уткнулась руками в пол. Шпагат в воздухе — и сделав едва не кувырок, живо рассесться на полу, дерзко взмахнув волосами. Ухватиться за железный прут, жгуче притиснуться грудью. Медленно, плавно, похотливо ползу вверх, скользя языком, резкий разворот и прижаться спиной к хромированной жерди, откровенно разведя бедра в стороны. Послышался чей-то стон.

Каждый миллиметр этого пространства, казалось бы, наэлектризовался до той степени, что еще миг — и произойдет взрыв.

Встать, разворот спиной — и смело, маняще провела руками по своим ягодицам, и опять к зрителям — упала на пол, и, жадно выгнулась в извивающемся, похотливом движении, вглядываясь бессмысленным, пустым взглядом в мерзких кобелей. (Лживо, натянуто) коварно ухмыляюсь. Разворот — и вновь бесстыдная поза. Вызывающе провести руками по внутренней стороне бедер; облизываюсь; дерзко сжимаю свою грудь — откровенно, движениями, уже призываю к близости и умоляю овладеть доступным сладострастием. И снова стон, шумные вздохи… мужчин.

Уверенный разворот, хватаюсь за шест — и срываюсь вверх, поджав ноги, взмахивая волосами…

Резко — шум, волнение за спиною.

Что-то стукнуло, треснуло. Кто-то бранно выругался, отчего я в момент выровнялась на месте (опустившись на пол) и замерла, прекратив танец; взволнованно обернулась. Резвые, на грани адского бешенства, угрожающие своей стремительностью, шаги в мою сторону ополоумевшего Клёмина. И, не дожидаясь участия, не реагируя на мои попытки, в конце концов, оттолкнуть его от себя, тут же хватает за волосы и грубо тащит за собой, к выходу.

Невольно взвизгнула я от боли.

— Эй, ты че? — заревел кто-то, словно очнувшись, а затем с негодованием и открытой злостью и обидой, завторили ему все остальные, махая руками, вставая с места и пытаясь прорваться к нам, освободить меня из больного плена (совсем уж бросая при этом своих девиц без участия).

Воплю, кричу, пытаюсь машинально вырваться, обхватить его руки своими, чтобы хоть как-то ослабить напряжение, чтобы прекратить эту безумную боль и безрассудное поведение.

Игнорирует.

Быстрые, уверенные шаги на выход и, едва не столкнувшись лоб в лоб с администратором, рявкнул на него:

— Свободные есть?!

Не сразу отреагировал тот, видимо, все еще отходя от предыдущих своих фантазий. Голодно сглотнул слюну и облизался. Взгляд на меня, скрюченную.

— А, да, — ожил. — Прошу, за мной…

…

— Вот, пожалуйста, — махнул рукой куда-то в сторону.

Резвое движение в заданном направлении. Рычу, кричу, пищу, все еще сопротивляюсь.

Но еще миг — и швырнул меня на диван. Не удержалась, рухнула на карачки. Попытка встать. Оглянуться, но растрепанные волосы мешают полностью охватить картину целиком.

Движение вдогонку, и, хватая меня за шею, оборачивая к себе лицом, разъяренно вжимая меня в софу, издает злобный, утробный, животный рык, сплевывая мерные слова:

— ТЫ ЧТО ТВОРИШЬ, С*КА?! Сначала следак, а теперь… вообще вся толпа? Ты окончательно сошла с ума, или ЖИТЬ… НАДОЕЛО?!

Смеюсь ядовито в ответ, собрав остаток сил на решающий бой.

— Че ты ржешь?! — мерзко скривился. Пристальный, душераздирающий, взбешенный взгляд в глаза, глубиной до самого потаенного.

Победно улыбаюсь. Молчу. Душит, временами сдавливает горло, но лишь на мгновения, когда эмоции совсем уже зашкаливают и нет больше сил сражаться со своим разгоряченным безумием.

— Или ты думаешь, я всегда буду с тобой хорошим мальчиком?

Ухмыляюсь.

— Думаешь, не могу раздавить тебя, да? Или не найду для этого смелости и желания? Чего ты добиваешься?!

Бесстрашно хохочу, ухмыляюсь.

Еще один вдох — и выстреливаю ему словами прямиком в его нестабильное сумасбродство.

— Ты даже не способен меня удовлетворить, а не то, что бы на что-то большее…

Обмер, побелел, глаза округлились от ужаса и моего шального бесстрашия.

Но еще миг, и замер, застыл.

Чередуясь, сражаясь с надрывным дыханием, ополоумевши рычит:

— Я же, с*ка, сейчас тебя вы**у как последнюю шлюху…. и никто уже не поможет!

— Ну, так, вперед, или опять просто слова?

Еще сильнее побледнеет; поежился. Но, затем миг, и молча, нахрапом хватает за руки, силой разворачивает к себе спиной, ставя на колени. Жесткое, бешенное, лихорадочное движение — живо кинулся к своим брюкам и стал расстегивать их, еще миг — и разорвал на мне белье.

Секунды грубых, аляпистых движений — и кричу, отчаянно громко рычу, чтобы пронзить, докричаться до его одурманенного сознания.