— Придурок, что ль? — гневно отдергиваю его руку в сторону.

— Напоследок.

— Идиот!

— Возьми мою пушку, — ткнул пальцем туда, где мы только что возились, а сам вдруг достает еще одну, только уже из ножной кобуры.

— У тебя там арсенал?

Улыбается.

Ползу в указанном направлении. Еще немного, и, схватив, машинально перепроверяю магазин — полон. Оборачиваюсь к Клёмину — улыбается.

— Папина дочка, да?

— Иди нафиг, — скривилась я сквозь улыбку (рычу, немо шевеля губами). Осторожно, стараясь не издать лишних звуков, подползаю к нему обратно; шепчу. — Какой план?

Достал внезапно телефон. Пристальный взгляд, поводить по сторонам и обреченно опускает руку. Перекосился от недовольства.

— На вот, — протягивает аппарат мне. — Держи.

— И?

— На тачке по этим колдое**нам не вижу смысла даже пытаться урваться, не тот формат, быстрее застрянем. Так что — я прикрою, а ты по-за домом прорывайся в лес, только по левой стороне, там он густой. Беги к поселку. Помнишь хоть, в какой стороне ближайший?

— Да.

— Звони Харлею, расскажи все как есть. Место, думаю, не забыл еще. А дальше ищи полицию.

— В смысле? — оторопела я.

— Местного участкового. Пусть свяжется с городом.

— Ты хочешь, чтоб если не убили, то посадили? — казалось, у меня сейчас башка взорвется от происходящего.

— Пусть свяжутся с городом. Майору Шевелёву срочно нужно подкрепление, — немного помолчал, завидев мой немой шок. — Не думаю, что долго продержусь. Буду пока в доме, сзади залив — не обступить. Но если что, рвану на юго-запад, в сторону Бальги. Буду тянуть время. В машине есть автомат и боеприпасы. Вроде, даже пару гранат Костян оставлял. Сейчас, как уйдешь, первым делом туда попытаюсь прорваться.

— Майору Шевелёву? — наконец-то я осмеливаюсь на слова.

Молча кивнул, скривился.

Закачала я в негодовании головой.

— Ладно, иди. Потом это всё обсудим, — тяжело вздыхает.

— И долго ты еще собирался врать? — не унимаюсь.

— Я не в детские игры играю, Вика, — гневно рявкнул. — Будь взрослой. Давай отсюда выберемся — а потом все что угодно. Сношай мне мозг по этому поводу, сколько влезет. Идет?

Перекосилось мое лицо от недовольства.

Разворот в сторону выхода.

— Давай! — вдруг крикнул и раздался первый выстрел…

Стрельба, словно война 45-го.

Руки дрожат, перехватывает дыхание. Но я бегу, сначала вприсядку, а затем, скрывшись за деревьями, выровнялась — и со всех ног долой.

Временами посматриваю на экран телефона в надежде заветных полосок мобильной связи.

А вот и на трасу выбралась.

Есть.

— Алло, Харлей?

— Да.

— Шевелёву, черт, Клёмину, срочно нужна помощь! Там где в прошлый раз его на Бальге забирал. Помнишь?

— Опять что ль?

И тут я замечаю нечто невероятное. В мою сторону мчит машина полиции, или ДПС. Один фиг.

Машинально уже шепчу:

— Две тачки, около десятка вооруженных ублюдков, срочно.

Выскакиваю на проезжую часть, прямо перед машиной и начинаю махать свободной рукой. Быстро прячу телефон в карман — и еще сильнее прыгаю, уже двумя размахивая.

А те топят. Уроды, что ль?

Но еще миг — и вылетают на встречку, объезжая меня.

Визг шин. Остановились. Выбрались.

— Ты че, с*ка, творишь?! На тот свет захотела?!

— Майору Шевелёву срочно нужна помощь!

Обмер в непонимании молодой человек в форме.

— Какому еще майору?

— Полиции! Какому еще?

— И где он?

— Тут, недалеко. Просил с городом связаться, вызвать подкрепление.

Стоят. Мнутся в сомнениях.

Обмерла я в ужасе от прозрения.

— Вы что… вы… вам сложно, что ли?

За и против. Скривился.

— А сколько их там?

— Две тачки, и около десятка вооруженных.

Еще один тяжелый, шумный вздох. И прошелся к машине.

Взгляд своему товарищу в лицо (который вылез из салона авто, но все еще застыл между машиной и дверью, взволнованно меряя взглядом то напарника, то меня).

— Ну, что?

Пожал плечами товарищ.

— Звони.

…

— Вас понял. Ждем.

— Если что, пусть его телефон отследят.

Махнул в мою сторону рукой полицейский, затыкая.

— Сами знают, что делать. Ладно, гражданочка, — шаги в мою сторону и попытка ухватить за плечи. — Сядьте в машину, а мы сами пока сходим, проверим.

— Какая я вам гражданочка? — злобно рычу, вырываюсь, увиливаю. Резвые шаги с трассы в сторону леса.

— Вы куда?

Разворачиваюсь.

— Не брошу же я его там одного?! Да и дорогу вам показать надо, — попытка прибавить последними словами резонности своему решению.

И снова стремительный ход к заданной цели.

— Ладно, отгони тачку с дороги, — слышу за спиной. — И за нами.

…

Едва подобрались ближе, как я достала из-за пояса (спрятанный под кофтой) пистолет. Переглянулись молодые люди, но ничего не сказали.

А вот и поляну уже видно.

Напряжение. Ублюдки в засаде — значит… мой герой еще жив.

Тачки, что моя, что Клёмина, что их, были прошиты пулевыми отверстиями. Жуть какая-то киношная, вот только страх и паника… вполне реальны. И больше всего тревожило, как он там, в каком состоянии, не ранен ли, и сколько осталось у него патронов, чтобы сдерживать напор.

— Наш в доме, — шепчу.

Обмерли молодые люди, меряя взглядом то происходящее на лужайке (около дома), то меня, то друг друга. Никто не хотел первым лезть в пасть смерти, однако… это — наше призвание.

Резвые движения вперед на карачках и притиснулась боком к стволу большого дерева.

Один из полицейских упал на живот и пополз в траве ближе к огневой, замер у пня. Третий — кинулся куда-то в сторону, желая, видимо, вообще обойти их с другого боку и подстраховать нас. Еще миг — и дико заорал:

— ЭТО — ПОЛИЦИЯ! ВСЕМ СДАТЬСЯ! ОРУЖИЕ НА ЗЕМЛЮ! ЛИЦОМ ВНИЗ! РУКИ ЗА ГОЛОВУ!

Но вместо подчинения — тут же пуля полетела в его сторону, обреченно открывая второй фронт. Живо три ствола выпустили по подонкам ответ, победно осыпая осколками безжалостной смерти.

Заматерились, зашевелились мерзавцы, меняя свои огневые позиции и стараясь укрыться от нововыросшей угрозы сбоку за сараем.

Минус двое…

Пытаюсь и я не отставать. Одному — в руку, выбивая пистолет, а второму куда-то в область груди, но… судя по всему, не насмерть.

Еще немного — и вовсе скрылись за стеной.

Черт, теперь совсем ничего не видно.

Живо бросаюсь на карачки — и начинаю переползать, перебегать от дерева к дереву, пока затишье, с места на место, в сторону дома. Надо бы до Клёмина добраться. Вдруг, помощь нужна (если ранен). Но еще миг — и что-то аж дернуло, пнуло меня вбок, пронзительно уколов, до дикой боли тесанув в предплечье.

Ныряю вперед в траву, прижаться к дереву — и взгляд на руку.

Суки, попали же… Но хоть по касательной прошла, так только, верхние ткани задела. Зажать свободной рукой рану, в тщетной попытке сдержать непослушную кровь.

— Ты как? — кричит мне полицейский, видимо, услышав мой крик.

— Норма! — кривлюсь, едва слышно, сама себе под нос шепчу. — Жить буду…

Сцепить от боли зубы, разворот, снова взгляд прикипел к происходящему, ведь вновь выстрелы — и больше нет времени и возможностей на сопливую жалость к себе.

Не знаю, сколько еще прошло, но… казалось, целая вечность.

Больше всего стала меня ужасать тишина со стороны дома.

Набрать побольше воздуха в легкие для смелости, и попытаться сызнова продолжить свой путь по ранее заданному курсу, однако, сильнее углубившись в лес.

И вдруг странный шум, и лишь спустя минуты стает понятно что это… и кто..

Через лес, местами беспардонно ломая кусты и молодые деревья, вкатился огромный грузовик. Тотчас повыскакивали из него и рассредоточились по территории бойцы.

— ПОЛИЦИЯ! ПРЕКРАТИТЬ ОГОНЬ! СТВОЛЫ НА ЗЕМЛЮ! ВСЕМ ЛЕЖАТЬ! ЛИЦОМ ВНИЗ! РУКИ ЗА ГОЛОВУ!

Несколько преступников, видимо, все же ломанулись в чащу.

— СТОЯТЬ! СТРЕЛЯТЬ БУДУ!

Еще миг неповиновения, единичных выстрелов, — и автоматная очередь завершает, тотчас исполняет жуткий приговор.

Резко всё стихло.

За секунды летели уже и в мою сторону бойцы. Живо подчиняюсь, добровольно опускаясь на траву, бросив оружие, и нарочно медленно разведя руки в стороны (намереваясь, в конце концов, и вовсе сложить ладони на затылок)…

Проверить документы. Убедиться кто есть кто, отпустить смелых полицейских.

— Со мной она, — послышался где-то (сбоку) сверху голос Володи. Стремительные шаги, зашевелились, задергались вояки, пропуская того ко мне.

— Поднимите.

Поддаюсь на помощь какого-то бойца. Встать, быстрые шаги к Клёмину. В крови, в грязи, но все же улыбается. Повисла на шее. Обнял. Поцеловал.

— Страсти страстями, — раздался грозный голос за моей спиной. Невольно отпускает меня Владимир — и отступаю вбок, оборачиваюсь. — Но лучше ответьте, что за войну вы здесь устроили, Шевелёв? — грубо прорычал пожилой мужчина и закачал головой в негодовании.

— Без понятия, как они вышли. Я думал, всё под контролем, — активно жестикулирует Клёмин. — Отлучусь на время, а ночью доведу дело до конца.

— Думал он! А как же приказ? Вы не слышали, что сворачиваем операцию? Что и так облажались все.

— Я же уже вышел на него.

— Эту песню я слышу уже которую неделю, а результата — ноль! Ах, нет! Куда там? Среди белого дня стрельба, да и с участием гражданского населения. ЧТО ЭТО, я вас спрашиваю? — гневно затрясся, махая руками.

Зашипела рация. Живо подбежал к нам какой-то молодой человек. Тычет аппарат орущему мужчине.

— Что еще? — гаркнул тот.

— Вас.

— Полковник Пахов слушает. Прием.

— ВЗЯЛИ! Терехова взяли! Прием!

— Костя, ты что ль? Чего не по форме доклад? Прием.

— Да иди ты.

И отключился.

— Охренеть, — перекосился от злости. — И даже здесь бардак! ДА Я ВАС ВСЕХ ПОД ТРИБУНАЛ! А ты, Шевелёв, — разъяренно замахал в его сторону рукой (с зажатой рацией в кулаке). — Тебя я вообще сгною! Столько месяцев, да что там? Лет!..пыхтеть над этим всем, столько бабок всрано, столько людей подохло, а ты все чуть в па**шу не спустил! Да еще и тачку Костяна разъе***ил! Готовься, он тебе за нее отдельно вставит! Вот, небось, она, да?! — обернулся ко мне и ткнул пальцем, ядовито улыбается. — Мадам, за которой ты все это время бегал, вместо того чтоб довести начатое до конца?!

— Нет, — едва слышно… солгал.

— НЕ ВРИ, СУКА! — неистовый взгляд в глаза Клёмину. — Мне всё доложили! ВСЁ! Вместо дела в голове были одни сопли! Благодари Бога, что сработал твой план, а иначе бы пожизненно влепили! И поверь, нашли бы за что! И схера ли было вообще на себя брать ключевую роль?! «Под прикрытие меня!», — кривляется, — если потом всё похерить ради какой-то бабы?! Или тебе мало было приключений, так ты решил добавить еще? Зря тебя тогда здесь не прикончили! Зря, сейчас бы героем был, а не полным ублюдком-неудачником! Доверили ему дело! А он что? ОН? — болезненно смеется. — БАБУ ЕМУ ДАЙТЕ, и НАХ*Й отойдите! Скотоё**на…

Поморщился, закачал головой.

Молчит Володя.

— И уберите гражданских отсюда, — вдруг, словно очнулся, бешено рявкнул полковник, взмахнув руками.

— Она ранена, — несмело отозвался кто-то позади нас. Обернулись.

Тот самый полицейский с дороги, что не бросил нас в беде.

— Старший сержант Смирнов, — представился и тут же отдал честь разъяренному мужчине.

— Вольно. Тем более, уберите ее в скорую. Там где-то, ехала за нами.

— Да вон стоит, — уточнил кто-то из бойцов.

— ВЫПОЛНЯТЬ!

— Ты как? — испуганно шепчет мне Клёмин.

Взгляд из-подо лба на него.

— А имя хоть… Вова?

Кто-то хватает меня за руку и тащит в сторону (на мгновение взгляд в сторону наглеца, и снова на Клёмина-Шевелёва). Поддаюсь ходу. Идет за мной и мой герой.

— Юра.

Обида тут же кольнула в сердце, отчего невольно закусила губу. Закивала головой, кисло улыбаюсь.

— С*кин ты сын, — рычу.