Татьяна Белая - Сплетение судеб

— Мне кажется, — возразила Яна, — вы, родители, напрочь забываете, что сами были юными и молодыми. Что тоже безумно влюблялись, ошибались, теряли голову от любви, совершали неразумные поступки. Вполне возможно, что Милорадов очень серьезно влюблен в свою даму. Ему ведь уже двадцатый год пошел. Он взрослый парень. Мирка не только старше нас всех по годам, он старше своих одноклассников по пониманию, по восприятию жизни, — убежденно сказала дочь. — Что там за женщина такая у него, которая не может такого парня оценить?

— Яночка, — спросила Ольга, усаживаясь рядом с дочерью, — ответь мне честно, у вас с Лукашиным отношения до близости еще не дошли?

— Нет, не дошли, — ответила та, — но вполне могут дойти.

— Я вот беспокоюсь, что вы в молодежный лагерь вместе собрались ехать, — со вздохом сказала мать.

— Мама, — произнесла дочь, глядя ей прямо в глаза, — а ты считаешь, что для этого надо куда-то уезжать? Вот вы с папой поженились в декабре, а я родилась в июне. Значит, ты вышла за него замуж уже, будучи беременной. И тебе было всего 19 лет. Почему ты у меня об этом спрашиваешь? Я тоже совсем взрослая.

— Доченька, дело не в том, что взрослая. Дело в том, любишь ли ты Владимира по-настоящему. Не раскаешься ли ты в содеянном.

— Честно говоря, в себе-то я, может быть, и сомневаюсь, а вот в Вовкиных чувствах, нет.

— Если у тебя есть какое-либо сомнение, то, пожалуйста, не спеши с этим делом. Как бы потом не покаяться.

— Мам, вы с папой учились в одном классе, сто лет друг друга знаете, а ты никогда не жалела, что вышла за него замуж? — спросила дочь.

— О том, что вышла за Валеру замуж, нет, — ответила мать. — Но в свое время была очень влюблена в одного человека, а тот не отвечал мне взаимностью.

— А почему?

— Ну, как почему? — усмехнулась Ольга. — Видимо, не любил меня. Тебе ведь тоже Милорадов нравился, а он влюблен в другую.

— Нет, Мирка мне, конечно, и сейчас нравится, но он все-таки не мой парень. Я это прекрасно чувствовала. Мы бы с ним никогда не нашли общий язык. Вовка другое дело. Он все понимает, ему обо всем можно рассказать. Мне с ним спокойно, он родной и надежный.

— Ладно, доченька, я понимаю, что ты уже выросла и поступишь так, как сочтешь нужным. Об одном прошу, не торопись стать совсем взрослой и все испытать.

— Мамуль, раз уж у нас с тобой пошел такой откровенный разговор, скажи, как определить, были у Лукашина с кем-нибудь близкие отношения или нет?

— Ой, Яночка, ну откуда же я это могу знать? — удивленно сказала Ольга.

— Вот это не справедливо. Парни могут определить, а девушки нет. Мне, знаешь, что сказали, будто Лукашин с Милкой спал.

— Господи, Яна, да кто тебе об этом сказал?

— Ну, неважно кто. А то, что у Байсаровой уже взрослые любовники были, я точно знаю.

— Так, выбрось все это из головы и давай спать, — ответила Ольга и вышла из ее комнаты.

Лежа в кровати, Ольга Сергеевна крутилась и никак не могла уснуть. Ее мучила совесть за страдания, которые она доставляет парнишке. Анастасия в данный момент отдыхала в Испании, и у женщины не было возможности поделиться своими переживаниями ни с кем. Она долго вертела в руках мобильный телефон, раздумывая, позвонить или нет Милорадову. Наконец, Ольга набрала его номер.

— Да, — услышала она недовольный голос.

— Мирочка, извини, если я тебя разбудила, — тихо произнесла женщина.

— Оля! Оленька, это ты? — радостно спросил Мирик.

— Я сейчас разговаривала с дочерью и узнала, что ты сильно расстроен.

— Расстроен? — переспросил парень. — Я не расстроен, я умираю. Можно сказать, что я уже умер.

— Мира, в конце концов, будь мужчиной и не накручивай себе на ум всякую ерунду, — возмутилась Ольга.

— Ничего я не накручиваю, — ответил тот. — Если я и расстроен, так только тем, что Крылатова нет в данный момент в Бостоне, я не могу приехать и зарыть его на семь метров в землю живьем.

— Мирик, ты соображаешь, что говоришь?

— Очень хорошо соображаю, — спокойно ответил Милорадов. — Когда он вернется, я приеду в Америку и уничтожу своего соперника.

— Прекрати немедленно болтать глупости.

— Оля, я убью его, и никто мне не помешает.

— Хочешь пожизненное заключение получить? — спросила она.

— А мне без разницы? — усмехнулся юноша. — Пожизненное так пожизненное. Жизнь на свободе, но без тебя, не имеет никакого смысла.

— И это мне говорит взрослый мужчина.

— Да, взрослый. Пацан бы на такое не решился, — ответил тот.

— Хорошо, а обо мне ты подумал? Как я себя буду чувствовать? — поинтересовалась женщина.

— А тебе его жалко? — ехидно спросил Мирик. — Мне нет.

— Мне жалко тебя, и себя, кстати, тоже.

— А меня ты уже один раз пожалела в ту ночь, — вновь усмехнулся парень. — До сих пор не могу забыть.

— Ладно, пожалей теперь ты меня, — попросила Ольга.

— А я не хочу тебя жалеть, я любить тебя хочу.

— Вот и люби, только глупостей не делай.

— Хорошо, если тебе Крылатова жалко, я уйду из жизни сам, и не буду надоедать тебе своими излияниями.

— А ты жестокий человек, Мирочка, — с укором произнесла женщина. — Ты жестокий и жалкий шантажист, — добавила она.

— Пусть так, — согласился тот. — Зато ты очень жалостливая, соблазнила меня и умыла ручки. Я ведь тебя силой в постель не тащил. Ты сама этого захотела. Насладилась в моем лице своим любимым Новомиром Львовичем, кайф словила и радуешься.

— Сумасшедший! — с возмущением воскликнула женщина и отключила мобильник.

Минут через 20 Ольга услышала, что в окно ее спальни кто-то кидает камушки. Она выглянула и увидела на улице Милорадова. Господи святый, — подумала она, накинула плащ и вышла во двор.

— Оленька, милая, прости меня, — произнес юноша, опускаясь перед ней на колени.

— Встань немедленно! — сказала женщина, оглядываясь по сторонам. — Что ты мне здесь цирк устраиваешь?

— Оля, пойдем ко мне, — умоляющим голосом попросил парень. — Я не буду к тебе приставать, мы просто поговорим.

— Немедленно иди домой, а завтра утром я к тебе зайду, — пообещала Ольга и вошла в подъезд.

Рано утром женщина звонила к нему в дверь. Мирик открыл, и они прошли в комнату. Некоторое время оба молчали.

— Ты можешь объяснить мне свое поведение? — спросила Ольга.

— Нет, — ответил тот, опуская глаза. — Я ничего не могу объяснить даже самому себе.

— За что ты взъярился на Крылатова? Я его давным-давно не люблю и забыла об его существовании.

— Но ты же сама сказала, что отдавалась в ту ночь не мне, а ему, — произнес парень. — Тогда зачем ты это сделала?

— Не знаю, Мирик, я сама не знаю зачем, — грустно ответила женщина. — Все мы совершаем ошибки, а потом раскаиваемся.

— Оля, — умоляюще произнес юноша, — но ты так меня обнимала, с таким трепетом произносила мое имя. Неужели это все игра? Неужели ты совсем ко мне ничего не испытываешь?

— Может, и испытываю, — ответила Ольга, — но я не должна этого делать. У меня есть муж, семья, и я не хочу все это рушить.

— Оленька, — сказал Мирик, обнимая и прижимая ее к себе, — ну соверши еще раз такую ошибку. Обними меня так же, как в ту ночь, произнеси те же слова, которые ты мне говорила, забудь ненадолго своего мужа и этого противного Крылатова, — просил он, осыпая женщину поцелуями. — Проведи сегодняшний день со мной, и я обещаю, что больше не буду тебе досаждать и даже уеду в Лондон.

— Ты решил теперь меня шантажировать? — спросила она, пытаясь увернуться от его поцелуев.

— Нет, Оля, нет, — сказал парень, не выпуская ее из своих объятий. — Я не буду тебя ничем шантажировать, но я хочу тебя, хочу снова испытать наслаждение от обладания любимой женщиной, — произнес он, повалив ее на диван и пытаясь расстегнуть пуговицы на блузке.

— Новомир! — возмущенно вскрикнула Ольга. — Ты что, намерен взять меня силой?

Юноша резко отпустил руки, вскочил и подошел к стене, упершись в нее лбом.

— Уходи, — хмуро сказал он, стукнув кулаками по стенке. — Уходи немедленно, ты такая же лживая, как все женщины. И правильно папаня мой делал, что всем вам мозги пудрил. Ни одной бабе верить нельзя!

Ольга Сергеевна встала и почти бегом выскочила из квартиры.

После ее ухода Мира достал из холодильника бутылку водки, налил себе почти полный стакан и залпом выпил. Затем он обессилено повалился на диван. "Оленька, Оленька прости меня!" — воскликнул он в полный голос. "Я люблю тебя, я не хочу без тебя жить!"

В это время раздался звонок в дверь. Она вернулась, — подумал юноша, вскакивая с дивана и подбегая к двери. Открыв, Милорадов застыл в изумлении. На пороге стоял ни кто иной, как Крылатов Новомир Львович. Парень несколько мгновений молча разглядывал мужчину, затем, скрестив руки на груди, с ухмылкой произнес:

— О! На ловца и зверь бежит! Чем обязаны такому сюрпризу? — язвительно поинтересовался он.

— Может, ты все-таки меня впустишь? — спросил Крылатов.

— Заходи, — ответил парень, отступая от двери.

— Давай посидим и поговорим с тобой по-мужски, — предложил тот, проходя на кухню.

— Ну, давай, — усмехнулся Мирик.

— Я тут кое-что принес, — сказал мужчина, доставая из пакета бутылку марочного коньяку в коробке, какие-то баночки и пару лимонов.

— Ты поди думаешь, что я тут голодаю, — вновь язвительно заметил парень. — Так, коньяк у нас французский, — сказал он, вытаскивая бутылку из коробки. — Ну, наливай, — произнес Мирик, выставляя на стол большие пузатые фужеры.

— Я не думаю, что ты голодаешь, но решил, что уже достаточно взрослый и мы можем с тобой чуть-чуть выпить за встречу. А консервы так, немного закусить.

— Отчего же не выпить за историческую встречу? — ухмыльнулся тот. — Не прошло и 16-ти лет, как мы не виделись.

— Сын, а что ты так агрессивно против меня настроен? — поинтересовался Крылатов.

— Как ты сказал? — удивленно подняв брови, переспросил парень. — А кто у нас здесь сын? Я что ли? — сказал он, указывая на себя пальцем, и вышел из кухни.

Быстро вернувшись с паспортом в руке, юноша раскрыл его и поднес мужчине к глазам.

— Читай! По-русски читать-то не разучился, нет? — с сарказмом спросил он. — Видишь, здесь написано, что я Милорадов Новомир Павлович. Одинаковое у нас с тобой только имя. И папу моего зовут Милорадов Павел Павлович, ясно тебе?

— Ясно, — хмуро ответил мужчина, — видно мать тебя хорошо против меня настроила. А теперь вот сюда посмотри, — сказал мужчина, ставя перед парнем маленькое зеркальце. — Никого это лицо тебе не напоминает?

— Да мама тебя ни разу и не вспомнила за все годы. Не обольщайся. А внешность свою я могу изменить. Пластическую операцию сделаю. У меня на это денег хватит.

— Ладно, Мирик, давай все-таки немного выпьем, — сказал тот, разливая коньяк по бокалам.

— А чего так мало наливаешь? — ехидно поинтересовался парень. — Жалко, что ли? Так я тоже на стол могу коньяк выставить, не хуже твоего.

— Не сомневаюсь, — ответил Новомир Львович, доливая сыну в фужер и делая небольшой глоток из своего.

— Ты лучше ответь мне — зачем приехал? — с лукавой ухмылкой спросил Мира, залпом выпивая коньяк.

— Так коньяк не пьют, — заметил мужчина. — Так только водку в подворотне хлещут.

— А ты что, учить меня приехал? Может, вспомнил, что сын уже взрослый и приехал поделиться опытом, как баб штабелями в кровать укладывать? А, папуля? — хмыкнул Мирик.

— Да я гляжу, тебя уже и учить нечему.

— Это ты правильно заметил. Тут ты малость опоздал. Эту науку я давно освоил, — рассмеялся Милорадов младший. — Гены, видать, твои сработали. Фамилию сменить можно, а дурную наследственность не вытравишь.

— Новомир, сбавь обороты, — посоветовал отец, отодвигая от того бутылку, так как Мира вновь налил себе коньяк.

— Так радость то у меня, какая! Папочка родимый нарисовался, вспомнил, наконец, что у него сын в России есть. Хотя, у меня, наверное, по всему свету братишки, сестренки бегают.

— Не болтай ерунды, — возразил тот. — Ты у меня единственный ребенок. И тебя я никогда не забывал.

— Да ты что? — изумился юноша. — Не знаю, как там в Америке или еще где, а вот в России-то у меня точно сестренка есть.

— О чем ты говоришь, Мирик? — со вздохом произнес Крылатов. — С чего ты взял?

— Как о чем? — усмехнулся тот. — Есть у тебя дочь, я даже с ней в одном классе учился.

— Не говори ерунды, — махнул рукой мужчина. — Кто тебе это сказал?

— Кто сказал неважно, — усмехнулся парень. — Вот, посмотри, — сказал Мирик, подавая отцу альбом, который сделала для своих учеников Ольга Сергеевна. — Может, тебе голос крови подскажет, которая из девчонок твоя дочь?