Он открыл дверь ключом.

– Ванечка! Приехал, любимый! – выскочила ему навстречу Дина. – Устал, мой бедненький? Ну, иди скорее переоденься и приходи ужинать, я приготовила все самое твое любимое!

Она обняла его и поцеловала в губы.

– Динуша, погоди, я…

– Прости, любимый, я просто так ужасно соскучилась.

– Я должен сперва принять душ, я же с самолета сразу в офис, – лепетал он и скрылся в ванной комнате.

– Ванечка, может потереть тебе спинку?

– Нет, я уж как-нибудь сам! – ужаснулся он. Надо сказать ей все за ужином, чтобы сразу перекрыть доступ к телу. Да, Верещагин, умеешь ты устраиваться.

После душа он пошел на кухню.

– Ванечка, ужинаем в гостиной! – крикнула оттуда Дина.

Он содрогнулся. В гостиной был накрыт торжественный ужин, со свечами. Дина в красивом платье сидела за столом и призывно улыбалась.

– По какому случаю торжество? – пробурчал он.

– По случаю возвращения любимого мужа.

Черт побери, совсем как в каком-то недавнем сериале…

– Дина, я хочу тебе сказать…

– Потом, Ванечка, все потом, сначала ты поешь, а то ты сейчас голодный и явно в дурном настроении, еще наговоришь чего-то, а потом будешь прощения просить. Так что лучше поешь, вот, тут все твое любимое!

– Ну, что ж…

Он накинулся на еду. Она и вправду готовила превосходно.

– И вот вина немножко выпей… – она подала ему бокал красного вина. Он с удовольствием выпил. Но то ли он переволновался, то ли переутомился, то ли вообще вымотался за эти дни, но его вдруг неудержимо стало клонить ко сну, у него слипались глаза, он стал что-то бормотать…

– Ванечка, да ты совсем спишь! Пойдем, пойдем, я тебя уложу…

Дина помогла ему доплестись до спальни, он буквально рухнул в постель. Она сняла с него тапки, укрыла пледом, потушила свет и вышла из комнаты. Пусть отдохнет!


Он проснулся в начале пятого утра. За окнами было уже светло. Рядом лежала Дина, совершенно голая. Он тоже был голый, а их одежда была раскидана по ковру. Такая картина обычно наблюдалась после ночи страстных объятий. Неужели что-то было? – озадаченно подумал он. Ничего не помню! Вообще ничего не помню. Вот как сели за стол в гостиной, помню. А больше ничего.

– Ванечка? Проснулся? – нежно проворковала Дина.

– Слушай, что вчера случилось? Помню только, что жутко захотел спать…

– Так и было! Я тебе помогла дойти до кровати, и вышла. А через час ты стал звать меня, я пришла, и ты как безумный на меня набросился… Это было чудесно… Ты превзошел себя, любимый! Это была наша лучшая ночь…

– Да?

– О да!

– А почему ж я ничего не помню?

– Ну уж не знаю… Вот взгляни, какие следы ты на мне оставил.

В самом деле, на груди у нее чернели явные следы страсти.

Совсем я ополоумел, что ли? Как это возможно, чтобы я ничего не помнил? Как будто опоили меня чем-то. Тоже что-то из сериалов. Ерунда какая-то… Да нет, это организм отторгает то, чего не должно было быть, но, по-видимому, было. Да еще и синяки… Это вообще не мой жанр… Значит, я был в беспамятстве. Или… Или она хотела убедить меня в том, что я виноват в этих синяках, а на самом деле ими ее наградил кто-то другой? Да-да, она что-то подсыпала мне в вино, какое-то снотворное, я задрых без задних ног, а утром она мне рассказала всю эту хрень! Но тогда… Значит, она уже мне изменяет и, похоже, считает полным идиотом? А разве я не полный идиот, если женился на такой? О, тут открываются роскошные перспективы… Если обнаружить этого таинственного любовника, можно спокойно развестись. Припереть ее к стенке и выгнать вон… и не чувствовать себя виноватым, и Яська моя не будет чувствовать себя виноватой. Но если Дина и впрямь мне что-то подсыпала в вино, то что ей может помешать и вовсе меня отравить, если она что-то заподозрит?

– Ванечка, иди завтракать!

– Не хочу!

– Как не хочешь?

– Не знаю, не хочу и все! Я сегодня попозже поеду!

– Ну, тогда я побегу, чтобы не опоздать с этими пробками.

Она чмокнула его в щеку и убежала. А он отправился на кухню и открыл посудомойку. Чувствуя себя героем детектива, он вытащил из машины два вчерашних бокала со следами красного вина. Посмотрел внимательно. На одном имелись явные следы губной помады. Он поставил его обратно, а второй бокал завернул в бумажное полотенце и сунул в кейс. Если она не вымыла бокал, значит, отравить меня она не собиралась. А только маленько усыпить… Да, Иван Алексеевич, умеешь ты устраиваться. Он сварил себе два яйца, сделал кофе, и с удовольствием позавтракал в одиночестве. Потом позвонил старинному приятелю, работавшему на Петровке 38.

– Здорово, Яша!

– Нешто сам господин продюсер? Чего вдруг?

– Яш, просьбочка! Мне интересно, есть ли у одной дамы криминальные наклонности.

– В чем дело-то?

– Давай не по телефону. Может, я заскочу на минутку?

– Что там у тебя?

– Бокал. Мне вчера дали бокал вина, и я почти сразу вырубился, да так, что ни хрена не помню. Дама мне какие-то небылицы плетет, а мне что-то слабо верится.

– Дама это твоя жена?

– Яша, я ничего такого не говорил!

– Да ладно, сам не дурак! Ты подъезжай, а я спущусь к тебе. Знаешь, где остановиться?

– Знаю, дружище!

Яков Фейгель, работавший экспертом на Петровке, был его школьным другом еще по Новосибирску. В свое время именно Иван помог ему устроиться на Петровку. Они в силу разных обстоятельств встречались нечасто, но всегда очень душевно.

– Ох, Ванька, ты такой шикарный тип! – покачал головой старый друг, залезая к нему в машину.

– Яша, а ты часом не женился?

– Я уже три года назад женился! Лучше поздно, чем никогда! Видишь, какой я теперь аккуратный?

– Да уж, я бы даже сказал, элегантный!

– А я видал в соцсетях твою жену, такая запросто может отравить! – со смехом заявил Яша. – Ну, что там у тебя?

– Вот, – Иван достал из кейса завернутый в бумагу бокал. – Тебе ведь это не очень сложно будет?

– Как два пальца! Но ты все же расскажи, с чего вдруг такие подозрения?

Иван рассказал.

– Элементарно, Верещагин! Дамочка хотела скрыть от тебя наличие не в меру горячего любовника.

– Вот и я так подумал. Видишь ли, Яша, я хочу от нее уйти, и понятия не имел, как ей об этом сказать…

– Понятно! Хорошо, Ванька, я все сделаю. И сразу тебе позвоню! Бокал надо возвращать?

– Да разбей его к чертям собачьим!

– С удовольствием! Все, до созвона!


Яша позвонил уже вечером. Иван был еще на работе.

– Ну что, Яшенька?

– Там таки было снотворное, очень сильное. Я тебя поздравляю! Дамочка, провернув такую операцию, вполне может на этом не остановиться! Будь начеку, дружище! Советую пустить за ней наружку, пусть застукают ее с любовником, и тогда у тебя будет карт-бланш или как говорит у нас один полковник «бланшированная карта»! Вань, тебе сбросить заключение?

– Сбрось на всякий случай!

– А хочешь, дам координаты одного нашего бывшего опера, который держит детективное агентство?

– Да нет, как-то тошно…

– Ох, Ваня, когда тошнит фигурально, это полбеды, а вот если начнет тошнить от подсыпанного ядку, может быть уже поздно.

– Да я сегодня же с ней разберусь, – вдруг вскипел Иван Алексеевич.


По дороге домой он еще накручивал себя. Как можно жить с женщиной, которую не просто не любишь, а еще и опасаешься? Опасаешься в буквальном смысле слова за собственную жизнь? И ведь какой спектакль разыграла! «Ванечка, любимый, ты превзошел самого себя»! Да уж, превзошел, по идиотизму, когда женился на ней…

Он позвонил в дверь. Ему открыла сияющая нежной улыбкой Дина.

– Любимый, ты сегодня не очень поздно.

– Да, я спешил!

– Ванечка, ты не в настроении? Пойдем скорее, покормлю, это ты от голода…

– Да нет уж, спасибо, сыт по горло!

– Что случилось?

– Случилось многое, слишком многое! И я подаю на развод!

– Что? – побелела Дина. – На развод?

– Да, ты не ослышалась – я подаю на развод!

– Ничего не понимаю! В чем дело? Вчера все было так… такая страсть…

– Что? Страсть? Ах ты паскуда! Страсть! Думаешь, я полный идиот? Подсыпала мне в вино снотворное, а утром рассказала сказочку про страсть? Интересно, с кем? Кто тебе эти синяки наставил? Хотя нет, мне это совершенно неинтересно! Собирай вещи и возвращайся к себе! Думаю, там ты и давала своему пылкому любовнику! Ах ты дрянь такая!

– Ванечка, я не знала, что ты такой ревнивый! – кокетливо проговорила Дина.

– Я не ревнивый, я брезгливый и, вероятно, трусоватый, боюсь, знаешь ли, за свою жизнь, а вдруг отравишь?

– Ты что, с ума сошел?

– Поневоле сойдешь!

– Ваня, остынь! Что ты себе придумал? Что я подсыпала тебе в вино? Что за бред?

– Бред, говоришь? А вот и не бред! На, взгляни на заключение экспертизы с Петровки! Черным по белому написано, что в красное вино было добавлено снотворное, очень сильное снотворное!

– Экспертиза с Петровки? Ваня, не держи меня за дуру!

– Я тебя держу только за то, что ты есть. Корыстная лживая дрянь, еще и блядь в придачу, и к тому же дура, если думала, что я не догадаюсь. А я открыл посудомойку, обнаружил два бокала от красного вина, на одном были следы губной помады, значит, второй был мой, и я отвез его на Петровку, там работает мой старый друг, и вечером он прислал мне это заключение. Так что, дамочка, ваша карта бита! Как говорится, с вещами на выход! Даю час на сборы! Все!

Она упала перед ним на колени:

– Ваня, Ванечка, прости, бес попутал! Умоляю, не прогоняй меня! Я так тебя люблю! Да, я виновата, вот уж точно, бес попутал…

– Прекрати эту пошлую комедию! Встань немедленно! А я еще удивлялся, почему ты, совсем не бескорыстная баба, ни за что не хотела сдавать свою квартиру. Теперь мне все более чем ясно! Муж у тебя не молодой, видимо, постылый, а там тебя ублажал молодой кобель или целая свора кобелей, но мне на это наплевать, я никогда тебя не любил, но думал, стерпится-слюбится, а теперь ты мне просто омерзительна! – не своим голосом орал Верещагин, что вообще-то было ему несвойственно. Он был вне себя!

– Хорошо, я уйду! Но развода тебе не дам!

– Да не давай, мне плевать! Главное, что я тебя видеть не буду! Я сейчас уйду на час-полтора, и если к моему возвращению ты еще будешь здесь, я приму меры! И ты горько пожалеешь!

С этими словами он выбежал из квартиры. Сел в свою машину и поехал куда глаза глядят. Но вскоре ему захотелось есть. Он позвонил Глебу, но у того был заблокирован телефон. Странно! Тогда он позвонил Наташе.

– Ванька? Что-то случилось? – догадалась она.

– А где Глеб?

– В самолете. Летит в Токио.

– Ах да!

– У тебя что-то срочное?

– Нет. Хотя… Наташ, а ты сейчас очень занята?

– Аську спать укладываю. Хочешь приехать?

– Вообще-то я хотел позвать тебя поужинать где-то.

– Прости, не смогу, но ты приезжай, я тебя покормлю. Расскажешь, что там у тебя.

– Спасибо, Наташка! Ты настоящий друг!


– Ваня, что стряслось? – ахнула Наташа. Вид у Верещагина был какой-то встрепанный, он был сам на себя не похож.

– Наташка! – патетически воскликнул он и заключил ее в объятия.

– Пошли на кухню, покормлю! Выпить хочешь?

– Да я же за рулем!

– А ты или оставь тут машину, на такси вернешься, или сам оставайся тут. Но выпить тебе явно нужно! Виски? Коньяк?

– А водка есть?

– Как не быть! Борщ будешь?

– Все буду!

Он выпил две рюмки водки, выхлебал большую тарелку борща.

– Уф! Полегчало! Наташ, я выгнал Дину!

– Поздравляю! Давно пора! Но что тебя подвигло?

Он рассказал ей все.

– Фу, какая пакость! Я так и думала, чем-то подобным этот идиотский брак закончится! И хотя я не была знакома с Глебовой Людочкой, но чувствовала, что твоя Дина ей сродни. Смешно, что Глеб этого не заметил. Но, боюсь, она, как и Людмила, будет мстить! Да, кстати, если она все же уйдет, завтра же смени замки! Глеб в свое время не сменил, так Людмила пробралась в квартиру, понатыкала иголок куда только возможно…

– Каких иголок? Зачем?

– Ну, это что-то вроде проклятия, порчи… Даже в Аськиной комнате пошуровала. А твоя злыдня может и отраву в еду подбросить или какую-нибудь ядовитую гадость в квартире разбрызгать, черт ее знает, на что она способна. И вот еще, когда вернешься, выбрось всю еду, которую она могла отравить…

– Зачем теперь-то?

– Со злости! И потом, если ты помрешь до развода, она останется твоей единственной наследницей. Так что будь осторожен, Ванечка! Да, а что с Ясей? Ты нашел ее?

Иван расплылся в счастливой улыбке.

– Нашел! Она истинное чудо!

– Она не прогнала тебя?

– Нет! Знаешь, я таких еще не встречал… И она кормила меня клубникой со сметаной! Это так вкусно! Я раньше не пробовал…

– А где она?