Пришла очередь Сэма усмехнуться. Он оглядел округлые формы ее ягодиц поверх седла и высокую выпуклость груди.

— Это, мисс Джеймс, говорит о том, что вы можете прекрасно стрелять и знать, как делать петлю и бросать веревку, но вам еще чертовски много нужно узнать о мужчинах. До свидания, мисс Джеймс.

Он коснулся полей своей шляпы, развернул лошадь и направился прочь от Молли.

Весь обратный путь к себе на ранчо Сэм ехал, ухмыляясь.

Молли пригнала быка обратно в долину, хотя в этом и не было необходимости, Сатан нашел бы дорогу и сам. Он был чрезмерно счастлив высвободиться из болота и вернуться к своему гарему.

К тому времени, как Молли добралась до разбитого на день лагеря, ленч уже закончился и мужчины вернулись к работе, но Хоакин, заметив ее, направил свою кобылу ей навстречу.

Худое лицо мексиканца с его резкими чертами и высокими скулами по мере приближения все более расплывалось в усмешке:

— Я знал, что рано или поздно аппетит приведет тебя обратно, hija[3], — сказал он.

Хоакин частенько называл Молли дочкой.

— Я приберег для тебя немного мяса и сыра. Если ты собираешься мериться силами с Сатаном, лучше тебе перекусить.

Молли утолила голод.

— Спасибо, padrino[4], — сказала она.

Молли звала Хоакина крестным отцом. Они с Ангелиной практически вырастили ее. С Хоакином Молли проводила значительно больше времени, чем с родным отцом.

Vagero[5] Хоакин был старшим сыном одной из древнейших калифорнийских семей. Некогда Санчесы были богаты, но, после того как в Калифорнии нашли золото, жадные североамериканцы согнали семью Санчесов, как и сотни других семей, с их родной земли.

Судьи не слишком-то сочувственно относились к бедственному положению разорившихся людей и редко когда брались помочь, так что Санчесы, как и многие другие жители Калифорнии, остались без средств к существованию и вынуждены были искать работу, где только могли найти.

Хоакин верой и правдой служил Мелу Джеймсу почти пятнадцать лет. На ранчо он был sequndo[6] — вторым после отца Молли.

Хоакин снял сомбреро и провел ладонью по блестящим, все еще черным, несмотря на возраст, волосам. Он оглядел влажную одежду Молли и ее взлохмаченные волосы, уже подсохшие на ветру.

— Я не уверен, кто же выиграл поединок, ты или Сатан? Вы оба, признаться, выглядите не на все сто!

— Думаю, Сатан все еще сидел бы в болоте, если бы не Сэм Бренниган, — честно призналась Молли, отламывая себе еще кусочек мексиканской лепешки. — Он подоспел как раз вовремя.

Хоакин улыбнулся, обнажив ряд белых зубов, сверкнувших на фоне смуглой кожи обветренного лица:

— У сеньора Бреннигана нюх на неприятности, как у жеребца на кобылу. Ну и что ты думаешь о Большом Сэме?

— Он и на самом деле очень большой. Пожалуй, я скажу даже, что он произвел на меня неплохое впечатление, но не стоит торопиться с выводами. Он ведь Бренниган, а папа всегда говорил, что нельзя доверять Бренниганам.

— Я давно твержу тебе, дочка, твой отец относился с предубеждением ко всему, что касалось соседей. Мне лично кажется, Бренниганы — прекрасная семья. Конечно, когда твой отец был жив, я не смел говорить ничего подобного, но теперь нет смысла скрывать свое мнение.

Кобыла Хоакина покусывала поводья и била копытом землю.

— Не позволяй прошлому омрачить будущее! — посоветовал ковбой.

Молли кивнула. Хоакин, как и Ангелина, считал, что длительная вражда с Бренниганами должна однажды закончиться, и вроде бы Молли с этим соглашалась, но в то же время она чувствовала, что не найдет покоя до тех пор, пока не добьется некоторой уступки от соседей за всю ту боль и долгие годы одиночества, причиной которых были Бренниганы.

К тому же, рассуждала Молли довольно здраво, исключительное владение перевалом и окрестной землей значительно увеличит доход ранчо «Леди Джей».

«Однажды я увижу, как свершится правосудие», — частенько говорил ее отец. Маленькая девочка слушала и запоминала, желания ее отца становились ее желаниями. «Когда-нибудь я заставлю их заплатить за все!» — уверял дочь Мел.

Одного года, проведенного Шеймусом Бренниганом перед смертью в тюрьме, едва ли было достаточно, по мнению отца Молли, для искупления вины. Мел поклялся, что рано или поздно отыщет способ свести счеты с ненавистным ему семейством.

Однако, Мела Джеймса уже не было в живых. Он умер, так и не сведя счеты с соседями. Но теперь его дочь, Молли, заявила свои права на перевал, как на землю ранчо «Леди Джей», свято веруя в то, что поступает она правильно.

Молли наняла адвоката из Сакраменто-Сити. Она не сомневалась, что тяжбу выиграет. После того как процесс закончится, частично ее жажда мести будет удовлетворена, ну а что дальше делать с Бренниганами, она решит потом, сейчас же у нее много других более важных дел.

— Мне пора возвращаться к своей работенке, — сказал Хоакин, прерывая ее рассуждения.

Молли кивнула.

— А я съезжу к Сахарной Голове, — сказала она. — Наверняка там у реки найдется наш отбившийся от стада скот.

— Хорошо, дочка, лады!

Хоакин помедлил, затем ухмыльнулся, от уголков темных глаз разбежались лучики морщинок.

— На этот раз только постарайся-ка не потеряться! Возвращайся вовремя!

Молли улыбнулась, махнула рукой и направилась к горе, виднеющейся вдалеке. До захода солнца было еще много времени.

Молли просто умирала от голода. Она уже ехала домой. Сегодня ей довелось неплохо потрудиться, но работа оставляла голову незанятой, и вышло, что Молли большую часть дня предавалась раздумьям.

Ее мысли лишь на короткое время задерживались на опекуне, снова и снова возвращаясь к Сэму Бреннигану. Широкоплечий, с узкими бедрами и веселой ухмылкой на лице, он выглядел чрезвычайно привлекательно. Ей припомнилось, как солнце блестело на его золотистой бороде, а легкий ветерок шевелил белокурые волосы под широкополой шляпой.

От одного лишь воспоминания о его внушительной фигуре и манере садиться верхом на лошадь, у нее перехватило дыхание. Она могла, конечно, скрыть свой интерес к Сэму от Хоакина, но, к несчастью, не от самой себя.

Как жестоко может порой обернуться судьба, думала Молли. Бренниган, глава семьи, погубившей ее семью, кажется ей гораздо более привлекательным, чем любой другой мужчина на свете!

Но, должна была признать это Молли, Сэм Бренниган оказался вовсе не таким, как она его себе представляла. Молли чувствовала в нем искренность и честность, редко встречаемые среди мужчин.

Отец описывал Сэма как пренебрегающего нравственными устоями человека, злого интригана и соблазнителя женщин. Мел говорил, что Сэм, будучи на семь лет моложе матери Молли, был влюблен в Коллин.

Молли находила влюбленность Сэма в ее мать омерзительной. Образ доброй женщины с ясными голубыми глазами, смуглой кожей и сияющей улыбкой занимал в ее душе особенное место.

Неужели это правда, что Сэм желал Коллин и ухаживал за ней, добиваясь ее расположения, как это делал и Шеймус, его отец? Сэм не произвел на Молли впечатление мужчины подобного сорта, но у нее в этом отношении было слишком мало опыта, чтобы быть в чем-либо уверенной.

Она встречалась лишь с одним молодым человеком, Ричардом Энтони, красивым юношей высокого роста с соломенного цвета волосами. Ричард просто-напросто преследовал ее, умоляя выйти за него замуж и остаться в Чикаго. Сам он собирался продолжить бизнес своей семьи. Но «Леди Джей» была для Молли важнее, и она честно сказала ему об этом.

Он не сдался и не прекратил преследовать ее, хотя Молли неоднократно предупреждала, что все его ухаживания бесполезны.

Она много времени проводила с Ричардом и даже целовалась с ним, но никогда не чувствовала ничего похожего на то возбуждение, которое один лишь взгляд карих, нет, дымчато-зеленых глаз Сэма Бреннигана вызывал у нее.

Ричард был молодым парнем, восторженным, милым, а Сэм Бренниган — мужчиной, и Молли впервые в жизни при встрече с мужчиной ощутила себя взрослой женщиной.

Por Dios![7] — взмолилась она, переходя на испанский, который был для нее таким же родным языком, как и английский, и замолчала, осознав, что слова, произносить которые она и не думала, вырвавшись непроизвольно, слетели с ее губ.

Ну почему этим человеком должен был оказаться именно он? Из всех людей, живущих на земле, почему ее привлек именно Бренниган?

Так или иначе, решила Молли, все это не имеет большого значения, потому как Сэм, не считая его несколько странного поведения у ручья, едва ли обратил на нее много внимания. Они почти не знали друг друга. Определенно, она делает из мухи слона.

Думать так, сочла Молли — лучший способ избавиться от тревоги и сдержать неумолимо пробуждающиеся чувства. Она не хотела иметь что-либо общее с Бренниганами, тем более с главой их семейства — Сэмом.

ГЛАВА 4

Молли вошла в дом и направилась в кухню. Ангелина была занята тем, что выкладывала тесто для лепешек в круглые формы. Ритмичные движения сотрясали ее пышное тело.

— Hola, chica! Que pasa?[8]

— Noda interesante[9], — ответила Молли, доставая из-под теплого полотенца горячую лепешку и отправляя ее в рот. — Видела твоего друга, мистера Бреннигана. Он помог мне вытащить старого Сатана из болота около Дубравных Гор.

— А, так значит, кое-что интересное все-таки случилось! Всегда происходит что-нибудь занимательное, когда поблизости оказывается сеньор Сэм, — Ангелина усмехнулась и подошла к печи, чтобы пошевелить поленья.

Ее пухлые руки двигались с проворством, которое трудно было ожидать от столь полной женщины.

— Сеньор Сэм — красивый мужчина, а?

— Да, думаю, внешность у него довольно приятная. — Молли старалась выглядеть равнодушной, но память вновь и вновь возвращала ее к образу высокого блондина с широкими плечами и жадным взглядом.

«О чем он тогда думал?» — спрашивала себя Молли, наверное, десятый раз за день. Затем, отругав себя, она направила свои мысли в другое русло.

— Как вы поладили с дядей Джейсоном? — спросила Молли.

В безмолвной мольбе Ангелина закатила к небу глаза.

— Странный он человек, этот твой дядя! Все утро читал Библию. Раз пять спрашивал у меня, когда ты вернешься. Думаю, ему не терпится наставить тебя на путь истинный.

Молли громко рассмеялась:

— Бог не допустит ничего подобного!

Дверь открылась, прервав ее смех, и в дверном проеме возникла высокая фигура его преподобия. Он окинул взглядом грязную и потную одежду Молли и надменно поднял кверху нос.

— Здравствуй, Молли, дорогая. Полагаю, нам с тобой нужно поговорить.

Пришло время Молли закатывать глаза, что она и сделала, а после, подмигнув Ангелине, все же нехотя проследовала за дядей в гостиную.

— Прошу тебя, присядь, — попросил он, указывая на диван.

Молли подчинилась. По голосу Джейсона трудно было понять, просит он или приказывает. Открытая Библия лежала на столике орехового дерева.

— Я знаю, горе свалилось на тебя нежданно-негаданно. За короткое время ты потеряла отца и тетю. Но, Молли, дорогая, необходимо смириться со случившимся. Светлые души усопших обитают на небесах, а здесь, на земле, Господь поможет тебе нести бремя выпавшей доли, что и я постараюсь сделать.

— Я высоко ценю ваше сочувствие, дядя Джейсон, но, поверьте, нет причины беспокоиться. На самом деле я смирилась с несчастьем и не ропщу. Однако, мне хотелось бы оставить скорбь в прошлом, — Молли нервно теребила прядь рыжих волос, не испытывая удовольствия от обсуждения смерти близких ей людей.

Она страстно желала, чтобы этот странный рассудительный человек никогда бы не приезжал на Запад.

Молли решительно расправила плечи и прямо посмотрела ему в лицо:

— Прошу прощения, что не имела возможности раньше поинтересоваться вашим самочувствием, я была слишком занята сегодня. Надеюсь, вы не находите жизнь на ранчо «Леди Джей» слишком скучной и однообразной. Что касается меня, то дела не дают мне скучать, и нет для меня ничего более важного в жизни, чем «Леди Джей».

— В этом все и дело, моя дорогая, — Джейсон сел рядом с ней, взял руку Молли в свою и заботливо погладил тонкую кожу хрупкой кисти. — Женщине не следует заниматься чем-либо подобным. Управлять ранчо — дело мужчины. Девушке надо думать о замужестве, доме и семье. Будучи твоим опекуном, я несу за тебя ответственность и потому рекомендую тебе, Молли, серьезно подумать о моих словах. Поверь, я желаю тебе только добра.

Черные глаза его преподобия как-то странно сверкали.

Молли застыла, раздраженная тем, что этот человек сидит от нее так близко и гладит ее руку, словно она все еще ребенок.

Молли чувствовала, как нарастает ее гнев, изо всех сил пытаясь сдержать его. Она знала, что должна уважать мужа покойной сестры отца, к тому же — своего опекуна, но сдерживать гнев ей становилось все труднее.

— Дядя Джейсон, мужское это дело или нет, но я хочу управлять ранчо, и мне нравится то, что я делаю, и как я делаю. Пока что мне удается справляться. Думаю, вы с этим согласитесь, если загляните в учетные книги. А еще мне кажется, что торопите меня вы зря: к замужеству я не готова, и меня устраивает мое нынешнее положение.