Шеннон Дрейк - Среди роз

Женевьева попыталась взглянуть на него в упор, но не смогла. Сложив руки на коленях, она опустила глаза и мельком заметила, что одна из собак, до сих пор лежавших у очага, направилась к столу в надежде на подачку.

— Зная, сколько рыцарей в вашем отряде, лорд Тристан, я из двух зол выбрала меньшее, то есть вас. А что касается более выгодных условий, не принятых мною… — Она пожала плечами. — Я боролась, пока могла, ибо не думала, что нам придется сдаться. Но когда исчезла последняя надежда, а вы пригрозили, что не пощадите никого, я изменила решение.

— Вот как? Стало быть, вы не забыли свое обещание?

— Какое? — удивилась Женевьева.

— Не разыгрывать жертву, а быть нежной, как невеста.

Она напряглась, пораженная вкрадчивостью его голоса.

Охваченная слабостью, Женевьева снова утратила самообладание. Обернувшись, она заметила издевку в темных глазах Тристана.

— Невесты не всегда бывают нежны, милорд.

— Я имел в виду влюбленную невесту, — с горечью уточнил он, потом как ни в чем не бывало отвернулся и заговорил с молодым добродушным рыцарем с приятной улыбкой.

Женевьева вытерла о юбку вспотевшие ладони. Что это за человек? Она окончательно растерялась. Казалось, он презирает ее, даже не находит привлекательной…

Но, несмотря на все насмешки и оскорбления Тристана, его голос возбуждал ее. Он завладел Женевьевой, притом безо всякого труда.

«Тебе незачем понимать, что происходит, — напомнила она себе. — Надо просто очаровать его».

Между тем обед продолжался, разговоры за столом становились все громче. Рыцарям надоело воевать; вино оказалось сладким, угощение — вкусным. Постепенно все развеселились. Женевьева подозвала Грисвальда.

— Кубки опять пусты, — заметила она. — Эти люди сегодня празднуют победу, — добавила Женевьева, вновь почувствовав на себе пристальный взгляд Тристана. Румянец вспыхнул на ее щеках. — Пожалуй, пора пригласить жонглера. — Грисвальд кивнул и удалился.

В глазах Тристана застыл вопрос.

— Если вы что-то задумали, леди, — беспечно промолвил он, — то горько об этом пожалеете. Я справедлив к тем, кто служит мне верой и правдой. Но предательства не прощаю.

Женевьева подняла свой кубок и посмотрела поверх него на Тристана.

— В чем же вы видите подвох, милорд? Вы — хозяин этого замка. Все здесь принадлежит вам.

— Слишком уж легко вы смирились с поражением. Что-то я не вижу здесь ни одного рыцаря, готового защищать вашу честь. Странно, не правда ли?

Женевьева потупилась и трехзубой изящно изогнутой вилкой — еще одним предметом из приданого матери — начала ковырять ломтик баранины.

— Что же в этом странного, милорд? — спокойно отозвалась она. — В замке остались одни старики, ремесленники и фермеры. Кому из них придет в голову защищать меня?

Тристан скептически приподнял бровь и кивнул в сторону сэра Гая.

— За этого юношу я бы не поручился. Мне следовало бы отвергнуть ваше брачное предложение. Этому человеку оно придется не по душе: он не сводит с вас влюбленных глаз. Похоже, он попал в ваши сети. И все-таки улыбается мне и жмет мне руку. Любопытно!

Женевьева сладко улыбнулась. Только глаза выдавали ее сарказм.

— Вы имеете в виду сэра Гая? Он всего лишь был другом моего жениха, убитого вашими рыцарями. Уверена, сэр Гай до сих пор скорбит о смерти Акселя. Но мы побеждены, тут уж ничего не поделаешь. Нельзя же допустить, чтобы наших подданных перебили одного за другим, а урожай сожгли на полях. Наши люди измучены, многие из них наверняка мечтали о смерти. Потому мы и смирились с поражением. Но позвольте спросить: что, если Генриху Тюдору не удастся взойти на престол?

— Удастся.

— Да? Надо полагать, он намерен одержать победу над Ричардом в открытом бою и прикончить его. Но как же быть с наследниками? У Эдуарда IV пятеро дочерей, и если его сыновья исчезли, это еще не значит…

— Их убили по приказу Ричарда, — невозмутимо перебил ее Тристан.

— Однако никто не знает точно, живы принцы или мертвы. К тому же, кажется, у короля Эдуарда осталось несколько племянников. Любой из них вправе претендовать на престол. Эдуард, эрл Уорик, способен править страной. Ваш отпрыск Тюдоров — просто-напросто ублюдок, лорд Тристан!

— Пощадите! Слышать такие слова из уст леди просто невыносимо. Генрих — потомок древнего и славного рода. Джон Гонт женился на женщине, которая стала матерью Бофоров. Нас, сторонников Генриха, не смущает едва заметное пятно на репутации его предков.

— А если все же — я только высказываю предположение, лорд Тристан, — если ваш Тюдор все-таки не взойдет на престол?

— В таком случае, миледи, мне останется замок, за который вы так долго сражались. Он мой! — Женевьеву охватило желание вцепиться ногтями в лицо Тристана.

Внезапно он схватил ее за руку. От напряженного взгляда Тристана по телу Женевьевы прокатились горячие волны.

Чтобы не выдать себя, Женевьева вспомнила о погибших родных.

— Значит, все здесь мое? — уточнил он.

Нахмурившись, Женевьева кивнула.

Тристан улыбнулся и неторопливо коснулся пальцами ее щеки. Его голос зазвучал отстраненно, холодно, почти безразлично, но слова поразили ее, как удар:

— Тогда, леди Женевьева, я приказываю вам проводить меня в спальню. Осада была долгой.

Сердце Женевьевы затрепетало, страх усилился.

— Но я задумала развлечения, милорд, и…

— Меня устроит только одно развлечение. — Тристан обвел ее ленивым взглядом, словно потешаясь над ее страхом. Наклонившись, он прошептал: — То самое, которое вы так стремились устроить для меня…

Женевьева оглядела комнату. Зимнее солнце уже садилось, но сумерки еще не наступили. Рыцари Тристана были навеселе, но еще не забыли, что при них оружие. Они громко хохотали, требуя еще вина и развлечений.

— В чем дело? Что означает ваша нерешительность, миледи? Неужто вы передумали?

— Я…

Он поднялся, увлекая ее за собой. К ужасу Женевьевы, Тристан вознамерился произнести речь и постучал кружкой по столу, требуя тишины. Голоса смолкли, все взгляды устремились на него.

— Друзья, сегодня нам предложили мир. Это не значит, что вы лишитесь пира или других удовольствий. Пейте и веселитесь, ищите любых развлечений, однако помните о нашем соглашении и не пытайтесь взять то, что вам не предложили. — Он поднял руку Женевьевы. — Эта леди принадлежит мне, и не важно, когда я предпочту воспользоваться своим правом — сейчас или потом. Она… — Тристан сделал паузу и цинично усмехнулся, — сама так пожелала. Тем, что принадлежит мне, я ни с кем не делюсь. Тибальд, Джон, вы остаетесь за старших. Желаю всем вам приятного вечера.

Сэр Хамфри, казалось, поперхнулся. Майкл привстал. Тристан повлек Женевьеву за собой.

— Минутку! — взмолилась она. Тристан мгновенно остановился, глядя на, нее с насмешливым любопытством. — Позвольте мне прежде зайти на кухню, чтобы вечер мог продолжаться без нас.

Он отпустил ее руку. На лицо Тристана падала тень, глаза зловеще поблескивали.

— И только-то? В таком случае — ступайте, исполните свой долг. Я не допущу, чтобы мои люди почувствовали себя брошенными. Впрочем, думаю, вы сюда еще вернетесь — проверить, достаточно ли пьяны мои люди и удастся ли обезоружить их.

Женевьева облизнула пересохшие губы и с усилием улыбнулась:

— Нет, что вы! Я просто хотела…

— Тогда ступайте. Похоже, вы считаете меня виновником смерти вашего отца. Сидя рядом с вами, я вдруг почувствовал, что вы меня презираете. Вы не отвечали на мой прикосновения, миледи. Но я уже принял ваше предложение и буду искренне разочарован, если вы передумаете.

Как он издевался над ней! Тристан понял, что она ненавидит его!

Женевьева покачала головой:

— Нет, я не передумала. Прошу меня простить, я скоро вернусь. — И она поспешила прочь. Майкл и Темкин поднялись, притворно потягиваясь и зевая. Но рыцари Тристана, похоже, ничего не заметили.

С облегчением вздохнув, Женевьева вбежала в кухню и схватила за руку Грисвальда.

— Грисвальд, останься с ними да проследи, чтобы кубки были наполнены доверху. Они должны напиться, и как можно быстрее!

Слуга кивнул. Женевьева в изнеможении прислонилась к стене кухни. Сколько времени у нее в запасе? Секунды и минуты стремительно истекали.

Вернулся встревоженный Грисвальд.

— Он ищет вас, миледи.

Кивнув, Женевьева расправила плечи и легкой походкой вошла в зал. Обходя вокруг стола, она вновь ощутила на себе пристальные взгляды мужчин и покраснела.

Тристан беседовал с добродушно улыбавшимся мужчиной по имени Джон, но, едва заметив Женевьеву, направился к лестнице. Не спуская с нее любопытных и умных глаз, Тристан взял ее за руку.

Перед глазами все поплыло, она не видела ничего, кроме сильных длинных пальцев Тристана, ощущала тепло его руки, мощь мускулов. Женевьева даже слышала его дыхание — они стояли так близко, что ей показалось, будто она чувствует биение его сердца.

Сердца, которое вскоре замрет навсегда.

Она вдруг подумала, что Тристан — великолепное животное вроде жеребцов отца, рожденное сражаться и побеждать в бою. Ей было даже досадно, что такой красавец должен умереть в расцвете сил. Женевьева задрожала.

— Вам холодно? — спросил Тристан.

— Нет, нет… не знаю.

Даже голос Тристана волновал ее. Когда он говорил негромко, его низкий голос казался бархатным, но иногда становился громоподобным. Если бы они познакомились при других обстоятельствах, будь Тристан другом ее отца, а не его убийцей, Женевьева, возможно, увлеклась бы им или немного пофлиртовала, дразня Акселя…

Она бросила взгляд на суровое лицо Тристана.

Нет, флиртовать с таким человеком она не осмелилась бы. Кем бы он ни был, другом или врагом, Тристан внушал странную робость… и волновал. Да что это с ней сегодня?

На миг Женевьева прикрыла глаза. К счастью, любой ночи приходит конец! Скоро Тристан де ла Тер умрет.

Такое решение она приняла не сама. Все в замке сошлись на том, что у них остался единственный шанс победить — заманить врага в ловушку.

— Миледи! — преувеличенно любезным тоном сказал Тристан.

— Сюда, прошу вас. — Женевьева остановилась перед дубовой дверью своей спальни.

Открывая ее, она чувствовала на себе взгляд Тристана. Взгляд темных, обжигающих глаз, который проникал в душу, пробуждая незнакомый трепет, нечто большее, чем страх и волнение, но что именно — Женевьева не понимала. В этом человеке было что-то загадочное и манящее.

Он был неуловим, как пламя… и порождал пламя в ней. Женевьева слишком хорошо помнила его объятия.

Она взмолилась о том, чтобы Майклу и Темкину хватило времени спрятаться.

Войдя в спальню, Тристан осмотрелся: время от времени он бросал взгляды и на спутницу. Женевьева не сомневалась, что Тристан проверит, нет ли кого-то в комнате. Она нервничала, потому что Тристан заметил ее усмешку. В комнате никого не было, и все же он ожидал нападения.

Сложив руки за спиной, Тристан начал расхаживать по спальне, поражавшей воображение, как и весь замок Иденби.

В центре просторной комнаты на возвышении стояла широкая кровать. Полог и занавески, привязанные лентами к резным столбикам, были сшиты из дорогой парчи — желтой и зеленой. Изголовье кровати, украшенной резьбой, представляло собой настоящий шедевр. На нем была изображена сцена охоты — мчащиеся лошади, всадники в развевающихся плащах, ястребы и соколы с расправленными крыльями.

За кроватью, в уютном уголке, находился большой камин, особенно манивший к себе в прохладный день. Перед огнем стояли кресла с изогнутыми ножками. Здесь хозяин замка мог неспешно беседовать со своей женой или потягивать подогретое вино, глядя на огонь.

Стены спальни были побелены, дальнюю украшала роспись, подобная рисункам на гобеленах. Узкие высокие окна напоминали бойницы, но каменные карнизы создавали впечатление изящества и красоты. Вдоль стен стояли сундуки, у самой двери разместился массивный дубовый шкаф, а рядом с ним, между двумя сундуками — изящный резной дубовый туалетный столик с аккуратно разложенными на нем серебряными гребнями, костяными шпильками и флаконами. Здесь же Тристан заметил умывальник с расписным кувшином и тазом; на сиденьях стульев лежали мягкие подушки.

Тристан понял, что Женевьева Иденби привыкла к роскоши. Впрочем, каждая вещь здесь свидетельствовала о достатке и власти. Замок, построенный на вершине скалы, мог выдержать любую, даже самую ожесточенную атаку. Проезжая мимо внутренних укреплений замка, Тристан догадался, почему его обитатели так упорно не желали сдаваться. Они были вполне способны постоять за себя. Еще бы, ведь толщина стен замка достигала шестнадцати футов! Разрушить такую преграду немыслимо. Помимо каменных башен и стен, он увидел в замке множество деревянных построек: казармы для воинов, дома и мастерские кузнецов и ремесленников, кухни, покрытия над глубокими колодцами Над каменными стенами возвышалось семь оборонительных башен, а еще одна стена — из другого камня, сложенная в другое время, — окружала крестьянские дома. Осмотреть главную башню замка Тристан еще не успел. Он побывал лишь в большом зале и вот теперь — в спальне хозяйки, но ему уже было ясно: этот замок построили не только для удобства, но и для защиты. Старик сэр Хамфри рассказал Тристану, что часовня, прилегающая к большому залу, — настоящее произведение зодчества, с высокими витражными окнами, огромными арками, красными бархатными шторами, мраморным алтарем и громадной резной панелью с изображением святого Георгия, побеждающего дракона.