Она смотрит на меня как на дурачка. Типа такой шикарный вариант за такие деньги, а он ещё сомневается.

— Любопытно. Идёмте, Марина Андреевна, — вздыхаю я.

Женщина открывает магнитным ключом калитку и ведёт меня к первому подъезду. Потом мы заходим и поднимаемся на лифте на двадцатый этаж. Это последняя кнопка. Значит, этажей двадцать. Хорошо хоть два лифта есть. Поправляю на себе ветровку, смотрясь в зеркало. Блин, чего так нервничаю? Это просто осмотр квартиры. Нужно было с собой Лёшу взять, а лучше его отца.

Выходим на этаже. Квартира восемьдесят восемь с шикарной дверью, оснащённой двумя замками. На этом этаже ещё три квартиры. Вероятно, как и на других этажах. Марина отпирает дверь и заходит. Я, с опаской, следом за ней. Чего?! Уже в прихожей чуть в обморок не упал. Собственно, прихожей и нет как таковой. Это просто большущая комната с двумя окнами и дверью на лоджию. Зону прихожей от остального пространства отделяет стойка с полочками. Она не высокая, мне только по пояс. Напротив неё у стены шкаф для одежды. Рядом две двери, видимо в уборную. Снимаю туфли и, раскрыв рот, иду дальше. Зону кухни от гостиной отделяет высокой стол типа барного. Стулья тоже высокие. Над столом на металлических стержнях свисают два салатовых плафона необычной формы. Захожу на кухню. Кухонный гарнитур тоже салатового цвета со стеклянными вставками. Видно, что сделано на заказ, потому что вся кухонная техника встроенная. Ринулся в гостиную. У стеклянной стены диван, узкий комод и журнальный столик. Сверху люстра с тремя шарами. У окна кресло-качалка. Большая панель телевизора свисает с потолка между диваном и обеденным столом. Обернулся. Взгляд упёрся в стену напротив окна. Лестница? Как же я её сразу не заметил? Это что двухуровневая квартира? Ноги затряслись, но я всё равно поднялся на второй этаж. Помещение просторное. Но тут только шкаф купе и подиум с большим круглым матрасом. Мама, куда я попал?!

— Ну, как, нравится? — улыбается Марина, сидящая на диване.

— Марина Андреевна, вы понимаете, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке? А это, — обвожу пространство руками, — Грёбаный бесплатный сыр. Я может в чём-то и лох, но поверьте мне, что мой отец богатый человек. Я жил в роскошном доме. Думаете, я эксклюзивный дизайнерский ремонт от простого не отличу? А техника? Вот навскидку. Холодильник около пятидесяти тысяч. Телевизор где-то семьдесят. Диван, между прочим, из натуральной кожи. Да на нём даже сидеть боязно. Такая квартира не стоит шести тысяч. Минимум шестнадцать. Я знаю, сейчас мы договорчик подпишем, а потом хозяин объявит, что перепутал цену. Или тут другой подвох? Идёмте отсюда.

— Александр, ну не торопитесь. Почему вы такой подозрительный? Я и сама удивилась цене. Но хозяин квартиры заверил, что ему надо, чтобы здесь кто-то жил. Ну, типа охранника, что ли. Он должен сейчас прийти. Не хотите, не арендуйте. Давайте дождёмся его, скажем об этом.

— Вам надо, вот вы и дожидайтесь. А я, пожалуй, в другое агентство обращусь. Я не знаю, что происходит, но всё очень подозрительно, — надеваю ботинки в прихожей.

Блин, ну вот что опять?! Что за шуточки такие? А может очередная разводка лоха?! Ну почему мне так не везёт?!

Марина подбегает ко мне, хватает за руку, когда я уже открыл дверь.

— Да отцепитесь вы! Я понял, что происходит! Сейчас вы с меня денежку сдерёте, а завтра придёт хозяин и скажет, что ничего никому не сдавал, и в агентство не обращался! Видел такое по телевизору! — говорю гневно, пытаясь уйти.

— С чего вы взяли, что хозяин так скажет? Добрый вечер. Простите за задержку.

Я поднимаю глаза, передо мной стоит тот самый Рудольф. Вот это поворот?!

— Вау, Александр Гончаров! Так вот кто собрался мою квартиру снимать, — улыбаясь, говорит он.

— Здрасте, — заикнулся я.

— Добрый вечер, Рудольф Матвеевич. Парень отказывается снимать квартиру, — говорит тётка, не отпуская рукава моей ветровки.

— Пойдёмте в дом. Не стоит беседовать на виду у соседей, — строго говорит мужчина.

Блин, его голос слегка кого-то напоминает. Да ну, бред. Хотя, такое ощущение, что он пытается его изменить. Пф, нормальный у него голос. Всё, перестань быть тряпкой и трястись. Не съест он тебя при этой тётке. Захожу в квартиру. Снова скидываю ботинки и ухожу на пару шагов вглубь комнаты.

— Что вас не устраивает в моей квартире, Александр? — спрашивает он, присаживаясь на диван.

Я разворачиваюсь к нему.

— Цена. Она нереально занижена. Это очень настораживает.

— Я готов всё объяснить. Понимаете, у меня есть маленький ребёнок. Я купил эту квартиру для него, на будущее, так сказать. Но всё дело в том, что Косте только один год. Вот я и решил сдать квартиру на длительный срок по минимальной цене. Если хотите знать, то вы не просто квартирант. Что-то вроде охраны этого жилья, — говорит он, совершенно спокойно.

— Неубедительно, Рудольф Матвеевич. А вдруг я дебошир? Вдруг буду сюда компании однокурсников водить? Танцы, шманцы, ебламанцы. Они не дай бог мебель попортят. Или спермой диван зальют. Что тогда, а? — говорю я на эмоциях.

Придурок, откуда, только смелость взялась такое ляпнуть? Вижу, как Рудольф становится хмурым. Зелёные глаза темнеют.

— Значит так, Александр! Никаких компаний! Живёшь здесь один! Никаких девушек сюда не приводить! Это прописано в договоре — ледяным тоном говорит он.

Опа, где-то я уже это слышал.

— А почему вы так настаиваете, чтобы эту квартиру снял именно я? Может она ещё и не ваша, а?

— Я не настаиваю. Не хочешь, не надо. Желающих много найдётся. Вот документы. Паспорт, свидетельство о регистрации собственности. Марина Андреевна, дайте сюда договор. Договор на год, с ценой в шесть тысяч, плюс оплата всех коммунальных услуг. Он официальный с печатями фирмы посредника. Чтобы вы знали, он имеет юридическую силу. Я не могу изменять цену, пока год не пройдёт.

Посмотрел его паспорт. Действительно, Рудольф Матвеевич Ястребов. Хм, я почти угадал. Ему всего лишь двадцать восемь лет. Всё сходится. Квартира в его собственности. Прочёл договор. Никакого подвоха, всё чётко и ясно. Только в дополнении указано, что я не имею права устраивать тут вечеринки и приводить много друзей.

— У меня кроме Леши и друзей тут нет. Кого мне водить? — почему-то сказал вслух.

— Хорошо. Лёша пусть приходит. Или что, опять что-то не так? Послушайте, Саша, не нравится вам здесь, значит, я ухожу. За эти деньги вы найдёте себе только халупу, где мебель давно клопы оккупировали, — говорит нахмурившись.

— А можно посоветоваться?

— Пф, звоните уже. Только быстрее. Мне к сыну надо. Я его, между прочим, один, без жены, воспитываю.

Отхожу к окну в зоне кухни, а затем набираю Евгения.

— Евгений Константинович. Я сейчас на квартире, которую сдают. Можно совет?

— Говори, Саша, я слушаю.

— Ну, квартира хорошая, но цену занизили. Хотя в договоре стоит эта же сумма. Договор на год. Правда ли, что в течение года не будет цена меняться.

— Правда. По сути тебя и выгнать не могут, без уважительной причины. В договоре должны быть прописаны эти нюансы.

— Да, они есть. Я внимательно всё изучил. Владелец какой-то богатый мужик. Тот самый Ястребов, что мне благодарственную запись оставил. Я паспорт его посмотрел. Говорит, купил квартиру для сына. Он хочет, чтобы кто-то тут жил. Ну, типа охраны.

— Ястребов? Постой, я не говорил, что слышал о нём? Ястребов слывёт в кругу бизнеса порядочным человеком. Недавно читал в светской хронике, что он с женой развёлся. Возможно, он действительно хочет, чтобы кто-то жил в квартире. Но решать тебе, Саша. Если тебя что-то настораживает, ищи другой вариант.

— Спасибо. Я соглашусь, наверное, — нерешительно сказал я.

Как-то неспокойно. Но Евгений подтвердил слова Рудольфа. Сказал, что он порядочный. Эх, была, не была. Один раз я уже рискнул и на ужасы не нарвался, а хотя мог бы.

— Хорошо, я согласен. Давайте подписывать договор.

— Отлично. Марина Александровна, отдайте парню связку ключей, — улыбнулся Рудольф и поставил на документах свою красивую подпись.

Я забрал у Марины ключи, а после нарисовал свой автограф на договоре.

— Когда можно будет заезжать?

— Что значит когда?! — удивился он, — Договор подписали, ключи получили. Хоть сегодня. Где вы сейчас живёте, Саша?

— На Строительной улице. Вот, возьмите деньги за аренду. А вам за работу, Марина Андреевна, — положил купюры на стол и, свернув договор, сунул в рюкзак.

— Я еду домой. Мне как раз в вашу сторону. До дома не подвезу, но рядом с остановкой высажу.

— Хорошо. Дайте мне минуту.

Я пошёл в уборную. Он ещё и подвозить меня собрался? Ну, прямо благотворитель. Я так сильно смахиваю на нуждающегося? Одет вроде не бедно. Хотя, это тут не причём. Может на мне единственные приличные шмотки из всего гардероба, кто знает?

Когда вышел из туалета, Марина уже ушла. Рудольф стоял у окна и смотрел на улицу.

— Ты любишь клубнику, Саша? — вдруг спросил он.

— Люблю, но причём тут это? — удивлённо спросил я.

Чего это он, сначала на «вы» обращался, а как ушла Марина, стал фамильярничать?

— Ты же просто по комнатам прошёлся, а в шкафы не заглядывал, — он подошёл к навесному шкафчику и открыл его, — В квартире никто не жил, но всё необходимое есть. Посуда, постельное белье. Можно пользоваться. Я купил тарелки с клубникой. Знаешь, этот рисунок навеял мне некоторые воспоминания. Можно пользоваться всем, что в доме. Постельным бельём тоже, оно новое, но стираное. У тебя есть, кому помочь вещи перевезти?

— Да, мне работодатель поможет. У меня всего несколько сумок с вещами. Послушайте, Рудольф Матвеевич, а с чего вы такой добренький и именно ко мне? — насторожился я.

Неожиданно мужчина подошёл и встал рядом. Потом он положил свою тёплую ладонь на мою щёку и, наклонившись, почти коснулся губ.

— Тебя это пугает, Саша?

Меня как будто током ударило, и я отшатнулся от него. Вот теперь он не скрывал своего голоса, а мне он снова показался знакомым.

— Эм, я, пожалуй, на автобусе поеду, — выпал поспешно.

— Не говори ерунды. На машине будет в несколько раз быстрее. К тому же, только шесть часов. Если поспешишь, тебя могут привезти с вещами уже сегодня. Поехали. Мне нужно к сыну, и некогда с тобой спорить.

Он решительным шагом пошёл на выход, а я следом за ним. Действительно, можно съехать от Ольшанских уже сегодня. Тем более что после того, как я ушёл от бабки, вещи так и лежат в сумках. Мне даже собирать ничего не придётся.

Мы вышли на улицу, а потом пошли на стоянку. Он шёл чуть впереди меня, а я невольно любовался его чётким шагом и великолепной осанкой. Мужчина был выше меня, когда мы стояли рядом, я доставал ему макушкой до подбородка. Это мне тоже понравилось. Ну, вот о чём я только думаю? Дурачок Саша, у него была жена и есть ребёнок, значит он точно не гей. А я гей? Неужели после единственной ночи с тем мужчиной, я стал позиционировать себя в таком ключе? Раньше, ещё дома, по ночам смотрел в наушниках порно, и наяривал. Мне и в голову не могли прийти такие мысли. Но сейчас вспоминаю. Иногда замечал красивых порноактёров рядом с актрисой, и залипал именно на них, но не придавал этому внимания.

Мы подходим к автомобилю. Это же Мерседес Майбах класса «S»! Я увлекаюсь авто, многое читал в интернете. Мой папа тоже не дешёвую тачку имеет, но на такую роскошь, он бы пожмотился. Замечаю, что передние двери слегка затенённые. Там, в салоне, сидят двое мужчин. А вот стекло задней двери практически чёрное.

— Чего ты застыл? Садись в машину, — произносит Рудольф, обходя автомобиль.

Открываю дверь. Задние сидения отделены друг от друга широким подлокотником. Отлично, мы даже соприкасаться не будем. Но меня пугает то, что все стекла тёмные, а между водителем и задними пассажирами глухая перегородка. Забираюсь в машину. Несмотря то, что я рос в богатой семье, в салоне такого автомобиля не сидел. Рудольф, тем временем, нажимает на приборной панели перегородки какую-то кнопку.

— Егор, поехали. Высадишь парня на остановке улица Строительная, — говорит мужчина.

— Понял, Рудольф Матвеевич, — слышится в динамиках.

Я закрываю глаза. Мы с ним одни в просторном салоне. Испытываю неловкость смешанную с толикой страха и чем-то ещё? Возбуждением?

— Пристегнись, Саша, — говорит приятный голос.

Я не в силах открыть глаза и посмотреть на него. Чувствую, как он наклоняется в мою сторону, а потом пристёгивает ремнём безопасности. Почему-то делает это медленно, не спеша отстраняться. Я ощущаю, как что-то тёплое и приятное разливается по телу. Аромат, исходящий от него, такой знакомый. Я чувствую, как всё пространство салона пропиталось им, Рудольфом. Запах его тела и дорогого еле уловимого парфюма будоражит кровь и вызывает возбуждение. Я не знаю, что со мной происходит. Почему у меня такая реакция именно на этого человека. Я почувствовал её ещё в мастерской, когда он стоял рядом. Но там мы были на открытом воздухе, а тут нет. Сжимаю руку, лежащую на подлокотнике. Вдыхаю глубоко, и буквально тону в ощущениях. Мне чудится, что рядом со мной тот самый мужчина из клуба. Что происходит со мной? Почему так? Сейчас, как никогда, хочется ощутить на себе его тёплые руки. Услышать тот самый шёпот. И чтобы красивые слова как тогда, а не те, что я привык слышать в разговорах парней, типа трахаться и чпокаться. Сжимаю челюсти. Я готов плакать от бессилия. Потому что у него была жена и есть ребёнок. Я не могу сказать ему, давай переспим. Он разобьёт мне рожу. Только сначала вытащит из дорогого салона, чтобы кровью не испачкать. Я же знаю, как у нас в стране ненавидят геев. Да я вообще никогда не смогу этого сказать. Потому что стыдно даже самому себе признаться, что ты жаждешь, чтобы тебя трахнули как девушку. Зачем я только согласился поехать с ним?