Эта женщина ошибалась. Гаррик моложе ее не более чем на три года. Он выглядел вполне зрелым мужчиной, хотя ему было… Она быстро подсчитала в уме. Боже, значит, ему всего двадцать девять лет.

Она ощутила спазмы в животе. Двадцать девять. Неудивительно, что скандальные газеты распространяли такие злобные сплетни. Она влюбилась в мужчину, который почти годился ей в сыновья. Она сжала подушку сиденья под собой, испытывая головокружение.

Любовь. Неужели она действительно влюблена? Почувствовав приступ тошноты, Рут схватилась за живот и, подняв голову, увидела Аллегру, устремившуюся к ней с обеспокоенным выражением лица. Рядом с ней Луиза Кэмптон подалась вперед с напускным беспокойством.

— Вам плохо, леди Этвуд?

— Да, — хрипло сказала Рут, стараясь избавиться от искусственного проявления заботы. — Наверное, съела за ужином что-то неподходящее.

— Может быть, позвать кого-нибудь на помощь? Например, лорда Стрэтфилда?

— Вот вы где, миссис Кэмптон. Вас разыскивает леди Ротшильд. Кажется, она хочет представить вас кому-то, — сказала подошедшая Аллегра резким тоном и посмотрела на сидевшую рядом с ее подругой женщину с холодной неприязнью.

Луиза Кэмптон поднялась на ноги и с высокомерной улыбкой взглянула на Рут сверху вниз.

— Надеюсь, вы простите меня, если я причинила вам боль, леди Этвуд. Уверяю, я не имела такого намерения.

Эта женщина вновь напомнила Рут кошку. Только на этот раз она перестала играть со своей добычей и сожрала ее целиком. Рут сглотнула слюну и заставила себя спокойно встретить злорадный взгляд.

— Вы слишком высокого мнения о себе, миссис Кэмптон. Однако я благодарна вам за оказанную услугу. Ведь обычно великодушие так противоестественно вашей натуре.

Рут удивилась, что нашла слова, чтобы задеть недоброжелательницу, и, судя по тому, как Луиза, резко откинула голову назад, они попали в цель. Бросив злобный взгляд на нее, а затем на Аллегру, женщина гордо удалилась с видом оскорбленной невинности. Усевшись в освободившееся кресло, Аллегра взяла руку Рут и ужаснулась.

— Боже, твои руки холодны как лед. Что эта ехидна сказала тебе?

Рут не ответила, стараясь привести в порядок свои мысли. Как могла она упустить, что Гаррик на двенадцать лет моложе ее? Она едва сдерживала слезы. Почему она не прочитала о его возрасте в скандальных газетах? Она повернулась к Аллегре.

— Ты знала? — глухо спросила Рут.

— Что именно, дорогая?

— Что Гаррик на двенадцать лет моложе меня?

Подруга отрицательно покачала головой.

— На двенадцать лет? Это тебе сказала Луиза? — воскликнула Аллегра. — Я не верю этому.

— Судя по тому, как она была довольна, узнав эту новость, едва ли она солгала. — Рут заморгала, стараясь сдержать слезы.

— Я знала, что он немного моложе, но не думала, что это имеет большое значение. — Аллегра пожала ее руку. — Он вполне подходит тебе, Рут.

— Он слишком молод, — возразила она. — Боже, какая же я глупая. Я знала, что совершила ошибку, согласившись на любовную связь с ним. Но благодаря ему я почувствовала себя… и я…

— О, Рут, — тихо сказала подруга. — Ты влюбилась в него, не так ли?

— Да. — Рут ощутила тяжесть в груди, так что стало трудно дышать. — Мне надо уйти. Я не могу… я не хочу, чтобы кто-то видел меня в таком состоянии. Я хочу домой.

Ее охватила нервная дрожь. О Боже. Она не могла теперь смотреть ему в лицо. Прижимая руку к животу, Рут старалась овладеть собой. Неожиданно Гаррик коснулся ее плеча и склонился над ней.

— Боже. Ты выглядишь так, словно вот-вот упадешь в обморок. — Тревога в его голосе заставила ее взять себя в руки. Она покачала головой.

— Ничего серьезного. Это пройдет.

О если бы это была правда. Она окинула взглядом комнату. Несколько гостей с любопытством смотрели в ее сторону, и от этого ей стало еще хуже. Теперь пройдет немало времени, прежде чем она перестанет быть посмешищем в обществе. Она видела это в глазах этих людей. Они считали, что она от безысходности связалась с мужчиной намного моложе.

— Я отвезу тебя домой.

— Нет. — Рут резко покачала головой. — Аллегра и граф уже собираются уйти. Поеду домой с ними. Оставайся здесь и продолжай наслаждаться этим приемом.

— Я отвезу тебя домой, — твердо заявил Гаррик. — Пойдем.

Она посмотрела на предложенную руку и встала без его помощи. Аллегра тоже поднялась и мягко приложила ладонь к спине Рут, чтобы поддержать ее.

— Милорд, если вы позаботитесь о том, чтобы вызвать карету, я пригляжу за Рут. — Прагматичный тон подруги побудил Гаррика согласно кивнуть, хотя хмурое выражение его лица не исчезло.

Он ободряюще коснулся предплечья Рут, и она замерла от этого прикосновения. На мгновение он заколебался, словно собираясь спросить ее о чем-то, но Аллегра жестом проводила его. Когда он покинул гостиную, перед Рут возникла леди Ротшильд в сопровождении барона.

— Дорогая леди Этвуд, вам нехорошо?

— Да, миледи. Пожалуйста, простите, но, думаю, мне лучше уехать домой. — Ей потребовались немалые усилия, чтобы скрыть свои эмоции.

— Ну конечно, — тихо сказала леди Ротшильд. — Сожалею, что вы неважно почувствовали себя. Могу я или барон сделать что-то для вас?

— Нет, спасибо, миледи. Я уверена, что скоро все будет в порядке.

Рут ощутила горечь этих слов. Возможно, она оправится от унижения, однако едва ли найдет способ излечить свое разбитое сердце. Слегка поклонившись Ротшильдам, она двинулась к раскрытой двери гостиной, чувствуя на себе любопытные взгляды присутствующих.

Достигнув холла, она увидела ожидавшего ее Гаррика. Он быстро подошел к ней, но она отказалась от его помощи. Лакей накинул ей на плечи меховую пелерину, но накидка не помогла избавиться от холода, который пронизал все ее тело до костей.

Она впала в оцепенение, чувствуя себя так, словно ее окунули в ледяную воду. В какой-то степени ее устраивало такое состояние, так как ей легче было переносить прикосновения Гаррика, когда он усаживал ее в карету. Съежившись в углу экипажа, она смотрела в окошко с чувством отчаяния и беспомощности.

Она полюбила его. Полюбила с самого начала, когда сказала себе, что надо быть осторожной, чтобы не потерять свое сердце. Как могла она допустить, что это случилось? Ее отношения с мужчинами всегда были скоротечными. Она знала, что это лучше, чем влюбиться. И все же влюбилась. Как это неосмотрительно с ее стороны!

И хуже всего то, что она полюбила мужчину намного моложе ее. От этой мысли внутри у нее все сжалось. О Боже, что теперь делать? Закрыв глаза, она молилась, чтобы этот вечер скорее кончился. Ей хотелось найти убежище в каком-нибудь отдаленном месте, где она могла бы, свернувшись калачиком, переждать, когда утихнет боль.

Однако она не могла нигде уединиться, пока не решит как быть с Гарриком. Она не сомневалась, что он будет настаивать на продолжении отношений, хотя считала, что их связь себя исчерпала. Карета двинулась вперед, и Рут напряглась, когда Гаррик наклонился к ней.

— Ты беременна?

Этот вопрос шокировал ее, и она, резко повернув голову, посмотрела на него. Он выглядел серьезным. Она была готова одновременно засмеяться и заплакать. Мысль о возможности забеременеть от него всегда сопровождалась душевной болью, так как она знала, что не способна родить ему сына или дочь. И это крайне удручало ее.

— Я слишком стара, чтобы иметь ребенка, — отрывисто сказала Рут.

— Не говори глупости. Разумеется, ты все еще можешь иметь детей. Вопрос в том, могу ли я… — В голосе его прозвучала такая печаль, что сердце Рут сжалось от жалости к нему, несмотря на ее униженное состояние и душевную боль.

— Я уверена, когда найдешь молодую невесту, ты произведешь на свет много детей. Не сомневайся!

Мысль о том, что Гаррик может связать свою судьбу с другой женщиной, была крайне неприятна ей, и Рут сама почувствовала в своем голосе обиду. Гаррик взял ее руку, и Рут замерла, ожидая ощутить знакомый трепет, но ничего подобного не произошло. Она по-прежнему оставалась в состоянии оцепенения. Это была ее единственная защита от пламени, которое его прикосновение всегда порождало в ней.

— Проклятие. Перестань подчеркивать свой возраст. Он ничего не значит для нас, — упрекнул ее Гаррик, хотя, видимо, чувствовал, что в их отношениях не все так безоблачно.

— Возраст имеет для нас значение. Ты обманул меня.

— Обманул? Каким же образом? — Он крепко сжал ее руку.

— Ты заставил меня поверить, что ненамного моложе меня. Однако миссис Кэмптон любезно открыла мне глаза на истинное положение дел сегодня вечером. Она сказала… она сказала, что у нас разница в возрасте двенадцать лет. — Рут вновь почувствовала неприятные спазмы в животе и, едва сдерживая слезы, высвободила свою руку.

— Господь всемогущий, — прохрипел Гаррик. — Луиза Кэмптон злобная сука, а разница в нашем возрасте ничего не значит.

— Кто из нас теперь говорит глупости? Мы оба знаем, каково мнение людей о женщине моих лет, которая имеет близкие отношения с мужчиной твоего возраста. — Рут содрогнулась от холода и плотнее запахнула накидку в тщетном стремлении согреться. — Газеты постоянно осуждают меня, хотя раньше почему-то не упоминали о разнице в годах.

— Да, до этой недели они воздерживались, — произнес Гаррик сквозь стиснутые зубы. Рут, тяжело дыша, посмотрела на него, а он фыркнул, недовольный собой. — Когда Долорес однажды показала мне касающуюся тебя статью, я сказал ей, чтобы она избавилась от нее.

— На этой неделе газету «Таун ток» подавали мне каждое утро вместе с завтраком.

— Кроме одной.

Рут нахмурилась, вспомнив утро, о котором он говорил. Он удивил ее тогда тем, что присоединился к ней в ванной. Это было приятное воспоминание, на мгновение сумевшее отвлечь ее от горестных дум. Он не обманывал ее, он умело действовал в личных интересах. Рут в смятении посмотрела на него, когда карета, дернувшись, остановилась. Сегодня вечером ничего бы не произошло, если бы он был честен с ней.

Да, ничего не случилось бы, потому что она прекратила бы с ним всякие отношения, как только узнала бы правду. Она не стала бы дожидаться, когда кто-нибудь вроде Луизы сделает ее посмешищем. Однако это случилось и она намерена порвать с ним отношения сейчас же.

Ее сердце сжалось от этой мысли. Расставание само по себе тягостно, но еще труднее отказаться от Гаррика, сознавая, что любишь его.

Сделать это тяжелее даже, чем было просить отца навестить ее мать накануне смерти. Рут снова ощутила тошноту и резко открыла дверцу кареты.

Она подобрала юбки, чтобы не споткнуться, и поспешила по ступенькам крыльца к входной двери, которая медленно открылась перед ней. В мягко освещенной прихожей Рут протянула накидку Симмонсу и посмотрела на лестницу. Ей хотелось поскорее уединиться в своей уютной спальне, но она понимала, что это будет ужасной ошибкой. Интимная обстановка ее комнаты, в конце концов, на руку Гаррику. Он продолжит настаивать на своем, хотя она дала ясно понять, что намерена прекратить всякие отношения с ним.

Не придумав ничего иного, она быстро вошла в гостиную. Рут редко пила что-либо кроме вина, но в данный момент крепкий коньяк должен придать ей уверенность, в которой она нуждалась, чтобы выиграть сражение. Ее нервы были натянуты до предела, и когда дверь гостиной с грохотом закрылась, она вздрогнула, но не повернула головы. Вместо этого Рут дрожащими руками налила коньяку в бокал и залпом выпила его. В результате она закашлялась, прижимая руки к груди, пока спазмы не утихли. В этот момент сильные руки крепко обняли ее, привлекая в теплые объятия.

— Черт побери, Рут. Нельзя так пить коньяк, — упрекнул он с явным недовольством.

Его тепло согрело ее быстрее коньяка. Оцепенелость медленно отступила, и она вдохнула всей грудью его характерный запах сандалового дерева. Боже, от него всегда исходил такой восхитительный аромат. Когда он держал ее вот так, она чувствовала себя в безопасности, и ничто не могло причинить ей вред.

Рут испуганно охнула, осознав, что делает. Она с трудом высвободилась из объятий и бросилась прочь. Отчасти она ожидала, что Гаррик устремится вслед за ней, но, повернувшись, увидела, что он не двинулся с места. Он оценивающе смотрел на нее, и его голубые глаза блестели. Она была готова выбежать из комнаты, если бы он сделал хотя бы шаг в ее направлении. Коньяк все еще обжигал горло, и она опять закашлялась.

— Я не позволю тебе уйти, Рут. — Его решительные слова заставили ее замереть.

— А я отказываюсь продолжать любовную связь с мужчиной, который на двенадцать лет моложе меня, — сказала она таким же решительным тоном.

— Глупости, это всего лишь цифры, Рут. — Он погрузил пальцы в свои темные волосы отчаянным жестом и начал ходить по комнате. — Это только цифры и ничего больше.