Со вздохом он отложил книгу и собрал газетные вырезки. Хватит заниматься всякой ерундой, пора и за дело, иначе придется заниматься разборкой бумаг не меньше года.

Он уже складывал вырезки в папку, как вдруг на глаза ему попался заголовок: «Похищена феями?» И не столько сам заголовок, сколько дата под ним: «6 мая 1948 года».

Роджер осторожно опустил на стол вырезку, словно то была бомба, готовая взорваться в руках. Закрыл глаза и припомнил сегодняшнюю беседу. «А в Массачусетсе придется дожидаться, пока тебе не стукнет двадцать один год, — сказала Клэр. — Брианне ждать еще восемь месяцев». Выходит, ей двадцать? Брианне Рэндолл двадцать…

Быстро отсчитать назад в уме пресловутые девять месяцев он не смог. Подошел к «вечному» календарю, которым пользовался викарий, он был пришпилен к стенке там, где нашлось свободное место. Отыскал дату и замер с пальцем, прижатым к календарю, лицо его побледнело.

Клэр Рэндолл вернулась после своего таинственного исчезновения оборванной и истощенной, бормочущей бессвязно какие-то слова и… беременной.

В конце концов Роджеру удалось заснуть, но сказалась ночь, проведенная в бдении, и проснулся он поздно и с тяжелой головой. Не помогли ни холодный душ, ни щебет Фионы за завтраком.

Он чувствовал себя так скверно, что отложил работу и решил прогуляться. Моросил мелкий дождик, но свежий воздух сделал свое дело — головная боль почти прошла. Правда, это возымело и отрицательный эффект: мысли его прояснились и он снова начал размышлять о своем ночном открытии.

Брианна ничего не знает. Это совершенно очевидно, судя хотя бы по тому, как она говорит о своем покойном отце, вернее, о человеке, которого считает отцом. О Фрэнке Рэндолле. И очевидно, что Клэр не хочет, чтоб дочь знала, иначе бы давно рассказала ей обо всем. Или же их нынешнее путешествие в Шотландию должно послужить прелюдией к разговору? Ее настоящим отцом был, вероятно, какой-нибудь шотландец, ведь Клэр исчезла, а потом появилась именно в Шотландии. Интересно, он все еще здесь?..

Поразительная мысль!.. Неужели Клэр привезла дочь в Шотландию специально, чтоб познакомить с настоящим отцом? Роджер с сомнением покачал головой. Нет, это чертовски рискованно — делать такие эксперименты. Это посеет в душе Брианны лишь боль и смятение, да и в душе самой Клэр тоже. И потом, может ли тот человек занять место покойного? Ведь девушка была очень привязана к Фрэнку, это очевидно. Как она поведет себя, узнав, что человек, которого так любила и идеализировала всю свою сознательную жизнь, вовсе ей не отец?

Роджер ощутил острое чувство жалости к ней и к себе тоже. Не стоило ему влезать во все это, лучше было остаться в счастливом неведении. Ему нравилась Клэр Рэндолл, очень нравилась, и просто претила мысль о том, что она могла изменить мужу. Впрочем, он тут же укорил себя за столь старомодную сентиментальность. Как знать, возможно, она была несчастна с Фрэнком Рэндоллом?.. Возможно, у нее имелись все основания сбежать с другим мужчиной? Но почему же она тогда вернулась?..

Вспотевший и мрачный Роджер побрел обратно к дому. Повесил пиджак в прихожей и отправился в ванную. Иногда ванна очень помогала успокоиться, а он так нуждался в успокоении.

Он провел рукой по ряду вешалок в гардеробе в поисках своего изрядно поношенного махрового халата. Затем, после секундного колебания, полез в дальний угол, расталкивая вешалки, пока не нащупал то, что искал. С нежностью глядел он на потрепанный домашний халат. Желтый шелк подкладки выцвел, но разноцветные павлины были по-прежнему великолепны — величественно расправив свои красочные хвосты, они смотрели на него маленькими глазками, напоминавшими черные бусинки. Он поднес мягкую ткань к носу и глубоко вздохнул, прикрыв глаза. Слабый аромат «Боркум Рифф» и пролитого виски так живо напомнил ему преподобного Уэйкфилда, как никакой другой предмет.

Сколько раз вдыхал он этот умиротворяющий запах с оттенком одеколона «Олд Спайс», прижимаясь лицом к гладкому и скользкому шелку, а полные руки священника обнимали его, словно защищая от всех бед и суля надежное прибежище! Всю остальную одежду священника он отдал Оксфэму, но с халатом расстаться не смог.

Действуя чисто импульсивно, он накинул халат на голые плечи, дивясь его легкости и теплоте. Ткань ласкала кожу, словно нежные пальцы. Он слегка подвигал плечами, наслаждаясь этим ощущением, затем плотнее запахнул на себе халат и завязал пояс небрежным узлом.

Настороженно озираясь, не видно ли поблизости Фионы, он прошел через холл в ванную. Газовая колонка размещалась наверху, в изголовье ванной, словно страж и хранитель священной воды, надежный, приземистый и вечный. Снова вспомнилось детство — боязнь поднести спичку к горелке, чтобы включить газ и нагреть воду. Над головой с угрожающим шипеньем и свистом выходил газ, руки не слушались, потные и скользкие от страха, что в любой момент газ взорвется и тогда смерть неминуема. Он чиркал одной спичкой за другой по металлической поверхности.

Уже давно загадочные внутренности колонки подверглись реконструкции, и она действовала теперь автоматически, мирно бурчащая горелка была надежно упрятана под металлическим кожухом. Роджер до отказа повернул треснутый кран горячей воды, до половины открыл кран холодной, затем в ожидании, пока наполнится ванна, принялся изучать себя в зеркале.

Вроде бы и не так плох собой, подумал он, втягивая живот и выпрямляясь перед высоким, в человеческий рост зеркалом, вставленным в дверь. Крепкий. Стройный. Длинноногий, но не долговязый. Возможно, чуточку костляв в плечах. Он критически прищурился и изогнулся всем телом.

Провел рукой по жестким черным волосам, торчавшим на затылке, как щетина кисточки для бритья, пытаясь представить себя с бородой и длинными волосами, как ходят теперь некоторые из его студентов. Пойдет ли это ему или, напротив, состарит?.. А может, вставить в ухо серьгу? Тогда он станет похожим на пирата, как Эдвард Тич или Генри Морган. Он грозно свел брови и оскалил зубы…

— Гр-р-р, — сказал он отражению.

— Мистер Уэйкфилд? — ответило отражение.

Роджер испуганно отпрянул и пребольно ушиб палец ноги о выступ ножки ванной в виде когтистой лапы.

— Ой!..

— Вы в порядке, мистер Уэйкфилд? — спросило зеркало. Фарфоровая ручка двери задергалась.

— Конечно в порядке! — рявкнул он злобно. — Уходите, Фиона! Я принимаю ванну.

Из-за двери послышался смешок:

— Да, по два раза на дню! Не пижонство ли это, а? Может, хотите мыло с лавровишней? Оно там, в шкафчике.

— Нет, не хочу! — огрызнулся он. Вода уже заполнила ванну до половины, и он завернул краны. Настала умиротворяющая тишина, и он глубоко вдохнул пар в легкие. Слегка морщась, ступил в горячую воду и медленно погрузился в нее, чувствуя, как на лице выступили мелкие капельки пота.

— Мистер Уэйкфилд? — Голос вернулся снова. Она ворковала за дверью, словно малиновка.

— Уйди, Фиона, — буркнул он, вытягиваясь в полный рост. Горячая вода омывала тело, ласкала кожу, словно руки возлюбленной. — У меня все есть!

— Нет, нету.

— Нет, есть! — Взгляд скользнул по целому строю бутылочек, банок и прочих принадлежностей, расставленных на полке. Шампунь трех видов. Кондиционер для волос. Крем для бритья. Бритва. Мыло для тела. Мыло для лица. Лосьон после бритья. Одеколон. Дезодорант… — Мне ничего больше не нужно, Фиона!

— А полотенца? — нежно вопросил голос.

В отчаянии он принялся озираться в поисках полотенец, но не обнаружил ни одного. Закрыл глаза, стиснул зубы и начал считать до десяти. Этого оказалось недостаточно. Пришлось считать до двадцати. Наконец бешенство, охватившее его, немного улеглось, и он произнес как можно спокойнее:

— Хорошо, Фиона. Принесите и положите у двери. И пожалуйста… пожалуйста, прошу вас, Фиона, уходите!

Шорох за дверью сменился звуком удаляющихся шагов. С облегчением вздохнув, Роджер полностью отдался радостям уединения. Тишина… Покой… Фионы нет.

Теперь, размышляя уже более хладнокровно о своем удивительном открытии, он вдруг понял, что ему страшно хочется знать, кем же он был, этот таинственный настоящий отец Брианны. Судя по внешности девушки, человек этот обладал редкостными физическими данными и привлекательностью. Но было ли этого достаточно, чтоб соблазнить такую женщину, как Клэр Рэндолл?..

Был ли он шотландцем, настоящий отец Брианны? Жил ли — а может, и теперь живет — в Инвернессе? Возможно, именно присутствием этого человека где-то поблизости объясняется нервозность Клэр и ее таинственность. Но как это соотносится с ее странной просьбой? Ведь она просила его не брать Брианну на Крэг-на-Дун, не упоминать имени капитана из Брох Туараха в ее присутствии. Почему?..

Следующая мысль настолько поразила его, что он резко сел, расплескивая воду. А что, если ее интересовал вовсе не воин-якобит XVIII века, а лишь его имя? Что, если человека, являющегося настоящим отцом ее дочери, тоже звали Джеймсом Фрэзером? Это ведь довольно распространенное в Шотландии имя.

Да, решил он, это все объясняет. Что же касается стремления Клэр самой показать дочери круг из каменных столбов, то, возможно, это также каким-то образом связано с тайной происхождения девушки. Может, именно там встретила Клэр этого человека, именно там была зачата Брианна Рэндолл? Он знал, что у каменных столбов принято назначать свидания. Он и сам, будучи старшеклассником, не раз встречался там с девушками в надежде, что некая аура языческих таинств заставит их держаться более раскованно. И надо сказать, что расчет этот срабатывал безотказно.

Он вдруг с необычайной отчетливостью представил себе красивые белые ноги Клэр Рэндолл, в дикой судороге страсти обхватившие обнаженное мускулистое тело рыжеволосого мужчины. Тела, скользкие от дождя, в стеблях травы, извивающиеся в экстазе… Видение это настолько потрясло его, что он вдруг почувствовал, что весь дрожит, а по груди струйками стекает пот, смешиваясь с горячей водой в ванной.

Господи!.. Как же он посмотрит теперь в глаза Клэр Рэндолл, когда они встретятся в следующий раз? Что он скажет Брианне при этой встрече? «Читали последнее время что-нибудь интересное? Видели какой-нибудь хороший фильм? Известно ли вам, что вы — незаконнорожденная?»

Он покачал головой, пытаясь отогнать эти мысли. Суть в том, что он не знает, как быть дальше. Так все запуталось!.. Ему вовсе не хочется участвовать во всем этом, и однако, он участвует. Ему нравится Клэр Рэндолл, нравится Брианна Рэндолл — нет, больше, чем просто нравится, это следует признать. Ему хотелось защитить ее, уберечь от боли. Но как это сделать, он не знал. Все, что ему оставалось, — это держать рот на замке, пока Клэр Рэндолл не осуществит то, что задумала. А потом начать подбирать осколки…

Глава 3

МАТЕРИ И ДОЧЕРИ

Интересно, сколько же в Инвернессе маленьких уютных лавок и магазинчиков? По обе стороны Хай-стрит, насколько хватал глаз, тянулись бесчисленные кафе и лавочки, торгующие сувенирами для туристов. С тех пор как королева Виктория сделала Шотландию безопасной для туристов, они потоком хлынули на север и количество их с каждым годом возрастало. Шотландцы, не ожидавшие со стороны юга ничего, кроме военного или политического вмешательства, достойно встретили это нашествие.

Буквально на каждом шагу на главной улице любого шотландского городка попадались магазины и киоски, торгующие песочным печеньем, эдинбургской карамелью, платочками с вышитыми на них трилистниками, игрушечными волынками, клановыми кокардами из алюминия, открывалками в виде палашей, кошельками для мелочи в форме шотландских сумок — отделанных мехом, а иногда еще и украшенных брелоками в виде миниатюрной фигурки шотландца, а также разнообразнейшими клетчатыми тканями и изготовленными из них предметами — от кепи, галстуков и салфеток до мужских панталон «бьюкэнен» совершенно чудовищного желтого цвета.

Разглядывая горы чайных полотенец с примитивным изображением лохнесского чудовища, распевающего «Auld Lang Syne»[5], я подумала, что Виктория за многое должна ответить.

Брианна медленно шла по узкому проходу в лавке и, запрокинув голову, с изумлением разглядывала висящие перед глазами сувениры.

— Как думаешь, они настоящие? — спросила она, указывая на рога горного оленя, торчащие среди целого леса басовых трубок волынок.

— Рога? О да, разумеется. Не думаю, что местная технология изготовления пластиковых, изделий достигла таких высот, — ответила я. — И потом, взгляни на цену! Все, что стоит свыше сотни фунтов, имеет право претендовать на подлинность.

Глаза Брианны расширились, она опустила голову:

— Господи… Слушай, может, тогда купить Джейн вместо них отрез шотландки на юбку?

— Настоящая шерстяная шотландка стоит не меньше, — суховато заметила я. — Правда, удобнее будет везти домой в самолете. Давай заглянем в магазин готовых юбок, там всегда продавались вещи лучшего качества.