Будучи на год или два младше Фергюса, Рэбби был одного роста с худощавым Фергюсом. Вскоре мальчики стали неразлучными друзьями, если не считать случаев, когда ссорились, а это происходило два-три раза в день, и тогда они были готовы убить друг друга. После того как однажды утром их ссора перешла в кулачный бой, сопровождающийся пинками, в результате чего мы лишились двух кастрюль сливок, предназначавшихся для приготовления сметаны, терпение Джейми иссякло, и он решил всерьез заняться ими. С непреклонным видом схватив провинившихся за шиворот, он повел их в амбар и, я полагаю, отбросив все свои сомнения относительно целесообразности телесных наказаний, задал им хорошую трепку. Через некоторое время он вышел из амбара, сокрушенно покачивая головой и застегивая ремень, и отправился с Айеном в долину Брох Мордха. Мальчики появились спустя несколько минут после него, понурые, но снова — неразлучные друзья.

Они и в самом деле пребывали в таком подавленном состоянии, что разрешили маленькому Джейми находиться на конюшне, пока они занимались своей обыденной работой. Выглянув позже в окно, я увидела, как все трое играют во дворе в тряпичный мяч. Был холодный, морозный день, и выдыхаемый ими воздух облачком поднимался вверх.

— Какой замечательный у тебя малыш, — сказала я Дженни, перебиравшей содержимое своей корзины для рукоделия в поисках пуговицы. Она подняла голову, увидела, куда я смотрю, и улыбнулась:

— О да. Малыш Джейми — замечательный парень. — Она подошла ко мне, и мы вместе стали наблюдать за игрой ребят. — Он — точная копия своего отца, — с гордостью заметила Дженни. — Но мне кажется, он будет гораздо шире его в плечах. И высоким, как его дядя. Видишь, какие у него ноги?

Я подумала, что Дженни скорее всего права. Хотя Джейми был, в сущности, совсем маленьким — ему едва исполнилось четыре года, — у него были длинные ноги и широкие, мускулистые, хотя и по-детски, плечи. И широкая кость, как у старшего тезки.

Я наблюдала за тем, как маленький мальчик бросился к мячу, ловко схватил его и с силой швырнул в Рэбби Мак-наба, чуть не угодив ему в голову. Рэбби успел отскочить в сторону, что-то сердито крикнув.

— И есть еще кое-что, что делает его похожим на дядю, — сказала я. — Мне кажется, он тоже будет левшой.

— Боже мой! — воскликнула Дженни, с тревогой вглядываясь в своего отпрыска. — Надеюсь, что это не так, но, может быть, ты и права. — Она покачала головой, вздыхая.

— Сколько мучений вытерпел бедный Джейми из-за того, что родился левшой. Все считали своим долгом отучить его от этой привычки, начиная с родителей и кончая школьным учителем, но он был упрямый как пень. Все, кроме отца Айена, — добавила она после небольшой паузы.

— Он не считал это чем-то ужасным? — полюбопытствовала я. Мне было известно, что в прежние времена считалось, что родиться левшой — в лучшем случае означает просто быть несчастливым, а в худшем — это метка дьявола. С большим трудом Джейми научился писать правой рукой, так как в школе его нещадно пороли каждый раз за попытку писать левой.

Дженни снова покачала головой, черные волосы выбились из-под чепчика.

— Нет, он был мудрым человеком, старый Джон Муррей. Он говорил, что если Бог решил, что Джейми должен быть левшой, негоже противиться его решению и пытаться изменить свою судьбу. А как он владел мечом, наш старый Джон! Поэтому отец прислушался к его мнению и позволил Джейми учиться владеть левым ударом.

— А я думала, сражаться левой рукой Джейми научил Дугал Макензи, — сказала я. Мне было очень интересно узнать, как Дженни относится к своему дяде Дугалу.

Она кивнула и послюнявила кончик нити, прежде чем быстро вдеть его в ушко иглы.

— Да, так оно и было, но уже позже, когда Джейми вырос и отправился в замок Дугала. Но первым его учителем был отец Айена. — Она улыбнулась, глядя на рубашку, лежавшую у нее на коленях.

— Помню, когда они были молодыми, старый Джон приказывал Айену всегда стоять справа от Джейми, чтобы суметь защитить его в бою. Айен очень серьезно относился к советам отца и считал своим долгом всегда находиться справа от Джейми. Да, действительно, старый Джон был мудрым человеком, — снова повторила она, откусывая лишнюю нить. — Долгое время никто не мог побороть их, даже люди Макнаба. Джейми и Айен оба были рослыми, сильными парнями, а когда они становились рядом плечом к плечу, сокрушить их было довольно трудно, если даже численное превосходство оказывалось на стороне противника. — Она вдруг рассмеялась и заправила прядь волос за ухо. — Понаблюдай за ними, когда они шагают вдвоем по полю. Я думаю, у них это получается неосознанно, но Джейми всегда идет слева, Айен же — справа, как бы подстраховывая его.

Дженни приподнялась, чтобы глянуть в окно, забыв о рубашке, лежавшей у нее на коленях. Она теперь, вставая со стула, обычно поддерживала руками начавший увеличиваться живот.

— Надеюсь, на сей раз будет мальчик, — сказала она, глядя сверху вниз на своего первенца. — Левше или нет, но любому мужчине нужен брат, который может прийти на помощь в трудную минуту. — Я заметила, что Дженни задержала взгляд на фотографии, висевшей на стене, где совсем маленький Джейми стоял между колен своего старшего брата, Уилли. Оба мальчика были курносыми и очень серьезными. Рука Уилли покровительственно покоилась на голове младшего брата.

— Джейми повезло, что у него есть Айен, — заметила я.

Дженни отвела взгляд от фотографии и смахнула слезинку. Она была двумя годами старше Джейми и тремя годами младше Уилли.

— Да, ему повезло, да и мне тоже, — тихо сказала она, поднимая упавшую рубашку с пола.

Я взяла детский комбинезон, предназначенный для починки, и вывернула его наизнанку, чтобы зашить распоровшуюся пройму. На улице было довольно холодно, но разгорячившимся в игре ребятам, да и работающим мужчинам, было тепло. Окна быстро заиндевели от мороза, изолировав нас от внешнего мира. В гостиной было тепло и уютно.

— Раз уж мы заговорили о братьях, — сказала я, продолжая вдевать нитку в свою иголку, — то скажи мне, тебе часто приходилось видеть Дугала и Колама Макен-зи в детстве?

Дженни покачала головой:

— Я никогда в глаза не видела Колама. Дугал приезжал к нам раза два и даже привозил Джейми сюда, домой, на Новый год, но я не могу считать, что знала его. — Она живо взглянула на меня, и я прочитала в ее глазах любопытство. — Да ведь ты-то и сама их знаешь. Скажи, что представляет собой Колам Макензи? Мне всегда это было интересно, поскольку кое-что я слышала о нем случайно от гостей, но не от родителей. — Она помолчала немного, задумчиво наморщив лоб. — Хотя нет, я ошибаюсь. Однажды папа сказал что-то о нем. Это было как раз в тот день, когда Дугал уехал домой, забрав с собой Джейми. Папа стоял облокотившись о забор и смотрел им вслед, а они быстро удалялись. Я подошла к нему, чтобы помахать Джейми рукой. Мне всегда становилось грустно, когда Джейми уезжал, потому что я не знала, когда он вернется. Итак, мы стояли и смотрели им вслед. Наконец отец выпрямился и сказал: «Да поможет Бог Дугалу Макензи, когда его брат Колам умрет». Потом он, казалось, вспомнил, что я рядом, быстро повернулся, улыбнулся мне и сказал: «Ну, милая, как там насчет обеда? И забудь о том, что ты сейчас услышала». Высоко поднятые черные густые, красиво очерченные брови выражали недоумение. А сейчас я все время слышу, да и все это уже знают, что Колам серьезно болен и Дугал фактически выполняет все обязанности главы клана — собирает ренту, разрешает споры и возглавит борьбу клана, если возникнет такая необходимость.

— Да, это так. Но… — Я помедлила, не зная, как лучше охарактеризовать это сугубо символическое родство. — Словом, — наконец сказала я с улыбкой, — однажды я случайно слышала, как они ссорились и Колам сказал, обращаясь к Дугалу: «Коль скоро у нас с тобой один член на двоих и одни мозги на двоих, я вполне счастлив обладать мозгами».

Дженни вдруг рассмеялась, удивленно уставившись на меня, затем удивление сменилось озорной улыбкой, и она стала необычайно похожа на Джейми.

— Вот оно что… Я тоже слышала, как однажды Дугал говорил о сыне Колама — маленьком Хемише, и в словах сквозила любовь и нежность скорее отца, нежели дяди.

— Ты делаешь поспешные выводы, Дженни, слишком поспешные. Чтобы разобраться в этом, мне потребовалось немало времени, и это при том, что я видела их каждый день.

Дженни скромно пожала плечами, но улыбка не сходила с ее губ.

— Я слушаю, что говорят люди. Что говорят и о чем умалчивают. А люди здесь, в горной Шотландии, иногда говорят ужасные вещи и, несомненно, любят посплетничать. — Она откусила нитку и снова обратилась ко мне: — Расскажи мне, пожалуйста, о Леохе. Говорят, он огромный, но все-таки не такой, как Бьюли или Кильварек.

Мы проговорили все утро, занимаясь починкой детской одежды, потом пряли шерсть и еще успели раскроить новое платьице для Мэгги. Возгласы мальчиков за окном стихли, но послышались приглушенные голоса в доме и хлопанье дверей, — по-видимому, Фергюс с Рэб-би замерзли и пришли на кухню погреться.

— Наверное, сегодня будет снег, — проговорила Дженни, взглянув на окно. — Воздух насыщен влагой. Ты видела утром дымку над озером?

Я покачала головой:

— Надеюсь, снега не будет. В противном случае Джейми и Айену придется нелегко.

Деревня Брох Мордха находилась на расстоянии не более десяти миль от Лаллиброха, но дорога пролегала по скалистым, ступенчатым холмам и скорее напоминала оленью тропу.

Но, как назло, снег все же пошел вскоре после полудня и продолжался до самой ночи.

— Они остались в Брох Мордхе, — сказала Дженни, внимательно осмотрев затянутое черными облаками небо. — Не беспокойся о них. Они уютно устроились на ночлег у кого-нибудь из местных жителей. — Она ободряюще улыбнулась мне, закрывая ставни. Неожиданно откуда-то снизу донесся отчаянный вопль. Дженни подобрала подол своей длинной ночной рубашки и поспешила вниз. — Спокойной ночи, Клэр. Приятных тебе сновидений, — успела она крикнуть на ходу.

Обычно я спала хорошо. Несмотря на холодный сырой климат, в доме было тепло и уютно, благодаря добротной постройке дома, пуховым матрацам и одеялам. Но сегодня мне было неспокойно без Джейми. Кровать казалась слишком широкой и неудобной, ноги мерзли, их сводило судорогой.

Я легла на спину, закрыла глаза и, глубоко, размеренно дыша, попыталась представить, что Джейми здесь, рядом со мной, в надежде, что это поможет мне уснуть. Наверное, я и в самом деле уснула. Громкий крик петуха заставил меня подскочить в постели, как будто у меня под кроватью взорвался динамит.

— Идиот! — прошептала я, не в силах преодолеть волнение. Я подошла к окну и распахнула ставни. Снег прекратился, но небо из края в край по-прежнему было затянуто серыми облаками. Внизу в курятнике снова раздался крик петуха.

— Да замолчи же ты, пернатый ублюдок! Сейчас глубокая ночь. — Крик петуха прорезал тишину ночи и замер где-то в горах. Потом заплакал ребенок, и Дженни принялась шепотом его утешать.

— Ты кричишь в неположенное время, — сказала я невидимому нарушителю спокойствия. Ответа не последовало, видимо, петух понял, что ошибся, поэтому я закрыла ставни и снова легла в постель.

Однако сон не шел. Смутная тревога нарушила ход моих мыслей и не давала возможности сосредоточиться. Тогда я решила заглянуть внутрь себя, сосредоточиться на своих внутренних органах в надежде, что это поможет мне расслабиться и уснуть.

И в самом деле помогло. Когда мои мысли блуждали где-то около поджелудочной железы, я услышала сквозь дрему шаги маленького Джейми, прошлепавшие через холл к материнской спальне.

Проснувшись среди ночи по нужде, он часто, не сознавая, что надо всего-навсего сесть на горшок, пускался в длинное странствие из детской вниз по лестнице в родительскую спальню.

Отправляясь в Лаллиброх, я задавалась вопросом, не возникнет ли у меня сложностей во взаимоотношениях с Дженни и не стану ли я завидовать ее плодовитости. Возможно, я и завидовала бы, если бы не видела воочию всех трудностей материнства.

— Ведь твой ночной горшок стоит рядом с кроватью, — слышала я раздраженный голос Дженни у дверей моей спальни, когда она вела маленького Джейми назад, в детскую. — Ты, наверное, даже наткнулся на него, когда шел ко мне. Почти каждую ночь ты приходишь ко мне, чтобы пописать в мой горшок. Зачем?

Постепенно ее голос затих, удаляясь, и я улыбнулась, продолжая мысленно исследовать свой кишечник.

Но была еще одна причина, по которой я не завидовала Дженни. Вначале я боялась, что после неудачных родов что-то нарушилось у меня внутри, но теперь эти опасения исчезли. По мере того как я заканчивала исследование своего организма и перед тем как погрузиться в глубокий сон, я почувствовала, что у меня все в порядке. Если я смогла зачать однажды, это может случиться снова. Нужно лишь время. И Джейми.

Шаги Дженни теперь были слышны с другой стороны. Она спешила уже на сонный плач Мэгги.