Обернувшись, он увидел, что Рейчел выжидающе смотрит на него.

– Есть новости о моем дяде? – спросила она.

– Нет, но отец говорит, волноваться нечего. Он уверен, что очень скоро твое доброе имя будет полностью восстановлено.

Рейчел облегченно вздохнула. Слава Богу, все наконец разрешилось!

– Наверное, мне надо вернуться в Эллиот. Я не могу злоупотреблять гостеприимством твоих родителей. Они и так были слишком добры ко мне.

Ее слова потрясли Эндрю.

– Господи, Рейчел, да мама всегда счастлива, когда мы дома!

При упоминании о Рэйвен Эллиот Рейчел виновато улыбнулась.

– Мне так жаль, что с Уиллом случилось это несчастье, Эндрю. Я считаю, что невольно оказалась виновной в его смерти.

– Не мучай себя, Рейчел. Армбрастер все равно сделал бы свое черное дело, даже если бы ты ничего об этом не знала. Ты не можешь отвечать за его действия.

– Я понимаю, как вам всем сейчас тяжело. Я помню, что со мной было, когда я потеряла отца.

Эндрю взглянул на нее с нежной улыбкой.

– Только тебе не дали возможности погоревать, верно?

Рейчел робко улыбнулась, борясь с воспоминаниями.

– Ну, теперь это все позади, и мне больше не надо прятаться и убегать благодаря вам всем.

Эндрю восхищала неколебимая сила ее духа. Он вспомнил, как грубо обращался с Рейчел в то время, когда она пыталась справиться со своим горем.

– Ты очень смелая женщина, правда, Рейчел Киркленд?

Сердце радостно забилось у нее в груди. Она так долго ждала от него хоть какого-то одобрения!

– Я лишь старалась выжить, Эндрю. В этом не было ничего особенно героического.

Эндрю глубоко вздохнул и снова отвернулся к окну.

– А я вел себя, как последний негодяй. Прости меня, Рейчел. Я должен извиниться перед тобой за прошлое.

Она давно мечтала услышать эти слова, но почему-то они не принесли удовлетворения. Теперь, когда Эндрю наконец извинился, она поняла, что, в сущности, в этом не было необходимости. Но ее волновало, почему он так вел себя с ней раньше.

– Зачем ты это делал, Эндрю? Вот что мне хочется понять. Что крылось за твоими поступками?

Эндрю стоял спиной к жене, и по напряженно поднятым плечам было видно, какая жестокая борьба происходит в его душе.

– Наверное, я боялся.

– Боялся? Чего же ты боялся, Эндрю? – мягко спросила Рейчел.

Он судорожно вздохнул и обернулся. В его взволнованно блестевших глазах таилось смущение.

– Я боялся потерять тебя, Рейчел.

Она подошла ближе и подняла на него взгляд, полный безграничной любви.

– Почему же ты боялся меня потерять? Разве ты не знал, как сильно я тебя люблю?

– Я боялся открыться, довериться тебе, не зная, сколько продлятся наши отношения.

Рейчел взяла его за руку и погладила длинные смуглые пальцы, одновременно и сильные, и нежные.

– Как ты мог сомневаться в святости брака, Эндрю? Разве тебя не вдохновлял пример твоих родителей? На свете нет людей, которые любили бы друг друга сильнее, чем Рэйвен и Мэтью Эллиоты.

Глаза Эндрю потемнели.

– Эллиоты – не мои родители. Мои родители умерли, Рейчел. Я сирота-подкидыш.

– Как ты можешь так думать, Эндрю? Эллиоты растили тебя со дня твоего рождения.

Он выпустил ее руку, отошел к окну и несколько мгновений стоял, повернувшись к жене широкой неприступной спиной. Рейчел боялась, что он опять замкнется в себе. Этого нельзя было допустить, иначе их совместному счастью грозила опасность.

– Но ведь ты никогда не сомневался в том, что они тебя любят, Эндрю?

Он обернулся, и Рейчел увидела в его глазах растерянность и боль.

– Нет, я никогда не сомневался в их любви, но всегда знал, что я не такой, как они. И ничто не может этого изменить.

Увидев ее удивленное лицо, Эндрю продолжил:

– Я индеец-полукровка, Рейчел. Я не из их семьи и, следовательно, не могу называть их родными. Я похож на человека, который находит удовольствие, подглядывая за другими людьми. Я не имею права на любовь Эллиотов. Это ворованная любовь.

– Какая эгоистичная позиция, Эндрю! – мягко укорила его Рейчел. – Да ты просто слепец! Рассуждая таким образом, ты совершенно не думаешь об Эллиотах. Ты даже не хочешь знать их мнение по этому вопросу, не берешь в расчет их потребности и желания. По-твоему, они не имеют права любить тебя и заботиться о тебе только потому, что ты им не родной сын?

Она смотрела на него в упор.

– Кейт Каллахан сказала бы: «Пришло время или ловить рыбку, или обрывать наживку», Эндрю. Настала пора отделить миф от реальности. Та индейская женщина, которая тебя родила и которую ты считаешь своей матерью, не кормила тебя грудью, не выхаживала тебя, когда ты болел, не смеялась, когда ты смеялся, не плакала, когда ты плакал, и не страдала, когда ты страдал. Все это делала другая женщина – Рэйвен Эллиот.

Не дождавшись ответа, она продолжила свою страстную речь:

– А Мэтью Эллиот? Это он по-отцовски делил с тобой крышу над головой. Это он впервые посадил тебя на лошадь и научил ездить верхом. Это к нему ты приходил со всеми своими вопросами, и он всегда отвечал на них. А когда тебе было трудно, он подставлял тебе свое плечо, чтобы ты мог на него опереться. Именно Мэтью Эллиот вырастил из тебя мужчину, а не тот шотландский врач, который тебя зачал.

Рейчел настойчиво умоляла его вникнуть в ее доводы, но он все еще оставался мрачным и непреклонным.

– Если следовать твоей логике, Эндрю, то Эллиоты – тоже любители подглядывать за чужими жизнями. Ведь они с удовольствием растили ребенка, которого не имели права назвать сыном.

– И что же ты хочешь, Рейчел? – гневно спросил Эндрю. – Чтобы я забыл своих настоящих родителей, как будто их и не существовало вовсе? Они тоже были людьми из плоти и крови. Я обязан Саре и Эндрю Кирклендам своим рождением, а это уже немало.

Рейчел схватила его за руки и, горя от волнения, заглянула в темно-синие растерянные глаза.

– Никто и не ждет от тебя, чтобы ты забыл о своих корнях. Напротив, ты должен гордиться таким достойным наследием. Я буду счастлива, если оно передастся нашим детям.

Эндрю поднял руки и нежно обхватил ладонями ее щеки, любуясь сверкающими зелеными глазами.

– Значит, тебя не тревожит, что ты вышла замуж за индейца-полукровку? Есть много людей, которые будут презирать тебя за это.

Ясная улыбка озарила лицо Рейчел. В глазах ее стояли слезы.

– С тех пор как я приехала в твою страну, я много о ней узнала, Эндрю Киркленд, особенно об этой колонии, Виргинии. Я узнала, как юная индейская принцесса по имени Покахонтас вышла замуж за англичанина Джона Рольфа и как она благодаря своей мудрости была принята при английском дворе, заслужив там почет и уважение.

Эндрю насмешливо вскинул бровь.

– Не кажется ли тебе, что эта история столь же претенциозна, как убранство гостиных Виргинии?

– Как ты не поймешь, Эндрю? Союз этой девушки-туземки и полюбившего ее англичанина породил на свет первого истинного виргинца, ибо было положено начало слиянию двух совершенно разных культур.

Глаза Рейчел сверкали от волнения.

– Были и другие люди, такие же, как Джон Рольф и его Покахонтас или Эндрю Киркленд и его Сара. Они еще тогда поняли, какие громадные возможности таит в себе эта земля. Из их отваги и чести родилась замечательная, не похожая ни на какую другую страна, которая называется Америка.

Она улыбалась сквозь слезы, и лицо ее сияло.

– И наши дети, Эндрю, помогут воплотить в жизнь эту мечту о земле обетованной.

Эндрю погладил ее по спине и привлек к себе. «Если кто и не похож на других, – с гордостью подумал он, – так это замечательная женщина, которую я держу в своих объятиях. Как легко она сняла с моих глаз паутину, годами мешавшую мне жить! – Он подумал о своем будущем с Рейчел, и на его обычно строгом лице заиграла улыбка. – О Господи, как же я люблю тебя, милая! И наша совместная жизнь только начинается!»

Рейчел обняла его за талию и уткнулась лицом в могучую грудь. За последние несколько минут разрешились те многочисленные сомнения, которые мучили ее со дня их первой встречи. Она чувствовала себя совершенно счастливой, сознавая, что Эндрю ее любит. Его защитный панцирь навсегда разрушен, и отныне они пойдут по жизни вместе – муж и жена, мужчина и женщина.

Хотелось, чтобы это драгоценное мгновение никогда не кончалось. Они стояли, прижавшись друг к другу и наслаждаясь тем, что сердца их бьются в унисон.

– Скажи мне, моя маленькая убежденная американка, будешь ли ты скучать по Виргинии, если мы уедем отсюда? – наконец спросил он.

Рейчел подняла голову и взглянула на мужа, полагая, что он говорит о Массачусетсе.

– Ты хочешь вернуться в Ханаан, Эндрю? Чтобы быть рядом со своими людьми?

Он улыбнулся. В душе его царило неведомое доселе умиротворение.

– Мои люди здесь, любимая. – Его глаза загадочно блеснули. – Мне всегда хотелось узнать, что там, за этими горами. Там дикие нетронутые земли, и их надо осваивать.

Рейчел снова уютно пристроила голову у него на груди.

– Я перейду горы вместе с тобой, Эндрю, если ты этого хочешь, – пообещала она с довольным вздохом, и тут ее осенила внезапная мысль. – Но черт возьми, Эндрю Киркленд, почему мы должны все делать сами? – спросила она, с усмешкой взглянув на мужа. – Разве нельзя оставить это нашим детям?

Эндрю с тихим смехом привлек жену к себе. Он чувствовал себя непобедимым. Теперь ему все нипочем. С ней он преодолеет любую гору и переплывет любую реку. Но ему хотелось снова и снова доказывать себе и всему свету, как сильно он любит эту женщину, притихшую в его объятиях.

В теплом взгляде сапфировых глаз мелькнула улыбка.

– Ты слишком много рассуждаешь о будущем наших детей, а их еще даже нет на свете. Тебе не кажется, что с этим пора что-то делать?

Рейчел весело рассмеялась.

– Ты хочешь сказать, что пора от слов перейти к делу? – промурлыкала она.

– Совершенно верно, – хрипло отозвался Эндрю. Он подхватил жену на руки и зашагал к кровати, чтобы уложить ее на мягкую перину.

Взгляд его постепенно наполнялся страстью, и сердце Рейчел взволнованно билось в груди. Как же она любит этого потрясающего мужчину! И какое великолепное будущее ждет их впереди!

Она вскинула руки и притянула к себе его голову. Ее зеленые глаза призывно сияли.

– Ну так позаботься о том, чтобы рыбка не сорвалась с крючка, Эндрю Киркленд, – низким голосом чуть слышно произнесла она.