Вдоволь наговорившись, Аллегра и Джефф занялись каждый своим делом. Джефф стал вносить очередные правки в сценарий, а у Аллегры был с собой портфель с деловыми бумагами. Она взяла в дорогу и новый роман. Роман, судя по всему, был интересный, и Джефф одобрил ее выбор, но едва Аллегра начала читать, как через минуту заснула, положив голову на плечо Джеффа. Он с нежностью посмотрел на нее и заботливо укрыл пледом.

— Я тебя люблю, — прошептал он, целуя ее в висок.

— Я тебя тоже, — пробормотала Аллегра и снова заснула.

Она проспала до самой посадки. Джеффу пришлось трясти ее за плечо, чтобы разбудить. После почти бессонной ночи, когда ей пришлось забирать Мэла из полиции, а потом, почти не отдохнув, ехать на работу, Аллегра так устала, что, закрыв глаза, сразу провалилась в сон. Когда Джефф разбудил ее, она не сразу сообразила, где находится.

— Ты слишком много работаешь, — «сделал открытие» Джефф.

Они сошли с трапа самолета и направились к «карусели» за багажом. Джефф заранее заказал лимузин, который должен был встретить их в аэропорту и отвезти в Саутгемптон. Он старался сделать их путешествие как можно более удобным и приятным. Ему хотелось, чтобы оно стало одним из их первых общих счастливых воспоминаний, связанных с их браком. Лимузин уже ждал их. Увидев до нелепого длинный автомобиль, Аллегра рассмеялась:

— Оказывается, и на востоке тоже ездят в таких лимузинах? А я думала, их арендуют только рок-звезды.

В частности, Брэм Моррисон, во всех остальных отношениях человек совершенно непритязательный, обожал лимузины и считал, что чем они длиннее — тем лучше.

Джефф усмехнулся:

— А здесь на таких ездит наркомафия.

Джефф подумал о том, как удивительно все складывается. Пять месяцев назад они познакомились в Нью-Йорке, и вот они снова здесь, а всего через два с половиной месяца станут мужем и женой. Он поделился своими мыслями с Аллегрой. Обоим до сих пор не верилось, что все произошло так быстро.

В лимузине их ждала бутылка шампанского в ведерке со льдом. Стояла жаркая июньская ночь, от аэропорта Кеннеди до Саутгемптона было два часа езды, но в машине работал кондиционер, и жара им не мешала. Джефф снял пиджак, развязал галстук и закатал рукава накрахмаленной белой рубашки. Всегда опрятный, собранный, в идеально отглаженном костюме, он выглядел безукоризненно даже после долгого перелета на самолете. Пожалуй, он был другим только в Малибу, когда переодевался в линялые джинсы и свой любимый свитер. Но даже тогда казалось, будто он специально оделся «в непринужденном стиле». Аллегра не раз его поддразнивала, что даже джинсы и те у него всегда безукоризненно отглажены. Отглаженная одежда была одним из его немногочисленных «пунктиков».

— По сравнению с тобой я выгляжу жуткой неряхой, — заволновалась Аллегра. Она расчесала волосы и заново уложила их в пучок. Но если прическу еще можно было привести в порядок, то с льняным костюмом, который пострадал от перелета больше всего, она ничего не могла поделать. Особенно сильно помялся пиджак, когда она спала на плече у Джеффа. — Нужно было мне раздеться в самолете, — пошутила она.

— А что, ты бы произвела фурор. — Джек разлил по бокалам шампанское и поцеловал Аллегру. — Не тревожься, давай выпьем.

— Здорово придумано, этак я предстану перед твоей матерью не только помятая, но и пьяная. Хорошее же я произведу на нее впечатление.

— Да не волнуйся ты так, ты ей обязательно понравишься, — уверенно сказал Джефф, глядя на свою невесту с нескрываемым восхищением.

Аллегра подняла руку и еще раз полюбовалась обручальным кольцом. Их губы слились в долгом поцелуе. В это время лимузин стал сворачивать со скоростной автострады, до дома оставалось еще полчаса езды. Было уже около полуночи, когда машина миновала последний поворот дороги и впереди показался внушительный старинный особняк, опоясанный верандой. Даже в темноте Аллегра различала старинную плетеную мебель. Дом со всех сторон окружали вековые деревья, которые днем, наверное, отбрасывали на него густую тень, защищая от палящего солнца. Усадьба была огорожена белым забором из штакетника. Водитель подвез их прямо к парадному входу и помог выгрузить из машины багаж. Было уже поздно, и Аллегра с Джеффом старались как можно меньше шуметь.

Джефф предполагал, что мать не станет их дожидаться. Как- никак ему и Аллегре нужно было поработать хотя бы полдня, да и о разнице во времени между Лос-Анджелесом и Нью- Йорком нельзя забывать: они при всем желании не могли бы добраться раньше полуночи.

Джефф знал потайное место, где хранились ключи. Расплатившись с водителем и дав ему щедрые чаевые, он отпустил лимузин, отпер дверь, и молодые люди тихо вошли в дом.

В холле на очень изящном старинном английском столике их ждала записка с указаниями: Джеффу предлагалось занять его собственную комнату, а Аллегре — поселиться в большой комнате для гостей с видом на океан. Подтекст записки не оставлял сомнений. Джефф снисходительно улыбнулся.

— Надеюсь, ты не против, — прошептал он. — Моя мать придает огромное значение приличиям. Мы можем поставить чемоданы в разные комнаты, а потом ты придешь ночевать ко мне — или я к тебе. Главное, до утра разбежаться по разным комнатам.

Хотя эти предосторожности немного забавляли Аллегру, она была готова выполнить указания миссис Гамильтон.

— Прямо как в колледже, — сказала она улыбаясь.

Джефф притворно удивился:

— Так вот, значит, чем ты занималась в колледже! А я и не знал.

Они пошли по лестнице на второй этаж, Джефф нес чемоданы, Аллегра на цыпочках следовала за ним. Пробираться по дому на цыпочках, разговаривать шепотом, пытаться найти в темноте свои комнаты — во всем этом было что-то от забавного приключения. Когда они проходили мимо комнаты миссис Гамильтон, Аллегру вдруг разобрал смех, она захихикала, зажимая рот рукой. Ей представилась большая спальня с высоким потолком, стены, обитые бело-голубым ситцем, огромная старинная кровать с тяжелым бархатным пологом. Глядя на плотно закрытую дверь в комнату хозяйки дома, Аллегра удивилась, что мать Джеффа не дождалась их приезда, но жениху ничего не сказала. В конце концов, они приехали не так уж поздно, Блэр на ее месте обязательно дождалась бы сына с невестой. Впрочем, мать Джеффа гораздо старше Блэр, ей семьдесят один и, по его словам, она всегда ложится спать рано.

Джефф проводил Аллегру в гостевую комнату, про которую говорила мать. Окно комнаты выходило на Атлантический океан, и Аллегре был слышен шорох волн, набегающих на песок. На столике возле кровати стоял кувшин с холодной водой и вазочка с круглым тонким печеньем. Джефф предложил Аллегре попробовать. Печенье оказалось удивительно вкусным, так и таяло во рту. Она искренне удивилась:

— Неужели твоя мать готовит такую вкуснятину?

Джефф рассмеялся.

— Нет, это готовит кухарка.

Комната для гостей была оформлена в духе, типичном для Новой Англии: стены обиты розовым ситцем в мелкий цветочек, тюлевые занавески на окне, посреди комнаты — широкая металлическая кровать, выкрашенная в белый цвет. Перед кроватью лежал вязанный крючком коврик.

— А твоя комната где? — шепотом спросила Аллегра, съев еще одно печенье. Она вдруг поняла, что проголодалась.

— Дальше по коридору, — ответил Джефф так же шепотом. Его мать спала очень чутко.

Джеффу вспомнилось, как подростком он тайком приводил к себе по ночам друзей, и они пбтихоньку таскали из холодильника пиво. Отец Джеффа смотрел на шалости подростков сквозь пальцы, а мать по утрам обычно строго выговаривала ему за это.

Они вышли в коридор, и Джефф проводил Аллегру в свою комнату. В его комнате стояла односпальная кровать с красивым резным изголовьем, явно старинной работы. Покрывало на кровати и занавески на окнах были из одинаковой темнозеленой ткани. На тумбочке возле кровати и на письменном столе стояло несколько фотографий отца Джеффа, на стенах висели морские пейзажи, которые тот когда-то коллекционировал. Комната была типично мужская и чем-то напомнила Аллегре дом, в котором Джефф жил в Малибу, — вероятно, потому, что здесь так же был слышен шум океана и чувствовался дух Новой Англии. Однако эта комната была куда более строгой, аскетичной, чем дом в Малибу. А еще, несмотря на красивые драпировки и антикварную мебель, от комнаты веяло каким-то холодом, как от фотографий миссис Гамильтон, которые Аллегра видела в нью-йоркской квартире.

Сложив багаж в своей комнате, Джефф закрыл дверь и вернулся в комнату для гостей. Осторожно, стараясь не шуметь, притворил дверь и приложил палец к губам. Аллегра догадалась, что он не хочет, чтобы мать услышала его голос в этой части дома. Они ходили по комнате исключительно на цыпочках и разговаривали только шепотом. Аллегра выглянула в окно. Берег океана в лунном свете выглядел так заманчиво, что ей захотелось выйти на пляж, но она понимала, что пока это невозможно.

— Раньше я любил купаться здесь по ночам, — едва слышно прошептал Джефф. — Может, завтра и мы искупаемся. — Сегодня оба слишком устали, к тому же ему не хотелось, чтобы их услышала мать.

Джефф сел вместе с Аллегрой на кровать, они поцеловались, потом Аллегра пошла в ванную, почистила зубы и переоделась в ночную рубашку. Специально на случай, если ее увидит мать Джеффа, она привезла с собой очень скромную ночную рубашку — длинную, почти до пят, украшенную оборочками. Она вообще не очень хорошо представляла, какую взять одежду, и в результате положила белые брюки и яркую шелковую рубашку для субботы, черное льняное платье для субботнего вечера и еще одно — белое — на случай, если с черным что-то случится, а также купальник, шорты, пару футболок и брючный костюм из марлевки, который собиралась надеть в дорогу. В этом костюме она немного походила на выпускницу частного колледжа с восточного побережья. Не зная, что представляет собой мать Джеффа, Аллегра постаралась выбрать нейтральную одежду, как самый безопасный вариант. Другие матери порой казались Аллегре похожими на ее собственную, но только не миссис Гамильтон. Фотографии, которые Аллегра видела, говорили о многом. Она не собиралась признаваться в этом Джеффу, но заранее побаивалась его матери.

Джефф лег в кровать рядом с Аллегрой. Простыни были слегка влажноваты, как всегда бывает на берегу моря. Аллегра не могла не отметить, что они сделаны из тончайшего полотна и по краям вышиты крошечные белые цветочки. Джефф боялся, что они поднимут слишком много шума, если займутся любовью в спящем доме, поэтому удовольствовался тем, что просто лег рядом и обнял Аллегру. Так они и лежали, обнимая друг друга, пока не заснули. В окно дул легкий ветерок, доносивший солоноватый запах океана. Они спали крепко, как дети, одна беда — не смогли проснуться до утра. Засыпая, Джефф мысленно приказал себе встать с рассветом, но, по-видимому, его внутренние часы были настроены на калифорнийское время, потому что он очнулся в половине десятого. Аллегра все еще спала, тихонько посапывая во сне. К сожалению, у Джеффа почти не было шансов вернуться в свою комнату незамеченным, не рискуя при этом столкнуться в коридоре с матерью. Однако он решил попытаться. Чувствуя себя нашкодившим подростком, выглянул в коридор, убедился, что путь свободен, пулей выскочил из комнаты, промчался по коридору и влетел в свою дверь. Однако, выполняя этот маневр, Джефф произвел столько шума, что весь дом понял, что происходит. Буквально через несколько секунд после того, как он влетел в дверь, на пороге появилась мать. Джефф только что набросил на себя халат и взялся за молнию на дорожной сумке.

— Хорошо поспал, дорогой?

Вздрогнув от неожиданности, Джефф повернулся к двери. На матери было голубое платье в цветочек и широкополая соломенная шляпа. Для женщины ее лет она выглядела прекрасно. Когда-то, правда недолго, она была красивой, но в ее глазах не было теплоты и сейчас, при взгляде на сына. Миссис Гамильтон всегда держалась на расстоянии даже от близких родственников.

— Здравствуй, мама. — Джефф подошел и обнял ее. Свою теплоту и душевность, обаяние Джефф унаследовал от отца: он вообще больше походил на отца, чем на мать, она была типичная янки. — Извини, что мы вчера приехали так поздно, но раньше никак не получалось, тем более что вчера утром нам обоим пришлось выйти на работу.

— Ничего страшного, я не слышала, как вы приехали. — Мать улыбнулась и посмотрела на кровать. Джефф только сейчас спохватился, что забыл откинуть покрывало и придать кровати такой вид, будто на ней спали. Конечно, мать это заметила. — Спасибо, что убрал постель. Очень удобно иметь в доме такого гостя.

Джефф понял, что мать его раскусила.

— Где твоя невеста?

Джефф чуть было не ляпнул, что минуту назад, когда он от нее уходил, она еще спала, но на этот раз спохватился вовремя. Он вдруг понял, что вернуться домой в некотором отношении не так уж приятно. Он давно не жил в доме матери и успел забыть, какой она порой бывает суровой и прямолинейной. Раньше, когда он был моложе, это меньше бросалось ему в глаза.