Джеффа объединяло с ней прошлое, но у Аллегры с этой женщиной нет и не будет ничего общего. И после этого уикэнда Джефф никогда не станет настаивать, чтобы она наладила отношения с его матерью. Они сделали все, что смогли, выразили свое почтение, но все останется по-прежнему.

— Я тут подумал, — тихо сказал Джефф, когда лимузин повез их по направлению к скоростной автостраде, — может, нам надеть на свадьбу фески?

Аллегра рассмеялась и ткнула его локтем в бок:

— Какой же ты несносный! Ты когда-нибудь прекратишь? Скажи на милость, где ты раздобыл этот лимузин? — Она изобразила возмущение. — Ни к чему-то у тебя нет никакого почтения!

Оба расхохотались, Джефф привлек Аллегру к себе и стал целовать. Ему до смерти хотелось поскорее оказаться дома и заняться с ней любовью. Только простое понятие о приличиях помешало им любить друг друга прямо в помпезном белом лимузине. Но даже по тому, как они всю дорогу обнимались и льнули друг к другу, обоим было ясно, что уикэнд прошел отвратительно.

— Извини, Аллегра, это моя вина. Не знаю, как я раньше не догадался, что выйдет из этой поездки. Наверное, я оказался слишком упрям. Может, мне в наказание стоит самому походить на сеансы к доктору Грин?

— А мне кажется, ты просто герой, если выдержал с ней столько лет и не сломался, — сказала Аллегра с восхищением. Миссис Гамильтон оказалась самой холодной, черствой женщиной из всех, кого ей доводилось встречать, но Джефф совсем другой.

— Я никогда не обращал на нее особого внимания, а отец был другим, немного похожим на Саймона.

— Наверное, это тебя и спасло, — заключила Аллегра.

Когда наконец они вернулись в Калифорнию, обоим хотелось преклонить колени и поцеловать землю. А уж как они были рады, что вернулись в Малибу, и говорить нечего! Первое, что они сделали, войдя в дом, это стали срывать друг с друга одежду. До спальни они так и не дошли — остались на диване в гостиной. Никогда еще Джефф не занимался с Аллегрой любовью с таким яростным самозабвением; подавляющая обстановка, в которой они провели два дня, чуть не свела его с ума. А Аллегра никогда еще не была так счастлива вернуться домой. И как было хорошо, что встреча с матерыо Джеффа осталась позади.

Глава 17

В понедельник утром Джефф, как обычно, уехал на съемочную площадку в три часа утра. Проводив его, Аллегра стала просматривать пришедшие в ее отсутствие факсы и письма. Оба были рады, что вернулись, и пребывали в приподнятом настроении — особенно после вчерашнего вечера. Увидев факс от продюсера Кармен с пометкой «срочно», Аллегра нахмурилась. Продюсер уже жаловался, что Кармен настолько подавлена, что почти не в состоянии работать на съемочной площадке. А в пятницу, после выхода газеты со статьей о ее «аборте», она и вовсе стала невменяемой. Когда Аллегре попался на глаза злополучный факс, было шесть часов, в это время Кармен полагалось быть уже на съемочной площадке, и Аллегра решила поехать прямо туда и встретиться с ней.

На всякий случай, чтобы не терять времени, Аллегра захватила с собой бумаги. В половине седьмого она выехала из дома. В семь они уже разговаривали с Кармен. Все оказалось именно так, как и предупреждал продюсер. Все выходные Кармен проплакала дома над статьей в желтой газетенке. К тому же она до сих пор не оправилась от тяжелой депрессии.

— Тебе нужно сходить к психоаналитику, — спокойно сказала Аллегра, когда Кармен в сотый раз высморкалась и вытерла глаза.

— Никакие врачи не помогут, мой малыш умер, а эти мерзавцы пишут про меня всякие гадости.

— Они врут обо всех, не только о тебе, но ты не должна допустить, чтобы их писанина отравляла жизнь тебе и Алану. Ты должна им показать, что тебе все равно — и не только им, покажи Алану, что ты способна с этим справиться. Думаешь, он хочет прожить всю оставшуюся жизнь с вечно хныкающей особой, которая трясется от страха всякий раз, когда кто-то пытается ее сфотографировать? Кармен, в конце концов это просто жалко!

«Накачав» Кармен на ближайшие несколько часов, Аллегра сочла свой долг выполненным, но на всякий случай ненадолго осталась на площадке. Кармен была все еще в подавленном настроении, но, надо отдать ей должное, перед камерой делала свое дело профессионально и очень неплохо.

В десять утра Аллегра находилась еще на студии, на территории, закрытой для посторонних. В это время ей сообщили о срочном звонке из офиса. Аллегра прошла в звуконепроницаемую кабину. Говорила Элис. По словам секретарши, ей звонила Делия Уильямс, консультант по свадьбам.

— Как, она звонит мне сюда? — изумилась Аллегра.

— Нет, это я позвонила на студию, — уточнила Элис, — прошу прощения, если помешала, но у нее к вам крайне срочное дело.

— Она что, совсем рехнулась?

— Судя по голосу, такой вариант не исключается.

Соединить ее с вами?

— Ну хорошо, раз уж я здесь, соединяйте. Но на будущее, Элис, попрошу ради этой женщины меня не разыскивать. Если она будет звонить, просто спрашивайте, что передать.

— Аллегра? — В тоне похожей одновременно на жирафа и на цаплю консультантки по свадьбам Аллегре послышалось что-то зловещее. — Вы не ответили ни на один мой телефонный звонок! — с ходу накинулась на нее Делия. Аллегра подумала, что великанша ведет себя как разгневанный любовник. — Я до сих пор не знаю, какой будет свадебный торт, сделают ли в саду навес, какая музыка будет звучать в церкви, мне ничего не известно о банкете. Если уж на то пошло, я даже не знаю, какого цвета платья будут на подружках невесты!

Делия Уильямс была крайне недовольна — но далеко не так, как Аллегра. Она пришла в ярость:

— Вы хоть соображаете, что позвонили мне на съемочную площадку? Вы можете себе представить, насколько это неудобно, просто неприлично, наконец?! А не звонила я потому, что была слишком занята, вытаскивая своих клиентов из тюрьмы, отправляя в гастрольные турне и приводя их в чувство для работы. Не хватало мне еще ваших вопросов о подружках невесты!

Делию ее отпор нисколько не смутил.

— Но вы хотя бы составили список? — не унималась она.

Однако Аллегра не уступала ей в упрямстве. У нее полным-полно дел и клиентов, требующих внимания, и она не может позволить себе тратить время на ерунду.

— Подружек невесты я уже выбрала. — У Аллегры до сих пор в голове не укладывалось, как можно было назвать этот разговор «очень срочным делом». К чему же относится «срочность» — к свадебному пирогу, к музыке? — Можете взять список у моего секретаря, — отрывисто сказала Аллегра, все еще недовольная тем, что ей помешали.

— Нам нужно знать размеры их одежды, — заявила Делия Уильямс с не меньшей решимостью. Она привыкла иметь дело с людьми вроде Аллегры, врачами, адвокатами, психиатрами, актрисами, разными знаменитостями, — никто из них не был способен организовать собственную свадьбу, все считали себя слишком занятыми и важными особами, чтобы заниматься «ерундой». Вот она и делает эту работу за них, а если потребуется, заставит их вести себя как подобает.

— Так вы знаете их размеры или нет? — спросила Делия таким голосом, который, как до этой минуты считала Аллегра, может издавать только электронное голосовое устройство.

— Обратитесь к моему секретарю.

— Непременно обращусь, — подтвердила Делия, такой разговор ей нравился куда больше. — Кстати, неужели вы до сих пор не выбрали подвенечное платье? Советую вам поторопиться.

— Мне некогда, я возвращаюсь на работу! — рявкнула Аллегра в трубку. Эта женщина порядком действовала ей на нервы, Аллегра не хотела быть грубой, но иногда иначе просто невозможно.

Повесив трубку после разговора с Делией, Аллегра принялась звонить матери на телестудию. Пока она набирала номер, у нее дрожали руки.

— Мама, если ты не избавишь меня от этой женщины, я ее убью!

— От какой женщины, дорогая? — Блэр приходила на ум только одна особа, заслуживающая, по ее мнению, смерти, — Элизабет Коулсон, но вряд ли Аллегра имела в виду именно ее.

— Как это «какой»? Я говорю об этой цапле, которую ты мне навязала, о так называемом специалисте по организации свадеб. Если она и дальше собирается названивать мне в съемочный павильон, чтобы обсудить рецепт свадебного торта, музыку в церкви или цвет платьев подружек невесты, то не надо мне никакого банкета, лучше мы отпразднуем свадьбу пивом и хот-догами в городском парке. Мама, я не понимаю, как ты можешь так поступать со мной?

— Дорогая, доверься мне. Делия Уильямс сделает все в лучшем виде, ты будешь довольна.

Аллегра при всем желании не могла представить, что она останется довольна бурной деятельностью этой цапли в лиловом платье. Ничего не добившись, она попрощалась с матерью и вернулась к Кармен.

— Что-нибудь случилось? — Редкий случай, когда Кармен казалась озабоченной чем-то еще, помимо собственных проблем.

— Ты не поверишь, если услышишь. — Аллегра все еще дрожала от негодования.

— А ты попробуй рассказать.

— Звонила организатор свадеб, которую мать наняла якобы мне в помощь.

— Кто-кто? — переспросила Кармен, снимая грим. — Организатор свадеб? Что это такое?

— Это человек, который занимается примерно тем же, что я делала для вас с Аланом, когда вы собирались в Лас-Вегас: доставала полиэстровые костюмы, парики, нанимала трейлер.

— И она делает то же самое? — Мысль показалась Кармен забавной, она улыбнулась, и Аллегра тоже улыбнулась в ответ, радуясь, что к Кармен возвращается чувство юмора.

— Надеюсь, нет, но никогда не знаешь, чего ждать от этих организаторов. Вы с Аланом поступили мудро, что удрали в Лас-Вегас.

— Но вы тоже можете удрать.

Свадьба Алана и Кармен понравилась всем четверым, и Аллегра все больше склонялась к мысли, что им с Джеффом действительно стоило последовать их примеру и избежать всей этой суеты со свадебным банкетом.

— Я бы рада, но если я лишу маму своей свадьбы, это будет жестоко. — Зато бегство в Лас-Вегас имело и еще одну положительную сторону: им бы не пришлось вновь встречаться с миссис Гамильтон.

Аллегра оставалась с Кармен до обеденного перерыва, затем поехала к себе в офис, чтобы заняться Делами других клиентов. В половине третьего ей нужно было быть в кабинете Сьюзен Перлман, где была назначена встреча с очередными кандидатами на роль приемных родителей — супружеской парой, прилетевшей из Чикаго. Аллегру удивило, как много людей летают по всей стране в поисках младенцев для усыновления, беседуют с беременными женщинами, изъявившими желание отказаться от ребенка. Это было похоже на массовую озабоченность. Впрочем, если вспомнить, какой одержимой стала Кармен — а ведь она потеряла даже не ребенка, а плод, который носила около двух месяцев, — то Аллегре многое становилось понятным. Это была одержимость идеей завести и сохранить ребенка.

Путь Аллегры к офису Сьюзен Перлман лежал через Бель- Эйр, и она договорилась с Сэм, что заедет за ней по дороге. За последние недели и даже, казалось, дни Сэм очень сильно раздалась. Она была на восьмом месяце беременности и выглядела совершенно необъятной. Но при этом она каким- то непостижимым образом стала казаться еще более

— Как дела? — спросила Аллегра, когда сестра садилась в машину. На Сэм было короткое розовое платьице для беременных и босоножки на плоской подошве. Эти босоножки, длинные светлые волосы, заплетенные в косички, и огромные солнечные очки придавали Сэм сходство с набоковской Лолитой.

— Нормально.

Сэм поцеловала сестру. Она была благодарна Аллегре за участие. Сэм уже встречалась с несколькими супружескими парами и терпеть не могла эту процедуру. Все это было как-то неловко, к тому же ни одна из пар ей не понравилась. Разве что Уитмены, но и те не идеальны.

— А ты как съездила в Нью-Йорк?

— Как тебе сказать… занятная была поездка.

Сэм рассмеялась, она хорошо изучила свою сестру.

— Насколько понимаю, это значит не слишком приятно.

— Вот именно.

— Что, мать Джеффа оказалась стервой?

— Жуткой. Не человек, а айсберг. Представь себе, она очень испугалась, что я могу быть еврейкой.

— Ничего, подожди, скоро она познакомится с папой. Думаю, ему это понравится.

— Не могу себе представить, как встречусь с ней еще раз, хотя и понимаю, что придется. Просто удивительно, что у такой мамаши вырос вполне нормальный сын. — После встречи с матерью Джеффа Аллегре это казалось чудом.

— Может, он приемный ребенок? — грустно предположила Сэм. Несмотря на непринужденную болтовню, она ни на секунду не забывала, куда они едут и зачем. У нее портилось настроение от одной мысли о цели их поездки. О предыдущей встрече она рассказала Джимми, и он предложил в следующий раз поехать вместе с ней. Но Сэм не хотела этим смущать и вводить в заблуждение будущих родителей, они могут принять Джимми за отца ребенка. Она не скрывала, что мало знает о Жан-Люке, хотя это представляло ее саму в не очень выгодном свете. По ее описанию, это был француз лет тридцати, высокий, светловолосый, очень красивый. Работал фотографом. Иными словами, он иностранец, привлекателен и, возможно, талантлив. Но помимо этого, Сэм практически ничего не знала ни о его местонахождении, ни о происхождении.