Двое из гостей давно не встречались с Сэм, не догадывались о ее положении и были поражены, увидев ее на пикнике. Она выглядела именно так, как и должна выглядеть женщина со сроком беременности восемь месяцев. Самое печальное в этой ситуации то, что никто ни словом не упомянул о беременности Сэм. Ее живот был, наверное, самым заметным предметом на заднем дворе — после плавательного бассейна, разумеется, — но именно о нем никто не говорил. Эта тема была абсолютно запретной, отчего Сэм, вероятно, становилось еще тяжелее. Период, который мог бы быть счастливейшим в жизни, стал для нее самым печальным.

Блэр по-прежнему ездила с дочерью на занятия для беременных, Аллегра пару раз заменяла мать, но обычно у нее не было времени. Несколько раз с Самантой занятия посещал Джимми. Ему нравилось сидеть и наблюдать за движениями ребенка. Казалось, младенец в животе мечется из стороны в сторону, отчего весь живот перекашивается то на один бок, то на другой. Со стороны это выглядело так, будто под одеялом спрятали слоненка.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Аллегра, садясь рядом с сестрой в шезлонг.

— Нормально, — Сэм пожала плечами. Джимми пошел принести ей хот-дог. — Только иногда как-то не хочется двигаться.

— Ну ничего, осталось недолго. — Аллегра пыталась подбодрить сестру, но у той глаза неожиданно наполнились слезами. Аллегра удивилась, и тут Сэм поведала о принятом ею решении:

— Я выбрала Уитменов из Санта-Барбары. Сьюзен им вчера сказала. После всех своих несчастий они стали немного со странностями, но, кажется, это неплохие люди и действительно хотят ребенка.

«Наверное, хотеть ребенка сильнее, чем они хотят, просто невозможно», — подумала Аллегра.

— Сьюзен говорит, они очень обрадовались и теперь страшно боятся, чтобы я не передумала, особенно в течение официального периода ожидания, когда ребенок будет уже у них. С ними такое случалось дважды, по словам Сьюзен, третьего раза они не переживут.

— Но ты-то в этом не виновата, — напомнила Аллегра.

Сэм согласилась:

— Да, я не виновата, но все равно по отношению к ним это будет нехорошо. Два раза матери забирали своих детей обратно, и оба раза Кэтрин потом долго не могла оправиться от удара.

Сэм глубоко вздохнула, словно пытаясь свыкнуться со своим решением. Внезапно ей захотелось, чтобы со всей этой процедурой было покончено как можно скорее. Роды, оформление документов и самое трудное — ужасный момент, когда она должна будет навсегда передать своего ребенка чужим людям. Сэм не могла себе представить, как она будет жить дальше.

— Они уперлись, непременно хотят присутствовать при родах, — через силу проворчала Сэм.

— Поступай, как считаешь правильным для себя, — твердо сказала старшая сестра.

К ним подошел Саймон.

— Что это вы так серьезно обсуждаете, девочки? — спросил он, с любовыо глядя на дочерей. В последнее время в их семье было достаточно серьезных тем для разговора. Конечно, свадьба Аллегры — событие радостное и одновременно очень волнующее и хлопотное, беременность Сэм, проблемы с сериалом Блэр — на этот раз рейтинг упал особенно резко. Блэр очень переживала из-за сериала, но почти не делилась своими тревогами с мужем. В последнее время Саймон и Блэр вообще мало разговаривали друг с другом.

— Мы говорили, что в этом году хот-доги у тебя получились особенно вкусные. — Аллегра улыбнулась, встала и поцеловала отца. Сэм чуть не свалилась в бассейн: когда Аллегра встала, шезлонг с ее стороны взлетел вверх, как конец деревянных качелей, и Сэм резко опустилась на землю всем своим весом. Она расхохоталась, Аллегра тоже засмеялась, глядя на сестру. В это время подошел Джимми с очередным хот-догом для Саманты. Он видел, что произошло.

— На, держи для балласта! — Он с улыбкой протянул ей хот-дог. — Да смотри будь поосторожнее, а то сестра катапультирует тебя через забор в сад к соседям.

Оба снова рассмеялись, и Джимми сел рядом с Сэм, на место Аллегры. Некоторое время все четверо непринужденно беседовали и смеялись, потом Аллегра и Саймон пошли играть с гостями в пинг-понг и «подковки». Оставшись с Джимми наедине, Саманта рассказала ему о своем окончательном решении. Конечно, формально она еще имела возможность передумать, по закону ей отводилось шесть месяцев со дня рождения ребенка, в течение которых она могла изменить решение, но Сьюзен, конечно, постарается, чтобы этого не произошло.

— Знаешь, Сэм, ты ведь не обязана это делать, я тебе говорил, — тихо сказал Джимми.

Он уже предлагал ей выйти за него замуж, но Сэм отказалась, не видя в этом выхода. Джимми исполнилось восемнадцать, ей самой исполнится через две недели, и что дальше? Малыш останется на попечении двух человек, которые сами не вполне вышли из детского возраста? Они и себя-то едва в состоянии содержать, не говоря уже о ребенке. К тому же Сэм очень хорошо относилась к Джимми и считала, что он заслуживает лучшей участи. Зачем взваливать на него такое бремя, как чужой ребенок? С тех пор как он стал постоянно бывать у них в гостях, они с Сэм очень сблизились. Он приносил ей книги, конспекты, помогал готовиться к экзаменам. Они стали неразлучны, и когда Джимми ее целовал, нетрудно было догадаться, что могло бы произойти дальше после рождения ребенка. Пока Сэм старалась об этом не думать, но целовались они часто, и в последнее время у нее даже начинались от их поцелуев схватки, что ее очень пугало. Ей и хотелось, чтобы все поскорее кончилось, и одновременно она боялась этого страшного момента.

К ним подсела Блэр. Сэм замечала, что с тех пор как рейтинг сериала стал падать, мать почти постоянно выглядела расстроенной. Сериал значил для нее очень много, она отдала ему девять лет упорного труда. Видеть, как он медленно, но верно разваливается, было все равно что наблюдать, как старый друг умирает от рака.

И конечно, не раз заходил разговор о свадьбе — сколько будет гостей, соорудят или нет навес в саду, кто приготовит угощение для свадебного банкета, под какую музыку будут танцевать. Казалось, это была. единственная тема, которая занимала всех. Ближе к вечеру Саймон улучил момент поговорить с Джеффом наедине. Он уже несколько недель собирался позвонить жениху Аллегры, но все как-то

не мог выкроить время. Наконец ему удалось перехватить Джеффа у стола с мороженым.

— Я хотел с вами поговорить, — сказал Саймон.

Весь день все только и делали, что ели. Сэм даже пожаловалась Джимми, что если проглотит еще хотя бы кусочек, то родит прямо здесь.

Джефф доедал эскимо и выглядел совершенно счастливым.

— Пикник удался на славу, — похвалил он. Дело было, конечно, не в мороженом. Джефф с удовольствием сознавал себя членом семьи Стейнбергов. К сожалению, Аллегра не могла сказать то же самое об их провалившейся поездке в Саутгемптон. — Вы отлично умеете готовить барбекю. Вам нужно обязательно как-нибудь приехать к нам в Малибу, только предупреждаю заранее, по части барбекю мне до вас далеко. Придется у вас поучиться.

Саймон улыбнулся. Ему очень нравился будущий муж Аллегры, он одобрял выбор дочери и считал, что повезло обоим.

— Полагаю, у вас немало других талантов, кроме приготовления барбекю, — заверил Саймон. — Кстати, как раз об этом я и хотел с вами поговорить. Я прочел вашу книгу, и она мне понравилась, по-настоящему понравилась.

— Спасибо, рад это слышать. — Джефф улыбнулся, полагая, что разговор о его книге на этом и кончится. Со стороны Саймона было очень любезно похвалить его работу.

— А как насчет экранизации?

— Пока никак, — честно признался Джефф. — Я разговаривал кое с кем, пытался продать роман киностудии, но пока не получил ни одного интересного предложения. Следующий фильм я бы не хотел снимать сам, это занятие отнимает слишком много времени, а я хочу вернуться к своему делу. Так что жду более интересных предложений, в крайнем случае сам напишу сценарий.

— Об этом я и хотел поговорить, — подхватил Саймон в своей обычной манере. — У меня как раз к вам предложение. Может, если вы выкроите время на этой неделе, встретимся и обсудим этот вопрос?

Джефф просиял, не смея поверить своим ушам. Саймон Стейнберг, один из самых знаменитых продюсеров Голливуда сам предлагает снять фильм по его книге! И его нисколько не волнует, что Джефф собирается жениться на его дочери и об этом обязательно пойдут разговоры. Впрочем, будущий зять к этому времени достаточно хорошо узнал Саймона и понимал, что если бы книга ему не понравилась, он не предложил бы снять по ней фильм, кем бы ему ни приходился автор и на ком бы он ни собирался жениться.

— Эго лучшая новость за последние сто лет! — с восторгом заявил Джефф.

— Какая новость? Расскажите мне, — вмешалась Аллегра, подходя к отцу и жениху.

— Твоему отцу понравилась моя новая книга, и, возможно, он предпримет по этому поводу кое-какие шаги, — скромно ответил Джефф. Он повернулся к своей будущей жене и вдруг широко улыбнулся: — У меня идея, Элли, может, ты, как адвокат, проведешь за меня переговоры? Почему бы нам не сделать это по-семейному?

Аллегра громко рассмеялась:

— Вот и говорите после этого о столкновении интересов!

Шутки шутками, но она была очень рада за Джеффа. Лучшего сочетания для делового сотрудничества, чем ее отец и Джефф, и придумать было нельзя, они идеально подходили друг другу. Вскоре Аллегра с сожалением посмотрела на часы. Пора было собираться. Они с Джеффом шли на концерт Брэма Моррисона, посвященный Дню независимости. Сегодняшний концерт был кульминацией американской части его турне, после этого Брэм собирался лететь в Японию. Хотя Джефф не был большим поклонником рок-концертов, Аллегра обещала Брэму прийти. Концерт обещал стать грандиозным мероприятием, все билеты на огромный стадион разошлись в мгновение ока. Только для того чтобы ограждать Брэма от буйного восторга фанатов, его агенты наняли восемь телохранителей. Все концерты начавшегося турне проходили с огромным успехом. Похоже, Брэм превращался в культовую фигуру всех поколений.

— Куда это вы двое так торопитесь? — спросила Сэм, увидев, что Аллегра и Джефф собираются уходить.

— На концерт Брэма Моррисона в «Большом западном форуме».

— Везет же некоторым! — с завистью сказала Сэм. Джимми, судя по всему, тоже был не прочь побывать на концерте. Они с Сэм обсуждали этот вопрос, но решили, что в ее положении лучше держаться подальше от таких толп, которые собираются на рок-концертах, это слишком опасно.

— Не переживай, я достану тебе билет в следующий раз.

Через несколько минут они поехали переодеваться в дом Аллегры на Беверли-Хиллз. Аллегра собиралась после свадьбы выставить свой дом на продажу, они с Джеффом планировали купить в Малибу новый дом по больше.

В шесть часов оба были готовы ехать на концерт. Аллегра заказала для них лимузин, импресарио Брэма предлагал ей прислать телохранителя, но Аллегра отказалась: толпа ожидалась хотя и большая, но вполне доброжелательная. Поклонники обожали Брэма, порой пытались подойти к нему слишком близко или слишком навязчиво старались коснуться своего кумира, но, как правило, были безобидны.

Аллегру и Джеффа ждали за кулисами до начала концерта, однако когда они приехали, собралась такая огромная толпа, что они с трудом пробились к служебному входу. Даже за кулисами народу скопилось больше, чем обычно. Многих, казалось, того и гляди вытолкнут на сцену, и во время концерта они едва не теснили со сцены музыкантов, но деваться было некуда. У Брэма было баснословное количество поклонников. Никогда еще Аллегра не видела столько зрителей на концерте.

Ее и Джеффа то и дело толкали из стороны в сторону, не раз Аллегра ожидала какого-нибудь недоразумения, но все обошлось. Концерт длился несколько часов, ближе к концу большинство зрителей были под кайфом — одни от спиртного, другие от наркотиков. В одиннадцать часов должен был начаться фейерверк. Минут за пять до его начала какой-то длинноволосый тип в кожаной жилетке на голое тело взобрался на сцену и выхватил у ударника микрофон. Он стал кричать в зал что-то бессвязное о своей любви к Брэму Моррисону, якобы они когда-то вместе воевали во Вьетнаме, их убили и с тех пор они стали единым целым. Он все не умолкал, его бессвязный бред чем-то походил на текст песни. Охрана пыталась добраться до него, чтобы увести со сцены, но на сцене и вокруг нее собралось так много зевак, что к нему было просто не пробиться. Тип в жилетке стал визжать во все горло: «Я тебя люблю! Я тебя люблю!». В это время начался фейерверк, это отвлекло внимание зрителей, толпа немного поредела, и телохранители Брэма наконец смогли отобрать у него микрофон. Когда они схватили орущего фаната и стащили со сцены, он все еще выкрикивал «Я тебя люблю», но теперь почему-то плакал и у него в руках был пистолет. Оружие выглядело игрушечным. Над головой раскрывались огненные цветы фейерверка, раздавались хлопки ракет, заглушая все остальные звуки. Аллегра посмотрела прямо перед собой, ее взгляд наткнулся на Брэма, и она остолбенела: Брэм стоял на коленях, обливаясь кровью. Кровь была повсюду — на голове, на груди, стекала по рукам. Аллегра бросилась к телохранителю, схватила его за руку и закричала что есть сил, пытаясь перекрыть шум: