Ксения Беленкова - Свидание у Средиземного моря

– Ах, вот вы как! – он состроил зверскую физиономию.

А затем погнался за Мишкой, но тот шустро уворачивался, избегая расправы. Тогда Илья быстро переключился на Аню и вмиг нагнал ее, схватив и закружив в воздухе. Аня летела над Стеной Плача, над старым городом Иерусалима, над Бахайскими садами и пресным озером Кинерет. Вся Святая земля Израиля простиралась внизу, и голова шла кругом от такой высоты. И пусть вокруг были лишь крохотные макеты, сейчас Аня чувствовала себя хозяйкой мира. Кажется, это было настоящее счастье…

Уже в машине Аня вспомнила о надвигающемся свидании с Цимесом. И сейчас она была готова ко всему. Будто зарядилась смелостью и отвагой от пяток до самой макушки. Даже волосы вставали дыбом, или это был небольшой сквозняк из окна. Пролетев над Израилем – невидимой и свободной, – Аня чувствовала, что сегодня ее день. И все будет так, как должно быть. Ей же остается, как мистикам Цфата, лишь думать о хорошем…

Парк Яркон раскинулся на севере Тель-Авива. Название он взял от реки, по берегу которой стелились зеленые просторы. Это был настоящий оазис посреди современного белокаменного города. Склонившиеся над водой деревья, зеленые лужайки и цветники, вокруг которых бежали узкие дорожки. Водные велосипеды рассекали реку: здесь все было так не похоже на привычный израильский пейзаж. Точно Яркон переносил всех в какой-то другой мир – страну зеленых газонов, ручных уток и тихих волн. Помимо дикой природы были здесь и культивированные сады. В Кактусовом парке собрали самые редкие растения, многие из которых лишь отдаленно напоминали колючие кустарники. Но Аня спешила к Саду Камней. Алла лишь указала ей дорогу, а сама повезла мальчишек по домам. Но Мишка с Ильей взяли с Ани слово звонить сразу же, как потребуется какая-то помощь или поддержка. И все из-за того, что Аня наотрез отказывалась от провожатых. Это было лишь ее дело. И ничье больше. Она решительно шла вперед – навстречу своей судьбе…

Вот уже впереди показались каменные глыбы – разноцветные, будто их расписали красками. Необычные строения из ярких камней, по которым сбегали ручьи, казались ожившей сказкой. Но чем ближе Аня подходила к цели, тем размереннее становился ее шаг, казалось, скоро она вовсе замрет на месте: ноги сделались ватными, а сердце стучало так, что закладывало уши. Мимо проходили люди – беспечные, наслаждающиеся свежим воздухом и солнечным днем. Они выгуливали собак, катались на велосипедах или скейтбордах, а некоторые просто смотрели по сторонам. И лишь у одного из них, вероятно, сейчас было также тревожно на душе. Кто-то из этих праздных гуляк тоже готовился к долгожданному первому свиданию…

И тут Ане показалось, будто прямо мимо нее на велосипеде прокатил тот самый молодой человек, что вернул ей в самолете дрейдл. А потом возник нечаянно в салоне Мейслера. Парень даже обернулся и приветливо помахал Ане рукой. Букета белых маргариток у него не было. Белозубая улыбка сверкнула и пропала – юноша укатил вдаль. У Ани даже дух перехватило от волнения, но пришлось идти дальше. И как ни крутила она головой, заглядывая за деревья и выискивая острым взором своего друга, никто с белыми маргаритками не прогуливался по извилистым дорожкам, не спешил к месту назначенного свидания. Вот Аня уже добралась до Сада Камней, где можно было почувствовать себя настоящей хозяйкой Медной горы, но никак не хозяйкой положения. Очевидно, Аня пришла первой. И ей хотелось спрятаться где-нибудь, сбежать, а потом из укрытия наблюдать – когда же появится Цимес. Аня уже начала приглядывать пути для отступления, как заметила вдали парня, что купил ей серьги в Иерусалиме. Поклясться она не могла, но, кажется, это был именно он. Только без цветов, лишь с собакой. Крупный сеттер несся куда-то, судя по всему, зная дорогу. И хозяин бодро топал за ним. Он не заметил Аню. Не поздоровался, не махнул рукой. Прошел мимо и скрылся в направлении собачьей площадки. Аня по-прежнему стояла одинокая и растерянная. Она уже начала отчаиваться, желая лишь одного – провалиться сквозь землю, как увидела плывущий над лужайкой букет белых маргариток. Какой-то крупный юноша нес его, разглядеть лицо никак не получалось. Но что-то было в этом человеке знакомое, родное. И вот букет вильнул в сторону, открывая голову.

– Илья! – выдохнула Аня.

Неужели он не вытерпел и решил сам наведаться на Анино свидание – проконтролировать подругу? Но как же Илья мог узнать о цветах? Аня никому не показывала последнее сообщение Цимеса.

– Что это значит? – она буквально накинулась на Илью, стоило ему подойти поближе.

– Это значит, что я пришел к тебе на свидание, – Илья хотел казаться уверенным и спокойным, но было очевидно, что он очень нервничает, даже голос его дрожал, точно влажный воздух. – Почему я не могу подарить букет белых маргариток девушке, которую люблю?

Аня просто захлебывалась словами. Она совершенно не понимала, что здесь происходит. Нос почему-то щипало, а горло сдавило, будто жгутом. И ни звука не выходило наружу.

– Пришло время рассказать тебе всю правду, – сбивчиво и быстро заговорил Илья, будто откровенное признание так и рвалось наружу. – Я увидел твою фотографию у Мишки еще год назад. Ты мне очень понравилась. Мишка много рассказывал о своей московской сестре. Знаешь, он тебя очень любит…

Аня кивала, слезы уже текли по ее щекам: то ли от долгого напряжения, то ли от того, что сейчас вся история ее отношений с Цимесом вставала перед ней, как живая – невероятная, но впервые – честная. Илья продолжал рассказывать, как нашел Аню в Cети. Как затеял переписку, тем самым еще больше узнав сестру друга и привязавшись к ней. Но показывать свое лицо Илья почему-то опасался. Вдруг Аня узнала бы в нем друга младшего брата, случайно увидев на каком-нибудь снимке, что родственники часто присылали по почте. Илье не хотелось до поры до времени пускать в эти отношения никого третьего. Только он и Аня.

– Но ты приехала так внезапно, – признался Илья. – Я был совсем не готов к этому. Сразу не сказал, что я и есть Цимес. И вот пришлось вести двойную игру. Тем более, мне уж очень хотелось посмотреть, понравлюсь ли я тебе сам, без морковной приправы…

Илья сейчас выглядел таким ранимым и беззащитным, что Аня впервые убедилась – чувство юмора и бравада – это лишь панцирь, под которым прятался тот Самый Цимес… Чуткий, немного робкий и очень вдумчивый.

– Помнишь Мишкину бар-мицву? – спросил Илья. – Тогда мне захотелось расправиться с Цимесом раз и навсегда. Моим соперником стал я сам – шутка ли? Но ты сомневалась. Не готова была забыть его ради меня. Одно слово, и Цимес бы пропал из Cети. Этого слова не прозвучало…

Аня помнила, как засомневалась тогда, но слово «да» крутилось на языке, а точнее – где-то глубже, стучало в ритме сердца.

– Я хотела, чтобы это был ты, – честно призналась она. – Очень-очень хотела!

Она взяла букет у смущенного Ильи и спрятала лицо в облаке белых лепестков. Парк Яркон казался сейчас Ане самым чудесным местом на всем белом свете. Вся история потихоньку укладывалась в голове. Теперь было понятно, из-за чего каждое свидание с Цимесом срывалось. И почему в салон Мейслера, а также в Неве-Цедек пришел не кто иной, как Илья. А сейчас он послал Ане сообщение с телефона мамы – единственной, кто знал всю историю целиком и поддерживал сына. Пока Аня потихоньку начинала сомневаться в Цимесе, Илья шаг за шагом заново завоевывал ее интерес и внимание. Но окончательно расправиться с сетевым обличьем так и не решался, боясь причинить подруге боль, разрушить веру в хороших людей. И вот теперь Илья стоял перед ней, снявши толстую броню, с повинной, разоблачая свою же ложь. Два человека, ставшие за последнее время для Ани самыми дорогими, оказались одним-единым. Теперь уже не надо было выбирать, а лишь принимать то, что есть. Аня поднялась на цыпочки, закрыла глаза и поняла, что Илья уже целует ее…

А потом они еще долго гуляли между зеленых лужаек по узким тропинкам парка Яркон. Смотрели на реку и даже гонялись за утками. Они много разговаривали и много молчали, чтобы не спугнуть этот день, это чувство…

– А все-таки очень жаль, что ты так поздно признался, – грустила Аня. – Уже завтра я улетаю домой…

– Мой папа работает здесь в посольстве, – ответил Илья. – Срок контракта истекает через три месяца. И мы вернемся обратно в Москву. Ты меня дождешься?

– Ты будешь жить в Москве? И мы сможем встречаться? – не поверила своим ушам Аня.

– Я тебя и на шаг не отпущу, – кивал Илья. – Главное, не забудь…

– А ты обещаешь мне каждый вечер до твоего приезда подавать к ужину Самый Цимес? – нашлась Аня.

– Ох уж этот мне тушеный овощ! – засмеялся Илья.

И Аня поняла, что отвоевала для себя «Самое лучшее»…

В аэропорт Бен-Гурион Аню провожали всей семьей. Тетя Маша душила племянницу в объятьях, а дядя все время шутил, но глаза у него были грустные. А сумок с подарками и гостинцами ей собрали столько, что Аня чувствовала себя настоящим челноком перед рабочей поездкой. Наставления, напутствия, добрые пожелания – голова шла кругом в попытках запомнить все последние советы. Лиля была вместе с Натаном и поэтому вела себя сдержаннее обычного. Но Аня видела, как украдкой она смахивает слезы. Мира же плакала навзрыд, а потом, вспомнив что-то из их веселых каникул, начинала смеяться, пытаясь сбивчиво напомнить Ане какую-то курьезную историю. Тогда они обнимались и смеялись уже вместе, а потом снова вытирали друг другу слезы. Мишка стоял тихий. Аня подошла к нему сама – она стиснула его тощую спину, прижалась щекой к щеке и долго шептала в оттопыренное ухо, обещая звонить, писать и не забывать надолго. Алла с Ильей тоже приехали в аэропорт.

– До встречи, Анюта, – шепнула мама Ильи и как-то очень доверительно глянула на нее. – Мы очень скоро прилетим, не забывай нас.

А потом отошла в сторону. С Ильей Аня простилась без слов…

И уже когда она подходила к паспортному контролю, вдруг услышала топот за спиной. Это несся Мишка – неуклюжий, слишком худой, красный от спешки или стыда.

– Вот, это тебе, чуть не забыл!

И он сунул Ане в руки диск с хасидским регги Матисьяху. На обложке радостно улыбался всему миру молодой небритый парень в черной широкополой шляпе. Мишка клюнул Аню горячими губами в щеку, развернулся и побежал обратно: такой узкий и угловатый среди широких молочных колонн, подпирающих плиточное небо зала аэропорта…

Самолет поднял Аню над Израилем и понес вдаль от Средиземного моря. Туда, где еще готовилась зеленеть оттаивающая Москва. Где ждали родители и бабушка. Школьная суета, рабочие будни. Все это был ее мир, куда она несла теперь частичку Святой земли. Страны, переменившей ее: заставившей одновременно верить в чудо и повзрослеть. А также показавшей, что порой нужно лишь быть готовой сделать выбор, не отталкивать решение, чтобы оно пришло само – лучшее из возможных…

Пусть между странами лягут расстояния, но Аня знала, что уже сегодня вечером где-то в московской квартире она сможет найти окошко, которое будет выходить на тихую улицу Эмиля Золя. И снова раздастся смех Миры, бурчание Мишки, а главное – она обязательно поговорит с Ильей. И скажет все то, о чем умолчала, прощаясь в шумном аэропорту…