Сьюзен Кросби - Таинственная

А Джеймс для него — нежелательный аутсайдер. И это тоже точно.

Кэрин не могла разобраться, с кем она больше боится встретиться — с Винес или с матерью Джеймса. Если подозрения Кевина и Джеймса относительно Винес подтвердятся, то Кэрин только что стала жертвой еще одного обмана. Смириться с этим трудно. Что касается Эммалайн, то Кевин ее уже обожает. А почему должно быть иначе? Мать Пола умерла еще до рождения Кевина, а мать Кэрин несколько лет назад переселилась в Аризону и редко виделась с ними. Эммалайн — его бабушка; она живет в городе, похоже, великолепно готовит и дает хорошие советы. Кэрин так сильно хотела всего этого для Кевина, что не почувствовала ни малейшего укола ревности.

Кевин заехал за Винес и привез ее в расположенный поблизости ресторан. Когда выяснилось, что никто ни за кем из них не следит, все погрузились в одну машину и поехали к Эммалайн. Винес что-то спрашивала, но получала только самые общие ответы.

Эммалайн крепко обняла Кэрин, но в присутствии Винес никто не заговаривал о родственных узах. Эммалайн ушла на кухню якобы для того, чтобы приготовить что-нибудь перекусить.

Обычно румяное лицо Винес вдруг показалось поблекшим и виноватым. Она сплела пальцы и попыталась улыбнуться, переводя взгляд с одного на другого.

— Мы знаем о твоем отце, — сказал Кевин.

Кэрин почувствовала, как Джеймс отреагировал на это заявление. Она поняла, что он не так бы повел допрос, хотя перебивать не стал.

— Знаете о моем отце что?

Кевин подался в ее сторону.

— Думаешь, я дурак? Такая девушка, как ты, не может интересоваться таким парнем, как я. Тебе что-то было нужно. Просто до меня это не сразу дошло.

— Я понятия не имею, о чем ты говоришь. Что мне могло быть нужно?

Кевин не ответил. Он явно сам себя загнал в угол. И посмотрел на Джеймса.

— Тебя послали шпионить за Кэрин и Кевином, — проговорил Джеймс.

— А зачем мне это надо? — Она вздернула подбородок, и ее кудряшки подпрыгнули.

— Потому что кто-то хотел проследить за ними, быть в курсе их дел.

— Потому что моего отца убили, — сказал Кевин.

Винес резко повернулась к Кевину.

— Нет!

— И сделал это твой отец, — добавил тот.

Ее лицо стало белым.

— Мой отец умер десять лет назад. Это правда.

Молчание буквально обрушилось на комнату. Они ошиблись. Как они могли ошибиться? — подумала Кэрин.

— Можно мне поговорить с вами наедине? — спросила Винес Джеймса.

Кэрин рассердилась. Она доверяла этой девушке, ей нравилось с ней общаться, она приняла ее в доме, относилась к ней почти как к дочери.

— Если у тебя есть что сказать, говори это всем нам.

Винес обвела всех взглядом, потом уставилась в пол.

— Вам нужен мой брат. Я… я не знаю точно, что у него за дела, — тут она бросила яростный взгляд на Кевина, — но к убийству он не имеет никакого отношения.

— Это он послал тебя следить за Кэрин и Кевином? — спросил Джеймс.

По прошествии нескольких секунд она кивнула.

— Он же устроил тебя в Джи-Джи-Си?

— Да.

— Почему ты согласилась?

Ее глаза наполнились слезами. Она отвернулась, крепко сжала лежащие на коленях руки.

— Он меня шантажировал. Я не скажу вам, чем. Это никакой не криминал, ничего похожего, просто семейные дела. Он сказал, что если я сделаю это для него, то он меня отпустит.

— Мы тебе доверяли, — сказала Кэрин.

— Я знаю. Мне очень жаль. — Ее глаза смотрели почти с мольбой.

— Ладно, с меня хватит. Что дальше? — спросила Кэрин у Джеймса. Ей надоело ходить вокруг да около и хотелось действовать.

Было решено, что пока все будут жить как жили, тем более что со слежкой вроде бы теперь покончено. Через пару часов Джеймс вылетит в Лос-Анджелес вместе с Нейтом и Сэмом, чтобы расследовать смерть Пола, зная теперь, что это могло быть убийство. Джеймс показал Нейту и Сэму записку Пола, которая наводила на мысль, что он собирался удариться в бега.

Кевин дико злился на Джеймса за то, что его не взяли с собой, и остался у Эммалайн — скорее в пику Джеймсу, чем из желания побыть с бабушкой. Но Джеймса истинная причина не слишком волновала — ему достаточно было знать, что мальчишка в безопасности.

Джеймс отвез Кэрин домой и поднимался вслед за ней по лестнице, неся ее сумки. Он вспоминал, как прекрасна она была прошлой ночью, когда лежала обнаженная на его постели, освещаемая золотыми бликами огня. Если у нее и были какие-то колебания, то прошлой ночью она отбросила их вместе с полотенцем.

А Кевин хочет, чтобы он от нее отказался.

— В доме холодно, — сказала Кэрин, остановившись перед термостатом, чтобы отрегулировать его.

Кевин хочет, чтобы я от тебя отказался.

Этого он не может ей сказать. Даже намекнуть не может.

— Тебе обязательно ехать прямо сейчас? — спросила она.

— Да. — Он поставил сумки и стал смотреть, как она поправляет подушки, которые в этом не нуждались, и складывает журналы, которые и так лежали аккуратной стопкой. — Кэрин…

— Ммм?

— Я обязательно сделаю для тебя все, что смогу.

Кевин хочет, чтобы я от тебя отказался…

— А я хочу поехать с тобой, — сказала она, скрестив руки на груди.

— Нет.

— Да. Это моя жизнь, мои проблемы. Я должна участвовать в их решении.

— Я еду только посоветоваться. И пока ничего не собираюсь делать. Джонсон никуда не денется. Спешить незачем. И я не смогу хорошо делать свою работу, если мне придется еще и о тебе беспокоиться.

— Ты точно такой же, как он. Как Пол. Идешь на всякий глупый риск.

— Я иду на обдуманный риск, — спокойно возразил Джеймс.

— У тебя шрамы! Я их видела. Я их трогала.

— Но я жив.

Кэрин махнула рукой, словно досадуя, что не может втолковать ему свою мысль, потом встала на цыпочки и поцеловала его. Он сопротивлялся секунду, максимум две, а потом крепко сжал ее в объятиях и прильнул к ее губам, беря все, что она давала, и отдавая еще больше.

— Я боюсь, вдруг тебя ранят, — прошептала Кэрин. — Очень боюсь. Кто тогда останется… у Кевина?

Он услышал, как она запнулась, но не смог сказать ничего ободряющего — на него давил груз требования, выдвинутого Кевином. Похоже, Пол не выполнил своего долга, но Джеймс свой выполнит. Обязательно добьется, чтобы его сын — да, его сын — получил ответы на все вопросы и надежное будущее.

— Мне пора, — сказал Джеймс, держа ее за руки и отодвигая от себя.

— Уже? — Кэрин приложила руки к его щекам. — Я хочу, чтобы ты еще раз занялся со мной любовью. Пожалуйста. — Она начала расстегивать на нем рубашку. — Не уходи.

— У меня мало времени.

— Много и не понадобится, Джейми.

Джейми. Кэрин впервые так назвала его. Джеймс с силой сжал ее в объятиях, запрокинул ей голову и стал целовать с таким пылом, словно это у них последний раз в жизни — а ведь именно так и могло случиться, если Кевин настоит на своем. Джеймс не хотел думать об этом. Он просто хотел целовать ее, пока сам не задохнется, хотел обнимать ее, пока не задрожат руки, хотел любить ее, пока она не закричит. Он поднял ее и понес в спальню…

Они достигли вершины наслаждения одновременно, и эта одновременность делала экстаз еще острее и продолжительнее. Он поцеловал ее долгим и нежным поцелуем, который должен был смягчить кульминацию бурной страсти. Кэрин пристально посмотрела на него.

— Ты обещаешь пока ничего не делать?

Нет, обещать он не мог. Случиться может всякое.

— Обещать не могу, Кэрин. Я рассказал тебе, каков план. А ты можешь потерять работу, если будешь все время отпрашиваться.

— Знаешь, сколько в этом городе ресторанов? Три тысячи. Думаешь, я не найду другое место?

— Такое же хорошее?

— Еще и получше.

— Я понимаю, когда на меня злится Кевин, но ты… Ты должна смотреть на вещи шире.

Она вздохнула.

Джеймс хотел сказать ей, какая она красивая, но это осложнит ситуацию, когда они вернутся, и ему придется с ней расстаться. Можно подумать, ситуацию не осложнит уже одно то, что они занимались любовью… Он не предохранялся. Совершенно. Даже в голову не пришло. Она тоже ничего не сказала. О чем они только думали? Кевин уже сейчас находит невозможным объяснять, кто такой Джеймс. А что будет, если у них с Кэрин родится еще один ребенок?

Что ж, теперь он уже ничего не мог с этим поделать. Оставалось только ждать. Вот только… почему эта мысль заставила его снова вообразить семью, и при этом у людей были конкретные лица?

Этот образ остался и не исчезал. Он поцеловал Кэрин на прощанье, но больше задерживаться не стал. Теперь — как решит судьба.

— Я ваш должник, — сказал Джеймс Нейту и Сэму, когда они ждали того офицера дорожно-патрульной службы, который расследовал случай с Полом. — Я отвлек вас от другой работы. — Они как-никак компаньоны, совладельцы Эй-Ар-Си. А он просто штатный сотрудник.

— Во-первых, — произнес Сэм, — мы заботимся о своих людях. Во-вторых, это весьма забавно — наблюдать, как ты по уши влюбляешься. — Он взглянул на Нейта. — С нами обоими это уже было. Не знаю, как Нейт, а я даже не понимал, насколько глупо выгляжу, когда влюбился в Дану. Нужно, чтобы тебя кто-то прикрывал со спины, ибо сам ты не можешь думать нормально.

Нейт тихо засмеялся.

— Истинно так, брат.

Вошел сержант Хэл Бодайн и положил на стол папку.

— Об этом деле я помню все, — сказал Бодайн. — Папку принес, только чтобы показать вам фотографии. Парнишка, сын погибшего, приходил несколько раз, требуя, чтобы я продолжал расследование.

Джеймс пододвинул раскрытую папку к себе и повернул ее так, чтобы Сэм с Нейтом тоже могли видеть. Они просмотрели снимки, и Джеймс поежился.

— Кевин, его сын, этого не видел, надеюсь?

Бодайн пристально взглянул на него.

— Нет.

Они стали читать и обсуждать отчет: как тогда шел дождь, как накануне на этом самом повороте грузовик с цементом просыпал часть груза.

— Я считаю, что мотоцикл Бренли заскользил, и тот не смог его выправить. Дорога была мокрая, с остатками гравия с песком.

— А это не случай бегства водителя с места ДТП? — спросил Сэм.

Бодайн устало вздохнул, словно ему предстояло повторить то, что он уже говорил десятки раз.

— В случаях с мотоциклами доказательств бывает не так много, как с машинами. Хотя кое-что определить все-таки можно. Как видите, больше всего повреждений с левой стороны мотоцикла. Он заскользил, не смог выправиться и перелетел через закраину дороги.

— Но вы искали следы бегства с места аварии? — спросил Джеймс.

— Я искал следы всего.

— Не обижайтесь, сержант. Это нужно мне, чтобы успокоить его сына.

— Мальчишка заходил ко мне раз пять или шесть. А что я мог ему сказать? Он мне твердит, что отец знает каждый дюйм этой дороги. Что он осторожный человек. Ну, я тоже знаю эту дорогу, но несколько раз чуть не потерял управление на этом самом повороте. Никаких намеков на криминал найдено не было.

— Что-нибудь указывает на то, что он применил тормоза? — спросил Джеймс.

Бодайн поднял брови.

— То есть не было ли это намеренным действием со стороны Бренли?

— Я просто спросил.

Сержант поскреб щеку, потом стал листать фотографии, пока не нашел ту, что искал.

— Следов торможения нет, но дорога была мокрая, — напомнил он. — И лично я, если бы собирался в последнюю поездку, то устроил бы это не здесь, а милей дальше по дороге. Если Бренли знал дорогу так хорошо, как утверждает мальчишка, то знал бы и это тоже.

Джеймс кивнул.

— Считаете, парень теперь успокоится? — спросил Бодайн. — Мне все время хотелось его обнять: у меня самого сын такого возраста.

— Постараюсь сделать все, чтобы убедить его, — сказал Джеймс, вставая и протягивая руку. — Большое вам спасибо.

Джеймс вернулся в Сан-Франциско поздно вечером последним рейсом, в конце самого длинного в жизни воскресенья. Он решил поехать домой, рухнуть в постель и спать пока не выспится, хоть до полудня. Он все равно мог увидеться с Кэрин и Кевином только после трех.

Выезжая из аэропорта на 101-е шоссе, Джеймс посмотрел на часы. Почти полночь. Ему хотелось увидеть Кэрин, поговорить с ней, рассказать, что они решили. Он мог бы позвонить, но ему хотелось увидеть ее, побыть с ней.

Зазвонил его сотовый, и он понял, что это она, даже не глядя на экран.

— Это ты.

Помолчав, Кэрин спросила:

— Как ты догадался, что это я?