Элизабет Хойт - Тайна ее сердца

Вместо нее заговорила Сара. Ее голос заметно дрожал:

— Мне очень жаль. Но вина лежит полностью на мне. Мэггс только что вошла. Мы просто прибирались во всех комнатах. Мы ничего здесь не передвигали, хотя я не могу взять в толк, для чего предназначается эта комната.

— Это спальня Клары, — безучастно произнес Годрик. — И я не хочу, чтобы вы устанавливали тут свои порядки.

— Годрик, я…

Но Годрик уже развернулся, чтобы уйти. Бросив взгляд на расстроенное лицо Сары, Мэггс поспешила за мужем.

Он быстро шагал по коридору, очевидно, не понимая, какую боль причинил сестре.

— Годрик!

Но он даже не подумал замедлить шаг.

Тогда Мэггс забежала вперед и встала прямо перед ним, вынуждая остановиться. Годрик посмотрел на нее, и Мэггс увидела в его глазах… острую, неприкрытую боль.

Мэггс судорожно сглотнула, понимая, что ступила на опасную дорожку.

— Она не знала.

Годрик поджал губы и отвернулся.

— Мне очень жаль, — прошептала Мэггс, осторожно касаясь рукава Годрика и ожидая, что тот сбросит ее руку.

Но вместо этого он просто посмотрел на ее пальцы.

— Саре следовало сначала спросить разрешения.

— Конечно. Мы все должны были спросить разрешения, прежде чем переворачивать ваш дом вверх дном. Но, Годрик… — Мэггс подошла ближе, сжав в пальцах краешек рукава мужа и едва не касаясь лифом ткани его сюртука. Она задрала голову, чтобы заглянуть ему в глаза. — Но ведь вы бы не дали своего согласия, если бы мы спросили, верно?

Годрик молчал.

— Вы такой независимый. — Мэггс с трудом подавила смешок. — И это приводит в растерянность, потому что все мы не такие. Ваши сестры и мама…

— Мачеха. — Годрик посмотрел на жену. В его взгляде по-прежнему читалась непреклонность, но по крайней мере он согласился ее выслушать.

— Хорошо, мачеха, — согласилась Мэггс. — Но я знаю миссис Сент-Джон и могу с уверенностью сказать, что она вас любит. Как и вся ваша семья. Они почти ничего о вас не знают. Вы редко присылаете письма, а если и пишете, то очень сухо и скудно. Они беспокоятся за вас.

Годрик раздраженно поморщился.

— В этом нет необходимости.

— В самом деле?

Годрик посмотрел на жену. Теперь на его лице отражалась усталость, и Мэггс поняла, что он научился скрывать истинные чувства под маской сурового безразличия.

— Вы знаете, что такая необходимость есть, — прошептала Мэггс. — Вы знаете, что у тех, кто вас любит, есть веская причина для беспокойства.

— Маргарет…

Мэггс выпрямилась.

— Поэтому вы должны вернуться и извиниться перед сестрой.

Годрик гневно посмотрел на жену.

— Она понятия не имела, что это комната Клары, но даже если бы она знала об этом… — Мэггс беспомощно развела руками. — Вы что, намереваетесь сделать из этой комнаты место поклонения смерти?

Внезапно Годрик оказался совсем близко. Он наклонил голову, и Мэггс замерла.

— Вам, — выдохнул он так, что его губы едва не коснулись губ Мэггс, — нужно научиться вовремя останавливаться.

Мэггс судорожно сглотнула.

— В самом деле?

Она на мгновение лишилась способности дышать. Годрик стоял совсем близко, а его тело напряглось так, словно он хотел… сделать что-то. И это напряжение передавалось Мэггс до тех пор, пока она не ощутила, что натянута, как струна.

Выругавшись вполголоса, Годрик сделал шаг назад.

— Извинюсь перед сестрой позже.

С этими словами он развернулся и сбежал вниз по лестнице.

Мэггс перевела дыхание и задумчиво направилась в комнату Клары. Переступив порог, она порывисто обняла Сару.

— Джентльмены бывают такими упрямыми.

— Нет. — Сара всхлипнула и приложила кружевной платок к покрасневшему носу. — Годрик прав… нужно было сначала спросить у него, прежде чем войти сюда.

Мэггс отстранилась.

— Но ты ведь не знала, что в этой комнате жила Клара.

— Вообще-то подозревала. — Сара сложила платок и указала дрожащей рукой на массивную кровать в центре комнаты. — Зачем тогда это здесь поставили? Кто еще мог здесь жить?

— Тогда почему…

— Потому что он не может превратить эту комнату в мрачное святилище.

— То же самое сказала ему и я.

Глаза Сары округлились от ужаса.

— И что он ответил?

Мэггс поморщилась.

— Ему не понравились мои слова.

— О, Мэггс! — воскликнула Сара. — Я очень сожалею, что втянула тебя в это, но… иди сюда.

Сара подошла к окну, на котором теперь не было штор.

Мэггс последовала за ней.

— Что это?

— Посмотри. — Сара указала на решетки, защищающие окно снаружи. — Когда-то здесь располагалась детская, и… Я знаю, что у вас с моим братом весьма своеобразный союз, но надеялась, что это путешествие в Лондон каким-то образом… — Сара сглотнула, сжала руки на груди и прошептала: — Мы все так за него беспокоимся.

Мэггс кивнула:

— Знаю. Честно говоря, я и сама хотела сблизиться с Годриком. — Она залилась краской, но все же продолжала: — Просто… Не знаю как. Я пыталась, но он такой упрямый. Он очень любил Клару.

— Это так, — печально кивнула Сара. — Но Клара умерла. А ты здесь. Живая. Не отступай, Мэггс. Пожалуйста.

Мэггс кивнула и даже попыталась ободряюще улыбнуться подруге. Только вот как помочь человеку, который давно поставил на себе крест?

— Куда она собирается? — Руки Годрика, завязывающего галстук, замерли, и он посмотрел на Моулдера.

— На бал, — повторил дворецкий. — Они все туда едут. Разве вы не видели, как служанки снуют туда-сюда по лестнице. Похоже, нарядить леди к выходу в свет не так-то просто.

Почему Мэггс не сказала, что собирается куда-то сегодня вечером? Хотя неудивительно. Когда они виделись в последний раз, между ними разгорелся спор, и с того самого момента Годрик постарался держаться подальше от дома. Вернулся он лишь для того, чтобы переодеться в костюм Призрака и отправиться на улицу Сент-Джайлз. А до того, что собирается делать его жена, ему не было никакого дела.

— К кому на бал? — спросил Годрик.

— К лорду Кершо, — быстро ответил Моулдер. — Говорят, это самый грандиозный бал сезона. Граф проводит его вместе с женой — наследницей огромного состояния, на которой женился пару лет назад.

Годрик с минуту смотрел на дворецкого. С каких это пор Моулдер стал собирать сплетни? Должно быть, он подслушивал под дверями весь день. Годрик покачал головой. Кершо. Мейкпис называл ему это имя. Возможно, бал поможет его расследованию. Размышляя об этом, Годрик игнорировал тихий внутренний голос, нашептывающий о том, что сегодняшний вечер он проведет в компании красавицы жены.

— Достаньте мой лучший костюм и проследите за тем, чтобы экипаж не уехал без меня.

— Очень благоразумно с вашей стороны, да простит ваша светлость мне такую смелость, — пробормотал Моулдер, отправляясь выполнять поручение.

Годрик же надел свежую белую сорочку.

— Что вы хотите этим сказать?

— То, что, например, она может кого-то там встретить…

— О чем это вы? — медленно повторил Годрик.

Глаза Моулдера округлились, когда он запоздало понял, что, должно быть, позволил себе лишнего.

— А… ничего… ничего особенного. Я, пожалуй, пойду задержу экипаж.

— Ступайте! — рявкнул Годрик.

Моулдер поспешил прочь из комнаты.

Еле слышно выругавшись, Годрик надел костюм. Он прекрасно понимал, что поступает необдуманно. Он ведь сказал Мэггс, что не станет с ней спать. И теперь напоминал собаку на сене, беспокоясь о том, что она отправляется на бал в поисках любовника. Он снова выругался и направился к двери. Проблема состояла в том, что он действительно беспокоился. И вовсе не о том, что Маргарет унизит его, забеременев от другого мужчины. Ему не было никакого дела до ее беременности, когда он ее не знал. Но теперь, после того как на протяжении целого года читал ее письма, сидел с ней за одним столом и чувствовал прикосновение ее сладких требовательных губ к своим…

Годрик как вкопанный остановился на верхней ступеньке. Дьявол. Он действительно не хотел, чтобы в постели Маргарет оказался другой мужчина.

И мысль об этом не улучшила его настроения.

Годрик глубоко вздохнул и медленно спустился по лестнице. Нельзя забывать о цели визита на бал. Необходимо выяснить, знает ли что-нибудь Кершо о том, что его друг Сеймор делал в районе Сент-Джайлз. Эта задача как раз для Призрака.

Леди уже уселись в экипаж, но Моулдер прилежно исполнял приказ хозяина, не давая экипажу тронуться с места. Годрик открыл дверцу и запрыгнул внутрь, прекрасно понимая, какое удивление вызвало у дам его неожиданное появление.

Первой заговорила, конечно, Мэггс, глаза которой блестели в полумраке экипажа.

— Не знала, что вы посещаете балы. Иначе я бы вас пригласила.

Годрик изо всех сил пытался выглядеть любезным.

— Вполне естественно, что я сопровождаю вас во время выхода в свет.

— Естественно, — сухо повторила Сара, а потом, немного смягчившись, добавила: — Я рада, что ты решил поехать с нами.

Неужели он действительно так невнимателен? Грудь Годрика наполнило острое чувство вины. Ведь это его сестра. После смерти отца он должен был стать главой семьи, направлять и защищать сестер и мачеху.

— Извини, — произнес он, поняв по выражению лиц сестры и жены, что немало удивил их. Бабушка Элвина лишь громко фыркнула, но Годрик не обратил внимания на старуху. — Я не должен был кричать на тебя.

— Нет, — покачала головой Сара, — это я должна извиниться. Не нужно было передвигать вещи в комнате Клары.

— Поступай, как считаешь нужным, — ответил Годрик. — Думаю, пришло время.

— Ты уверен? — Сара с беспокойством заглянула ему в глаза.

Годрик попытался улыбнуться и понял, что это не так уж трудно.

— Да.

Остаток пути Годрик провел в молчании, позволив дамам болтать сколько вздумается. Пару раз ему показалось, будто он поймал на себе любопытный взгляд Маргарет, и он пожалел о том, что не может исполнить ее мечту, не предав при этом Клару.

Кершо жил в старом фамильном особняке, который выглядел теперь заново отремонтированным. Помогая дамам выйти из экипажа, Годрик вспомнил болтовню Моулдера и подумал о том, что новый фасад, скорее всего, оплатила молодая жена Кершо.

Переступая порог особняка, гости попали в огромный холл, и Годрик почтительно развернулся, чтобы помочь бабушке Элвине снять накидку. Он передал верхнюю одежду одному из лакеев, и его взгляд упал на Маргарет.

Годрик остановился как вкопанный посреди переполненного холла.

На Маргарет было платье цвета лосося, контрастирующее с темными локонами. В уложенных в замысловатую прическу волосах поблескивали украшенные драгоценными камнями гребни. Низкое декольте являло взору мягкие округлости красивой груди, а когда Маргарет обернулась, чтобы засмеяться над какой-то шуткой Сары, Годрику на мгновение показалось, что перед ним во всей своей красе явилась сама богиня радости.

Какая ирония, что эта красавица вышла замуж именно за него.

Годрик протянул жене руку.

— Чудесно выглядите.

Ресницы Мэггс задрожали от удивления, когда она вложила руку в ладонь мужа.

— Благодарю вас.

Спохватившись, Годрик отвесил соответствующие комплименты сестре и бабушке Элвине, насмешливо вскинувшей бровь. Подобное проявление благодушия Годрик видел впервые с момента ее приезда в Лондон.

Многочисленные гости медленно передвигались по залу.

— Боже мой! — воскликнула бабушка Элвина. — Я не была на столь грандиозном приеме с тех пор, как ходила в девушках.

— Посмотри-ка, твоя подруга леди Пенелопа, Мэггс, — заметила Сара.

— О да, — рассеянно ответила Маргарет. — Интересно, где же лорд Кершо?

Годрик бросил взгляд на жену. Но Сара уже увлекла ее и бабушку Элвину к леди Пенелопе. Годрик проводил дам взглядом. Леди Пенелопа считалась непревзойденной красавицей, только вот, по мнению Годрика, ее глупость затмевала всю красоту.

— Принесу что-нибудь выпить, — произнес он.

Маргарет обернулась с обворожительной улыбкой, а потом растворилась в толпе.