Элизабет Хойт - Тайна ее сердца

Но Мэггс не обратила на него внимания. Она решительно поднялась по ступеням и постучала в дверь. Ее руки дрожали. Ей хотелось лишь одного: оказаться внутри, увидеть Годрика и убедиться, что он цел и невредим.

«Лучший человек на земле». Мэггс произнесла эти слова в порыве гнева. Но она говорила правду. Да, она любила Роджера, но Годрик рисковал жизнью, спасая совершенно чужих ему людей. Да, иногда он бывал жесток, но ведь он помогал людям. Даже если это ставило под удар его душу.

Дверь отворилась, и на пороге возникла весьма обеспокоенная Изабел Мейкпис. Она посмотрела на Мэггс, а потом перевела взгляд на стоящего за ней человека. В то же самое мгновение ее лицо осветила безмятежная улыбка.

— О, прошу вас проходите, миледи! — громко воскликнула она, словно подобные предрассветные визиты были в порядке вещей. — Капитан Тревельон? Это вы? О, сэр, ваше чувство долга достойно похвалы, но, право, вам лучше отправиться домой. Ведь скоро рассветет. Кроме того, — улыбка Изабел стала еще шире, — не думаю, что одному человеку — даже такому храброму и сильному, как вы, — под силу справиться с шайкой местных разбойников.

Мэггс вошла в холл, сопровождаемая миссис Сент-Джон и лакеями, и Изабел закрыла дверь.

— Он ушел?

— Нет. — Гостеприимная улыбка сошла с лица Изабел, как только капитан драгунов остался за дверью. — Капитан Тревельон невыносимо упрям. Но прошу вас, не стоит об этом беспокоиться. Он охотится за Призраком вот уже два года и до сих пор не поймал его. Подобные неудачи кого угодно сделают упрямцем.

Голос Изабел звучал спокойно и беззаботно, но он не погасил тревоги в груди Мэггс. Капитан Тревельон знал, кто такой Годрик, и как уже заметила хозяйка дома, он отличался чрезвычайным упрямством. Мэггс вздрогнула. Нет, он не отступится просто так.

— Где Годрик? — прервала ее мрачные мысли миссис Сент-Джон.

— Наверху. — Изабел немедленно развернулась, чтобы проводить гостей на второй этаж.

Мэггс последовала за женщинами, боясь взглянуть на свекровь. Интересно, что она обо всем этом думает? Она ведь наверняка не пропустила мимо ушей обвинения драгуна.

Однако мысли об этом тут же покинули Мэггс, когда Изабел постучала в дверь в дальнем конце коридора. Дверь отворилась, и взору присутствующих предстал Годрик, сидящий на краю кровати в рубашке и обтягивающих штанах Призрака. Его лицо было бледно, он осторожно придерживал левую руку, но в остальном выглядел вполне здоровым.

Волна облегчения окатила Мэггс с головы до ног.

Со стула, стоящего рядом с кроватью, поднялась пожилая женщина.

— Благодарю вас, миссис Медина, — произнесла Изабел, провожая женщину до дверей.

Мэггс направилась к Годрику, но была остановлена его грубым тоном.

— Зачем ты привезла ее сюда? — рявкнул он.

Боль в запястье была почти непереносимой. Острой и пульсирующей. Даже сейчас к горлу Годрика продолжала подкатывать тошнота. И все равно он понимал, что разговаривал слишком грубо. Мэггс вздрогнула, отдернула протянутую к нему руку, и ее красивые губы изогнулись в гримасе боли.

Однако заговорила не она, а его мачеха:

— Прошу тебя, не брани Мэггс. Это я настояла на том, чтобы сюда приехать. Ты ранен, и я очень за тебя переживаю.

Годрик открыл было рот, чтобы излить боль и раздражение, но потом взглянул на мачеху. Она стояла перед ним — эта невысокая полная женщина — такая же бесстрашная, как мученица перед римскими львами. Ее подбородок был гордо вздернут, а теплые карие глаза смотрели решительно и вместе с тем печально. И Годрик не смог. Не смог погасить надежду, вспыхнувшую в глубине этих глаз.

А может, он просто слишком устал.

Миссис Сент-Джон не преминула воспользоваться его слабостью.

— Позволь нам помочь тебе, Годрик.

Годрик поджал губы, но в этот момент его руку вновь обожгла боль, и ему уже не было никакого дела до споров и возражений. Ему начало казаться, что он уже не оправится после этого ранения. Он знал, что после переломов люди зачастую становились калеками.

— Что ж, хорошо, — осторожно произнес Годрик, поднимаясь с кровати. Он поймал на себе взгляд Мэггс, и ему показалось, будто он заметил в ее глазах облегчение.

— Нам нужен костоправ, — пробормотала она. — Я спрошу Изабел, нет ли у нее кого-нибудь на примете. А пока можешь переодеться. Я привезла одежду на случай, если мы опять встретимся с капитаном Тревельоном.

Мэггс поставила на кровать саквояж и порывисто вышла из комнаты, оставив мужа наедине с приемной матерью.

— Помочь тебе переодеться? — спросила она.

— Мейкпис поможет, если потребуется, — ответил Годрик и хотел уже отправиться на поиски хозяина дома. Но миссис Сент-Джон подошла к нему и подставила плечо под его здоровую руку.

— Обопрись на меня.

— В этом нет необходимости, — процедил сквозь зубы Годрик.

Миссис Сент-Джон взглянула на него.

— Тогда сделай это для меня. Позволь позаботиться о тебе, Годрик.

И Годрик сдался, ибо это было проще, нежели вступать в бесполезные пререкания. Его приемная мать оказалась сильнее, чем он ожидал, и Годрик озадаченно посмотрел на нее. Почему она делает все это?

Их взгляды встретились, и Годрику показалось, будто она прочитала его мысли.

— Не переживай понапрасну. Ты всегда был очень чувствительным мальчиком. Делал из мухи слона, а потом страшно переживал из-за воображаемых последствий. А теперь просто прими как должное то обстоятельство, что я помогаю тебе передвигаться по коридору.

Годрик тихо засмеялся.

— Хорошо.

В коридоре они увидели Уинтера Мейкписа, прислонившегося к стене. Его темные глаза удивленно остановились на миссис Сент-Джон.

— Мы должны обсудить… кое-что, прежде чем вы уедете.

Годрик посмотрел на миссис Сент-Джон.

— Я спущусь к вам, мадам.

Миссис Сент-Джон поджала губы, но лишь кивнула, не сказав ни слова.

Годрик посмотрел на Уинтера.

— Жена привезла мне чистую одежду.

Они вернулись в комнату, и теперь Мейкпис наблюдал за тем, как Годрик пытается расстегнуть пуговицы на штанах.

— Сегодня вы спасли почти тридцать девочек. Шестерым необходимо провести в постели несколько дней, а остальные чувствуют себя вполне сносно. Только очень хотят есть.

Годрик поморщился, представив, какими отбросами питались девочки, но потом вспомнил о том, что его беспокоило больше всего.

— Элф рассказал вам, где располагается третья мастерская?

— Рассказал. — Уинтер сдвинул брови и помог Годрику освободиться от штанов. — Но боюсь, они сорвутся с места после сегодняшних событий. Они же не идиоты, чтобы сидеть и ждать вашего нападения.

— Верно. — Годрик взял чистые штаны, а потом посмотрел на сильно опухшую руку. Если ее перевязать, то… — Если бы я мог сейчас выйти из дому…

— Даже не думайте! — отрезал Уинтер. — Сначала нужно вылечить руку.

— Нужно найти девочек! — глухо прорычал Годрик. Он обнаружил, что с большим трудом застегивает штаны одной рукой.

— Да, но если вас ранят еще тяжелее или вовсе убьют, легче никому не станет. — Уинтер замялся. — Есть еще кое-что…

Годрик вскинул голову.

— Элф ушел после того, как привел сюда девочек, — сказал Уинтер. — Он был очень взволнован. Очевидно, Ханны, той рыжеволосой девочки, о которой он нам рассказывал, не оказалось среди освобожденных.

— Дьявол. — Годрик гневно посмотрел на руку. — Как думаете, она может попытаться напасть на мастерскую в одиночку?

— Она?

Годрик кивнул:

— Элф — девочка. Не стоило мне брать ее сегодня с собой.

— Вы… мы ничего не знали, — задумчиво протянул Уинтер. — Но она вполне может попытаться освободить свою рыжеволосую подружку самостоятельно.

Еще никогда Годрик не чувствовал себя таким беспомощным. Это просто неправильно. В последний раз его одолевали подобные чувства у постели Клары. Годрик прогнал прочь ужасные воспоминания.

На лице Уинтера отразилось волнение.

— Не думаю, что Элф станет действовать самостоятельно, — произнес он. — Она очень уважительно говорила об охранниках возле мастерских. И не забывайте: даже если она решится на подобную глупость, мастерскую наверняка уже перевезли в другое место.

Годрик кивнул, хотя слова друга послужили слабым утешением. Да, Элф создала себе имидж грубоватого и прагматичного парня, но она не побоялась сообщить о местонахождении мастерских и очень сожалела о том, что отдала негодяям рыжеволосую девочку Ханну.

Господи, только бы она не натворила глупостей.

Годрику необходимо было вылечиться, а потом вернуться в Сент-Джайлз и завершить начатое.

Кто-то тихонько постучал в дверь, прежде чем войти.

В дверном проеме показалась голова Мэггс.

— Экипаж ждет. К тому же уже светает.

Годрик посмотрел на жену, в нерешительности остановившуюся на пороге. Она даже не пыталась подойти ближе, словно опасалась, что ее оттолкнут. Она приехала за ним по первому же зову Уинтера. Не колебалась и не задавала лишних вопросов. А еще раньше легла с ним, Годриком, в постель и делала все, что он от нее требовал. Годрик чувствовал себя слишком разбитым, слишком старым, слишком утомленным, чтобы дать жене все, что ей так необходимо. Ему стоило дать ей свободу, отпустить к более молодому любовнику. Такому, как Роджер.

Он обязан сделать это. Но позже, когда поправится и не будет испытывать такой невыносимой боли. А пока он поблагодарил Мейкписа, накинул плащ и позволил Мэггс взять его под здоровую руку. Позволил принять на хрупкие плечи часть своего веса и спустился с ней по лестнице.

Миссис Сент-Джон ждала их у двери вместе с лакеями Мэггс. Они защищали Годрика и женщин с двух сторон, когда те медленно брели к экипажу. Однако от взгляда Годрика не ускользнула высокая фигура капитана Тревельона, скрывающегося в тени возле дома, и его многозначительный кивок. Это было предупреждение. Тревельон словно говорил: «Я знаю, кто ты. И когда в следующий раз появишься на Сент-Джайлз, виселицы тебе не миновать».

Эти слова капитана звучали в ушах Годрика, будто он прокричал их на всю улицу. И все же сейчас ему не было никакого дела до угроз. Мейкпис прав: ему необходимо вылечиться. Но когда вновь наберется сил, он вернется на Сент-Джайлз, невзирая на присутствие Тревельона, потому что девочек нужно спасти.

Миссис Сент-Джон прервала молчание, лишь когда все трое оказались в экипаже. Она посмотрела на Годрика и спросила:

— И как давно ты Призрак?

Стон прозвучал сдавленно, как если бы Годрик изо всех сил стискивал зубы. Но от этого Мэггс стало еще хуже. Мысль о том, что ее муж испытывает сильную боль, была просто непереносима.

Она смотрела на закрытую дверь спальни и в отчаянии заламывала руки.

— Присядь, Мэггс, — раздался у нее за спиной голос свекрови.

Мэггс в смятении обернулась и едва не подскочила, когда из спальни донесся еще один стон.

— Прошу тебя. — Миссис Сент-Джон похлопала рукой по дивану рядом с собой. — Ты не поможешь ему, расхаживая по комнате. Более того, он будет ужасно сконфужен, если ты придешь к нему расстроенная. Тогда он сразу поймет, что ты все слышала. Джентльмены терпеть не могут выглядеть слабыми.

Мэггс закусила губу, но все же послушно опустилась на диван рядом со свекровью.

— Я не считаю его слабым. Он ранен. И я очень жалею, что он не позволил мне остаться рядом с ним.

— Да, — кивнула миссис Сент-Джон. — Но джентльмены ужасно упрямы и нелогичны, когда испытывают боль. Знаешь, в последние годы жизни отец Годрика страдал от подагры и был просто невыносим. Никому не позволял находиться рядом с ним. Даже мне. — На мгновение в глазах миссис Сент-Джон промелькнула тоска. Но потом она посмотрела на свои сложенные на коленях руки и произнесла: — Это моя вина.

Мэггс озадаченно посмотрела на свекровь.

— Что, простите?

— Вот это. — Миссис Сент-Джон указала рукой на спальню Годрика. — Я знала, что он очень одинок после смерти Клары. Знала, что он испытывает боль. Но позволила оттолкнуть себя. — Она поморщилась. — Он всегда вел себя так независимо, так холодно, когда я пыталась начать с ним разговор. Было трудно даже представить, что он такой же человек, как и все остальные. Что ему необходимы тепло и поддержка семьи, равно как и многое другое.