Линн Остин - Тайники души

– Что у вас здесь происходит? – спросил Гейб, приглаживая растрепанные волосы.

Тетя Батти взяла меня за руку и кивком подозвала его.

– Присоединяйтесь! Мы празднуем жизнь!

– Жизнь?

Гейб выглядел таким же озадаченным, как и я. Он топтался в нескольких метрах от нас, благоразумно не вынимая рук из карманов.

Я высвободила руку из ладошки тети и поплотнее запахнула на себе пальто.

– Да, жизнь! – Тетя опять распахнула объятия. – Я видела, как в эти сады из года в год приходит весна, столько лет, сколько себя помню, и никогда не устаю ее встречать. Это такое чудо! Такая красота! Господь не должен был позволять нам взглянуть на вишневый цвет! Он не должен был создавать яблочные и персиковые деревья и наделять их такими цветами и ароматом! Но Он не скупится! Да еще после такой красоты награждает нас фруктами!

Мы с Гейбом сконфуженно переглянулись.

– Тетя Батти, вы не обуты, – наконец сказал он, – предлагаю пойти в дом и все обсудить.

– Да, но обещание вечной жизни, оно ведь здесь! Вокруг нас! Неделю назад эти деревья были лишь голыми палками, а сейчас искрятся жизнью! Это послание Божие! Как и говорил Уолтер!

– И когда же Уолтер сказал вам об этом? – подозрительно спросила я.

– Ой, да много лет назад!

Я нахмурилась. Разве тетушке не ясно, что в ее рассказах столько же дыр, сколько в любимом желтом свитере, изъеденном молью?

– Тетя, вы рассказывали мне об Уолтере Гибсоне, но никогда не говорили…

– Это потому, что рассказ об Уолтере еще не закончен! Думаю, и рассказ обо мне тоже.

– То есть у вашей истории есть продолжение?

– Да, и большое! Иисус говорит, что тот, кто верит в Него, бессмертен! Ты и твои дети снова встретитесь с Сэмом! Гейб опять увидит своих друзей и любимых, как и я. Весна – это обещание Господне: однажды мы разделим Его воскрешение! Ночью мы можем плакать, но настанет день, и на смену слезам придет смех!

В доме отца стало необычайно тихо, после того как Лидия вышла замуж за Фрэнка Уайатта и переехала к нему. Я очень по ней скучала. Долгими зимними вечерами в доме были только мы с отцом, а он никогда не был разговорчивым.

Фрэнк нанял девушку из города помогать Лидии по хозяйству, ведь она ожидала ребенка. Несмотря на это, Лидия все равно была очень занята и не могла меня часто навещать.

Я написала несколько стихотворений и рассказов, но без поддержки сестры у меня не хватало храбрости отослать их издателю. Год медленно прошел.

Следующей весной всю свою творческую энергию я направила на то, чтобы посадить на огороде овощи для нас с отцом. Это занятие меня подбодрило: мне нравилось высаживать семена, ухаживать за ними, холить и лелеять, наблюдая, как они растут.

Однажды жарким июльским днем я проводила утро в саду. Вдруг около полудня отец позвал меня в дом:

– Бетти, поди сюда! Пора готовить обед!

Я старалась не раздражаться из-за его диктаторства. Просто он был таким человеком. Кроме того, солнце стояло слишком высоко для садовых работ.

В доме я повесила на крючок соломенную шляпу и постояла минутку, чтобы глаза после яркого света привыкли к полумраку. Когда это произошло, я просто не поверила увиденному: отец сидел за кухонным столом и считал деньги, как заправский банкир. Перед ним лежала плотная стопка наличных.

– Откуда взялись деньги? – спросила я.

– У нас снова постояльцы.

– Постояльцы? Кто-то арендовал наш коттедж?

– Да, тот малый, Гибсон, вернулся. И на этот раз заплатил за два месяца.

От неожиданности у меня перехватило дыхание. Я уставилась на отца, боясь поверить ему и воскресить свои надежды.

– Правда? – наконец удалось мне выдавить из себя.

Отцу показалось, что я подвергаю его слова сомнению.

– Ты думаешь, что я все выдумал? Он вернулся, говорю тебе! Приехал на своей модной карете, пока ты работала в огороде, и снял коттедж до конца лета.

В романах я читала о том, как замирает сердце, но до того момента это ощущение было мне незнакомо. Мне хотелось в ту же секунду все бросить и помчаться к коттеджу, но на мне была пропитанная по́том одежда и под ногтями застряла грязь.

– Он по-прежнему желает столоваться у нас? – спросила я, наливая воду, чтобы помыть руки.

– Гибсон сказал, что теперь нужно готовить на двоих. Поэтому он столько мне заплатил.

В тот же момент я узнала, каково это, когда сердце опускается. Мое сердце ухнуло вниз.

– На двоих? А кто приехал с ним, отец?

– Наверное, его жена.

Я занялась приготовлением еды и старалась собраться с силами перед встречей с женой Уолтера. Она, безусловно, очень красива, элегантно одета – в шелка и хлопок. У миссис Гибсон не может быть нижних юбок из дешевого муслина и рабочих фартуков! Кроме того, ее кожа не загорелая и не веснушчатая в отличие от моей. Чтобы сохранить нежный, фарфоровый цвет лица, богатые женщины всегда прячутся под зонтиками, когда выходят на солнце. Безусловно, миссис Гибсон изящного телосложения – в романах о таких пишут: «Стройна как березка» – и так же грациозна.

Я решила надеть корсет, чтобы постоялица не смотрела на меня с жалостью, но без Лидии мне было не затянуть его и не завязать.

Как Уолтер мог привезти жену в то место, где мы с ним разделили столько счастливых моментов? Я все гадала – как…

Затем взяла поднос и понесла его в коттедж. По пути, до конца осознав правду, я чуть было не развернулась и не побежала обратно в дом. Конечно же! Уолтер не знал, что я здесь! Он уверен, что я вышла замуж за Фрэнка Уайатта и уехала из отцовского дома. Уолтер думает, что еду принесет моя сестра или кто-то еще. Я замедлила шаг, ища способ избежать встречи с ним. Пока что в голову ничего не приходило. Когда наконец я вышла на поляну, оставив позади деревья, то увидела Уолтера, в одиночестве сидящего в кресле и смотрящего на пруд.

Я глубоко вздохнула, стараясь сдержать слезы радости, выступившие при виде него. Ведь я была уверена, что мы больше никогда не увидимся. Затем открылась дверь коттеджа и на крыльцо вышел второй постоялец. Это был слуга Уолтера – Питер!

Я испытала такое невероятное облегчение и такую восторженную радость, что чуть не уронила поднос.

– Уолтер! – крикнула я и побежала по траве.

Он повернулся и увидел меня.

– Бэтси? Какой приятный сюрприз!

Уолтер пытался улыбнуться, но вместо этого его лицо задрожало.

– Я не знал, что вы с мужем живете неподалеку.

– Мы не живем. Я не… Я хочу сказать, что не вышла замуж. Помолвка была расторгнута.

По лицу Уолтера медленно растекалась улыбка, и наконец появилась ямочка, которой мне так не хватало.

– Правда? Все это время я представлял, как вы снова и снова перечитываете «Путешествие пилигрима в Небесную страну» и, наверное, уже выучили его наизусть!

Я не могла не рассмеяться.

– Нет, я имела возможность читать все, что пожелаю, десятки новых книг! А вы, Уолтер?

– Я? Я тоже прочитал много новых книг!

Я снова засмеялась.

– Я спрашивала не об этом. А вы… вы женаты?

– Нет, боюсь, свадьба не состоялась из-за моего слабого здоровья.

– Мне очень жаль, Уолтер.

– А мне нет. – Его глаза блеснули, а ямочка на щеке стала глубже. – Девушка, с которой я был помолвлен, тоже не жалеет об этом. Мы оба благополучно избежали матримониальных уз. А ваш отец, Бэтси, был разочарован?

– Нет, он получил, что хотел. Моя сестра вышла замуж за моего жениха. – Увидев на лице Уолтера удивление, я рассмеялась. – Это длинная история, но для всех участников она закончилась благополучно. Теперь земля отца является частью Садов Уайатта.

– Это та большая ферма на холме?

– Да. И отец наконец отошел от дел. Он мечтает увидеть внука и насладиться моментом, когда тот все унаследует, поэтому счастлив.

– Что ж, то же самое я могу сказать и о своем отце. У Говарда Ноулза Гибсона нет сына, работающего рядом с ним, но моя сестра удачно вышла замуж, и ее муж будет заниматься делами вместо меня.

– Значит, теперь вы можете воплотить в жизнь свои мечты, Уолтер?

– Фигурально выражаясь. – Он указал на кресло, в котором сидел, и только сейчас я заметила, что это инвалидная коляска. – Из-за этого мне теперь будет трудно стать капитаном дальнего плавания, хотя, думаю, еще есть шанс стать заклинателем змей.

Внезапно мне стало неловко. Я не знала, что сказать. Тут я вспомнила, что по-прежнему держу поднос.

– Ну что ж… вот ваш обед, и он скоро остынет. Вы хотите поесть здесь на природе или мне отнести его в дом?

– В такой прекрасный день, как сегодня, я хотел бы пообедать здесь. Питер, принеси маленький раскладной столик.

Я наблюдала за тем, как слуга принес столик, установил его и расставил еду. Я ожидала, что Уолтер пригласит меня присоединиться к нему, как раньше, но он молчал. Он сидел, уставившись на еду и не глядя на меня. Питер пододвинул стул для себя. Мужчины не ели. И даже не расстелили салфеток. Молчание становилось невыносимым.

– Вы знаете, я пойду, а вы обедайте, – быстро сказала я. – Приятного аппетита.

Уолтер не останавливал меня. Я быстро побежала домой, стараясь скрыть слезы.

Около часа я просидела за кухонным столом, закрыв лицо руками, пока кто-то не постучал в дверь. Это был Питер с подносом в руках. Я опустила голову, чтобы он не заметил, как опухли мои глаза и покраснел нос.

– Спасибо, Питер. Вам не следовало приносить поднос, я бы сама пришла за ним.

– Если у вас есть несколько минут, мисс, – тихо ответил он, – господин Уолтер хотел бы с вами поговорить. Но он велел не мешать вам, если вы заняты.

– Я не занята. Я… я буду готова через несколько минут.

Я намочила полотенце холодной водой, отжала и приложила его к глазам. Быстро посмотрев в зеркало, я поняла, что это нисколько не помогло. Прежде Лидия, если долго гуляла по ночам, прикладывала к глазам кружочки огурцов, но теперь было начало июля и сезон огурцов еще не начался. Интересно, а консервированные огурцы подойдут? Я быстро достала банку из кладовки, но потом решила, что будет только хуже, если от меня будет пахнуть рассолом и уксусом.

Внезапно я почувствовала прилив вдохновения: я скажу Уолтеру, что читала грустную книгу! Я быстро прикинула, какую выбрать, и остановилась на «Отверженных». Эта история у кого угодно выдавит слезу, даже у таких черствых людей, как мой отец или Фрэнк Уайатт. Жаль, что у меня не было этой книги, для убедительности я взяла бы ее с собой. Вместо этого я отрепетировала перед зеркалом улыбку и направилась к коттеджу.

Питер сидел на крыльце, строгая деревяшку. Увидев меня, он быстро встал, слегка поклонился и сказал:

– Господин Уолтер в доме, мисс, пожалуйста, заходите.

Уолтер сидел в инвалидной коляске, склонившись над коробкой с книгами. Везде были расставлены сундуки с книгами, как и в прошлом году. В гостиной стоял топчан Питера.

Когда я вошла, Уолтер поднял голову.

– Надеюсь, я не отвлекаю вас от работы?

– Вовсе нет. Отец дремлет, а я как раз читала «Отверженных» Виктора Гюго. Это такая грустная книга, вы согласны?

Он посмотрел на меня и покачал головой.

– Вы весьма неубедительный лжец, Бэтси. Я знаю, что обидел вас, и хотел бы извиниться. Вы простите меня?

Все, что я могла, – лишь кивнуть.

Уолтер слегка улыбнулся и посмотрел в сторону.

– Спасибо. Я бы с удовольствием ел в вашем обществе, как и прошлым летом, но сейчас из-за присутствия Питера это немного неловко. Он мой сотрапезник, и я чувствую себя обязанным поддерживать с ним разговор. Надеюсь, вы понимаете.

Некоторое время я обдумывала его слова.

– Вы тоже плохой лжец. Я никогда не видела, чтобы хозяин обедал со слугами и, кроме того, считал себя обязанным поддерживать разговор. Также мне неизвестны слуги, которые будут чувствовать себя комфортно за столом с господами и смогут поддержать с ними вежливую беседу.

Уолтер отложил книгу, которую рассматривал, и с удивлением взглянул на меня.

– Ну что ж, так получилось, – слабо улыбнувшись, ответил он, – что я тоже недавно читал «Отверженных». «Долой знать! Равенство и свободу народу!» Я решил применить это на практике и начал с Питера.

Я засмеялась. Затем представила, что бы подумал Уолтер, если бы я вошла в коттедж, источая запах маринованных огурцов, и засмеялась еще сильнее. Даже не подумав, я раскрыла объятия и прижалась к нему.

– Вы делаете меня такой счастливой, Уолтер! Я так скучала без вас! – воскликнула я и, внезапно смутившись, отстранилась.

Я посмотрела на это обожаемое лицо, в эти серые глаза и увидела, что в них плещется такая же любовь, как и та, что я испытываю к нему.