Сара Пэйнтер - Тайны призраков

Ошибиться в отношении этого привидения было невозможно. Он явно принадлежал к тем призракам, о которых говорила Гвен, тем, которые представляли собой подобие эха собственной жизни. Блеклый, полупрозрачный; Кэти, сосредоточившись, могла бы разглядеть узор в стиле ар-нуво на плитке камина, перед которым он стоял. Стоял, прислонившись к каминной полке, в позе, предполагающей, что в руке у него должна быть трубка. Другую руку он держал в кармане. На нем был костюм с брюками свободного покроя, жилет и бледная рубашка с запонками, сиявшими так, словно они отражали затухающее пламя, хотя очаг был пуст. Он не казался бы чужим в золотую эпоху черно-белого кино, и Кэти с удовольствием поговорила бы с ним.

– Вас можно спросить кое о чем?

Его голос, низкий и полный, заставил Кэти врасплох, колени мгновенно стали словно ватными.

– Одна минута одиночества. – Призрак театрально воздел глаза к небу.

– Извините, – услышала свой голос Кэти. – Я оставлю вас в покое. – Она шагнула к выходу из комнаты, но мужчина повернулся, и его лицо выразило чистое удивление, которое, вероятно, перекликалось с ее собственным.

– Вы меня слышите?

Кэти кивнула.

– И могу с вами говорить. Я не думала…

– Вы меня видите? – Лицо мужчины двигалось, пока он говорил, но прозрачность черт смущала; от этого у Кэти кружилась голова, поэтому она сосредоточилась на его груди.

– Да. Вы немного просвечиваете, но я прекрасно вас вижу.

Призрак поколебался, затем вернулся к камину и вытащил трубку из кармана.

– Думаю, огоньку у вас не найдется? Очень хочу закурить.

– Нет, – сказала Кэти. – Но я могу купить вам зажигалку.

– Не беспокойтесь. – Он грустно посмотрел на трубку и сунул ее в карман. – Все равно не получится.

– Почему?

Он пожал плечами.

– Не представляю. Может быть, это часть моего наказания. – Призрак криво улыбнулся, отчего другие части тела как бы расплылись. – У меня есть табак, но нет спичек. Я вижу еду, но не могу есть.

Неприятная новость.

– Я думала, призраки не чувствуют голода.

Он еще раз элегантно пожал плечами.

– Сила привычки.

– Я – Кэти, – представилась Кэти, решив взять разговор под свой контроль. – Вы давно здесь?

– В этом доме или в этой комнате?

– В доме.

– Какое-то время. Я – Генри. – Он запрокинул голову и, казалось, окинул ее оценивающим взглядом. Кэти тоже видела его лицо, но долго смотреть не смогла – к горлу подкатила тошнота, и она отвернулась.

– Что такое?

– Вы все как будто колышетесь. Меня от этого тошнит, – объяснила Кэти и, чтобы не показаться грубой, добавила: – Извините. – В конце концов, он ведь не виноват.

– Как это? – Тело Генри замерцало и стало как будто плотнее, но возможно, ей это только показалось. – Так вы здесь давно? – Голос у него был приятный, глубокий и мягкий.

– Всего пару часов.

– Вы хорошо держитесь, – одобрительно сказал он. – Как вы умерли?

– Что?

– Прошу прощения, если это прозвучало невежливо. Я давно ни с кем не разговаривал.

– Я не умерла.

Генри нахмурился.

– Тогда как вы меня видите?

– Понятия не имею, – сказала Кэти, не обращая внимания на зуд за ухом.

– Так вы живы, – задумчиво произнес Генри. – Странно. Я было думал, что это чистилище.

– Вы раньше видели людей?

– Видел, да. Но не разговаривал. Полагал, что это отголоски жизни или, возможно, галлюцинации, посланные мучить меня. Так близко к жизни, но не часть ее, – трагическим тоном произнес он. И, уже обычным, добавил: – Что-то типа того.

– Нет. Это реальность. Реальный мир. Земля.

Он кивнул.

– Оки-доки. Это интересно. И как давно вы видите таких, как я? Потерянные души.

– Вы о призраках? Около недели. Я все еще к этому привыкаю.

– Понимаю, – сочувственно изрек Генри, и Кэти пришлось сделать усилие, чтобы подавить внезапное желание рассказать ему обо всех своих опасениях.

– А давно ли вы?..

– Давно ли я умер? Не уверен. Я не знаю, какой сейчас год, но я скончался в 1948 году.

– Более шестидесяти лет. И все это время вы были здесь?

– Полагаю, что нет. Я долго находился в каком-то темном ящике.

Кэти поежилась.

– Вы были в сознании в гробу?

Генри предостерегающе поднял руку.

– Пожалуйста, не произносите это слово. Я предпочитаю хранилище.

– Хорошо. – Кэти чувствовала приближение головной боли; виски пульсировали в такт мерцанию Генри. Нужно уйти и залечь в темной комнате. Всего лишь на неделю или около того. От боли она закрыла глаза.

– Вы обычно здесь? В этой комнате?

– А что? – спросил Генри. – Не хотите ли вы снова зайти ко мне?

– Если вы не против, – как можно вежливее сказала Кэти и приоткрыла глаза.

– Я бы очень хотел. – Генри начал исчезать, мерцание ослабело и поблекло.

– Подождите, – внезапно вспомнила Кэти. – Как вы думаете, почему вас наказывают?

Генри улыбнулся своей сбивающей с толку привлекательной улыбкой и сказал:

– Потому что, Кэти, я очень плохой человек. И затем он исчез.

Вернувшись домой, Кэти обнаружила несколько пропущенных звонков с номера Гвен. Помянув недобрым словом службу мобильной связи, она тут же перезвонила тете, надеясь, что та нашла что-то полезное относительно управления магической силой.

– Я звонила насчет Фреда. – Голос Гвен дрогнул. – Ему хуже. Не знаю, сколько еще…

– Буду через пять минут, – пообещала Кэти. Тратить время на переодевание не хотелось, но она все же сменила рабочую юбку на длинную хлопчатобумажную, сняла черные колготки, надела сандалии и снова окунулась в царящий на улице зной.

Гвен ждала возле коттеджа Фреда; на плече ее висела объемистая холщовая сумка. Кэти с чувством обняла тетю. Фред был своего рода достопримечательностью Пендлфорда, и представить город без него казалось невозможным.

– Зайдешь? – Гвен положила руку племяннице на плечо. – Тебе это необязательно.

– Нет. – Кэти расправила плечи. – Я хочу его увидеть. – Конечно, она предпочла бы помнить Фреда таким, каким он был до того, как заболел. Старым сварливым ворчуном, всегда готовым угостить чашкой отвратительно крепкого чая.

– Ему будет приятно, хотя, возможно, он не сможет это выразить…

Кэти не хотела больше разговаривать и чувствовала, что, если они в ближайшее время не войдут в коттедж, она совсем разволнуется и потеряет самообладание.

В доме пахло дезинфицирующими средствами и кремом для ног, который Гвен готовила для хозяина. Фред увлекся кремом настолько, что запах ассоциировался с ним, как с другими мужчинами лосьон после бритья. Или как с Максом… Кэти моргнула. Думать о Максе она не желала.

Участковая медсестра устроила постель в гостиной, так как на первом этаже находилась ванная, а Фред уже несколько недель не мог спускаться и подниматься по лестнице. Когда Кэти была здесь в прошлый раз, Фред подал им чай и заварной крем; он сидел в своем любимом кресле, и они вместе смотрели снукер. Теперь кресло было задвинуто в угол, лицом к стене, как непослушный ребенок, а Фред лежал на спине – неподвижно, вытянувшись, с нацеленным в потолок носом. Кэти сглотнула.

Гвен подошла к кровати с противоположной стороны. Она слегка прихрамывала, и Кэти знала, в чем дело. Тетя уже несколько недель откачивала боль Фреда, принимая ее на себя. Этому приему она научилась у Айрис. Гвен говорила, что ей далеко до Айрис, но кое-что у нее определенно получалось.

Гвен показала Кэти дневники Айрис. Айрис действительно умела принимать на себя боль других людей, что сочеталось с ее даром давать людям нужное. Боль должна уходить куда-то; в этом была проблема. Нельзя просто помахать руками, чтобы что-то исчезло. Айрис говорила, что теряет ногти на пальцах ног, и от мысли об этом у самой Кэти начинали пульсировать пальцы. Как же, наверное, болят ноги у Гвен. Как долго она будет страдать за Фреда. Обычно рядом с тетей Кэти чувствовала себя полной неумехой. Как далеко ей самой до самоотверженной, храброй и сильной Гвен.

– Хочешь, чтобы я попыталась помочь ему?

Гвен покачала головой.

– Я не потому просила тебя приехать. Я просто хотела, чтобы ты его увидела.

Сохраняя нейтральное выражение лица, Кэти заставила себя подойти к кровати. Не только ради Фреда, глаза которого были закрыты, но могли открыться в любой момент, но и ради Гвен. Она знала, что тетя наблюдает за ней. Хочет посмотреть, как справится племянница. И, как обычно, беспокоится за нее. Кэти хотела доказать, что она сильная.

Гвен взяла Фреда за руку, и Кэти видела, как она готовится к волне боли. Через мгновение ее плечи опустились, и она посмотрела на Кэти со слезами на глазах.

– Ему уже недолго, – тихо сказала она. – Хочешь попрощаться?

Кэти подошла к кровати и взяла Фреда за другую руку. Рука Фреда была прохладной и сухой. Ногти – пожелтевшими и ребристыми. Кэти быстро отвела глаза и попыталась посмотреть на лицо, но оно – расслабленное во сне, нездорового цвета – уже мало напоминало лицо Фреда. Кожа походила на воск. Казалось, перед ней плохая копия человеческого существа. Кэти не хотела об этом думать, но он уже выглядел мертвым.

Гвен провела рукой по его лбу, наклонилась и заговорила, прижавшись губами к щеке. Заговорила так тихо, что Кэти ничего не услышала. Когда тетя отстранилась, Кэти тоже наклонилась, готовясь попрощаться. Но как только она сделала это, пальцы Фреда сами по себе сжали ее пальцы. Она наклонилась ближе, думая, что, возможно, он откроет глаза, а может быть, и сам попрощается с ней. Глаза защипало от слез, к горлу подкатился ком. Фред был тем, кого она могла бы назвать дедушкой, и вот теперь он уходил. Кэти ощутила странное покалывание в пальцах и ладони и зуд в плече, распространившийся вниз по руке и вызвавший напряжение мышц.

Цвет лица Фреда изменился. Бледные щеки порозовели и, казалось, налились. Покалывание в руке уже доставляло дискомфорт, перешедший в болезненные уколы. Кэти пыталась вырвать руку из пальцев Фреда, ей хотелось пошевелить ею, втереть в нее жизнь, но его хватка окрепла.

– Моя рука, – сказала Кэти, и ее охватил страх. – Моя рука.

Голос Гвен доносился до нее словно издалека, в ушах нарастал гул. В глазах потемнело. Она почувствовала, как Фред шевелится и садится, все еще сжимая ее руку, а потом вообще перестала что-либо чувствовать.

Гвен перевела взгляд с поникшей фигуры Кэти на Фреда, который изо всех сил пытался сесть. В течение единственной парализованной секунды ее мозг пытался понять, что видели глаза, а затем она метнулась к другой стороне кровати.

– Ляг, – сказала она Фреду, не думая о том, что получилось резко, и желая лишь на мгновение упростить ситуацию. Фред с такой силой сжимал Кэти руку, что побелели суставы пальцев, и Гвен попыталась их разжать. – Отпусти ее, – сказала она. – Фред. Отпусти. – Фред опустил глаза и как будто удивился, увидев, что делает. Пальцы разжались.

Кэти открыла глаза.

– Гвен?

– Все в порядке. – От облегчения у Гвен закружилась голова. Она обняла племянницу и помогла ей сесть. – Ты в порядке. Просто упала в обморок.

– Вот дерьмо, – сказала Кэти. Глаза ее прояснились, цвет лица восстановился. – Только не снова.

– Ты о чем? – У Гвен сжалось сердце. – Что значит снова?

– Когда я нашла мистера Коула. Разве я тебе не говорила? – Кэти потрясла головой. – Я и на работе часто теряю сознание.

– Ты беременна? – не задумываясь, спросила Гвен и постаралась не обращать внимания на боль, причиненную этими словами.

– Господи, нет! – возмутилась Кэти. Было бы забавно, если бы Гвен нашла у себя в голове место для юмора.

– Грипп? – Она дотронулась до лба Кэт. Прохладный и сухой.

– Я в порядке. – Кэти откинулась на спинку стула. – Просто немного устала.

– Можно сесть? – робко поинтересовался Фред.

– Извини, Фред, – машинально бросила Гвен. – Подожди. – Она посмотрела племяннице в глаза, проверила зрачки и увидела, как розовеет лицо. Что случилось?

Кэти закрыла глаза, махнула рукой.

– Я в порядке, правда.

Гвен помогла Фреду сесть. Она хотела защитить Кэти от боли и потерь и, конечно, не хотела, чтобы Фред умер, но случившееся здесь было за гранью того, что она могла представить. Фред наклонился вперед, и Гвен поправила подушки у него за спиной. Человек, который на прошлой неделе был на грани смерти и который, как могла бы поклясться Гвен, сделал последний вдох за три минуты до этого, откинулся назад и удовлетворенно вздохнул. Это было неправильно. Он должен был умереть. Нехорошо так думать, но это правда. Она снова перевела взгляд с Кэти на Фреда. Кэти что-то сделала, но какая магия могла вылечить столь больного человека? Человека, чье время явно пришло?

Фред улыбнулся ей; его верхний зубной протез немного соскользнул.