Укрепив на голове розово-красную фетровую шляпку, подобрав в тон перчатки, она покинула номер отеля. Дворецкий уже заказал для нее экипаж. Элизабет приказала шоферу доставить ее в Фельдкрест Билдинг. На углу Ван Несе и Эдди-авеню.

Откинувшись на потертом кожаном сиденье, она провела руками по животу. Плохо, очень плохо, что дело дошло до этого. Если бы она не забеременела, ей не пришлось бы выходить замуж. Она вздохнула, не в силах сожалеть о событиях прошлого года. Точнее - прошлых лет.

Когда ей было тринадцать, отец отправил ее УЧИТЬСЯ в Лондон. Элизабет улыбнулась, вспоминая, как ее застали в конюшне с обнаженным грумом, молодым ирландцем. То, чем они занимались, не было как-либо связано с лошадьми, но при желании можно было сравнить с верховой ездой.

Кевин не был ее первым любовником. Однако не был и последним. Тем не менее он был одним из самых приятных ее воспоминаний. Ведь именно из-за него ее отослали в Лондон. Элизабет к тому времени уже успела возненавидеть жизнь в захолустном Сан-Луи-Обиспо.

Элитарная частная школа для юных леди была не совсем тем, что было нужно Элизабет. Она научилась покидать ее ночью, не будучи замеченной. Она всегда выглядела старше своих лет, вела себя соответственно и очень быстро стала популярна в ночных кругах Лондона.

Днем же ей удавалось выдавать себя за честную, благородную юную леди. Когда она вернулась домой, то ничем не выдала то, что учеба крайне мало изменила ее натуру. Она согласилась на помолвку с Джеймсом, потому что не имела особого выбора. Впервые встретившись с Джеймсом Деланза, она решила, что он довольно мил, однако скучноват. Впрочем, молодой человек показался ей вполне красивым и привлекательным, так что первые годы брака, по мнению Элизабет, могли бы быть весьма приятными.

Прошлым летом умер ее отец. Элизабет искренне сожалела о его кончине, она любила отца. Но его смерть по времени была весьма кстати. После похорон все состояние переходило к ней, ей больше не нужно было ждать замужества, чтобы получить приданое.

Будучи далеко не глупой, Элизабет продолжила розыгрыш. Она провела все лето в Сан-Луис-Обиспо, продолжая носить траур по отцу. Джеймс приезжал к ней на выходные, старался утешить.

К сожалению, ее понятие об утешении не совпадало с его. Как только пришло время продолжить учебу в школе, - а ей до окончания оставался еще год, - она незамедлительно покинула Америку.

Однако в школе Элизабет даже не показалась. Вместо этого она поселилась в роскошном особняке, и образ ее жизни более или менее совпадал с тем, как жили английские аристократы.

Она осталась бы в Лондоне, невзирая на договоренность о браке с Джеймсом, если бы не неприятная история. На этот раз - впервые в ее жизни - ее бросил любовник: холодно и жестоко. Он был весьма влиятельным и красивым мужчиной. Элизабет любила его - по крайней мере, так, как это возможно для женщины ее образа жизни. Когда он оставил ее, она пришла в неистовство. Пыталась уговорить продолжать их отношения. Все безуспешно. Граф сообщил ей, что собирается жениться и что влюблен в свою невесту.

Элизабет вернулась в Америку в ужасном гневе. В конце мая, сразу по приезде в Сан-Луис-Обиспо, она послала Джеймсу письмо, в котором объявила о своем отказе от помолвки. Ее мачеха вышла замуж вторично, и Элизабет, уже не скрывая своего недружелюбия к ней, сняла небольшой особняк, заставивший Сьюзан позеленеть от зависти. Наняла немало прислуги, чтобы жить на широкую ногу. Вскоре у нее появился новый любовник, однако образ неверного графа все еще жил в ее воспоминаниях.

Однажды она поняла, что беременна уже около трех месяцев и что нужно действовать быстро. Одно дело претендовать на роль леди и поступать, как заблагорассудится, другое - не будучи замужем ждать ребенка. Ее любовник был женат, поэтому она не могла потребовать, чтобы он женился на ней. Поскольку принять решение нужно было быстро, Элизабет вспомнила о семье Деланза.

Даже к лучшему то, что Джеймс мертв. Когда она разорвала помолвку, он наверняка был в отчаянии. Элизабет хорошо разбиралась в мужчинах, знала, что Джеймс страстно влюблен в нее, но без каких бы то ни было угрызений совести раздавила его, как муху. Как когда-то граф обошелся с нею. Если бы Джеймс не утонул, пожалуй, было бы невозможно потом помириться с ним.

У Рика есть еще два сына. Элизабет не интересовал самый младший. Хоть у нее и есть неплохое состояние, она была слишком тщеславна, чтобы собраться замуж за человека, которому никогда не будет принадлежать Мирамар. Она была убеждена, что Рик благосклонно отнесся бы к ее браку с наследником. Кроме того, ей было известно, что Мирамар нуждается в деньгах. За последние два месяца вряд ли что-либо изменилось. А сейчас там наверняка переживают смерть Джеймса. Так что - время вполне подходящее.

Элизабет улыбнулась. У нее есть благовидный предлог повидать Слейда. Она выразит ему соболезнование, пусть несколько запоздалое. Наверняка, она ему понравится, и это можно будет использовать. Если он все еще переживает по поводу смерти брата, то она сумеет утешить его. И нужно спешить.

У Регины комок подступил к горлу. Вся она похолодела. Коляска остановилась. Регина продолжала сидеть в той же позе. Кучер обернулся к ней:

- Леди, это здесь. Фельдкрест Билдинг. Вы должны мне двенадцать центов.

- Да, - глухо сказала Регина, отыскивая мелочь. Она расплатилась, чуть не упала, выходя из коляски. С трудом заставила себя направиться к двери.

Прошлой ночью Слейд так и не вернулся. Она не сомкнула глаз, выплакала все слезы, чувствуя, что их брак рассыпается на глазах. В последние дни только страстные объятья еще оставляли надежду, что физическая близость не позволит им отдалиться друг от друга. Прошлой ночью Слейд впервые не спал с нею с тех самых пор, как они стали жить вместе. Это казалось зловещим знаком. Она до сих пор не могла понять, почему все так вышло. Совсем"/ недавно они были счастливы. Или это была всего лишь иллюзия?

Всю ночь и весь следующий день она мучительно гадала над причинами неудач и думала о том, как преодолеть острые углы. Она вспоминала Слейда таким, каким он был вечером, - холодный, жесткий. Если он захочет поставить себе цель забыть ее, без сомнения, когда-нибудь ему это удастся. Но если он хочет, чтобы она его возненавидела, этого он никогда не добьется.

Она его жена - в горе и в радости. К подобным клятвам Регина относилась серьезно. Обещание, которое она дала, было вписано в ее сердце, и решимость переполняла ее.

На душе была печаль, будущее страшило непредсказуемостью.

Слейд не пришел домой - такому поступку нет прощения. Но она не станет напоминать об этом. Когда она его увидит, она не закричит и не упрекнет. Все удары судьбы она встретит достойно. Нельзя допустить, чтобы он исчезал, она не может этого допустить. Она будет бороться. За их брак. И она начнет с того, что пригласит его на обед.

Регина решительно вошла в холл с высоким потолком. Она быстро подошла к лифту. Там стояла еще одна женщина. Когда лифт подъехал, Регина вошла в кабину вслед за незнакомкой.

Регина была погружена в свои мысли, но заметила, что та нажала кнопку десятого этажа. Там были только офисы Чарльза Манна, и Регина с любопытством посмотрела на женщину. Та, в свою очередь, довольно пристально смотрела на нее. Регина отвернулась, но успела заметить, что незнакомка поразительно красива, примерно одного возраста с Региной, несколько выше ростом, с чувственным изгибом рта. Яркая блондинка. В женщине ощущалось изящество. Этим она напомнила Регине Ксандрию.

Регина плохо спала ночь и знала, что выглядит ужасно - лицо бледное, глаза опухли. Наверное, она никогда так плохо не выглядела. Обычно Регина не сравнивала себя с другими женщинами, но сегодня она почувствовала, что заметно уступает незнакомке.

Когда лифт остановился, Регина вежливо посторонилась. Она не представляла, что могло потребоваться этой даме на этаже Чарльза Манна. Когда та сняла перчатку, Регина обратила внимание, что обручального кольца у нее нет, значит, она едет не к мужу. Возможно, кто-либо из клерков ее поклонник. Следуя за ней, Регина нахмурилась, увидев, что незнакомка направилась в конец коридора. Там только один офис… Регина замедлила шаги.

Дама на мгновение задержалась у стола Гарольда, помощника Слейда. Он пока не заметил Регины, но при виде ослепительной красоты незнакомки покраснел. Даже на расстоянии Регина увидела, что Гарольд стал красным, как свекла.

Они о чем-то заговорили. Затем Гарольд встал и вошел в кабинет Слейда. Через секунду вернулся и провел даму в офис. Затем Гарольд закрыл дверь кабинета Слейда и занял свое место за столом.

Наконец Регина приблизилась к его столу.

- Добрый день, Гарольд. Он вздрогнул.

- Миссис Деланза! Я вас не заметил. Регина решила не тратить времени на околичности.

- Гарольд, кто эта женщина, которая только что вошла в кабинет моего мужа?

- Ее зовут Элизабет Синклер, мадам.


***

Регина неподвижно сидела за туалетным столиком. Ее отражение в зеркале было мертвенно-бледным. Рука сжимала гребень с перламутровой рукояткой. На кровати лежали платье и белье, приготовленные для приема у Чарльза Манна.

Она никак не могла сосредоточиться. Мысли роились. Когда-то она считала себя Элизабет Синклер. В течение недели или даже больше она жила под этим именем. Даже когда память вернулась к ней, она продолжила маскарад. Регина не могла не чувствовать вины за преднамеренное использование чужого имени.

Нет, они не похожи. Действительно, обе блондинки, обе красивы, стройны, обе привлекательны. Но тот, кто встретится с одной из них, никогда не перепутает с другой.

Рик признался, что знал правду с самого начала, и Регина давно простила его. Никто больше в Мирамаре не видел Элизабет кроме Джеймса, который мертв.

Но что она делает здесь?

Вопрос этот не давал ей покоя. Регина не могла не думать о том, что женщина приехала за тем, что должно было бы принадлежать ей с самого начала, - за Слейдом и Мирамаром.

Регина взглянула на себя в зеркало: на лице печаль, взгляд напряженный. Ее страх напрасен. Она - жена Слейда, и это никак нельзя изменить. Но вторжение Элизабет Синклер в их жизнь пришлось на худший момент. Регине и так уж досталось немало ударов судьбы, и вряд ли она сможет справиться с новым их потоком.

И тем не менее она справится.

Ее мысли были прерваны стуком в дверь. Постучав, Слейд тут же распахнул обе створки. Регина увидела его отражение в зеркале. Он помедлил на пороге, тоже глядя на нее в зеркало. Затем спросил:

- Прием сегодня?

- Да, - ее голос был удивительно спокоен. Скажет ли он ей о визите Элизабет Синклер?

Слейд вошел в комнату, закрыл за собой дверь. Подошел к шкафу, на дверце которого висел недавно отутюженный смокинг. Он начал раздеваться. Нервно свернул рубашку, обернулся к Регине.

- Ты собираешься мне что-нибудь сказать? Она посмотрела на него.

- О чем?

- О прошлой ночи.

- А что ты хочешь, чтобы я сказала?

- Не знаю. Что-нибудь. Большинство женщин устроили бы скандал, разрыдались бы или легли в кровать, натянув одеяло на голову, чтобы предаться печали.

- Я не принадлежу к большинству.

- Мне это известно. Она заколебалась.

- Ну, хорошо. Мне грустно, что тебя не было. Мне больно, и я разочарована. Он заморгал.

- Однако ты знаешь, как заставить меня испытывать нечто худшее.

- Ты должен чувствовать себя виноватым, Слейд. Если же ты хочешь извиниться, то я приму твои извинения.

- Знаешь что? - грубо сказал он. - Я очень сожалею. Черт возьми! Я сожалею обо всем.

Регина испугалась, что он говорит не столько о прошлой ночи, сколько об их браке. Она не нашлась, что ответить.

Он повернулся спиной к ней, начал снимать брюки резкими нервными движениями.

Отчаяние охватило Регину.

- Ты не собираешься ничего мне сказать?

- О чем? - он надел халат.

- Ты не собираешься рассказать мне о сегодняшней посетительнице? Он замер.

- Что?

- Об Элизабет Синклер.

Он двинулся к ней, глядя ей прямо в глаза через зеркало.

- Откуда ты знаешь, что она приходила сегодня?

- Я видела ее. Мы встретились в лифте. Я надеялась пообедать с тобой, но когда узнала, кто она, я… я расстроилась.

- И ты ушла…

- Да, - Регина встревожено посмотрела на него. - И что она хотела?

- Я не знаю.

- Зачем тогда она приходила? - голос Регины дрожал.

- Она пролепетала какие-то фальшивые слова соболезнования в связи со смертью Джеймса. Сплошная ложь! В этой женщине нет, и не было ни капли сочувствия, любви к моему брату, в его голосе явно слышался гнев.

- Ты уверен?

- Она сказала, что еще до смерти Джеймса они по взаимному согласию разорвали помолвку. Поэтому она не приехала в Темплетон, как было условлено.