Джеки Д'Алессандро - Тайные признания

Черт побери, как могло случиться, что после любовного общения с Каролиной все его прошлые занятия сексом представлялись теперь просто физическим актом, лишенным глубоких чувств? Это была только жалкая имитация по-настоящему нежных отношений между мужчиной и женщиной? Видимо, он упустил главное в любовных делах.

– Дэниел?

Он отбросил свои мысли и сосредоточил внимание на Каролине:

– Да?

Ее губы дрожали.

– Ты вернул меня к жизни.

Сердце его дрогнуло. Он хотел обрести свою обычную легкость и беззаботность после любовного общения, но безуспешно.

– Именно так случилось с Галатеей, – сказал он по возможности беспечным тоном. – Я рад этому.

Каролина вытянулась под ним и улыбнулась:

– Я чувствую себя удивительно хорошо, однако ужасно проголодалась. Твои планы на сегодняшний день предполагают возможность где-нибудь перекусить?

– Разумеется. Теперь, после того как ты необычайно поразила меня своим сюрпризом, может быть, оденемся и приступим к их осуществлению?

– Хорошо, хотя я несколько разочарована необходимостью одеваться.

– Твое разочарование пройдет, когда ты узнаешь, куда мы поедем и что я задумал. При этом тебе не потребуется слишком много одежды.

– Да?

Он коснулся ее губ легким поцелуем.

– Можешь не надевать панталоны под платье.

Боже милостивый, она действительно не надела панталоны. Каролина старалась сосредоточиться на великолепном пейзаже, в то время как элегантная карета Дэниела двигалась по Парк-Лейн, однако думала только о том, что сидит без нижнего белья напротив своего любовника. Она смотрела на гуляющих в Гайд-парке людей, но ничего не видела. Вместо этого она представляла, что темно-красные бархатные шторки кареты закрыты, создавая интимную обстановку, и она обращается к Дэниелу, чтобы тот утолил ее неуемную страсть, которую пробудил в ней.

Что, черт возьми, происходит? В прошлом она наслаждалась глубоко чувственными отношениями с Эдвардом, но сейчас те отношения казались ей прохладными по сравнению с той страстью, которую она испытывала к Дэниелу и которая граничила с… ненасытностью.

– У меня есть новости для тебя. – Его голос оторвал Каролину от эротических исследований, и она взглянула на него.

– Что за новости? – спросила она, отбросив похотливые мысли.

– Гидеон Мейн приходил сегодня ко мне рано утром. Он и Рейберн обнаружили Толливера в его городском доме. Граф напился до потери сознания в своем кабинете, и от него за версту несло спиртным. При этом в руке у него был пистолет. Они взяли его под арест.

– Слава Богу. – Каролина прижала руки к груди. – Он действительно хотел убить тебя. – Ей стало не по себе при мысли, что лорд Толливер мог осуществить задуманное.

– Да. Но вместо меня он едва не убил тебя.

Каролина вспомнила свист пролетевшей мимо пули и содрогнулась.

– Он признался?

– Нет. Он настаивает, что невиновен. Говорит, что не покидал свой дом в тот вечер. Заявляет, что приготовил пистолет для себя, решив расстаться с жизнью. – На скуле Дэниела пульсировала жилка. – По словам Мейна, слуги Толливера не видели, чтобы тот покидал дом, однако, поскольку все они легли спать около одиннадцати, не могут утверждать, что он не уходил после этого.

– Было бы удивительно, если бы такой безнравственный человек, как лорд Толливер, признался, что стрелял в тебя, – сказала Каролина.

– Согласен. Однако я по-прежнему соблюдаю осторожность, несмотря на то, что главный подозреваемый задержан. Я намеревался сообщить тебе об этом, как только пришел, но… – его глаза потемнели, – ты отвлекла меня.

Каролина насмешливо приподняла брови:

– Хм… Звучит так, как будто ты недоволен.

Дэниел наклонился вперед и слегка сжал ее руку в перчатке.

– Я недоволен только тем, что мы не занимаемся этим сейчас. – Он провел кончиками пальцев по ее чувствительной коже над верхним краем перчатки. – Ты такая… потрясающая женщина.

– Такое определение подходит и для вас, милорд.

Он недовольно поморщился.

– Похоже, ты забыла, что в таком формальном обращении уже нет необходимости. – Как бы в подтверждение своих слов он просунул свой длинный палец внутрь ее перчатки и медленно погладил ладонь.

Каролина на мгновение затаила дыхание от такой интимной ласки, потом покачала головой.

– Я ничего не забыла, – прошептала она дрожащим голосом. Боже, проживи она даже сотню лет, и тогда не забыла бы то, что бросило их в объятия друг друга.

– А если бы забыла, – продолжил он, не отрывая от нее глаз, – я напомнил бы тебе. – Он преувеличенно тяжело вздохнул с драматическим видом, – Надеюсь, я, как мужчина, справлюсь с этой нелегкой задачей.

Каролина наклонилась вперед и положила свою свободную руку ему на колено.

– Уверяю тебя, я нисколько не боюсь быть забывчивой, Дэниел. – Она медленно провела рукой по его ноге. – И с радостью позволю тебе напомнить мне. В любое время. А что касается твоей способности справиться с мужской задачей… – она провела пальцами по его обозначившейся под брюками плоти, с удовлетворением отметив, как он судорожно втянул воздух, – то я хотела бы убедиться, что твои слова не расходятся с делом.

Его глаза потемнели.

– То же самое мне хотелось бы узнать в отношении тебя.

– Как хорошо, что между нами есть согласие.

– По-моему, слово «хорошо» недостаточно отражает то, что мы чувствуем, миледи.

– Миледи? – Она произнесла это, копируя интонацию Дэниела, затем повторила его слова: – Видимо, ты забыл, что в таком формальном обращении уже нет необходимости.

– Я не забыл. Проживи я еще целый век, и тогда не забыл бы то, что существует между нами.

Его слова настолько точно отражали ее собственные мысли, что она с удивлением подумала – может быть, он способен читать их?

– В своей гостиной ты сказала, что хочешь сделать признание, – напомнил он, продолжая медленно поглаживать пальцем ее ладонь под перчаткой – однако так и не сделала. Я хотел спросить, о чем идет речь, но потом… отвлекся.

Каролина провела свободной рукой по внутренней стороне его бедра.

– Я похитила твои брюки.

Его мышцы напряглись от ее прикосновения, и он устремил взгляд на ее руку на своей ноге.

– Но я же пока в них. К сожалению…

Каролина засмеялась:

– Не эти брюки. И не сегодня. Это произошло на вечеринке у Мэтью. Дамы решили поиграть в известную салонную игру «Старьевщик идет на охоту». При этом мне выпал жребий добыть твои брюки: Я вошла в твою спальню, зная, что тебя нет поблизости, и… – она убрала руку с его ноги и щелкнула пальцами, – умыкнула их.

Дэниел схватил ее руку и снова положил на свою ногу.

– Великолепно. Если бы я знал, что ты собираешься прокрасться в мою спальню, то не ушел бы оттуда.

Каролина приподняла подбородок.

– Я не кралась. Я… – Она замолчала, подыскивая более подходящее слово.

– Проникла тайком? – подсказал он. Она подняла подбородок еще выше.

– Просто я выполняла свою обязанность по игре.

– Понятно. А я не заметил пропажу.

– Я вернула брюки до окончания вечеринки. Поэтому вовсе не украла их, а лишь позаимствовала на время.

– Хм… Значит, ты приходила в мою спальню дважды за вечер без моего ведома.

– Да.

– И что ты делала с моими брюками?

Почувствовав необычайную смелость, она решила быть абсолютно честной с ним.

– Я отнесла их в свою комнату. Держала в руках и думала о тебе. О том, как ты выглядишь в этих брюках, и представляла тебя без них. – Каролина ощутила прилив тепла, рассказав правду, которую скрывала долгое время.

В глазах Дэниела вспыхнул огонь страсти. Он вытащил палец из перчатки Каролины, наклонился, обхватил ее лодыжку и, подняв ее ногу, положил себе на колени. Потом снял туфлю и начал массировать ступню в чулке, отчего из горла Каролины вырвался стон наслаждения.

– Я говорила, что обожаю, когда мне массируют ноги? – спросила она, полностью расслабившись.

– Нет, не говорила, но в этом нетрудно убедиться. – Его пальцы творили просто чудеса с ее ногой, и она опять застонала. Дэниел улыбнулся: – Твои стоны говорят сами за себя.

– Я… о да… конечно.

– Скажи, как в твоем воображении я выглядел без брюк, Каролина?

Она посмотрела на него полуприкрытыми глазами, испытывая наслаждение, которое распространялось от ноги по всему телу.

– Великолепно. Однако реальность гораздо лучше, хотя у меня богатое воображение, уверяю тебя.

Лицо Дэниела слегка помрачнело.

– Должен признаться, твое откровение огорчило меня.

Каролину охватило замешательство, и по спине ее пробежала дрожь.

– Я знаю, что поступила неподобающим образом, однако…

– Меня расстроило не то, что ты сделала, а время, которое ты выбрала для признания. Я хотел бы оказаться в моей комнате, когда ты приходила туда. Причем дважды.

Господи, она тоже желала, чтобы он был там, однако в тот момент не могла признаться в этом даже себе.

– А что бы ты сделал, если бы застал меня в своей комнате? – спросила она тихим голосом.

В его глазах вспыхнул огонь, но, прежде чем он смог что-то сказать, карета дернулась и остановилась. Дэниел выглянул в окошко.

– Поскольку мы уже прибыли на место, я отвечу тебе позже, – сказал он, надевая туфлю и осторожно опуская ногу Каролины на пол. – Или еще лучше – покажу.

Она едва сдержала желание потребовать тотчас вернуться домой, чтобы он мог показать ей то, что намеревался. Вместо этого Каролина проявила внешнюю сдержанность, которая никак не соответствовала бушевавшему внутри пламени, и выглянула в окошко кареты. Она сразу узнала место, где они находились.

– Это заведение Гантера? – сказала она, глядя на вывеску знаменитого лондонского магазина кондитерских изделий в доме номер семь на Беркли-сквер. На ее губах заиграла улыбка. – Я обожаю эту кондитерскую!

Дэниел улыбнулся в ответ:

– Я тоже. Мне очень нравится здесь.

– Даже больше, чем в твоем модном ателье? – насмешливо спросила она. – Ведь у тебя репутация самого педантичного человека в отношении своей одежды.

– Это мой самый любимый магазин без всяких исключений, – сказал Дэниел серьезным тоном. – Я питаю слабость к мороженому с фруктами. – Он окинул взглядом Каролину: – Помимо других вещей.

Каролина не могла понять, почему до сих пор краснеет в его присутствии. Ведь они уже стали любовниками. Чтобы скрыть порозовевшие щеки, она наклонилась и взяла свою сумочку, готовясь выйти из кареты.

– Эдвард и я часто… – Каролина замолкла и в замешательстве опустила голову. Конечно, ей не следовало упоминать об Эдварде в присутствии любовника. Это было проявлением своего рода неверности как в отношении покойного мужа, так и в отношении Дэниела. При этом у нее снова возникло чувство вины в связи с тем, что она завела любовника. Чувство, которое она старалась игнорировать.

Каролина откашлялась и закончила:

– Мы часто посещали кондитерскую Гантера, когда бывали в Лондоне.

– Каролина…

Дэниел произнес ее имя так мягко, так нежно, что у нее к горлу подступил ком. Она посмотрела на него и заметила, что в его глазах была такая же теплота, как и в голосе.

– Меня не смущают твои воспоминания об Эдварде, и я не хочу, чтобы ты стеснялась говорить о нем в моем присутствии. – Немного поколебавшись, он добавил: – Я знал, что ты приходила сюда с Эдвардом, так как однажды видел вас здесь.

Каролина не могла скрыть удивления:

– В самом деле? Когда?

– Около пяти лет назад. Я переходил улицу, ты и Эдвард в это время выходили из магазина. Вы оба улыбались и выглядели счастливыми.

– Поэтому ты привез меня сюда? Ты знал, что мне нравится эта кондитерская?

– Отчасти. Но также потому, что на маскараде Разбойнику захотелось сделать Галатее какой-нибудь памятный подарок.

– И это должно быть фруктовое мороженое?

– Да.

– Потому что я такая… сладкая и холодная?

Дэниел не улыбнулся, оставаясь серьезным.

– Нет. Потому что, когда я ласкаю тебя своим языком, ты вся таешь.

О Боже! Она вспомнила восхитительное ощущение от прикосновения его языка, и ее сердце учащенно забилось. Он действительно заставлял ее таять, и ей не только захотелось вновь испытать это волшебство, но и самой ласкать Дэниела подобным образом.

Прежде чем она ответила, он слегка сжал ее руку.

– Может быть, хочешь поехать куда-нибудь еще?