— Я сказал бы то же самое.

Зу тоже взяла вилку и робко последовала его примеру.

— В сущности, именно Алиссе я обязана тем, что выгляжу сейчас так, как выгляжу. Из нее вышел бы прекрасный диетолог.

— Жаль ее: она пропустила такой ужин.

— Согласна, — сказала Зу. Она с улыбкой наблюдала за тем, как Джей наматывает спагетти на вилку.

Откуда у него хромота? Она была уверена, что он рассмеялся бы, узнав о том, что она и сама несколько лет хромала. Точнее, не несколько, а очень много.

— Так что там случилось в Атланте? — спросил Джей. — Что помешало Алиссе отведать этих сказочных спагетти?

Зу отложила вилку и сделала глоток из своего бокала.

— В семье неприятности.

— Надеюсь, несерьезные. — Он тоже отложил вилку. Покачав головой, сказал: — Боже, настолько я вчера погрузился в прошлое, что даже не спросил, как она сама-то живет. Значит, замужем? А дети?

После некоторого колебания Зу ответила:

— Да. Две дочери.

Джей кивнул:

— Хорошо. Алисса нуждалась в крепком семейном бытии. Ей незачем было пускаться куда глаза глядят по свету.

Он потянулся к своему стакану, а Зу заметила, что выражение обиды снова мелькнуло на его лице.

— Странно, — проговорила Зу, — когда вдруг обнаруживаешь, что человек, с которым ты хотел провести всю свою жизнь, на самом деле совсем тебе не подходит.

Зу сама от себя не ждала такой прямолинейности, ей просто хотелось, чтобы на лице Джея вновь появилась улыбка. Смутившись, она скрестила ноги под столом, отчаянно надеясь, что не сказала ничего такого…

— Мы с Алиссой долгое время прожили вместе, — сказал Джей. — Знали друг друга с самого детства. Наши родители были соседями. Оба слыли избалованными, испорченными детьми.

— Мне этого не понять, — заметила Зу. — У моих родителей не хватало средств на то, чтобы слишком баловать меня.

— Вам повезло. Когда у ребенка слишком много денег, у него также слишком много проблем.

Некоторое время они ели молча. Зу не знала, рассказывать ли ей Джею в подробностях про то, что случилось с Алиссой. Про телефонный звонок и арест ее дочери. Все это, конечно, уже завтра будет в газетах… Подумав об этом, Зу вспомнила, что сидящий перед ней человек по профессии журналист. И если бы он сегодня был не в Сан-Франциско, а на работе, он, наверно, уже был бы в курсе дела, ибо телевидение работает оперативнее газетчиков.

— У Алиссы в настоящий момент возникли очень серьезные неприятности.

Джей вновь отложил вилку.

— Значит, все-таки серьезные.

— Собственно, неприятности не у нее, а у ее дочери, — быстро поправилась Зу.

— Что стряслось?

Зу приложила салфетку в красно-белую клетку к уголкам губ. Интересно, кривится ли у нее сейчас рот?..

— Произошло нечто вроде несчастного случая, — ответила она.

Он подался вперед всем телом:

— Несчастный случай?

— Именно. Случайность. Дочь Алиссы случайно убила человека.

— Автомобильная авария?

— Нет, она его застрелила.

Джей снял очки и положил их перед собой на стол. Протер глаза.

— Ничего себе, — пробормотал он. — Представляю, в каком состоянии сейчас Алисса.

— Да. Но, кроме этого, мне больше ничего не известно. — Ей не хотелось вдаваться в подробности, не хотелось рассказывать про Роберта. — Надеюсь, теперь вы простите ей то, что она не смогла прийти на встречу?

Джей улыбнулся своей удивительной улыбкой:

— Мне жаль, что у Алиссы возникли неприятности. Я ей сочувствую. Но если говорить честно, я простил ее в тот самый момент, когда вы согласились отужинать со мной вместо нее.

Зу тоже улыбнулась. За столом повисла пауза. На несколько мгновений их взгляды встретились. И тут Зу вспомнилось, как блестели глаза Алиссы, когда она делилась с ней: «И кажется, то, что я нашла Джея, — это самое лучше, что происходило со мной за все эти годы». Зу быстро отвела глаза от Джея.

— Вы замужем, Зу? У вас есть дети?

— Недавно овдовела, — ответила она. — Сыну четырнадцать лет. А как у вас?

Джей рассмеялся:

— Никак. Когда Алисса бросила меня, я решил остаться холостяком на всю оставшуюся жизнь. К тому времени, когда я понял, что это была с моей стороны глупая ошибка, стало уже поздно: я вовсю разъезжал по свету и уже просто физически не имел возможности привязаться к какой-нибудь женщине или, что еще хуже, привязать к себе какую-нибудь женщину. Хоть и жалел об этом… — Он замолчал.

Значит, не Джей предал, а его предали. Как и Зу. Как и Мэг.

— Все мы о чем-нибудь жалеем в этой жизни, — проговорила она и, вновь вспомнив об Эрике, чертыхнулась про себя.

— Давайте поговорим лучше о вас, — предложил Джей, вновь оживившись. — У меня такое ощущение, будто я знаю вас много лет.

Она перевела взгляд со скатерти на столе на его лицо:

— Это комплимент?

Он шутливо пожал плечами:

— Нет, просто наблюдение. Наверно, это потому, что я смотрел все фильмы с вашим участием.

Она улыбнулась:

— Я тоже вас видела. В выпусках новостей. Так что мы квиты.

— Ничего подобного. Я видел ваши фильмы в разных странах. Вы даже представить себе не можете, как забавно мне было слышать, как с ваших уст срывается, например, японская речь.

Она рассмеялась. Как хорошо проводить время с человеком, с которым интересно поговорить и можно посмеяться!

— А вас везде узнают? — спросила она.

— Нет, не везде, но узнают.

— Тяжело?

— Да, но я не придаю этому большого значения. — Он вновь стал наматывать на вилку спагетти. — Я хоть завтра мог бы стать совершенно никому не известным человеком и ничего от этого не потерял бы.

Зу сделала еще глоток вина. Ей нравилось, что Джей не смотрел на нее круглыми глазами из-за того, что она вся такая знаменитая, была знаменитой и, возможно, еще вернет себе славу. С другой стороны, Джей и сам должен был ощущать на себе бремя известности. Зу чувствовала себя с ним на равных и ей это было приятно.

«Алисса, — вдруг пронеслось у нее в голове. — Это ее мужчина».

Она сняла салфетку с колен и положила ее рядом с тарелкой.

— Благодарю вас за прекрасный ужин, — сказала она, — и за этот чудесный вечер, но мне пора.

— В самом деле?

Прежде чем Зу успела сообразить, что произошло, Джей накрыл ее руку своей. Она посмотрела ему в глаза. Джей снова улыбался. Не той мрачной, хотящей улыбкой Тима Данахи, а мягко и искренне. Этой улыбкой он словно хотел сказать, что хоть и вполне доволен самим собой, ему тем не менее очень приятно ее общество.

— Неужели вы уйдете из «Ди Нардо», не отведав местного десерта и не выпив чашечки эспрессо?

Зу не ответила.

Тогда Джей подозвал официанта.

— Питер, — сказал он, — два эспрессо и забаглионе с двумя ложками. — Он обернулся к Зу. — Теперь вы не можете уйти. Ваш десерт уже заказан, и если вы сейчас подниметесь из-за стола, это будет совсем не по-итальянски.

Зу рассмеялась:

— Я не итальянка, а еврейка.

— Ну так что же? Я, к примеру, англичанин.

Ей хотелось, чтобы он убрал свою руку с ее руки, но одновременно она надеялась и на то, что он этого не сделает.

Когда официант принес кофе, Джей наконец освободил ее руку. Увидев, как он выдавливает в свою маленькую чашку лимон, Зу последовала его примеру. Она пригубила этот густой темный напиток и тут же почувствовала, как ей ожгло горло. Она отставила от себя чашку.

Джей рассмеялся:

— Не пейте, если не понравилось.

Зу улыбнулась:

— Я так давно не притрагивалась к алкоголю.

К их столику вновь подошел официант с блюдом десерта.

— А вот это обязательно попробуйте, — сказал Джей, давая ей ложку. — Горько не покажется, обещаю.

Зу взяла на ложку немного воздушного заварного крема, который просто таял во рту.

— О… вы правы, — проговорила она. — Очень вкусно.

Они случайно соприкоснулись ложками, и от этого Зу почувствовала прилив возбуждения. Они посмотрели друг на друга. Джей улыбался.

— Я рад, что вам нравится, — сказал он. — А теперь рассказывайте, что вам еще нравится в этой жизни.

Зу улыбнулась в ответ и взяла на ложку еще крема.

— Хотите угадаю? — предложил он. — Как бы вы посмотрели на поездку вдоль побережья?

Крем таял на языке. Поездка вдоль побережья… Они с Эриком совершили одну такую сразу же по приезде в Лос-Анджелес. На чаевые, которые он получал, работая помощником официанта в ресторане, они сделали первый взнос за старенький «фольксваген» с откидным верхом и устремились вдоль побережья. Полные надежд, любви и невинности. Зу всегда было приятно вспоминать это. Но это было именно воспоминанием, не больше. То, что навсегда осталось в прошлом.

— Я давно не каталась вдоль побережья, — ответила она Джею.

— Тогда как насчет завтра? У меня выходной, планов никаких нет.

Она сложила руки на коленях. События развивались так быстро, так быстро…

Она вновь вспомнила про Алиссу, Скотта, Эрика, про сценарий стоимостью в один миллион долларов, который лежал у нее в кабинете.

— Я бы с удовольствием, Джей…

Он шутливо простонал:

— Только не говорите «но»!

Зу рассмеялась:

— Сейчас у меня в жизни такая полоса… Столько дел…

— Тем более необходимо развеяться.

Он подмигнул ей и глянул уверенно, но не надменно, дружелюбно, но одновременно ни к чему этим взглядом не принуждая.

И все же это был мужчина, которого любила Алисса. И, возможно, любит до сих пор. А ведь у Алиссы сейчас такие неприятности…

— Да, — сказала она, жалея о том, что в зале вдруг, как нарочно наступила тишина. — Я сегодня восхитительно провела время. Вы даже представить себе не можете, как мне было хорошо. — Она глотнула воды из стакана. — Мне бы очень хотелось увидеться с вами снова, но я думаю, что это было бы неудобно…

Он положил салфетку на стол, внимательно посмотрел на нее, словно там было что-то написано, и спросил:

— Вам было бы неудобно перед Алиссой?

Зу утвердительно кивнула.

Он сложил свою салфетку в треугольник, затем опять развернул.

— Знаете что, Зу… Не знаю даже, как выразить это словами… Вам известно, что у нас с Алиссой общее прошлое. Но это именно прошлое. Некоторым образом я до сих пор неравнодушен к ней. Точнее, к тому, какой она предстает в моих воспоминаниях. Но это все.

«Какой она предстает в моих воспоминаниях. Как и Эрик…»

— А вдруг сама Алисса смотрит на это несколько иначе?

Джей улыбнулся:

— Я уверен, что она отнесется ко всему точно так же, как я, если даст себе труд хорошенько задуматься над этим. — Он вновь сложил салфетку в треугольник.

— Знаете… — услышала, Зу свой голос словно бы со стороны, — я думаю, вы правы. И почему бы нам в самом деле не прокатиться завтра вдоль побережья?

Он кивнул и улыбнулся. И в ту минуту Зу поняла, что Алисса в одном была права: Джей Стоквелл это совсем не Эрик Мэтьюз.


На следующее утро Зу знала, что ей делать. Перед тем как за ней заедет Джей, перед тем как Марисоль вернется домой из Монтеррея, перед тем как кто-либо другой вмешается в ее дела, ей необходимо взять инициативу в жизни в свои руки.

Она сидела на веранде, время от времени отпивая из чашки утренний чай. Общение с Джеем накануне не прошло бесследно: вчера вечером Зу каким-то образом обрела покой в своей душе. Впрочем, проблемы еще могут возникнуть. Например, Алисса. Но Зу была уверена в том, что Джей вчера говорил правду насчет ее подруги, несмотря на все то, что было между ними в юности. У него сохранились, с одной стороны, теплые воспоминания, с другой — обида на то, что она его бросила. Это очевидно. Но ведь и у Зу были теплые воспоминания об Эрике. Хотя и не только теплые.

Словом, Зу поняла, что пора начать новую жизнь, пора перестать сваливать на других вину за то, что могло произойти и не произошло.

Недолго думая, Зу, взяв чашку, вернулась в дом и сняла телефонную трубку.

После двух гудков на том конце провода к телефону подошел Эрик.

— Я хочу поговорить с сыном, — потребовала Зу.

— Сейчас же.

— Он играет с моими ребятами на дворе.

— Позови его.

Наступила пауза. Зу услышала, как Эрик положил куда-то трубку, и стала ждать. Про себя отметила, что сердце бьется ровно, пульс не участился. «Со мной все в порядке, — убеждала она себя. — Наконец-то со мной все в порядке».

— Мам?

— Скотт. — Голос ее лишь чуть подрагивал. Она прокашлялась. — Скотт, по-моему, хватит. Я хочу, чтобы ты вернулся домой. Сегодня же. Я закажу тебе билет на рейс, который в половине седьмого вылетает из Миннеаполиса. Приедешь в аэропорт и там тебе выдадут билет.