— Но я думала, мы будем жить в Лондоне, все вместе? — сказала она убитым голосом. — Разве мы не договаривались об этом, Джералдин? Пожалуйста, обещай, что не поедешь в Индию, пока я не поступлю в университет!

Поскольку Френсис с головой окунулся в музыкальный бизнес, а это означало, что он на восемь-девять месяцев простится с привычной жизнью, погрузившись в новый для себя мир — ровно столько обычно длились его прежние увлечения, — Джералдин поспешила заверить подругу, что их прежний план провести вместе год в кенсингтонской квартире остается в силе.

Джералдин вышла из сада и брела теперь по парку к гигантскому дубу. Никто не мог в точности сказать, сколько этому дубу лет, но Джералдин нравилось думать, что его посадил Френсис Шерингем, сумевший обратить на пользу расположение королевы Елизаветы, дабы приумножить свои богатства и в 1603 году построить Сидар-Корт.

Лабрадоры бодро бежали впереди, и Джералдин криво усмехнулась. Из-за новой страсти Френсиса ей придется здорово потрудиться. Что ж, не так уж это и плохо.

«Кит Армстронг горит желанием записать Кики, причем его интересуют именно те песни, которые сочинили вы сами. — Френсис с воодушевлением объявил, что у Кики есть все шансы начать успешную сольную карьеру и что он, как продюсер, собирается сделать для этого все возможное. — Нам понадобится много песен, Джералдин, милая. Это ведь будет несложно, правда?»

Юбка сковывала движения, но Джералдин все-таки залезла на дерево и устроилась на исполинской ветке — в своем излюбленном убежище, среди листвы. Если бы не это последнее увлечение Френсиса, они давно могли бы отправиться в Индию.

Легкий летний ветерок взметнул ее волосы, цепляя тонкие пряди за ветки и листья над головой. Ловким движением Джералдин скрутила волосы в тугой блестящий узел на затылке, следя глазами за машиной, появившейся на заброшенной дороге немного в стороне от парка.

Это был красный «ягуар» Френсиса, и сердце Джералдин глухо заколотилось. Френсис отлично знает, где ее искать. Собаки устроились на траве, оставив всякую надежду на продолжение прогулки, и Джералдин с удивлением поймала себя на мысли, что сейчас она похожа на настоящую хозяйку Сидар-Корта, а ее кузен — на случайно забредшего гостя.

Еще со времен обучения в Оксфорде Френсис предпочитал жить в своей холостяцкой квартире в Лондоне, недалеко от того места, где поселилась Джералдин с подругами. Конечно, через три года, когда состоится свадьба, придется подыскать что-нибудь посолиднее, но в любом случае лондонская квартира не станет основным обиталищем супругов Шерингем. Дядя Пирс уже торжественно объявил, что со дня свадьбы молодые могут считать Сидар-Корт своим домом.

— Это потому, что он хочет сложить с себя все заботы об имении, — сухо заметил Френсис.

— Я позабочусь о Сидар-Корте, — заверила его Джералдин, хорошо понимая, что именно на это дядя и рассчитывал. Он хотел видеть ее хозяйкой Сидар-Корта, и в этом их желания совпадали.

Пока что Джералдин в отличие от трех ее подруг ничем не занималась. Примми каждое утро выходила из квартиры в восемь тридцать, чтобы успеть на автобус и добраться к девяти до Хановер-сквер. Обычно она возвращалась домой в полседьмого, но нередко задерживалась до десяти тридцати, а то и до одиннадцати. Артемис в девять пятнадцать отправлялась пешком в школу моделей Люси Клейтон, расположенную неподалеку, а вечером возвращалась домой, чтобы неторопливо, со вкусом принять ванну, прежде чем выйти куда-нибудь с Джералдин и Кики, если, конечно, Кики бывала дома. Она редко продирала глаза раньше одиннадцати часов, а потом у нее вечно находились какие-нибудь важные дела или намечались судьбоносные встречи. После выступлений с «Атомз» возвращалась она, как правило, поздно. Так что из всех четырех подруг только у Джералдин не было устоявшегося распорядка дня.

Сидя верхом на ветке, Джералдин повернулась, чтобы сразу же увидеть Френсиса, как только он появится из-за деревьев. Конечно, последние две недели Джералдин готовилась к празднованию помолвки и скучать ей было некогда, но когда все наконец закончится и Френсис будет по-прежнему пропадать в «Тин-Пан-Алли», заводя все новые и новые знакомства, время снова потянется слишком медленно и Джералдин придется подыскать себе какую-нибудь работу.

Трудность заключалась в том, что страстного желания работать она не испытывала, поскольку финансово была вполне обеспечена, а честолюбием никогда не отличалась. К тому же Джералдин не хотелось, чтобы работа мешала ей проводить время с Френсисом. Почему бы не стать помощником или ассистентом фотографа? — лениво подумала она. Вечером здесь будет Бейли, а он наверняка поможет подыскать работу. В конце концов, можно последовать примеру великого множества свежеиспеченных выпускниц и найти себе место секретарши в каком-нибудь рекламном агентстве.

Френсис неторопливо вышел из-за деревьев, собаки тут же бросились к нему, бешеными прыжками выражая свой восторг, и Джералдин мгновенно оторвалась от размышлений о том, как скоротать время до поездки в Индию.

— Привет! Я здесь! — позвала она, хотя Френсис и так уже шагал по высокой траве к дереву. Руки он держал в карманах измятых бархатных брюк ярко-красного цвета. Пурпурная рубашка с розовой отделкой выделялась таким же восхитительно ярким пятном, а светлые волосы, блестящие и шелковистые, как у девушки, спускались пышными волнами на плечи.

Могучий дуб издавна служил местом их встреч. Еще детьми они привыкли прятаться в его ветвях. Обычно Френсис взбирался наверх и устраивался рядом с Джералдин. Но на этот раз он остался внизу. Собаки с заливистым лаем бегали вокруг, рассчитывая на продолжение прогулки.

— Брюки совершенно новые, — объяснил он извиняющимся тоном. — Это творение Осси Кларка. Боюсь, я порву их, если полезу наверх. Так что придется тебе спуститься.

— А Осси сегодня придет? — поинтересовалась Джералдин. Вместо того чтобы лезть вниз, она решила спрыгнуть прямо в объятия Френсиса.

— Обязательно придет, и Селия, и Элис.

Осси Кларк, модельер высокого класса, обслуживал исключительно избранный круг «золотой молодежи». Селия приходилась ему женой, а Элис Поллок — деловым партнером. Если они придут, прикинула Джералдин, то наверняка появится и их близкий друг Дэвид Хокни, художник; можно будет попросить его написать портрет жениха и невесты.

— Вот и прекрасно, — откликнулась она и, не сказав больше ни слова, соскользнула с ветки.

Этот маневр застал Френсиса врасплох. Он успел подхватить Джералдин на руки, прежде чем она коснулась земли, но не сумел удержать равновесия и опрокинулся навзничь вместе с кузиной.

Некоторое время он лежал неподвижно, сжимая в объятиях Джералдин и не пытаясь подняться на ноги. Джералдин, которая именно этого и добивалась, тоже не шевелилась, вполне довольная своей позой.

— Я люблю тебя, Френсис, — прошептала она, когда лабрадоры принялись заинтересованно их обнюхивать, желая выяснить, все ли в порядке.

— Я знаю, — отозвался он, отталкивая одну из собак. — Я тоже тебя люблю. — В глубине его глаз вспыхнули знакомые веселые искры.

Собаки неохотно побрели прочь и с ворчанием устроились неподалеку, а Френсис перевернул Джералдин на спину и жадно поцеловал в губы.

— Сколько лет мы встречаемся под этим деревом? — спросила Джералдин. Их головы были так близко друг от друга, что губы почти соприкасались.

Френсис нахмурился, изображая глубокое раздумье.

— Двенадцать? Тринадцать?

— А мы когда-нибудь занимались здесь любовью?

Френсис рассмеялся:

— Нет. Ведь тринадцать лет назад тебе было пять, а мне восемь.

— А-а, — многозначительно протянула Джералдин. — Но это было тогда… а сейчас мне кажется, что заняться любовью под нашим заветным деревом в день нашей помолвки было бы на редкость символично. Ты не находишь, Френсис?

— Пожалуй, да, — выдохнул он, и в следующий миг ее пальцы уже перебирали его волосы. Язык Джералдин скользнул по его сухим губам, и руки Френсиса крепко сжали ее гибкое тело.


Торжественный ритуал, когда Френсис надел Джералдин на палец кольцо, известное в их семействе как «Камень Шерингема», состоялся в узком кругу.

— Кольцо тебе в самый раз? — воскликнул дядя Пирс, с удовлетворением разглядывая розовый алмаз в тридцать два карата. — Поразительно, что его не пришлось подгонять. Мать Френсиса отдавала кольцо уменьшать, и моя бабушка, помнится, говорила, что переделывала его под свой размер.

Держа Френсиса под руку, Джералдин поднесла к губам бокал и сделала глоток.

— Мне нравится думать, что это кольцо выглядит точно так же, как в те времена, когда его носила мама Френсиса, а до нее — мои бабушка и прабабушка.

— Когда Джон Френсис Шерингем привез алмаз из Индии в 1858 году, камень не был огранен. — Дядя Пирс обвел глазами обширную гостиную и кивнул в сторону портрета Джона Френсиса. — Никто не знает, какого индийского принца он ограбил. — В открытое окно вместе со свежим вечерним ветерком ворвались резкие звуки тяжелого рока, и Пирс Шерингем вздрогнул как от удара. — Господь всемогущий, что это такое?

— Рок-группа, — с ухмылкой ответил Френсис. — Сейчас они настраивают инструменты и разогреваются перед началом концерта. Гости уже прибывают, нам пора выйти и поприветствовать их.

* * *

Джералдин прекрасно знала, что выглядит сногсшибательно. Длинные, до талии, волосы, блестящие, как черный шелк, были откинуты назад и сколоты двумя черепаховыми гребнями. Ее наряд поражал своей подчеркнутой простотой: белое бархатное платье на тонких бретелях и белые атласные туфли. Но появление Артемис и Примми заставило Джералдин потрясенно замереть. Подруги вместе приехали в Суссекс на «роллс-ройсе». Хотя Артемис успешно сдала экзамен на права и являлась гордой обладательницей спортивного автомобиля «эм-джи», она не рискнула сесть за руль из опасения испортить прическу или платье и предпочла воспользоваться отцовской машиной и услугами шофера.

— Ты смотришься просто превосходно, Артемис! — восхищенно воскликнула Джералдин. — Тонкая как тростинка.

Все последние месяцы, готовясь поступить в школу моделей Люси Клейтон, Артемис яростно боролась с лишним весом. Но лишь увидев Артемис в бальном платье, которое не только как нельзя лучше подходило к случаю, но казалось поразительно красивым, Джералдин отметила, что ее подруга стала стройной, как настоящая модель.

Небесно-голубое шелковое платье соблазнительно подчеркивало изгибы ее тела, глубокий треугольный вырез смело обнажал грудь и оставлял открытой спину до самой талии. Удивительно, но Артемис не казалась расстроенной или встревоженной, как часто случалось раньше во время какого-нибудь торжества. Напротив, она выглядела радостной и оживленной.

— Я теперь действительно стройная, да? — Пышные волосы Артемис, тщательно уложенные в изящную прическу, отливали золотом, а глаза сияли от счастья. — И ты познакомишь меня с целыми толпами молодых людей самых голубых кровей, верно?

— Можешь не сомневаться: всякий, кого я приволоку и брошу к твоим ногам, окажется обладателем или в крайнем случае наследником титула, и уж наверняка у него будет целый мешок денег! — пообещала Джералдин.

Поздоровавшись с Пирсом Шерингемом, к подругам подошла сияющая Примми в традиционном бальном платье из бледно-лимонной тафты с пышной юбкой, скромным вырезом и безнадежно старомодными пышными рукавами-буф.

— О, это просто чудо! — воскликнула она, когда в саду вспыхнули сотни китайских фонариков. Потребовалась уйма времени, чтобы украсить ими дом и деревья, но дело того стоило. — И Артемис потрясающе хороша, правда? Господи, а твое кольцо, Джералдин! Какая прелесть! Никогда не видела ничего подобного! Вылитый «Кохинор»!

Кики тоже оказалась на высоте и сделала все возможное, чтобы выглядеть соответственно случаю — в своем понимании, разумеется. Она обошлась без бального платья — это было бы чересчур, — но ее наряд поистине поражал воображение. К расшитым блестками серебристым брюкам в обтяжку и серебряному топу без бретелек она надела изысканный, отделанный серебром жакет из белого органди, длинный, до самых лодыжек. Эффектно распахнутый, он сверкал и переливался, окружая Кики легким сияющим ореолом. Картину довершали высокие серебристые ботинки со смертоносными четырехдюймовыми каблуками из нержавеющей стали. Покрытые серебристым лаком ногти напоминали когти хищной птицы, серебряными были и тени на веках.

— Это мой новый стиль, «лунная девочка», — пояснила Кики, успев перекинуться парой слов с подругами за бокалом шампанского перед началом выступления «Атомз». — Вам не кажется, что мой макияж а-ля Клеопатра смотрится гораздо эффектнее с серебряными тенями, чем с пурпурными?