«Обязательно буду делать себе эту прическу! Вика молодец!» – подумала я.

Она имела большие способности к парикмахерскому искусству и каждый день приходила в школу с разными прическами, которые делала сама.

– Девочки, вы все умницы! – сказала Ольга Ивановна, когда участницы закончили представлять свои идеи. – Изобретение каждой из вас будет очень полезно в хозяйстве, но победитель должен быть только один.

Она раздала листочки, и каждая написала имя участницы, которая, по ее мнению, должна победить.

Учительница подсчитала голоса.

– Победителем становится Шура и ее фартук! Поздравляю, у тебя в четверти «пять»!

– Я?! – изумилась я.

– Да! Молодец!

Честно говоря, я считала, что победы достойна Вика, а не я. Конечно, я очень хотела получить «пять», но мне искренне казалось, что Викино изобретение лучше.

– Ольга Ивановна, я очень рада, что всем понравился мой фартук, но если можно, я хочу отдать победу Вике.

– Не надо мне ничего! – вскочила с места Вика. Она была расстроенной и чуть не плакала.

– Но Вика! Мне правда кажется, ты делаешь очень хорошие прически!

– Не хочу я ничего! – наотрез отказалась Королева, она даже раскраснелась. – Ничего мне не надо! Если бы прическа действительно была хорошей, то ее бы выбрали! Но ее не выбрали! Значит, она плохая! Плохая!

– Она не плохая! Просто так получилось… – пробормотала я.

Вика ничего не ответила. Она сидела, насупившись, до конца урока. Правда, потом чувства улеглись, но все равно остался осадок.

Конкурс закончился, но меня не покидало ощущение, что в жизни что-то изменилось. Передо мной словно открылось что-то новое.

Я долго анализировала свои чувства и наконец поняла: когда разрабатывала внешний вид фартука, то была настолько увлечена этим занятием, что погружалась в него с головой, у меня было ощущение, будто это занятие – мое, я делаю то, что должна делать, я нахожусь на своем месте и ничем другим заниматься не хочу. Мне было очень интересно придумывать дизайн.

«Но я уже сделала фартук, у меня больше нет заданий… Мне больше ничего не задавали рисовать… – с грустью подумала я. И неожиданно просветлела: – Ну и что, что закончилась работа над фартуком? Ну и что, что больше ничего не задали? Можно ведь придумывать модели не по чьей-то просьбе, а просто так! И вообще, можно рисовать не фартуки, а просто одежду. Любую, какую только захочу! Хоть юбку, хоть платье, хоть… еще один фартук!»

Это открытие просто потрясло. Меня охватило чувство невероятной свободы; казалось, что передо мной открылся какой-то другой мир.

Я могу придумывать одежду, которую хотела бы носить!

Мне бы очень хотелось иметь вечернее платье. Если бы оно у меня было, то непременно было бы длинным, из струящегося материала, фиалкового цвета, а спереди я украсила бы его аккуратной нежной вышивкой…

Я настолько четко представляла его в своей фантазии, что мне казалось, будто оно существует на самом деле.

Я бросилась к письменному столу, схватила бумагу и карандаши и стала рисовать это платье. Чем дольше рисовала, тем отчетливее представляла, каким оно могло быть «вживую» – каким был бы материал, какие были бы ощущения, если бы я притрагивалась к этому платью, как оно сидело бы на моей фигуре… Рисование настолько меня увлекло, что я просидела за письменным столом до самого вечера.

Наконец отложила карандаши и посмотрела на готовую работу.

«По-моему, нормальный эскиз. Кажется, модельеры-дизайнеры называют рисунок будущего платья именно «эскиз», – вспомнила я, и меня разобрал смех: – Как это смешно: я – дизайнер! Дизайнер Шура Баянова!»

Вслед за этим я представила себе подиум, по которому идут манекенщицы, на которых придуманная мной одежда, и мне стало еще смешнее.

Придуманная мной одежда! Дизайнер! Да мне бы хоть носовые платки научиться шить!

По-прежнему улыбаясь, я направилась в кухню. По пути прошла мимо зеркала и бросила на себя взгляд. Улыбка сошла с моего лица. Я увидела себя: обычную внешность, растянутую старую майку, и мне стало грустно.

Но в следующее мгновение поняла: а что плохого в том, что я хочу придумывать одежду? Что плохого в том, что хочу когда-нибудь сшить себе платье? Право заниматься любимым делом имеют не только те люди, которые хорошо одеваются, но и любой человек! Даже такая обычная девчонка, как я, имеет право заниматься тем, чем она хочет заниматься! Я хочу придумывать одежду, и постараюсь это сделать! Обязательно постараюсь!

И с этого дня все изменилось. Я постоянно придумывала новую одежду, и еле успевала ее зарисовывать. Рисовала везде – и дома, и в школе на переменах. Я каждый день мчалась домой, чтобы поскорее сесть за стол и начать рисовать очередной эскиз или же продолжить старый. Кроме того, всегда носила с собой карандаши и специальный блокнот, в котором делала наброски идей, пришедших в голову в школе, на улице или где-то еще.

Внешне я по-прежнему оставалась простой девчонкой в старой одежде, а в блокнотах имела огромные гардеробы с моделями одежды, которую придумала.

Самое удивительное то, что раньше я не особо любила рисовать, а сейчас вдруг полюбила карандаши и бумагу и уже не представляла себя без этих предметов.

Через год, в сентябре, когда я училась уже в десятом классе, произошло очередное важное событие. К этому времени у меня уже успела скопиться толстая папка эскизов. Если их все сшить, то можно заполнить товаром целый магазин.

Так вот, в сентябре к нам на классный час пришла методистка из Досугового центра детей и молодежи, представилась Людмилой и объявила, что открылись бесплатные кружки по разным направлениям: слесарное дело, вождение автомобиля, кулинария, дизайн одежды и шитье, медицина…

Когда я услышала «дизайн одежды и шитье», то прямо вскочила со стула.

– А можно мне на дизайн?!

Ко мне повернулись удивленные одноклассники. Я редко что-либо говорила, была в школе совершенно незаметной, поэтому любая моя фраза воспринималась как что-то необычное.

– Конечно, можно, будем рады тебя видеть, – улыбнулась работница Центра.

– Я тоже хочу на дизайн! – неожиданно сказала Вика. – Я придумаю много одежды и стану знаменитым модельером! И обязательно открою свой Дом моды! И назову его «Виктория Королева»!

Людмила изучающе посмотрела на Вику.

– Если у человека есть любимое дело, то им нужно заниматься не для того, чтобы стать знаменитым, а просто потому, что по-другому не можешь. И тогда все будет получаться. А если говоришь: «Я хочу моделировать одежду, чтобы стать знаменитой», то лучше за это дело не браться. Нужно стремиться заниматься любимым делом, а не к славе, – подчеркнула методистка и добавила: – А то у нас на курсах бывает, что некоторые мечтают открыть Дом моды, но не умеют даже нитку в иголку заправить.

– На кого вы намекаете?! – взвилась Вика, тряхнув рваной челкой.

– Ни на кого, – невозмутимо ответила Людмила. – У нас половина девчонок мечтает открыть Дом моды, но очень редко, кто мечтает не Дом моды открыть, а просто научиться хорошо шить. Вот к этому нужно стремиться, а не к славе. Итак, кто куда записывается?

Когда я впервые оказалась на кружке и увидела примеры эскизов, швейные машинки, катушки ниток, иголки, выкройки и лекала, то почувствовала себя счастливой. А когда услышала звук работающей швейной машинки, мне показалось, что это самая лучшая музыка в мире.

На первом занятии мы познакомились с Ириной Леонидовной.

– Дизайн одежды и шитье – это две разные профессии, но мы их объединили, потому что очень хорошо, когда дизайнер умеет шить то, что сам же и придумал. Основной упор сделаем на дизайне, но одновременно будем учиться шить.

Когда нам стали открываться тонкости дизайна, я поняла, что мне очень многому нужно учиться. Я целый год рисовала одежду просто так, как умела, но, оказывается, нужно стараться не просто рисовать, а рисовать правильно, потому что в дизайне есть много общепринятых законов. Одно дело иметь желание и способности к какой-то профессии, а другое дело – уметь мастерски пользоваться своим талантом. Вот именно этому нас и учили. Со временем я узнала, как рисовать эскизы, какие есть законы в придумывании коллекций одежды, научилась разбираться в сочетаниях цветов, в специальных терминах, стилях, фасонах одежды, в фурнитуре и аксессуарах, и кроме того, научилась шить – нам объяснили, как переносить эскиз с бумаги на ткань, делать выкройки, подшивать одежду, и многое, многое другое… Во всем этом я чувствовала себя как рыба в воде, не могла насытиться знаниями, и мне все было интересно.

Итак, благодаря домашнему заданию на домоводстве я нашла свою отдушину и поняла, что именно хотела бы сделать своей профессией.

На кружок я ходила не одна, а вместе с Викой, она тоже записалась. Раньше мы общались не очень часто, особенно после того случая на домоводстве, но теперь стали настоящими подругами: вместе ездили на занятия и обратно, подолгу висели на телефоне, гуляли на выходных.

Однажды я поняла, что Вика как-то неуловимо изменилась. Причем, эта самая перемена была настолько незаметной, что сначала я не могла сформулировать, в чем именно она выражается, но, хорошенько подумав, поняла – подруга перестала делать себе разные прически. У нее по-прежнему были красивые ухоженные волосы, но уже не было тех причесок, какие она мастерила себе раньше. Вот так сильно увлекло ее новое хобби. И неудивительно, дизайн это очень интересно! Она полностью на него переключилась.

Словом, я приобрела не только любимое дело, но еще и подругу. Вернее, я искренне считала, что мы дружим, а оказалось, что на самом деле ее дружба лживая и неискренняя, и я даже подумать не могла, что в конце одиннадцатого класса она украдет мою коллекцию одежды и выдаст за свою.

* * *

Я училась дизайну, была счастлива, но семейная проблема с кредитом не уходила. Мы экономили на всем.

В прошлом году, осенью, примерно в то время, когда записалась на кружок, я заметила, что мама стала какой-то загадочной. Когда мы находились во дворе, она задумчиво смотрела по сторонам, словно чего-то ища, но вслух свои мысли не высказывала. Иногда она тяжело вздыхала и тоже ничего не объясняла. Так продолжалось какое-то время.

Как-то вечером папа должен был вернуться из рейса, и мы прибирали во дворе. Я поливала хризантемы – самые главные осенние цветы, а мама подметала сухие шуршащие тополиные листья. Но неожиданно она перестала орудовать метлой и печально посмотрела вокруг:

– Тебе не кажется, что нам чего-то не хватает?.. Как-то у нас пусто…

– В смысле? – не поняла я.

– Ну, двор какой-то неживой…

– Мам, ты о чем? Почему неживой?

– Да так просто, – ответила она и продолжила подметать.

Я удивленно пожала плечами.

Вечером приехал папа, мама приготовила ужин, и, наблюдая за тем, как папа ест, она улыбнулась и сказала:

– Валера…

– У?.. – жуя, отозвался папа.

– Я хочу купить корову, – с сияющими от счастья глазами сообщила мама и попыталась спрятать улыбку, как стеснительная школьница.

Папа поперхнулся жареной картошкой.

– Корову?!

– Шура, Валера! Я по деревне скучаю! – наконец призналась мама. – Здесь в городе все не такое. Молоко не такое, творог не такой, масло не такое. В сливочном масле какое-то пальмовое масло! Вот не понимаю, зачем в сливочное масло подмешивать пальмовое? А помните вкус нашего масла, домашнего? Помните, какое оно красивое, желтое?.. – мечтательно вздохнула мама и оживленно продолжила: – Вы только не волнуйтесь! Я уже все придумала! Прямо под домом поляна, здесь можно пасти корову! А еще я заметила, что на рынке нет домашнего молока, сыра, творога! Мы можем продавать молочные продукты!

– Зина, подожди… Это серьезный вопрос… Надо подумать…

Над этим «серьезным вопросом» думал папа недолго. Поужинав, он вышел во двор и внимательно взглянул на кирпичный сарай, оставшийся еще от прежних хозяев.

– В принципе из этого сарая можно сделать коровник. Поставим кормушку, настелим опилок, и там будет жить наша коровка, – ласково сказал папа.

– Так ты согласен?! – запрыгала от радости мама.

– Ну разве можно быть против коровы? – улыбнулся папа. – Шур, а ты что молчишь?

– Молчание – знак согласия, – сказала я.

И через несколько дней мы поехали на ферму выбирать корову. На ту самую, куда при переезде продали Зорьку. До сих пор помню ее глаза, когда она смотрела на нас из грузовика, который увозил ее на ферму…

Коров было много. Мы увидели буренку белого цвета с черными пятнами и одновременно на нее посмотрели. Она была очень похожа на Зорьку. Ну прямо копия!

«А может, это и есть Зорька?..» – с надеждой подумала я.

Но это была не она. В разговоре с фермером выяснилось, что Зорька отелилась три года назад, а эта корова – ее дочь! А сама Зорька уже давно кому-то продана.