Я ощущаю это в воздухе, угрожающую тишину, что устанавливается перед тем, как торнадо обрушивается на землю, уничтожая все на своем пути. Не уверена, что именно должно произойти, но одно я знаю наверняка.

Надвигается буря.

Глава 22

Спустя еще несколько раундов занятий любовью Рансом отключается. В его груди зарождается тихий храп. Я нахожусь у него в квартире, в его кровати, в его объятиях и не могу заснуть. Казалось, в этом нет ничего трудного, но при каждой попытке мои глаза будто сами собой распахиваются.

Может, это из-за того, что я привыкла допоздна задерживаться в клубе, а, может, виной всему мои непрестанные размышления о произошедшем сегодня и неспособность предугадать, что же ждет нас завтра. Но, скорее всего, это связано с происходящим за пределами спальни, потому что примерно час назад услышала, как кто-то вошел в квартиру.

Он вошел через входную дверь, ключи звякнули, соприкасаясь с твердой поверхностью, поэтому я сделала вывод, что мы имеем дело отнюдь не с злоумышленником. Но кто это? Сосед по комнате? Рансом никогда не упоминал, что живет не один, но, опять же, я еще многого не знаю о мужчине, с которым делю постель.

Меня распирает от любопытства. И я очень хочу все выяснить, но не могу осмелиться. Да и какое на это имею право? Я нахожусь не у себя дома. Как Рансом и тот другой человек отреагируют, если я вдруг начну сновать по квартире? Кроме того, руки Рансома крепко удерживают меня за талию, я не смогу выскользнуть, не разбудив при этом его.

Не знаю, сколько времени я лежу так, прислушиваясь к шагам неизвестного человека. Они раздаются из передней части квартиры, где на кухне он проводит некоторое время, воспроизводя при этом непонятные приглушенные звуки, которых я бы, вероятно, и не услышала во сне.

Некоторое время слышен тихий звук телевизора, а затем незнакомец спускается вниз по коридору, направляясь мимо спальни прямиком в ванную. Я напрягаюсь и прислушиваюсь к каждому звуку — бегущей в раковине воде, шипению душа, спущенной в туалете воде. Обычные звуки, которые люди воспроизводят, готовясь ко сну. Я слушаю их, пока мои веки не тяжелеют, — непрерывный шум воды звучит для меня словно колыбельная.

Я наконец проваливаюсь в сон, когда вся квартира погружается в тишину, а шаги пропадают в конце коридора за закрытой при нашем приезде дверью.

Я просыпаюсь несколько часов спустя при звоне будильника и чувствую себя так, словно кто-то сложил на моей груди и ногах груду кирпичей, заодно приклеив мои веки к глазам. Застонав, я отказываюсь вставать и переворачиваюсь, засовывая голову под подушку. Тело Рансома прижимается ко мне сзади, он усиленно сопит мне в ухо, щекоча своим носом и заставляя меня извиваться.

— Время вставать. Не хочу опоздать на занятия, в отличие от кое-кого, — дразнит он меня.

— Я сегодня никуда не пойду. Скажи всем, что я заболела.

Рансом целует меня в затылок, руки мужчины блуждают по моему голому телу.

— Мне жаль, но сексуальное истощение вовсе не предполагает послаблений в учебе, юная леди.

— Ну пожалуйста, — молю я. В тот же момент он переворачивает меня лицом вверх и опускается между моими ослабевшими ногами. Он смотрит на меня, и уголки его губ кривятся в злобной ухмылке.

— Не-а, но я знаю, как заставить тебя проснуться.

— Рансом. — Охнув, я зарываюсь пальцами в его волосы, когда он припадает ртом к моему клитору. Его язык скользит вперед и назад, он берет меня за ягодицы и приподнимает мои бедра выше, притягивая к себе и зарываясь лицом между ног.

Его пальцы проникают в меня, пока он продолжает ласкать меня языком, а мои бедра непроизвольно дергаются вверх, когда он приводит меня к самому быстрому в жизни оргазму. Мне кажется, что я лежу там, обмякнув и задыхаясь целую вечность. Раньше я считала оргазмы редким явлением, но Рансом быстро доказал ошибочность данной теории.

Когда я наконец нахожу в себе силы открыть глаза, Рансом уже надевает джинсы.

Он наклоняется надо мной, втягивая мою нижнюю губу себе в рот и выпуская ее с хлюпающим звуком. В его темных глазах танцуют смешинки, когда он выпрямляется и облокачивается спиной на дверь.

— Я собираюсь позавтракать. Присоединяйся, когда снова сможешь ходить.

Черт бы побрал этого самоуверенного ублюдка. После его ухода я начинаю взглядом изучать потолок, попутно размышляя, во что же вляпалась на этот раз. Я продолжаю раздумывать над всевозможными вариантами развития событий, пока меня не начинает раздражать собственная неуверенность. Я решила больше не избегать наших отношений, когда прошлой ночью забралась с ним на заднее сидение машины. И к черту всю мою сегодняшнюю нерешительность. Если мы собираемся построить крепкие отношения, то я не могу сдаться при первом же препятствии на нашем пути.

Найдя на полу сброшенную рубашку Рансома, я надеваю ее и застегиваю на несколько пуговиц, чтобы принять презентабельный вид, а затем собираю свою одежду. Я планирую быстро принять душ и позавтракать.

Невероятный запах жаренного бекона ударяет мне в нос, как только я выхожу из комнаты. Но, несмотря на урчание моего голодного желудка, я направляюсь в противоположную сторону.

Дверь второй спальни в конце коридора все еще закрыта, наверное, сосед Рансома спит, что вполне логично. Он пришел очень поздно прошлой ночью. Я гадаю, кем он приходится Рансому. Может быть, другом или членом семьи. А, может, это его бывшая.

Эта мысль выводит меня из себя, и я отбрасываю ее прежде, чем решу пойти туда и узнать, кто же находится в комнате. Но для Рансома же будет лучше, если там не окажется его бывшей девушки. Господи, а если там Рыжая?

Хватит, мне стоит быть благоразумной и не отвлекаться на глупые мысли, а в этом сможет помочь только теплый душ.

Дверь ванной немного приоткрыта. Я толкаю ее... и с испуганным вскриком отпрыгиваю назад.

Рансом стоит возле раковины с низко обернутым вокруг бедер черным полотенцем. Несмотря на то, что он почти до полусмерти напугал меня, я быстро прихожу в себя, как только в сознании проникает образ полуголого мужчины.

Капельки воды покрывают его широкие плечи, иногда скатываясь по позвоночнику и впитываясь в мягкую ткань полотенца, что скрывает одну из моих любимых частей его тела. К моей досаде, он бреется, лишая меня возможности почувствовать, как его щетина царапает кожу при поцелуе.

Я стою в дверном проеме, когда его глаза встречаются с моими в отражении зеркала. Бритва останавливается на середине движения, и на его подбородке появляется небольшая темно-красная бусина, которая набухает и начинает бежать тонким ручейком вниз по шее.

Он медленно опускает руку, едва не уронив при этом бритву.

— Что ты здесь делаешь?

Его тон резкий и командующий, а в черных глазах застыло опасное выражение, я испытываю шок от столь резкой перемены его настроения, и моя голова запрокидывается назад.

— Прости. Я собиралась быстро принять душ. Не думала, что ты будешь против.

Мой голос тих и полон сомнений. Я не понимаю, почему он мной недоволен. Неужели я нарушила какие-то невидимые границы?

— Я думала, ты готовишь завтрак, — оправдываюсь я, указывая большим пальцем через плечо.

Его глаза еще больше сужаются, пока он продолжает сверлить меня взглядом в отражении зеркала. Он наклоняет голову, опуская бритву в мутную воду и ополаскивая ее. Затем вытаскивает вилку. Я стою на месте и наблюдаю за тем, как он заканчивает свою утреннюю рутину, аккуратно вставляя бритву в серебряный держатель и нанося бальзам после бритья со свежим запахом.

Закончив со своими делами, он разворачивается ко мне всем лицом, преодолевая два разделяющих нас шага и заполняя дверной проем своим массивным телом. Я смотрю вверх, в его черные глаза, ощущая себя маленькой и уязвимой.

Внезапно я с тревогой осознаю, что это не тот мужчина, который довел меня до оргазма этим утром и поцеловал на прощание, перед тем как пошел готовить завтрак. Мужчина, который стоит передо мной, холоден и опасен. Я чувствую себя так, будто вошла в львиное логово во время кормежки. И, будучи непрошенной гостьей, ощущаю всю беззащитность и бедственность своего положения.

Я испытывала схожие чувства, когда мы встречались в его номере в отеле.

— Что случилось? Неужели я сделала что-то не так?

Он изучает меня своими идеальными глазами с выражением идеального спокойствия в них, из-за чего я чувствую себя еще более неуютно, как будто в комнате внезапно стало не хватать кислорода.

— Как ты попала в мою квартиру?

Я ошарашена этим вопросом.

— Ты серьезно? — Я наклоняю голову, пытаясь найти в его взгляде хоть намек на поддразнивание, но он кажется полностью равнодушным. — Это ты привел меня сюда вчера ночью. Я спала в твоей кровати. — Снова ноль реакции. Словно я упираюсь в глухую стену. — Ты что, упал и ударился головой об пол душевой или что-то в этом роде?

Жилка на его челюсти бешено бьется.

— Или что-то в этом роде.

Придерживая полотенце одной рукой, другой он крепко хватает меня за плечо, отодвигая со своей дороги и выходя из ванной. Затем мужчина тащит меня к концу коридора, где находится большая комната, что совмещает в себе гостиную, столовую и просторную кухню.

При приближении я ловлю перед собой движение, но успеваю рассмотреть лишь ноги, обтянутые синими джинсами, из-за чего делаю вывод, что это его сосед. Видимо, он решил приготовить нам завтрак, на который, впрочем, я уже решила не оставаться.

C Рансомом что-то не так, и хотя я уже сказала себе, что не сдамся при первом же препятствии на нашем пути, его поведение от этого не становится менее странным. По правде говоря, он ведет себя даже страннее обычного. Не знаю, может, у него раздвоение личности или биполярное расстройство15 или он на самом деле не очень удачно упал в душевой утром, но мне совсем некомфортно в этой ситуации. Мне хочется вернуться домой, собраться с мыслями и еще раз все взвесить в уме.

— Я нашел ее, когда она слонялась по дому, — рычит Рансом и толкает меня перед собой, когда мы входим в круг отделяющих пространство кухни шкафчиков. — Не хочешь мне объяснить, что она здесь делает?

Нахмурившись и приоткрыв рот, я уже собираюсь возразить, но внезапно мой язык прилипает к небу, когда сосед поворачивается от плиты лицом ко мне.

— Святое... дерьмо. Вас двое.

Я словно попала в "Сумеречную зону"16. Передо мной стоит точная копия Рансома, только одетая, как вышедший из спальни утром Рансом. Быстрый оценивающий взгляд дает мне понять, что это на самом деле те же самые джинсы с низкой посадкой, которые я на нем видела ранее.

Вновь подняв взгляд на Рансома номер два, я вижу те же самые черты лица от изгиба губ до линии челюсти и высоких округлых скул. Все у них одинаковое.

— Черт, — произносит Рансом номер один. — Прости. Я собирался рассказать тебе.

— О чем именно ты собирался мне рассказать?

Мое тело словно застряло в одной из тех машин для смешивания краски, что стоят в малярных магазинах. Я вся дрожу и не могу остановиться. Рансом номер два отпускает меня и отходит в сторону, а я обхватываю себя руками.

Рансом номер один улыбается глупой улыбкой, как будто считает все одной большой шуткой. Но я не нахожу в этом ничего смешного.

Он подходит и кладет руки мне на плечи, прижимая к своей груди и целуя в макушку. Этот жест оказал бы успокаивающий эффект, если бы я так сильно не запуталась. Затем он произносит:

— Джо, это мой брат Ребел. Мы однояйцовые близнецы.

Глава 23

Части пазла наконец-то встают на место. А вырисовывающаяся картина приобретает смысл. У Рансома есть брат. Однояйцовый близнец. Пока мы стоим на кухне и поочередно глядим друг на друга, на меня внезапно обрушивается вся неловкость создавшейся ситуации.

— Боже, — произношу я, прикрывая лицо руками. — Я практически ворвалась к тебе в ванную.

Ребел продолжает хмуриться, и я начинаю считать, что он настоящая задница, если не может простить непреднамеренную ошибку. Если он не хотел, чтобы кто-то вламывался к нему, то должен был закрыть ту чертову дверь.

— Не беспокойся об этом, детка, — приободряет меня Рансом. — Ребел не из стеснительных.

Ненавидящий взгляд Ребела не отрывается от меня, и когда Рансом отходит к плите, чтобы проверить бекон, я неосознанно пытаюсь держаться как можно ближе к нему и подальше от его брата. Вероятно, у каждого из нас где-то есть злой близнец. Для Рансома — это Ребел. Даже его имя17, казалось бы, указывает на это.

— Не волнуйся, — произносит Ребел низким, жестким голосом. — Там нет ничего, чего бы она уже не видела. Верно... Джо?

Меня смущает то, как он произносит мое имя, словно смакуя его вкус на языке. Как ни странно, я чувствую, что мое тело отвечает на низкий тембр его голоса, словно он обращается ко мне на более глубоком, интимном уровне. Это, наверное, из-за их сходства. Или, скорее всего, это связано с тем, что передо мной стоит практически тот же самый человек, по которому я схожу с ума.