Святой Боже, гостиная Клары будет забита до отказа, подумал он, увидев своего посетителя. Неужели все собрались присутствовать на его бракосочетании? Он усмехнулся, увидев выражение лица своего друга.

— Арчи! — воскликнул он. — Не ожидал увидеть тебя в Бате.

Лорд Арчибальд Винни перевел взгляд с Фредерика на Лесли и обратно.

— Чудное место — этот Бат, — сказал он, потеребив ленту, на которой висел монокль, но не воспользовавшись им. — Мое семейство отправило меня сюда, чтобы передать поздравления тетушке: видишь ли, не за горами ее восьмидесятилетие. Или девяностолетие? В общем, что-то в этом роде. Старушка притащила меня в бювет в несусветную рань, и я чисто случайно услышал о том, что достопочтимый мистер Фредерик Салливан тоже находится здесь. И не просто так находится. Вообще-то, Фредди, твое имя на устах у всего города. Я подумал, что тут какая-то ошибка: ты же знаешь, как чужая молва может все исказить. Но бриджи в такое время суток? И Лес вместе с тобой?

Фредерик скривился и сказал:

— Я сегодня женюсь.

— Какого черта? — воскликнул его друг, проходя в комнату и наконец поднося к глазу свой монокль. — А я уже было приготовился посмеяться вместе с тобой над этими слухами, но, оказывается, все это правда. И кто же она, мой мальчик? То имя, которое я услышал, мне ни о чем не говорит, я даже не могу его вспомнить. Я знаю эту красотку?

— Нет, — кратко ответил Фредди. — Мы познакомились здесь неделю назад. Послушай, Арчи, приходи-ка ты на свадьбу. Мне пригодится любая моральная поддержка.

Лорд Арчибальд присвистнул:

— Поспешное ухаживание. Это непохоже на тебя, Фредди. Да и вообще, ты не из тех, кто женится. Ты сильно увяз в долгах, не так ли? У нее богатое приданое, да? И ты пустил в ход все свое обаяние, чтобы убедить девчонку и ее отца, будто ты воспылал к ней жаркой страстью.

— Ее отец умер, — раздраженно ответил Фредерик. — И она не девчонка. Ей двадцать шесть лет, Арчи. И мне нужно было получить только ее согласие.

Его друг присвистнул еще раз:

— Двадцать шесть лет. Черт возьми, Фредди, неужели она дурна собой? Мои соболезнования, приятель.

Фредерик сжал кулаки:

— Это моя будущая жена, Арчи.

Лорд Арчибальд поднял руки, словно сдаваясь.

— Она мне нравится, — произнес Лесли, улыбаясь и кивая головой, и тем самым предотвратил ссору.

Продолжить разговор им не удалось. В дверь снова постучали. Очевидно, барон и баронесса были уже готовы, и баронесса в свойственной ей манере мерила шагами комнату, сильно переживая, что они могут опоздать. По крайней мере так со смешком сказал лорд Беллами, после чего обратил свое внимание на нового гостя.

Фредерик закатил глаза.

— Ох уж эти матери, — сказал он. — До начала бракосочетания еще почти целый час, а добираться туда десять минут, если не меньше.

— Тем не менее, — сказал его отец, — нам лучше отправиться сейчас, Фредди. Матери достаточно страдают, принося сыновей в этот мир. И это просто вопрос вежливости со стороны сыновей и мужей — сделать все возможное, чтобы эти усилия не оказались напрасными.

Но Фредерик его не слышал. У него в голове звучало только эхо его собственных слов. До начала церемонии осталось меньше часа. Меньше часа. Он был рад — очень рад — что не смог ранее позавтракать. Его и так подташнивало от одного только вида того, как Лес жадно поглощал обильную пищу.


Клара сидела в инвалидном кресле. Так ей показалось удобнее, поскольку на свадьбу должно было придти много людей и ей нужно было передвигаться с места на место. Она бы не смогла вынести, если бы ее переносили с одного стула на другой на виду у стольких людей. На ней было надето новое белое муслиновое платье, на покупке которого настояла леди Беллами, и Клара была вынуждена признать, что платье было красивым и что ей было в нем удобно. Короткие рукава и низ платья украшала плотная вышивка в виде голубых цветов. Шелковый пояс под грудью и туфельки также были голубыми. Ее прическу, более высокую, чем обычно, украшали живые цветы.

— Я выгляжу глупо? — спросила Клара у Гарриет, когда начали собираться гости. Она сидела в уединении столовой и ожидала момента, когда ей придется триумфально появиться перед ними подобно обычной невесте. — Цветы в волосах больше подходят юным девушкам, правда?

Глаза ее подруги были подозрительно влажными, когда она наклонилась и поцеловала Клару в щеку.

— Ты выглядишь замечательно. Ты прекрасна.

Клара засмеялась.

— Спасибо, Гарриет, — сказала она. — Мне нравится его семья, а тебе? Они все, должно быть, ужасно разочарованы, но оказались очень доброжелательными. Мистер Лесли Салливан очень мил, правда?

— Да, — ответила Гарриет. — Мне он понравился. А леди Беллами — настоящая леди. Тебе повезло хотя бы с будущими родственниками, Клара.

Клара улыбнулась. «Но не с мужем». Гарриет не надо было произносить эти слова вслух. Да она бы и не сделала этого. Клара твердо дала понять, что не желает больше слышать о Фредди ничего плохого.

Наконец в столовую вошла экономка и объявила о том, что приехал мистер Салливан, а все ожидаемые гости собрались в гостиной вместе со священником. По плану церемония должна была начаться через десять минут.

— В таком случае мы можем начать, — сказала Клара, сделав медленный и глубокий вдох. — Позовите, пожалуйста, сюда мистера Уайтхеда. — Он согласился быть ее посаженным отцом.

«Ну вот и все», — подумала Клара, когда Гарриет вновь наклонилась и поцеловала ее. С ее щеки скатилась одинокая слезинка, а потом Гарриет ушла, чтобы занять свое место в гостиной. Вот и все. В столовую вошел мистер Уайтхед, крепко сжал ее руки, наклонился и тоже поцеловал ее. А затем он покатил кресло в комнату, и Клара почувствовала, что улыбается.

Вокруг было ужасно много людей. И цветов. В воздухе витал их густой аромат. Комната казалась совершенно незнакомой. Но Клара практически не замечала этого, а также людей, которые в ней были. Если бы в комнате находились не ее друзья и его родственники, а совсем незнакомые ей люди, то она, вероятно, не заметила бы и этого. Потому что Фредди вместе со священником стоял у камина и был так невероятно красив, будучи одетым словно собирался на светский бал, что у нее перехватило дыхание. Взгляд его был решительным и горячим, и в это невероятное мгновение было легко поверить в его искренность.

Мистер Уайтхед подкатил ее кресло к жениху, и церемония началась. Она была короткой, без каких-либо излишеств или музыки — столь короткой, что Клара даже не успела в достаточной степени успокоиться, чтобы сосредоточиться на происходящем. Фредди взял ее руку в свою и надел ей на палец золотое кольцо. Оно было совсем новым и сияющим и чуждо смотрелось на ее пальце. Затем он наклонился и крепко поцеловал ее в губы.

— Любовь моя, — прошептал он, с улыбкой глядя ей в глаза.

Она подумала, что не должна была этого делать. Мистер Уайтхед был прав: ей стоило найти себе другого мужа, более похожего на нее саму. А Фредди был ослепительно красив, словно пришелец из другого мира. Гарриет тоже была права: они никогда не будут счастливы — она и ее муж.

Ее муж!

— Фредди, — прошептала она в ответ и поняла, что до сих пор улыбается.

Похоже, это должно было стать для них на долгое время последним моментом, проведенным вместе. Вокруг раздался шепот, а затем все более громкие голоса, затем послышались редкие хлопки и смех. А потом ее окружили Гарриет, леди Беллами и миссис Уайтхед, которые принялись плакать, обнимать и целовать ее.

— Клара, дорогая дочка, — сказала леди Беллами, — я многие годы мечтала о том, чтобы произнести эти слова!

— Добро пожаловать в нашу семью, дорогая, — произнес мистер Беллами, чуть ли не до боли сжимая ее руку — Мы гордимся тем, что ты стала ее членом.

— Клара, — Гарриет крепко обняла ее, — я желаю тебе счастья! О, я искренне желаю, чтобы ты была счастлива.

— Сестра. — Лесли Салливан сиял от радости, беря ее за руки. — Я всегда хотел иметь сестру. Ты мне очень нравишься, Клара.

Она почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы.

— Спасибо, Лесли, — сказала она. — Ты мне тоже очень нравишься. И я всегда мечтала о брате.

— И теперь он у тебя есть, — сказал Лесли. — Счастливчик этот Фредди.

У Клары мелькнула нелепая мысль, что ей следовало выйти замуж за Лесли. Он был милым, добрым, искренним и внешне являл собой практически полную противоположность Фредди. Он был не слишком высоким, светловолосым и скорее симпатичным, нежели красивым.

— А вот и Арчи пришел поприветствовать тебя, — сказал Лесли. Она подняла голову и увидела незнакомого ей высокого блондина с аристократичной внешностью. — Знакомьтесь. Лорд Арчибальд Винни. Клара.

— Миссис Салливан, — произнес незнакомец, взяв ее за руку и поднося ее к своим губам. — Могу я принести вам свои поздравления, мэм? Я друг вашего мужа и только недавно, но, как теперь выяснилось, очень своевременно приехал в Бат. Надеюсь, вы не возражаете, что Фредди пригласил меня на свадьбу, не обсудив это с вами?

— Я рада вас видеть, милорд, — сказала Клара. Миссис Салливан. Да, теперь она была Кларой Салливан. Как непривычно это звучало. Но у нее не было времени на то, чтобы размышлять о своем новом имени и статусе: к ней подошли сестры Гровер и, наклонившись, поцеловали ее. Клара не уставала с удивлением напоминать себе, что это ее свадьба. Ее свадьба.

— Лес, приятель, — произнес лорд Арчибальд, когда они отошли от невесты, и он с изумлением наблюдал за своим бедным другом, который был обречен в ближайшее время принимать поздравления и терпеть объятия, поцелуи и рукопожатия, — будь так добр, представь меня той восхитительной блондиночке в зеленом.


К середине дня гости стали разъезжаться. Сестры Гровер увезли с собой обеспокоенную и готовую расплакаться Гарриет. Мистер и миссис Уайтхед задержались чуть дольше, а барон, баронесса и их младший сын все еще находились в доме на площади Серкус, когда подошло время обеда. Оно было настолько близко, что Фредерик начал надеяться, что они планируют остаться. Однако, когда Клара пригласила их на обед, они поднялись и откланялись.

Внезапно дом показался очень тихим и безлюдным.

Боже, подумал Фредерик, возвращаясь в гостиную, когда проводил свою семью. От необходимости целый день вынужденно улыбаться у него к вечеру почти свело судорогой лицо. Но даже теперь он не мог позволить себе расслабиться. Нужно было играть свою роль.

— Ну вот, любовь моя, — сказал он, входя в комнату и улыбаясь новобрачной. Она, вытянув ноги, сидела на кушетке, куда мистер Уайтхед усадил ее после свадебного завтрака. — Мы наконец можем отдохнуть.

Он подумал, что это были самые лживые его слова за всю неделю. В течение нескольких часов, прошедших с момента бракосочетания, он едва перемолвился с Кларой парой слов. Он полностью погрузился в разговоры с гостями. Она, казалось, делала то же самое. Он почти смог расслабиться. Теперь же он был натянут как струна.

— Да, — ответила она, — как замечательно, что пришло так много людей, Фредди. Я представляла себе свадьбу только с двумя свидетелями. Это было очень приятно.

— Правда? — переспросил он, пересекая комнату и становясь спиной к камину. — Это было не слишком утомительно для вас, Клара?

Даже произнося это, он думал, насколько трудно поверить, что эта женщина теперь его жена. Эта бледная, худая незнакомка в красивом подвенечном платье, с цветами, все еще вплетенными в ее слишком густые волосы — его жена. На всю оставшуюся жизнь.

— Нет, я же не больна, Фредди.

Он пристально посмотрел на нее. Это стоило обсудить прежде, чем наступит ночь. Сейчас был самый подходящий момент, раз уж они об этом заговорили. Боже, они были женаты. Это был день их свадьбы. И неминуемо приближалась их брачная ночь.

— Что с вами произошло? — спросил он, — и каково теперь состояние вашего здоровья? — Он пересек комнату, подошел к ней и сел на ближайший стул.

— Я долгое время тяжело болела, — сказала она. — Так же, как и моя мать. Она умерла спустя четыре месяца. Все то время, что мы с отцом оставались в Индии, я была слаба и прикована к постели, лихорадка не отпускала меня. Здоровье вернулось ко мне только здесь, в Англии.

— Но силы так и не вернулись, — заметил он.

— Нет, — продолжила она. — Папа очень боялся потерять меня. Я была всем, что у него осталось. Мне кажется, он чрезвычайно сильно любил мою мать, хотя я плохо ее помню. Он заботился, чтобы я никогда не оказывалась там, где могла бы хоть чем-нибудь заразиться.

Фредди было странно оттого, что незнакомый человек приобретал в его глазах черты индивидуальности. Ее детство было омрачено болезнью. Кто-то без памяти любил ее. Она так много значила для своего отца, эта невзрачная худенькая женщина, на которой он женился без всякого интереса к ее личности.