Элайна Фокс - Танцы и не только

– Ты им сказала? – спросил он. Его сдавленный голос прозвучал совсем по-мальчишески, однако в глазах стояли сочувствие и боль.

– Я говорила с Мелиссой. А Делия случайно нас подслушала. Прости, Феррис. Я понимаю, что сначала должна была условиться с тобой. Просто мне захотелось поделиться с Мелиссой, а тут Делия…

– Ничего страшного, – великодушно произнес Феррис. – Мы ведь не могли скрывать это без конца. – Он вздохнул, подошел к камину и протянул руки поближе к пламени. – Значит, теперь об этом узнают все. И мне полагается изображать гордого отца. А ты… – он вдруг поперхнулся и тревожно взглянул на Катру, – надеюсь, ты не собираешься рассказать Райану?

У Катры вдруг все поплыло перед глазами. Ей пришлось присесть. Похоже, все эти переживания обошлись ей недешево.

– Нет. Не думаю, что это было бы мудро.

– Когда родится ребенок?

– Полагаю, примерно через шесть месяцев, – с трудом выдавила из себя Катра. Что с ней творится? Откуда взялась эта внезапная слабость?

– Через шесть месяцев.

Катре стало страшно. Она задыхалась, легким почему-то перестало хватать воздуха.

– Катра, что с тобой? – Голос Ферриса был еле слышен, как будто доносился с другого конца света. – Катра!

В глазах у нее помутилось. Она едва различила, как Феррис кинулся к ней, чтобы подхватить на руки и не дать грохнуться об пол, и потеряла сознание.

Катра снова проснулась в холодном поту. Всю последнюю неделю она просыпалась по меньшей мере один раз за ночь, охваченная необъяснимым страхом. Иногда это чувство овладевало ею в ту минуту, когда она приходила в себя, – и тогда сердце тоскливо сжималось от ощущения, что случилось нечто непоправимое. Но чаще всего страх зарождался еще во время сна – как было и на этот раз.

Нынешний кошмар почти не отличался от тех, что мучили ее в последние ночи. Ей снилось, что у нее родился мальчик с темными волосами и серыми глазами – точная копия Райана. После чего ее с позором вытаскивали на улицу, и разъяренная толпа побивала несчастную роженицу камнями. А она переводила затравленный взор с одного лица на другое и понимала, что видит перед собой знакомых и соседей, ставших почему-то ей чужими.

После того как у нее случился обморок, Катре предписали полный покой, и она была этому только рада. Из-за частых кошмаров ночью отдохнуть не удавалось, и днем ее постоянно клонило в сон.

Катра села в кровати и посмотрела в окно. Занимался пасмурный зимний день. У нее вырвался вздох облегчения. Очнись она на пару часов раньше – и ей пришлось бы бороться с терзавшим душу страхом, заставляя себя снова заснуть.

Она спустила ноги с кровати, собираясь встать и умыться. Сегодня утром должна приехать Мелисса. Подруга навещала ее каждый день. Вдвоем они собирались сшить новое платье для Катры, уже сильно располневшей. Их дружба выдержала все испытания, и Катра уже не представляла, как могла обойтись без поддержки Мелиссы.

Подруга тревожилась за нее с каждым днем все сильнее. Катра ясно видела тревогу в ее глазах, но ничего не могла поделать. Она и вправду выглядела ужасно: бледная, подавленная, с синими кругами под глазами.

В ожидании Мелиссы Катра сидела в гостиной и вязала шерстяной свитер. Даже-это нехитрое рукоделие стало для нее утомительным, но Катре было необходимо чем-то заняться. В это утро она снова оказалась на грани нервного срыва. За завтраком в столовой она столкнулась с кузеном Бейкером. Этот тип был просто невыносим. С самого своего возвращения Катра старалась быть к нему снисходительной и не обращать внимания на его развязные манеры. Она даже постаралась забыть о тех сомнительных обстоятельствах, при которых он женился на Делии во время их с Феррисом свадебной поездки. Однако Бейкеру хватало наглости вести себя так, будто это не он, а она оскорбляет его своим присутствием в Уэйверли. К примеру, сегодня он потребовал, чтобы Катра покинула столовую и не мешала ему завтракать вдвоем с драгоценной женушкой. Конечно, Катра и не подумала подчиниться и вынуждена была не меньше двадцати минут провести за столом, делая вид, что поглощена едой, и стараясь не обращать внимания на этого ужасного человека.

Мелисса вошла в гостиную в облаке прохладного воздуха и показалась Катре до завидного свежей и веселой.

– Хотела бы я быть такой же холодной, как ты! – пошутила Катра, вытирая со лба испарину.

– А ты выйди на минутку на улицу, – посоветовала Мелисса. – Сразу заледенеешь! Говорят, сегодня к вечеру может пойти снег!

– Снег, – со вздохом промолвила Катра. Убирая со лба влажные от пота пряди волос, она вспомнила, как стояла в гостиной у Сент-Джеймсов и смотрела в окно на пургу, хозяйничавшую над Бостоном.

– У тебя жар, – заявила Мелисса, пощупав подруге лоб.

– Нет, что ты, просто здесь немного душно. Наверное, мне не следует сидеть близко к камину.

– Катра, почему ты не хочешь вызвать доктора? Ты только посмотри на себя: краше в гроб кладут! Кстати, он мог бы дать тебе какое-нибудь снотворное!

– Да не нужен мне доктор, – снова вздохнула Катра. – Пока, во всяком случае, не нужен. А ты как будто не знаешь, что я этих лекарей терпеть не могу! Вечно болтают с умным видом всякую ерунду! Помнишь, что наш доктор посоветовал мне в последний раз? Пить на ночь теплое молоко! Как будто я сама не пробовала все эти средства!

– Не понимаю, почему он не хочет дать тебе настоящее снотворное? – покачала головой Мелисса. – Может, Феррису стоит самому с ним поговорить? Он наверняка видел, как ты мучаешься. Разве его не беспокоит здоровье ребенка?

– Трудно сказать, – призналась Катра. – Не похоже, чтобы он очень радовался предстоящему отцовству.

– Да, пожалуй, – задумчиво произнесла Мелисса. Она так и не решила, стоит ли ей делиться с подругой теми слухами, что ходили в последнее время о Феррисе. – Я тоже это заметила.

– Эти недели он только и делает, что пропадает в городе, – продолжала Катра, снова промокая лоб батистовым платком. – Дома я его почти не вижу.

– Да, я тоже слышала, что он частенько бывает в городе, – призналась Мелисса. – Вчера нас навестила миссис Уилсон. Она говорит, что встречает Ферриса почти каждый день.

– И что его туда так тянет? – сказала Катра без особого интереса. Она устало прикрыла глаза и провела платком по векам. – Теперь я знаю, что самое противное в беременности. Каждое движение дается с таким трудом, будто ворочаешь камни. Скорее бы стать прежней! Мне уже не верится в то, что когда-то я могла просто вскочить на Юпи и поехать кататься верхом! Господи, какое это было счастье! – И она устало откинула голову на спинку кресла.

Мелисса смотрела на нее, задумчиво покусывая нижнюю губу.

– Не знаю, стоит ли вообще заводить об этом речь… – нерешительно начала она. Катра заставила себя открыть глаза и взглянуть на подругу. – Но Феррис почти не вылезает из пивной.

– Чего и следовало ожидать! – беспечно рассмеялась Катра, даже не подняв головы.

– Он беспробудно пьет. А с некоторых пор обзавелся содержанкой. – Легкомысленное отношение Катры к поступкам мужа так рассердило Мелиссу, что она пошла напролом и выложила гораздо больше, чем собиралась.

– Содержанку? – как ни в чем не бывало переспросила Катра.

– Одну из тамошних девиц, – уточнила Мелисса, стыдливо потупившись и играя складками платья. Но Катра опять рассмеялась и прикрыла глаза.

– А вот в этом я сомневаюсь!

– Сомневаешься? – опешила Мелисса. – Почему?

– Потому что секс его не интересует, – равнодушно сообщила Катра.

Мелисса, с болью смотревшая на то, как подруга обливается потом, уселась на подлокотник ее кресла и заботливо вытерла Катре лоб.

– Как ты себя чувствуешь, Кэт?

Но Катра не сразу нашла в себе силы, чтобы ответить. Она блаженно жмурилась, сосредоточившись на прикосновении ласковой дружеской руки.

– Катра, посмотри на меня! – внезапно всполошилась Мелисса. Тяжелые веки ее подруги слегка приподнялись, но взгляд остался таким же рассеянным.

– Прости, ради Бога, но я вдруг почувствовала такую… такую легкость. Голова как будто пустая. Наверное, я действительно слегка переутомилась.

– Тебе надо лечь. – Мелисса поднялась и взяла подругу за руку. – Вставай.

Катра послушалась, но тут же покачнулась на ослабевших ногах.

– Сама не знаю, что со мной, – пролепетала она. – Я слабая, как котенок. И колени ватные…

Она снова покачнулась. Мелисса схватила ее под локоть, стараясь опять усадить в кресло, но ей не хватило сил. Катра обмякла и рухнула на пол, как новорожденный жеребенок.

– Зак! Пру! – закричала Мелисса, метнувшись к двери. – Скорее сюда!

Из задней половины дома выскочила перепуганная горничная.

– Беги за доктором Коллинсом, да поживее! Миссис Честер нехорошо! И пришли сюда Зака! Мне одной не донести миссис Честер до кровати!

Служанка побежала выполнять приказ, а Мелисса вернулась к беременной. Она осторожно перевернула Катру на спину, расправила ей подол платья и принялась обмахивать лицо, с нетерпением ожидая появления рослого Зака.

– Мэй? – Катра распахнула лихорадочно блестевшие глаза и посмотрела на подругу, схватив ее за плечо.

– Я здесь, Кэт! – прошептала Мелисса.

– Я должна тебе сказать. Я должна сказать хотя бы одной живой душе. – Она громко сглотнула, переводя дух. – Я боюсь. Если со мной что-то случится… – ее пальцы больно впились Мелиссе в плечо, – если что-то случится, скажи Райану… – Она снова закрыла глаза, как будто лишилась сил.

– Что? Что я должна сказать Райану? – спрашивала Мелисса. Но Катра молчала. – Катра! Я передам ему все, что ты захочешь! Ну же, не молчи! – Мелиссу охватило отчаяние.

– Скажи ему… скажи, пусть он меня простит, – вымолвила Катра одними губами. – Понимаешь, ребенок… он от него, Мэй.

Мелисса села и написала Райану обо всем, как только представилась такая возможность. Она не колебалась ни минуты. Положение была слишком угрожающим, чтобы сомневаться и выжидать.

Врач заявил, что Катра страдает от истощения и переутомления. Он прописал ей снотворное и велел набираться сил, которые, несомненно, потребуются во время родов.

Судя по всему, снотворное помогло, и несколько дней Катра спала по шестнадцать часов в сутки. На ее щеках появился легкий румянец, хотя из-за тошноты она по-прежнему ела очень мало.

В тот день, когда Катре стало дурно, Ферриса так и не сумели отыскать. Прошло немало времени после визита доктора, когда кто-то из слуг обнаружил его на улице, пьяного в стельку. Похоже, Феррис брел с той стороны, где находилась лачуга городского пьяницы, завсегдатая полюбившейся Честеру пивной.

Мелисса решила, что Феррис либо знает наверняка, либо подозревает, что это не его ребенок, и оттого погряз в пьянстве, оплакивая собственную горькую участь. В любом случае, кроме здоровья Катры, у Мелиссы хватало своих проблем, и она не могла в одиночку справиться со свалившимися на нее хлопотами.

Она написала Райану, советуя немедленно связаться с Честерами и под любым предлогом напроситься в гости в Уэйверли. Мелисса подробно описала состояние Катры (хотя и умолчала о сделанном ею признании) и поведение Ферриса, определенно нуждавшегося в чьей-то поддержке. Она и сама не могла сказать толком, чем поможет приезд Сент-Джеймса, однако романтический склад ума заставлял Мелиссу верить, что на свете есть высшая справедливость и рано или поздно провидение распутает тот тугой узел, в который сплелись жизни этой троицы.

Что же до Катры, то было совершенно очевидно: ее убьет необходимость жить рядом с Феррисом и воспитывать ребенка от человека, которого она действительно любит. Глупо было надеяться на то, что Катра свыкнется с этим положением. Она уже сейчас чуть не извелась от горя и сознания собственной вины. Не будет ли мудрее забрать ее отсюда? По крайней мере в этом случае ее будет терзать только вина перед Феррисом. Тогда как здесь, в Уэйверли, вина перед Райаном, лишенным отцовских прав, перед ребенком, лишенным настоящего родителя, и необходимость постоянно лгать всем подряд наверняка сведут Катру в могилу.

Рассудив таким образом, Мелисса принялась действовать, не откладывая дела в долгий ящик. Райан с Катрой вполне могли уехать на другой край света – хотя бы в ту же Европу. Она верила, что ее муж не оставит их без гроша в кармане и даст все, что потребуется для начала новой жизни. Он, конечно, не изменит своего отношения к Райану Сент-Джеймсу, но не бросит будущего внука на произвол судьбы.

Между прочим, муж рассказал Мелиссе о том, как он помешал союзу Катры и Райана. Ее потрясение и гнев смутили мистера Мередита не на шутку. Конечно, он по-прежнему с пеной у рта отстаивал свое отцовское право на такие поступки, но когда Мелисса описала ему ту пытку, в которую он превратил существование родной дочери, в его глазах поселились сомнение и боль. При этом Мелисса вовсе не хотела наказывать мужа: она старалась лишь объяснить ему, что своим вмешательством он отнюдь не положил конец тому чувству, что связало Райана с Катрой, а всего лишь усложнил им жизнь. Это подготовит его к мысли о том, что теперь его долг помочь им исправить то, что разрушило его вмешательства.