Так до утра и просидели. Ели, пили, танцевали немного. Дети концерт нам показали. С удовольствием время провела. Не ожидала даже. Лерка с Вадиком пораньше уехали, а я до упора высидела. Пока дети рассвет встречать не пошли. А взрослые по домам разъезжаться стали.

Безугловы такси заказывать взялись, тут я и предложила подвезти их. Я же не пью. Так что всегда за рулем. Согласились.

Сначала Алку довезли. Она устало нас с Безугловым чмокнула по очереди и удалилась, позевывая. Мы остались одни. Наконец-то!

— Куда, Сережа?

— Домой, Маша. На Некрасовскую. Я у Вики живу.

Спокойно так сказал, тихо, без эмоций. Но я в комок вся сжалась, понятно стало — шансов нет. Сегодня, по крайней мере. Ладно, взяла себя в руки. Подожду.

Отвезла его на Некрасовскую.

— Спасибо, Машунь.

— Сережа! Ты подожди. Расскажи, как дела? Год почти не виделись!

Он посмотрел без напряга, ответил просто:

— Нормально, Маша. Дел никаких нет пока. На молоке обжегся, теперь на воду дую. Не хочу пока дел. Отбили охоту. Ты же сама знаешь. Полгода на Урале отдыхал. Выжил, поправился. Спасибо друзьям. Без них загнулся бы. Все вроде.

— Сережа, ты не сердись на меня, что не поддержала тогда. Дурь какая-то нашла. Сама не знаю.

— Да я и не думал сердиться, — искренне сказал.

Я поверила. Оттого еще хуже на душе стало. Чего я тогда выпендриваться взялась? Чужим помогаю всю жизнь, а тут свой, родненький тонул. Дуры мы, бабы! Сейчас была бы у него вместо Вики.

— А живешь чем, Сережа?

— Жизнью, Маша, живу. Максим долю мне продал в медиа своем. Рантье я теперь. На дивиденды живу. Хватает. А дальше время покажет. В себя еще не пришел.

В щеку меня чмокнул и вышел. Звони! Позвоню, конечно. А он к Вике своей подался. Мой Безуглов.


Позвонила ему через пару дней. Озабоченной прикинулась:

— Сережа, тебе же Гришку дальше пристраивать надо. Может, помощь нужна? У меня связи хорошие в вузах есть.

— Спасибо, Маш. Но он еще в апреле по эксперименту поступил. Так что — нет проблем.

— Умница какой! Ну а ты что на лето планируешь?

— Да планов много. С Гришкой сейчас на пару недель отдохнуть куда-нибудь съезжу…

— Ой, поехали вместе! Я в зиму хочу! В Швейцарию. На лыжи! Зима среди лета. Вам, мужикам, самый отдых!

Засмеялся Безуглов:

— Спасибо, Машунь! На лыжах я на Урале за полгода на всю жизнь накатался. Я Гришке Питер обещал. Родину поглядеть во всей красе. В Москву потом, к друзьям. Но спасибо все равно.

Опять прокол. Ладно, не страшно. Капля камень точит. Я как на крыльях теперь летала. И верила — будет мой. Все эти Вики, бывшие жены и прочие — ерунда! Я справлюсь. Он будет мой! Никто больше не нужен. Бычков еще неделю за меня бился. Потом увял. Смешно даже. Замуж собиралась. За кого?! Как вовремя все изменилось. Безуглов рядом! В городе. Как раньше. Красивый, сильный, реальный. Будет мой! Любой ценой.


Через месяц он сам позвонил. Я прыгать готова была от счастья.

— Машка. Привет! — старые интонации прорезались. Нетерпеливые. Машкой меня назвал. Все как раньше! Машка я, конечно! Самая что ни на есть Машка! Твоя, Безуглов!

Виду, конечно, не подала:

— Привет, привет, Сережечка! Как отдохнул?

— Здорово отдохнул. Гришка захлебнулся. А то все Майами да Канары! А я его в Пушкино возил. В Ораниенбаум. По Питеру каждый день пешком нарезали. Он красоты такой и не ожидал. И Москву ему свою показал. Студенческую. Короче, знай наших! Хорошо было! — И без перехода: — Я по делу к тебе.

— Давай, конечно. Чем могу…

— Да ничего особого. Дом за городом покупать надумал. Вика настаивает (я в этом месте зубами скрипнула, но сдержалась). Предложение вроде хорошее. И домишко ничего, и земелька присутствует, и до города рукой подать. Ты бы заценила, как там все. По части закона. Ну, чистоту сделки. Документы оформила бы как надо. Справки всякие. А то не любитель я по организациям бегать. Да и ты — профессионал все же! Ты только не в дружбу, я как клиент тебе звоню, все оплачу.

— Дурак ты, Безуглов! Клиент гребаный. Говори адрес сделки. По высшему сорту все сделаю.

— Спасибо, Машунь! — и адрес продиктовал. От этой «Машуни» у меня челюсть сводит. Но терплю. Я от тебя чего хочешь стерплю, Безуглов. Но вот домик для Вики за городом мне уже не нравится. По-семейному все как-то. Ладно. Разберемся.

Сделку провернула ему в чистом виде. На Вику все оформили. А из вредности присоветовала:

— Лучше на Гришку запиши.

Безуглов плечом передернул:

— Я Гришке на набережной свои апартаменты оставил. И карточку ему банковскую завел, с денежкой. Путевку в зубы дал, в общем. Дальше сам пусть бьется. Мужик он или где? А у Вики Васька с Юлькой растут. Юлька вообще мне доча любимая. Да и Васька почти на руках вырос. Жених уже! Пусть и им тыл будет, мало ли что со мной.

Прав ты, Безуглов. Как всегда. В общем, оформили все как надо. От гонорара отказалась категорически. Пришлось Безуглову в ресторан меня вести. Повел. Пошла.

Расположились в «Парусе». Это прямо на набережной кабачок у нас есть. Сидишь на веранде, на пляже почти. К ногам яхты причаливают, мотоциклы водные паркуются. Можно прямо на песок выйти, шезлонги подадут. Европа! И с моря ветер дует. Со всеми запахами. Красиво! Кухня грузинская и русская.

Безуглов графин вина для начала заказал и хачапури. Мне — сок свежевыжатый. Помнит!

Болтали ни о чем. На пляже семейка расположилась: папаша, мамаша и два карапуза. Папаша вскорости на виндсерфинге отбыл, мамаша в шезлонге придремала, а карапузы за приключениями в люди подались, на наши веранды. Народ отдыхающий их всячески подкармливал. Безуглов, конечно, растаял, мороженое им заказал, а мне доложил:

— Внуков уже охота. А тебе?

Я поперхнулась, но призналась честно:

— Не очень-то.

Тут он на мне, наконец, сконцентрировался, глазищами засверлил:

— Говори, Машка, не задумываясь, чего тебе сейчас больше всего хочется?

Чего тут задумываться.

— Чтобы ты вечно был рядом. Пил вино и ел хачапури. Если надо, детей тебе родить могу.

Он как-то даже и не удивился. И сказал тоже честно: не выйдет, давай второе желание.

Я огорчилась и от других попыток отказалась. Испортился вечер, в общем. Кто меня за язык тянул? Ладно. Терпение, Ватсон.


Терпения требовалось много. Безуглов почти не звонил. И мне поводы находить все труднее было. Тут упорные слухи поползли, что он жениться затеял. На Вике, конечно. Господи, помоги! Что делать? Совсем извела себя. Народ в офисе перестроила в десять рядов, увольняться стали. Никого видеть не хочу. Куда ни поеду, одна мысль — хоть бы он здесь случайно оказался! Пару раз везло. Мимоходом пересекались, целовал в щеку — и мимо. Чего ж придумать-то? Ускользал просто между пальцев! Думай, Маша, думай!

В сентябре придумала своей конторе пятнадцатилетний юбилей. Я и правда уже примерно столько работаю. Но точно не помню. Так что душой не сильно покривила. Устроила грандиозный праздник. Гостей назвала, парусник наш городской, «Палладу», на выходные зафрахтовала. Ради тебя, Сережечка! «Попробуй только не приехать, — по телефону ему сказала. — Обижусь насмерть! С твоей легкой руки дело начала. Вон как пошло! Хочешь, всех жен с собой бери и детей, но чтоб был!» Про жен и детей я погорячилась, конечно, но чем не пожертвуешь ради того, чтобы провести рядом с любимым два дня. Да еще под парусами! Он поклялся, что приедет. Потому что ни разу на настоящем парусном судне не ходил. Ну что ж, и на том тебе спасибо.

Отчаливали вечером в пятницу. И до воскресенья. Гостей человек пятьдесят плюс музыканты и повара. С размахом, короче.

Я пораньше приехала, как хозяйка бала. Проверить, чтобы все вовремя подвезли и загрузили. Все шло по плану.

Вечерело. В сентябре уже жары нет, но тепло еще — загорать можно. Воздух прозрачный. В порту шумно. На каждом корабле — своя жизнь. На палубе ко мне Ленка подошла, помощник капитана. Парусник сам по себе явление экзотическое. А на «Палладе» еще и женщина — второе лицо. Энергичная, с копной рыжих волос, в форме черной, ладненькая вся. Я ее сто лет знаю. Уже и не помню откуда.

— Ну что, Мария Алексеевна, все о’кей?

— О’кей, Ленуська. Спасибо тебе. Чувствуется твоя твердая рука.

— На флоте порядок должен быть, — и побежала дальше командовать.

Вскорости курсантов своих возле трапа построила. Парни — орлы. В форме, в белых перчатках. Гостей встречать стали. Гости потихоньку стекались. Курсанты им подняться помогали, ко мне подводили. Тут уже я цветы с подарками принимала, а сама все Безуглова выглядывала. Прибыл, наконец. Даже не опоздал. И один, слава богу.

На трап как мальчишка взбежал, букет мне всучил и с Ленкой расцеловался:

— Привет, морской волк!

— Привет, старый блудник!

Интересно, в городе есть хоть одна юбка, которую он не знает? Безуглова отправила к гостям, а у Ленки тут же спросила:

— Откуда знакомы?

— Да я с женой его бывшей, Аллой, в газете раньше вместе работала. Она хоть и не журналюга, но в нашей сфере работала. В молодости часто общались, теперь реже, конечно.

Владивосток не город, а деревня какая-то! С одним одеялом.

— Лен, ты, это, — подступилась я, — посели нас с ним вместе в люкс какой-нибудь, а?

— Маш, ты с реи рухнула, что ли? У нас — учебное парусное судно. Курсантов обучаем. Откуда люксам взяться? Все кубрики одинаковые. На шесть человек.

— Ну, Лен! Судьба у меня решается. Придумай что-нибудь!

Ленка скептически на меня взглянула, но прониклась, нахмурилась:

— Могу вас в санчасть поселить.

— Куда-куда?

— В санчасть, — на полном серьезе ответила. — Там иллюминаторы прямо на палубу выходят. Две койки. И душ с туалетом. Отель «Хилтон»! Лучше его только капитанская каюта и моя.

Мы засмеялись, и я согласилась. Тут и капитан рядом нарисовался. Вылитый Нахимов. И еще — единственный мужчина из моих знакомых, который встает в присутствии дамы.

— Мария Алексеевна, все по плану?

— Спасибо, Николай Кузьмич. Просто замечательно!

— Когда командовать с якоря сниматься?

— Думаю, что все уже в сборе. Давайте еще минут пятнадцать — и в путь.

— Есть! — руку к козырьку приложил и испарился.

Ровно через пятнадцать минут в динамиках заиграли «Прощание славянки» и подняли трап. Здорово как! Море, теплый сентябрь в прозрачных сумерках, и мы с Сережей на паруснике. Праздник! Гости мои оживились, палубу облепили, руками непонятно кому замахали, фотиками защелкали.

Безуглова нашла на второй палубе, возле капитанского мостика (где ж ему еще быть в момент отплытия судна?), они с капитаном очень оживленно общались.

— Без тебя, Сережа, не отчалили бы! — и утащила его к гостям. Он послушный какой-то был, нравилось ему все, заметно было.

— Где я живу?

— Со мной в одной каюте, — невинно так ответила. Глядя в сторону.

— Машка, опять за старое? — не очень-то и рассердился.

— О тебе, дурашка, хлопочу, — по-прежнему невинно. — Все каюты шестиместные, и удобства — одни на всех. А у нас — все свое. И койки отдельные. «Хилтон», сказали!

Он засмеялся. Ура, ура, ура! Маленькая победа — хорошее начало.

Тут я спохватилась для приличия:

— Ты чего никого из своих не взял? Пацанам интересно было бы.

— Да Гришка в Китай с друзьями умотал, наряжаться перед первым курсом. А Ваську Вика в последний момент не пустила. Подпростыл он. Расстроился парень. Хоть и здоровый уже, на третий курс перешел, а маму все слушается! В меде учится. Хороший мальчишка, умненький!

Спасибо, Вика!

Санчасть наша и правда ничего оказалась. Просторная комнатка. Стол, шкаф, диван и койка к потолку на железках прикрученная. С металлическими барьерами. Как люлька. Чтоб не свалиться в шторм. Безуглов совсем развеселился:

— Чур, я на ней сплю. Буду как на качелях. А ты — на диване. Он мягче и шире.

Ага, размечтался! Но кивнула: согласна.

Однако первая ночь прошла бездарно. Часов до двух гости веселились на палубе. Мне приходилось быть в центре внимания — хозяйка бала. Устала до изнеможения.

— Сережа, я пойду в каюту, — сломалась в конце концов.

— Иди, конечно. Народ уже рассасывается. Я тоже вскорости смоюсь.

Прозвучало обнадеживающе. Я нашла на палубе Ленку, она уверила меня, что останется до последнего, порядок на флоте соблюдет. А я с удовольствием укрылась в тишине санчасти. Напустила в ванну пены до потолка, полежала, представляя, как придет Безуглов, большой, загорелый, веселый, немножко пьяненький, пахнущий свежим морским ветром. М-м-м! Мой мужчина!