— Золотая бабочка бьется в тенетах наслаждения. Только не сгори!

— Вы напишете это на модели, сенсей? — спросил Артем чуть хрипло.

— Естественно, — отозвался Ямато. — Ты знаешь, это мой фирменный знак. Через пять минут я закончу с надписью, у тебя еще будет минут десять, чтобы внести последние штрихи — задекорировать постамент цветами и вот сюда, — он показал на стянутые за спиной руки Лоли, будто сложенные крылья, — добавь черной сетки. У нашей бабочки пока слишком маленькие крылышки, с такими не взлететь.

— Хорошо, сенсей, — Артем замялся. — Только я не понял про время… Пятнадцать минут и все? Дольше нельзя в подвесе?

Ямато улыбнулся — впервые широко и открыто.

— Через пятнадцать минут ты пропустишь ее кульминацию. Девочка кончит…

Только сейчас Артем обратил внимание на выражение лица Лоли. Безмятежность сменилась сладострастием, губы приоткрылись, она часто-часто дышала от возбуждения.

— Но как?

Ямато усмехнулся.

— Другому я ответил бы: «Секрет мастера». Но тебе расскажу. Все— таки ты был моим учеником. Но сейчас каждая минута на счету. Приступай.

Артем отступил на пару шагов, чтобы увидеть кадр целиком. Рявкнул на Кирилла, чтобы не стоял столбом и помогал с сеткой и цветами, потом на Ваньку, чтобы слез со своего насеста и занялся, в конце концов, светом.

— Правый софтбокс чуть ниже. Так. Теперь левый вверх. Омнибоксы поправь, левее… Отлично!

Ямато нанес последний штрих черной тушью на сияющее тело Лоли.

Совершенно. Абсолютно совершенно.

Тонкой затейливой вязью по золотому телу девушки вились веревочные соты, будто чешуя огромной рыбы, руки, заведенные за голову и стянутые ладонями вместе за лопатками, и согнутые в коленях и широко разведенные ноги образовывали основу для больших полупрозрачных крыльев. Фигурные узлы, сложные, витиеватые, прикрывали самые интимные места, снимая излишнюю откровенность. Волосы девушки, сплетенные веревкой, образовали изящные усики этого невероятного крылатого чуда.

Артем принялся щелкать фотокамерой, а Лоли все чаще дышала и начала тихо постанывать. Через минуту она коротко вскрикнула и забилась в сладких судорогах. Капельки влаги, будто роса упали на лепестки роз, устилавших постамент.

Это была не просто фотосессия. Маленький спектакль, совершенно точно воплотивший хокку Мастера Ямато.

Артем сделал еще с десяток снимков Лоли, расслабленно провисшей в веревочных сетях, но уже понимал — лучшие кадры отсняты.

Ямато стоял со сложенными на груди руками и молча, с неуловимой полуулыбкой созерцал сотворенное им чудо.

— Друг мой, помоги освободить нашу бабочку. Жаль, но красота так мимолетна. Дадим ей отдохнуть примерно час, о девушке нужно позаботиться. Теплая вода, горячий чай с молоком и медом, и шоколад. Потом продолжим.

Японец подошел к постаменту, взял розу с капельками влаги на лепестках поднес к губам. И снова произнес трехстишие по-японски.

— Сенсей? — Артем ждал, что Ямато переведет.

— Терпение друг мой, терпение. Смысл этого стихотворения ты увидишь в следующей сцене. Клиент же не против откровенных поз?

— Очень даже за, — усмехнулся Артем.

После того, как ловкими пальцами Ямато был развязан последний узел, Лоли попыталась встать, но ноги ее совершенно не слушались. Артем тревожно посмотрел на японца, но тот только лукаво улыбнулся.

— Все в порядке, друг мой. Это последствия сабспейса. Но в душ, я думаю, тебе придется ее нести на руках. И вряд ли она справится сама.

Артем нервно сглотнул. После незабываемого зрелища Лоли, бьющейся в судорогах наслаждения, в паху и так было напряженно.

Он подхватил обмякшее тело девушки, крикнул Кириллу, чтобы тот открыл дверь в душевую, включил и отрегулировал воду.

Стоять сама Лоли почти не могла. Артем посадил ее на выступ душевой кабины, и попросил Кирилла придержать, чтобы не упала, сам снял футболку, джинсы.

— Свободен, — кивнул он визажисту на дверь. — Час перерыва, можете заказать пиццу, скажи Жанне, пусть кофе сварит. И чай крепкий для модели. Да, еще спроси, молоко и мед есть? Если нет — пусть сбегает в «Лабиринт». Шоколадок то у нее полный ящик, точно знаю.

Кирилл вышел, оставив его наедине с обнаженной девушкой в душе. Артем мысленно надавал себе пощечин за напряженную до боли эрекцию, шагнул в душевую кабину и задвинул прозрачную дверцу. Девушка все также сидела на уступе, с закрытыми глазами и безмятежным лицом. Он поднял ее, подхватив подмышки.

— Не падай. С тебя нужно смыть пудру. Слышишь меня?

Лоли еле заметно кивнула и усилием воли заставила себя стоять. Но получалось не слишком хорошо, она пошатывалась, как пьяная.

Артем налил на губку геля и стал осторожно смывать с расслабленного, податливого тела девушки грим. Золотистые струйки закручивались вокруг ее босых ступней, и убегали в слив. «Какие маленькие, изящные ножки, точеные пальчики», — подумал он вдруг с нежностью. Мягко, едва касаясь, обвел каждую грудь, но как только коснулся сосков, Лоли охнула. Полные розовые, блестящие губы открылись, она выгнулась, вжимаясь грудью в ладонь Артема. Он тихо сквозь зубы выругался, возбуждение сносило крышу, рвалось на свободу. Рука с губкой спустилась ниже. И тут Лоли схватила его за запястье, прижимая к низу живота, развела бедра, отчаянно потерлась о губку, прося ласки. Бережно он отстранил ее руку и развернул девушку к себе спиной. Но легче от этого не стало. Как только губка добралась до ягодиц, Лоли прогнулась в пояснице, с ее губ сорвался хриплый стон.

Кровь стучала у Артема в висках, в паху все пульсировало и горело. Стиснул зубы, решительно закончил смывать грим, выключил воду, закутал девушку в большое полотенце и крикнул Кириллу:

— Забери ее!

Артем стоял под холодными струями, стучал зубами и тихо матерился. Что сделал с Лоли Ямато? Только недавно рыдала в истерике, а теперь стелется, будто кошка в течке, только что не набросилась на него.

Вышел из душа, озябший, злой и неудовлетворенный. Лоли, в махровом халате лежала на диване. По ее лицу было видно, что возбуждение никуда не делось, она закрыла глаза, кусала губы и сжимала бедра, пытаясь хоть как-то облегчить свое напряжение.

В дверь студии постучалась Жанна:

— Босс, там еду из ресторана привезли. И чай готов.

— Входи, — отозвался Артем.

Жанна с чашкой в руках прошла в студию, осторожно взглянула на японца, тот с легкой, отстраненной улыбкой смотрел на Лоли, явно довольный эффектом, что произвела на девушку его сцена.

Артем подкатил к дивану столик на колесиках, заставил Лоли сесть и поставил перед ней чашку.

— Пей. Жанна, а шоколад?

— Ой, сейчас.

Она похлопала ресницами и ревниво поджала губы.

Лоли выглядела так, словно у нее пять минут назад был незабываемый секс. Теперь соображалка Жанны пыталась разгадать ребус — с кем: с Артемом или с японцем?

Так и не решив эту задачу, Жанна на всякий случай одарила Артема долгим пронзительным взглядом и покачивая бедрами, удалилась.

— Сенсей, прошу разделить со мной обед. Надеюсь, угадал с выбором.

— Ты знаешь, друг мой, я совсем непритязателен, — ответил Ямато.

На кухоньке Жанна уже расставила коробочки с логотипом ресторана «Хоккайдо», и, заметив его, японец одобрительно закивал.

Помолчав ровно столько, сколько требовалось для соблюдения приличий, Артем нетерпеливо спросил:

— Сенсей, вы пообещали открыть секрет.

Ямато лукаво прищурил и без того узкие щелочки глаз.

— Ничего сложного, по крайней мере, для меня. Акупунктура, акупрессура, немножко гипноза. Воздействие непосредственно на эрогенные зоны через правильно положенные узлы, трение и натяжение веревок при дыхании. Но кстати, я слегка удивлен. Девочка до сих пор возбуждена, даже после сабспейса. Очень-очень отзывчивая. Давно не встречал такой.

— А ее…, — Артем запнулся, подбирая слово, — хозяин жаловался на недостаток отзывчивости.

Ямато удивился:

— Хм. Судя по шрамам, видимо, он решил, что девочка должна кончать от боли. Но на самом деле в своей довольно обширной практике я редко встречал такое. Это глубокая патология психики, настоящий мазохизм. Девочка точно не из таких. Зачем она тогда господину Тишману?

— Думаю, господину Тишману совершенно безразлично — нравится девушке боль или нет, — мрачно ответил Артем, и кулаки его непроизвольно сжались. Живо вспомнился отчаянный страх в глазах Лоли до того, как попасть в волшебные руки мастера Ямато. И ощущение ее мягкой, упругой груди в ладони. Снова впилась в пах молния джинсов. «Да что ж такое! Так недолго и простатит заработать в холодном душе», — с раздражением подумал Артем. Казалось, что магия Ямато действует и на него, превращая в гиперсексуального подростка.

После обеда японец тщательно вымыл руки, и воодушевленно сказал:

— Что же, пора воплотить второй мой замысел. Просто подарок, что у девушки все еще держится возбуждение. Будет проще достигнуть задуманного.

Когда они вернулись в студию, Лоли безмятежно спала, укрытая одеялом, Кирилл и Ванька ели пиццу, и оживленно обсуждали фотосет, особенно уникального японца.

— Бездельники! — прикрикнул на них Артем. — Хорош трындеть! Раскудахтались, как в курятнике.

Лоли проснулась от его голоса, села на диване, очень по-детски потерла кулачками глаза, смутилась, запахнула халат плотнее. Действие чар мастера Ямато, видимо, ослабело, девушка окончательно пришла в себя.

Ямато подошел к ней, присел на корточки, взял за запястье, нащупал пульс, удовлетворенно прицокнул языком, потом внимательно вгляделся в глаза.

— Склеры чистые, не инъецированы

. Артем, там, в моей сумке достань тонометр. Мне нужно измерить девушке давление. Планирую подвес вниз головой, если у нее гипертония, я должен знать.

Артем принес аппарат, Ямато скомандовал Лоли закатать рукав халата, одел манжету и включил тонометр. Он загудел, будто рассерженный шмель, девушка во все глаза смотрела на то, как ее руку туго обхватывает мягкая манжета, а потом со свистом сдувается.

— Отлично! Я так и думал. Молодой, здоровый организм, к тому же тренированный. Значит, у нас все получится!

Ямато снял с Лоли манжету, передал тонометр Артему.

— Мне понадобится постамент пошире и подлиннее. Чтобы уложить девушку, пока буду вязать. Для декора мне нужна зеленая материя, лучше матовая, бархатистая, и много роз, особенно ярко-розовых.

Артем задумался, прикидывая, хватит ли тех цветов, что есть, и вспоминая, есть ли среди тканей для драпировки зеленая.

— Хорошо, сенсей. Пойду искать зеленый шелк, вроде бы был. Еще есть точно органза, только бледно-зеленая. А цветов вроде должно хватить. Проинструктируете визажиста?

Ямато кивнул и скомандовал Лоли:

— Встань. Сними халат.

Девушка повиновалась мгновенно. Спустила с плеч махровую ткань и замерла перед японцем. Халат упал на пол, и Лоли вздрогнула от прикосновения холодных пальцев Ямато.

— Верхняя часть до пояса — оставь естественный тон. От пояса и ниже, — его ладонь скользнула по животу, по внутренней стороне бедра, заставляя девушку развести ноги, — розовый, оттенок должен совпадать вот с этим.

Ямато двумя пальцами бережно раскрыл нежные складочки внизу живота Лоли. Кирилл отвел взгляд, смутившись от такого интимного зрелища.

— Чем ниже, тем темнее. Тонируй тщательно внутреннюю часть бедра, всю промежность — здесь будет акцент образа.

— А л…лицо, — Кирилл даже стал заикаться.

— Лица не будет видно, оно мне не интересно, — ответил японец.

Потом добавил:

— Если только губы накрась — ярко-розовой помадой. И волосы завей крупными локонами.

Кирилл бережно взял Лоли за руку и, стараясь не смотреть ей в лицо, увел за ширму.

Артем принес ткани, японец придирчиво их ощупал и остался доволен. Ванька притащил другой постамент, обтянутый черной саржей, и Артем под руководством Ямато принялся укутывать его темно-зеленым шелком.

Вскоре из-за ширмы красный Кирилл вытолкнул смущенную Лоли. Ямато поманил ее рукой и указал на постамент.

— Ложись на спину. Расслабься и слушай мой голос.

Перед тем как начать, он медленно огладил все тело девушки, надавливая чуть сильнее там, где, по его мнению, чувствовалось напряжение. Глаза девушки закрылись, она обмякла, опять стала похожей на податливую восковую куклу. Японец легко сдавил пальцами ее горло, несколько секунд подержал, видимо, считая удары сердца и оценивая наполненность пульса.

— Если закружится голова, сразу скажи.

Лоли испуганно распахнула глаза и в панике замотала головой.

— Ей запрещено говорить, сенсей, — тихо сказал Артем.