Лиз Карлайл - Тень скандала

Тут из гостиной выглянул восьмилетний Тедди. Синяк на его лбу уже пожелтел.

— Привет, дядя.

— Добрый день, Тедди, — отозвался Рутвен, прежде чем перевести взгляд на Лукана. — Скажи мне, — негромко добавил он, — зачем ты учишь этого ребенка играть в карты?

Лукан пожал плечами.

— Дети все равно научатся, Эдриен. Пусть уж учатся у лучших.

Рутвен сжал зубы так крепко, что на скулах заходили желваки. Порой он задавался вопросом: то ли он не способен прочитать мысли Лукана, то ли там нечего читать. Парень обладал невозмутимостью пруда: брось туда камень, вода покроется рябью, но вскоре снова разгладится.

Аниша переводила обеспокоенный взгляд с одного на другого.

— Пойдем, Раджу, ты насквозь промок, — сказала она, взяв его под руку. — Тебе нужно переодеться. — Она помедлила и обратилась к проходившему мимо слуге: — Найди Фрики и скажи ему, что башмаки его хозяина нуждаются в просушке.

Они поднялись наверх рука об руку. Аниша продолжала щебетать своим звонким голосом, в котором слышался легкий акцент. В отличие от Рутвена, который получил образование в Сент-Эндрюс и готовился для государственной службы, его сестру воспитывала их мать со своей многочисленной родней. Редкая красавица, Аниша, являла собой образец англо-индийской элегантности. Ей с детства внушали мысль, что она будет женой богатого англичанина, хотя такие смешанные браки становились все более редкими.

— Я собираюсь приготовить тебе горячую ванну, — сказала Аниша, когда они добрались до его покоев, которые занимали половину второго этажа.

Две его кошки, Шелк и Атлас, поднялись с насиженных мест на его кровати и спрыгнули на ковер, потягиваясь на ходу.

Рутвен помедлил, чтобы почесать их за ушком, затем взял одну на руки и повернулся к Анише.

— Ладно, хватит ходить вокруг да около, — сказал он, посадив кошку на плечо. — Выкладывай.

Но Аниша открыла дверь в ванную и вошла внутрь.

— Надеюсь, в бойлере еще осталась горячая вода, — сказала она, опустившись на колени, чтобы заткнуть отверстие в ванне. — Я поймала Тома и Тедди за игрой в буфетной после…

Рутвен схватил ее за локоть и поднял на ноги.

— Перестань, Аниша, — твердо сказал он.

— О чем ты? — спросила она.

— Я не твой муж, — натянуто произнес Рутвен. — Его уже нет. И у меня полно слуг, чтобы позаботиться о моих удобствах. Я не нуждаюсь в том, чтобы мне прислуживала моя сестра.

Ее лицо вспыхнуло.

— Я всего лишь хотела быть полезной, — сказала Аниша, потупившись.

— Нет, ты хотела избежать моих вопросов, — возразил он. — А теперь скажи, кто выручил Лукана из долговой тюрьмы.

— Тебе от нас одно беспокойство. — Она выдернула руку из его ладони. — Если ты больше не хочешь, чтобы мы оставались здесь, Раджу, мы…

— Ну будь же справедлива, я сам послал за вами! — перебил он, следуя за ней из ванной. — Я умолял тебя уехать из Калькутты, потому что хотел, чтобы вы приехали сюда. Просто я не ожидал, что Лукан так быстро усвоит лондонские привычки — и так усердно.

Наконец она повернулась, взметнув ярким подолом сари.

— Ладно. Это я выручила его из тюрьмы! — Она ткнула ему под нос свою левую руку. — Я пошла в «Рапдлс» и продала свои бриллианты.

— Аниша! — Рутвен схватил ее за руку. — Ты продала свое обручальное кольцо?

— Я продала камни из своего обручального кольца, — поправила она. — И отдала золото в переплавку, чтобы сделать набор колец для носа. Вот так.

Он уронил ее руку и рассмеялся.

— О, Аниша, хотел бы я это видеть! Ты собираешься надеть свои новые кольца на светский променад в воскресенье?

Ее лицо вспыхнуло от смущения.

— Я шучу, и ты это отлично понимаешь. Я не собираюсь надевать ничего такого, что могло бы поставить тебя в неловкое положение.

Рутвен поймал ее руку.

— Аниша, ты никогда не поставишь меня в неловкое положение, никогда. Но женщина не должна расставаться со своим обручальным кольцом, пока не готова к этому. Удобства Лукана не стоят…

— Я готова, — твердо сказала она. — Давно готова, Раджу. Я сама решила продать бриллианты. И сама решила потратить деньги на Лукана. Ты постоянно твердишь о пагубности угнетения женщин, так что не смей запрещать мне этого!

Рутвен хмыкнул, покачав головой.

— Ты богатая женщина, сестренка. — Он отпустил ее руки. — И можешь тратить свои деньги как пожелаешь. Но я прошу тебя подумать о Лукане. Он не способен отвечать за последствия своих поступков. Памела испортила его, а теперь ты рискуешь продолжить ее дело.

— Разве? — Ее губы лукаво изогнулись.

— Тебе не хватит никаких денег, если ты намерена и впредь спасать Лукана, — предостерег он, развязывая галстук. — Парень превращается в бездонную прорву по части расточительности.

— Ты считаешь меня такой наивной? — возразила она. — Я заставлю Лукана расплатиться со мной. Ему придется помогать мальчикам с учебой и развлекать их — по десять часов в день, пока я не найду учителя, и по три часа — после этого, в течение всего следующего года.

— Ты не шутишь?

Аниша покачала головой.

— Я уверена, что очень скоро долговая тюрьма покажется Лукану раем. Я велела Клейтору оформить эти обязательства, как он назвал их, в письменном виде.

— Вот даже как? — Рутвен снял промокший сюртук и отбросил в сторону. — Должен признать, это что-то новенькое.

Аниша сморщила нос.

— От твоего сюртука пахнет дымом, — сказала она с укором. — Как от гашиша. У тебя опять бессонница, Раджу?

— Не уходи от разговора, — отозвался он, расстегивая свой шелковый жилет. — Мы обсуждаем Лукана. Нельзя, чтобы он учил мальчиков играть в карты. — Он сел и начал стягивать сапоги. — Проклятие, где Фрики?

— О, ради Бога, дай мне этот чертов сапог, — сказала Аниша, нагнувшись.

— Аниша! — одернул он ее. — Что за выражения! Что бы сказала мама?

— Она бы сказала, что ты опять придираешься ко мне.

Рутвен молча признал ее правоту, с улыбкой наблюдая, как сестра опустилась на колени, взялась за каблук и потянула. Но промокшая кожа набухла и сапог не поддавался. Аниша дернула сильнее, сапог соскочил с его ноги, и она неуклюже шлепнулась на пол. Оба рассмеялись.

Сестра сидела на полу, опираясь на ладони. Сари натянулось у нее на коленях, и он мог видеть ее лодыжку, украшенную браслетом, когда-то принадлежавшим их матери.

Рутвен носил такое же украшение, но под рубашкой, рядом с сердцем. Это была одна из многих вещей, связывавших его с Анишей. Конечно, он любил младшего брата. Но Лукан не только принадлежал к другому поколению, но и к другой культуре. Он был рожден совсем не в той Индии, что его старшие брат и сестра. В его жилах текла шотландская кровь отца, но мать была английской розой чистой воды. В нем не было ничего от Востока — и ничего мистического. Жаль, что парень не понимал, как ему повезло.

Оторвав взгляд от браслета, Рутвен обнаружил, что сестра наблюдает за ним.

— Раджу, — тихо сказала она, — что случилось?

— Ничего, — отозвался он. Аниша нежно улыбнулась:

— Меня не обмануть, братик. И ты это знаешь. Я беспокоюсь о тебе. Прошлой ночью твои звезды начали мистическое путешествие. Так что произошло?

Рутвен вздохнул, проведя пятерней по влажным волосам.

— Сними второй сапог, — сказал он, — и, возможно, я расскажу тебе все после ванны.

Аниша встала на колени, глядя ему в глаза.

— Дай мне твою руку.

— Аниша…

— Дай мне твою руку, — настойчиво потребовала она.

Рутвен неохотно послушался.

— Ты не можешь прочитать мои мысли, — предупредил он.

— Я могу читать твою ладонь и звезды, — возразила она, — и, возможно, твое сердце.

Аниша стала разглядывать его руку, водя пальцем по линиям. Затем прижала свою ладонь к его ладони и замерла на долгое мгновение, закрыв глаза.

— О, все дело в женщине, — уверенно сказала она. — И ты испытываешь противоречивые чувства.

— Можно сказать и так, — буркнул Рутвен.

— Эта женщина, — продолжила Аниша, — причина твоей бессонницы. И досады. Она в твоих мечтах, она сводит тебя с ума — отчасти потому, что ты находишь ее такой соблазнительной…

— Аниша!

Ее губы изогнулись в лукавой улыбке.

— Ладно, — промолвила она, не открывая глаз. — Скажем, ты находишь ее привлекательной. Ты испытываешь симпатию к этой женщине. Ты боишься за нее. Она взывает к тебе, и в то же время ты… не совсем доверяешь ей, да? — Глаза Аниши удивленно открылись. — Раджу, ты… не видишь ее.

Рутвен хмыкнул.

Аниша схватила его за руку.

— Это правда?

— Похоже на то, — признал он.

Она хитро прищурилась.

— Но есть только один способ узнать истину, — усмехнулась она. — И мы оба знаем какой. Если эта женщина красива…

— Мы не будем это обсуждать, Аниша, — произнес ее брат предостерегающим тоном.

Но сестра только понимающе улыбнулась.

— Скажи мне, братик, у этой загадочной дамы есть муж? Или любовник? Каждой женщине нужен близкий мужчина, не так ли?

Рутвен не нашелся с ответом.

— Полагаю, нам следует предоставить ей самой решать за себя, сестричка, — сказал он, вставая, и протянул ей руку, чтобы помочь подняться на ноги. — И хватит об этом, пока я не начал искать мужа, чтобы тот согревал твою постель.

— Пожалуй, я предпочла бы завести любовника, — отозвалась Аниша, невинно хлопая ресницами. — Разве не так поступают лондонские вдовы? Думаю, лорд Лейзонби мне отлично подойдет.

Рутвен притянул ее ближе.

— Поверь мне, Аниша! — прорычал он. — Если я застану его в твоей постели, то забуду все свои благородные идеи об угнетении женщин и мигом выдам тебя замуж, но не за Лейзонби.

— Хм…

— Аниша! — Он слегка дернул ее за руку. — Мы поняли друг друга?

Она испустила страдальческий вздох.

— Да, Раджу. Ты, разумеется, прав.

За их спиной кто-то кашлянул. Обернувшись, Рутвен увидел своего камердинера, стоявшего в дверях.

— Добрый день, сэр, — сказал Фрики. — Позвольте снять вам второй сапог.

В ожидании приглашения в черной рамке, которое так и не пришло, Грейс провела дома остаток дня и весь следующий день. Лорд Рутвен, мрачно отметила она, был бы доволен ее поведением.

Она решила вообще не думать о нем, однако не слишком в этом преуспела. Воспоминание о его поцелуе запечатлелось у нее в мозгу, как и тяжесть его теплых ладоней, блуждавших по ее телу. И за всем этим маячило тревожащее осознание, что она чуть не вышла замуж за мужчину, который никогда не возбудил бы в ней подобных чувств. У нее ни разу не возникло желания поцеловать Итана Холдинга — или влепить ему пощечину, если уж на то пошло.

Чтобы отвлечься, Грейс все воскресное утро приводила в порядок свое траурное платье из черного бомбазина, которое она купила в Париже на похороны отца и, из уважения к английской чопорности, отпорола с него атласный рюш.

Так и не дождавшись стука в дверь, Грейс написала письма всем парижским знакомым — их старой кухарке, холостому дяде, которого она едва знала, бывшему денщику ее отца и еще полудюжине человек — с просьбой помочь ей в поисках коттеджа. И хотя они составили прискорбно маленькую стопку на столе в холле, предназначенную для отправки с утренней почтой, это помогло ей занять себя делом.

К понедельнику стало ясно, что она ждала напрасно. Ей так и не прислали приглашение на похороны, и Грейс пришлось довольствоваться подробным и красочным описанием в утренней газете, которое она читала за завтраком, орошая сандвич слезами. Ее несостоявшийся жених упокоился в могиле.

Разумеется, она не пошла бы на похороны. В Англии, как предупредила ее тетя Абигайль, считалось, что женщины — слишком утонченные создания для подобных церемоний. Но Грейс очень хотелось побывать дома — точнее, на Белгрейв-сквер — или хотя бы посидеть с Фенеллой и другими скорбящими дамами. Предложить утешение Элизе и Анне, а потом пообедать в обществе людей, которых любил и уважал покойный.

Но этому не суждено было осуществиться. Они забыли о ней. Или — упаси Боже — винят ее в том, что случилось.

Грейс задумалась над такой возможностью. Именно она нашла Итана при последнем издыхании и вышла из его кабинета с руками, испачканными в крови. Пожалуй, лорд Рутвен прав, предупредив ее относительно Нейпира. Это была пугающая мысль.

Во вторник, однако, Грейс успокоилась и взяла дело в свои руки. Она убрала черное платье в гардероб и надела серое. Отсчитав несколько шиллингов из своих скромных сбережений, она отправилась на Оксфорд-стрит, купила венок из свежих цветов и наняла двухколесный экипаж. Ее больше не волновало, следят ли за ней. Пусть, если им больше нечем заняться, ей нечего скрывать.